"Хороший сын". Наследники. (1/1)

Ким Тан пытается быть хорошим сыном, достойным наследником корпорации. И почему-то в его мире это значит одновременно потерять себя, отказаться от всего, что ему дорого и во что он верит, только лишь для того, чтобы ничего не омрачало блеска его невидимой короны, статуса, о котором он никого и никогда не просил. Он надел приготовленный ему дорогой костюм и галстук, который словно змея, обвившая свою жертву, весь вечер сдавливает его шею, и это была первая его ошибка в этот вечер. Хочется верить, что это именно из-за него Тан не может вздохнуть, а не потому, что у него будто разом выкачали из груди весь воздух, выбили почву из-под его ног и бросили в бассейн с акулами. Именно так он себя чувствовал на этом приеме. Словно он жертва, одинокая и окровавленная, и он даже не уверен, что у него когда-либо будет шанс выбраться оттуда живым. Он не уверен, что ему есть ради чего выбираться, ради чего бороться. Он ненавидит все это, но всем вокруг плевать на то, как он себя чувствует и чего он желает на самом деле. И это он ненавидит еще больше. Чувство собственной беспомощности накрывает его с головой, но он только крепче сжимает руки в кулаки – раненная рука неприятно ноет от этого, но становится от чего-то легче, совсем на секунду, когда ногти впиваются в кожу, оставляя следы. Словно физическая боль заглушает душевную. Горло сводит болезненной судорогой, когда он слушает речь отца, а от раздраженного взгляда мачехи, которым она прожигает его насквозь, Ким Тана буквально выворачивает наизнанку, но он старается изо всех выглядеть как можно более равнодушно. Даже если его сердце в этот момент разрывается на кусочки, распадается на маленькие осколки, каждый из которых глубоко вонзается в тело, вызывая невыносимую боль где-то глубоко в груди. Такова тяжесть короны, таково его бремя. Ким Вон смотрит на него тоже, бросает короткие, осторожные взгляды весь вечер, и Тану кажется, что он видит в его глазах сочувствие, понимание, но этого все равно оказывается ничтожно мало, чтобы держаться. Брат не знает, не осознает, что он чувствует. Они никогда не были особо близки, но тот даже представить себе не может, насколько сломленный и разрушенный человек сейчас сидит возле него. Не человек даже - тень, пустая оболочка. Наверное, именно таким его и хочет видеть отец - ни чувств, ни мыслей, один комок оголенных нервов, открытых и незащищенных. Официальный прием заканчивается через полчаса под громкие аплодисменты. Журналисты расходятся, вытесняемые охранниками, и блики фотокамер становятся все реже - все, что они должны были увидеть, они увидели, а правда никого не волнует. Ким Тан уходит, не сказав никому ни слова, буквально выбегает из здания, игнорируя Ким Вона, пытавшегося его остановить. К чёрту все. Он сдержал свое обещание, он пришел, и все смогли увидеть иллюзию их идеальной, успешной семьи, как из картинки, что еще им от него нужно? У него не осталось больше ничего, что он мог бы отдать. По пути он стягивает с себя удушливый галстук и выбрасывает его в ближайшую урну, но легче почему-то не становится. Ким Тан сжимает пальцами виски, пытаясь избавиться от тупой пульсирующей боли, и медленными шагами идет по направлению к номеру – каждое движение дается с трудом. Хочется просто раствориться, исчезнуть навсегда и на самом деле ничего не чувствовать. Потому что сейчас, за пределами здания, когда его никого не видит, он больше не может делать вид, что все в порядке, что ему все равно. Ничерта не в порядке. Ким Тан не знает, что ему делать. Его сердце разбито. Ему некуда идти, ему не к кому идти. Его лучший друг уже давно ему злейший враг, а единственный человек, которого он хотел бы сейчас увидеть далеко и ему стоит держаться от нее на расстоянии, как бы тяжело это не было. Перед глазами все время всплывает бледное измученное лицо Ын Сан и ее подрагивающие от сдерживаемых слез губы - ее образ с их последней встречи. Он почему-то вдруг осознает, что совсем не помнит ее улыбки. Ему даже кажется, что с момента их знакомства она так и ни разу по-настоящему не улыбалась – он редко давал ей повод для этого, он не принес в ее жизнь ничего хорошего. Зато он отлично помнит ее слезы. В голове беспрерывно крутится один и тот же разговор, словно он специально запустил его на повтор, нажав кнопку ?самоуничтожение?. Ее голос звучал уверенно – потому что она говорила правду, ни капли не лукавила. ?- Я с первой нашей встречи доставлял тебе проблемы? - Да?. Ким Тан проводит языком по пересохшим губам и ему кажется, что он чувствует соленый привкус. Он и не заметил, когда начал плакать, беззвучно и отчаянно - просто потому, что он живой, он все чувствует, и ему больно. Он ведь не просил у судьбы ничего сверхъестественного. Ему не нужно ни многомиллионное имущество, ни власть, ни чье-то мнимое уважение – плевать он хотел на все это. Все детство он прожил в роскоши, вдали от дома, совершенно один. Брошенный, покинутый, одинокий, он совсем не мечтал, что однажды кто-то заставит себя почувствовать кому-то нужным. Он просто хотел быть счастливым, любить и быть любимым. Разве это преступление? Разве он просил о многом? Видимо, да. Он ошибся, когда подумал, что имеет на это право. Призрачная корона все сильнее сдавливает виски. Он проводит рукой по лицу, вытирая почти высохшую дорожку слез. Оказавшись как раз возле своего номера, он заходит внутрь, закрывает дверь и спиной прижимается к холодной поверхности, просто чтобы на что-нибудь опереться. Почему-то вдруг кажется, что он сейчас упадет. Делает несколько глубоких вдохов, в слабой попытке успокоиться. Как бы он не пытался выбросить Ын Сан из своих мыслей, вычеркнуть из памяти, незримо она все равно преследует его, напоминая о том, чего никогда не будет, о том, от чего он отказался.Даже если Ким Тан научился за свою жизнь скрывать свои чувства, все равно оставалось то, что ему никогда легко не давалось – он совершенно не знал, как справляться со своей болью, как с ней бороться. Особенно если она буквально везде, пропитывает каждую клеточку тела, заставляя мелко дрожать, словно в ознобе. Он сползает вниз по двери, к полу, поджимая к себе ноги. Слезы жгут глаза, но он упрямо сдерживает рыдания, рвущиеся наружу. Когда его жизнь успела превратиться в такой кошмар?! Проходит, кажется, целая вечность, пока он успокаивается. Он слишком истощен, чтобы плакать, в голове становится как-то на удивление пусто. Ни одной мысли. И на сердце такая же пустота. Словно кто-то перемкнул рычажок и выключил чувства. Это ненадолго, он знает, но ему нужно немного времени, когда можно не думать ни о чем. Ким Тан поднимается с пола и идет к мини-бару. Вытаскивает оттуда полупустую бутылку виски и пьет, глотая горькую жидкость, обжигающую горло, заливает в себя этот яд, просто чтобы чем-нибудь заполнить пустоту внутри. И это вторая ошибка, которую он совершает в этот вечер. Он редко пьет, но сейчас почему-то это кажется необходимым. Выпивка заканчивается слишком быстро, и он вспоминает, что на первом этаже есть бар – кажется, он видел по пути хаотично мигающую неоновую вывеску. Он переодевается, натягивает на себя кожаную куртку и с грохотом захлопывает за собой дверь. Вечер только начинается, да? Ким Тан пытался быть хорошим сыном, достойным наследником корпорации. Правда пытался. Но что-то пошло не так.