-23- (1/1)

Когда их небольшая, но весьма разношёрстная компания юных сыщиков добралась до дома доктора, все остальные уже давно были там. Бинь, Чжочэн и Ли как будто и не покидали гостиную: гвалт там стоял такой, что Ибо с порога захотелось зажать уши и забиться в дальний угол.— Мы уже думали, что вы не вернётесь, — в холле появился Цзаньцзинь, и Ибо даже поаплодировал его достижению:— Как нога?— Доктор Хван сказал, что очень хорошо. — А доктор Лю? — не удержался от шпильки Ибо, а Цзаньцзинь закатил глаза и привалился плечом к стене, машинально поглаживая руку в лонгетке здоровой рукой:— Доктору Лю только волю дай, он меня к кровати пристегнёт и кормить будет через зонд. Или ещё каким-нибудь экстравагантным способом.— Через клизму, например, — подсказал Хаосюань, но Цзаньцзинь ему ответить не успел, потому что не в меру заботливый доктор и сам появился в холле, чтобы приобнять Цзаньцзиня и позволить ему перенести вес на здоровую ногу. — Через прямую кишку всасывание плохое, — Хайкуань вздохнул. — Только не говори, что ты пробовал! — Хаосюань брезгливо поморщился, а Хайкуань засмеялся:— Зачем? Всё это давным-давно проверили до нас. Думаешь, ты первый нашёлся такой умный и оригинальный?— Может, мы зайдём уже? — осторожно напомнил о себе Чжань. — Не знаю, как остальные, а я бы выпил вина. — Я тоже, — Хаосюань кивнул, а потом вдруг спохватился и бросил взгляд на Цзияна: — Ты не будешь против?— Не буду, — Цзиян покачал головой. — А можно мне тоже?— У меня есть несколько бутылок отличного сливового вина, — Хайкуань в очередной раз подтвердил своё негласное звание идеального домохозяина, а Ибо в предвкушении облизал губы. Сливовое вино он любил нежной любовью, хоть и пил его нечасто. — Правда, ужин мы приготовить не успели, но если вы готовы подождать…— Может, доставку закажем? — у Ибо уже не было сил терпеть эту бесконечную подготовку. А так они бы как раз успели выпить и обсудить новости. — Опять пиццу? — Чжань приподнял бровь, намекнув на недавний вечер, который они провели, стоя в коридоре общежития. — Можно и другое что-нибудь, — Ибо пожал плечами. — Я просто сам помочь на кухне не могу, а сидеть и смотреть, как другие там возятся, мне совесть мешает. — Никогда бы не подумал, что ты такой чувствительный малыш, — улыбнулся Цзаньцзинь. — Но знаешь, мне эта идея тоже нравится. На такую толпу готовить — это сущее наказание. — Забавное замечание, если учесть, что ты не готовил, а занимал лучшее место в зрительном зале, — хмыкнул Чжань. — У меня была уважительная причина. — А мне не сложно…Ибо вскинул голову и заметил, как Хаосюань тут же наклонился к Цзияну и начал что-то шептать ему на ухо. О чём именно шла речь, Ибо не слышал, но догадывался, что тема была не слишком приличная. Или просто чрезвычайно тревожная и волнительная, потому что красные пятна со щёк Цзияна уже успели переползти на шею. — О, вы приехали! — двери гостиной распахнулись, из-за чего крик и шум ненадолго стали ещё громче, а потом в одночасье пропали, как будто кто-то выключил звук. Бинь первым вышел в холл, за ним подтянулись и остальные. — Мы уже вас заждались! — заявил Ли.— Мы заметили.— Нет, серьёзно, — Чжочэн поддержал друга. — У нас есть кое-какие новости. Мы пока не знаем, чем нам это поможет, но если мы соберём всё, что знаем…— Где будем пить? — Хайкуань снова появился в холле, на сей раз с тремя бутылками вина в руках, а Ибо подумал про себя, что даже не заметил, как тот уходил. — На кухне опять?— Ой, нет, — Цзаньцинь поморщился. — Сейчас эти орлы приберут свои игрушки, и мы в гостиной сядем. — Камин? — Хайкуань словно не общий сбор планировал, а пытался организовать самое романтичное свидание из возможных.— Было бы здорово, — ямочки на щеках Цзаньцзиня смотрелись просто очаровательно, и Ибо понимал, почему Хайкуань едва ли мог ему что-нибудь возразить. Никто не мог. Даже они с друзьями терпеливо повторяли шаги и связки, пока их любимый учитель вышагивал перед зеркалами, ослепительно улыбаясь и повторяя: ?Молодцы, очень хорошо! И ещё раз!?.Потребовалось полчаса, чтобы сделать заказ на всех, найти бокалы и разжечь в гостиной камин. Потом ещё полчаса они устраивались, носили в гостиную подушки и решали, скатывать ковёр, чтобы случайно не испачкать его вином и едой, или рискнуть и оставить так. Когда все наконец устроились, за окнами успело стемнеть, а ещё пошёл дождь, и градус уютности в гостиной сразу же поднялся до небес. — Ну что? — Ибо аккуратно пристроил свой бокал на низкий столик и облизал губы, чтобы ещё на пару секунд удержать на языке приятный терпкий вкус. — Кто начнёт? Если что, у нас есть кое-что, что может пригодиться. — Я думаю, у всех что-то да найдётся, — Цзаньцзинь с удовольствием вытянул ноги и привалился к плечу Хайкуаня. — Мы, правда, к самому Фейюю не попали, у его палаты реальная охрана стоит, как будто со дня на день нового нападения ждут. Зато Хайкуань выяснил, что лечащий врач Фейюя — это ещё один бывший его сокурсник. А дальше в дело пошла как бы случайная встреча и наводящие вопросы. — Да мне кажется, он и без вопросов был готов всё на нас вывалить. Видимо, сработал эффект попутчика. Я вроде как тоже врач, значит, пойму, что он говорит, Цзань посочувствует, он парень трепетный, тонко чувствующий… Эй!— Извини, — Цзаньцзинь улыбнулся сладко-сладко. — Я же правду говорю. Ты действительно тонко чувствующий человек. И это не я рыдал там в ординаторской…— Ты рыдал? — Чжань хмыкнул, но потом будто спохватился и стал серьёзным. — Что, всё так плохо было?— Плохо, конечно, — Цзаньцзинь перестал улыбаться. — Но я просто позволил себе, скажем так. Для убедительности. Просто представил, что мог бы быть на месте Фейюя, что мог бы попасть в руки этому маньяку… И мне стало очень страшно, очень жалко себя. Ещё и лонгет этот…— В общем, какие бы там ни были мотивы, но Цзаньцзинь был крайне убедителен. И приятель мой выложил всё, что знал. А знал он как врач немало. — У вас такая предыстория, что я скоро начну грызть бокал, — предупредил Хаосюань. — Давайте уже переходите к главному. — В общем, травмы у парня неприятные, но не смертельные. Овощем он лежать не будет, скорее всего, скоро уже сможет вставать. Конечно, ему потребуются дополнительные операции по протезированию суставов, дорогостоящая реабилитация, но это не главная проблема. Отец парня — какой-то высокий правительственный чин, деньги для них не вопрос.— А что вопрос? — Ибо прищурился. — Опять репутация?— Почему опять?— Потому что примерно то же самое, только другими словами, рассказала мне Сяо. — Ты с ней говорил? — удивился Бинь. — Как ты умудрился? Мне казалось, вы незнакомы. Ты же не мог просто так подойти и начать расспрашивать.— Конечно нет, — Ибо глотнул вина. — Она сама подошла. Чжань как раз пошёл в здание, чтобы выяснить, в палате она или гуляет, а она подошла, села рядом на скамейку, попросила купить ей сигарет. Я сбегал за территорию, купил сигареты, кофе, вернулся… Потом пришлось помочь ей подкурить, у неё одна рука полностью не работает пока, а другая хоть и двигается, но вся перемотана. — Бедная, — Цзаньцзинь передёрнул плечами. — У меня одна рука здоровая, а я всё равно с ума уже схожу от собственной беспомощности. Надо помощи просить, чтобы штаны надеть.— Хорошо, что есть у кого, — Чжань как смог, так и снизил градус напряжения. Цзаньцзинь фыркнул в бокал, расплескал вино себе на футболку, а потом спрятал лицо у Хайкуаня на плече и простонал оттуда:— Какие же вы козлы все, а! Жалко вам, что ли?— Ни в коем случае, — возразил Чжань. — Мы за тебя очень рады. — Я продолжу тогда, — Ибо уже хотел рассказывать дальше, но потом вспомнил, что сам вмешался в рассказ Хайкуаня и виновато улыбнулся: — То есть я потом продолжу. Давайте сначала про Фейюя, хорошо?— Спасибо, — Хайкуань улыбнулся, обнял Цзаньцзиня, а потом спокойным размеренным голосом стал рассказывать дальше: — Как я уже сказал, финансовая сторона лечения никого там не волнует. И для парня могли бы найти лучших специалистов, чтобы ускорить процесс восстановления и улучшить дальнейшее качество жизни. Но, — здесь Хайкуань сделал паузу, чтобы привлечь общее внимание, — здесь моего приятеля кое-что насторожило. Когда парня привезли в клинику, он был готов в любой момент оформить документы на перевод. И ждал, что родители в ближайшее время заберут парня и отправят в Европу или в Штаты. Но вместо этого он дождался выставления охраны возле палаты, а также регулярных визитов психотерапевта. — А что здесь не так? — не понял Хаосюань. — Он же жертва насилия. Само собой, ему нужна психологическая помощь. — Я думаю, если бы речь шла о психологической помощи, мой приятель бы даже ухом не повёл, — предположил Хайкуань. — Здесь явно что-то другое. Потому что после каждого визита этого специалиста парня приходилось накачивать успокоительными, потому что он бросался на всех подряд. И я понимаю, что хрупкие девочки-медсёстры его натурально опасались и боялись поодиночке заходить в палату. — Ты думаешь, этот приходящий психотерапевт намеренно его драконил? — прищурился Чжань. — А какой в этом смысл?— Такой же, я думаю, как и желание родителей Сяо спровадить её в психушку. — Но зачем? — едва ли не впервые за вечер подал голос Цзиян. — Им нужна помощь, конечно, но психушка им чем поможет? Или они тоже хотят себя убить? Как… Как Цзяэр сделал?— Я думаю, здесь другое, — помолчав немного, решился Ибо. — Когда я разговаривал с Сяо, она так выразилась, мол, отцу повредит, если она будет в дурке. Вроде как он тоже какой-то важный человек. И поэтому её держат в клинике, хотя давно могли бы выписать домой, ей не требуется какой-то особый медицинский уход. — Очень странно, — выразил общее мнение Чжочэн. — Какой смысл держать её в клинике? Даже если речь идёт о репутации семьи? При желании можно было запереть её дома, нанять людей…— Дома могут увидеть, — предположил Бинь. — Соседи, прислуга опять же…— В клинике тоже могут. — В клинике она вроде как может находиться оправдано. Мало ли что она себе думает, что её можно выпустить, — предположил Ибо. — Как она мне сказала, врач с ней не разговаривает. То есть в теории родители могут сказать, что заботятся о ней и скрывают реальное положение вещей. Но я думаю, здесь есть и ещё кое-что. — Что? — тут же встрепенулся Ли. — Мне кажется, её провоцируют сделать что-нибудь. Дом есть дом, в своей комнате, в окружении своих вещей и всяких развлечений она может оправиться, прийти в себя и захотеть жить нормальной жизнью. Понятно, что в Академию она не вернётся и заниматься архитектурой больше не будет, но жить обычной жизнью с её травмами вполне можно. Особенно если позаботиться о реабилитации. — Я не пойму, к чему ты клонишь? — Ли нахмурился. — Я к тому, что сейчас ей двадцать, а когда она станет совершеннолетней, из дома она сможет запросто уйти. — А из больницы нет?— А из больницы она может и не успеть, — Ибо снова взялся за бокал и с удивлением заметил, что тот уже пуст. — Мне кажется, что её держат там, чтобы её психическое состояние пошатнулось. Оно и так не особо нормальное было, она пережила насилие. Но ей создают все условия, чтобы крыша съехала окончательно. — И что потом? — Цзиян напрягся, но по его взгляду Ибо понял, что тот уже провёл кое-какие параллели.— А потом она должна шагнуть в окно, — Ибо старался говорить как можно небрежнее. — Или ещё что-нибудь с собой сделать, доведённая до отчаяния. И тогда она либо останется овощем, чьё существование в больнице никого не смутит, либо окажется в закрытой клинике, где овощем её сделают тяжелые препараты. Либо она умрёт — и развяжет всем руки. — Но почему? — Цзиян никак не мог принять, что кто-то мог так относиться к собственным детям. — Что они такого сделали? — Мне кажется, на этот вопрос я могу ответить, — очень тихо заметил Хаосюань. — Я разговаривал с матерью Цзяэра… Она, конечно, не вдавалась в детали, но всё равно многое рассказала, чего мы не знали.— Ты про плохую компанию? — уточнил Чжань.— Именно, — Хаосюань кивнул. Он смотрел прямо перед собой, чтобы не сталкиваться взглядом с напряжённым и очевидно напуганным Цзияном. — Мать Цзяэра… Она такая простая женщина, как я понял, не слишком обеспеченная, а ещё она в разводе с его отцом — видимо, уже давно. У отца другая семья, а ещё совсем другие доходы. В общем, Цзяэр тянулся к семье отца и к его возможностям. Мать сначала радовалась тому, что отец щедро тратил деньги на старшего сына, и не вмешивалась, а когда опомнилась, стало уже поздно. Попав в Академию, Цзяэр стал дружить с детьми таких же обеспеченных и статусных родителей, как его отец. Сначала эти золотые дети развлекались в клубах, устраивали вечеринки, а потом им это наскучило — и они пошли дальше. — Мне кажется, продолжение истории нам не понравится, — заметил Бинь, когда Хаосюань, не привыкший много и долго говорить, сделал паузу, чтобы перевести дух и собраться с мыслями. — А до этого она тебе нравилась? — ехидно поинтересовался Чжочэн. — Мне казалось, здесь с самого начала какая-то жесть творится. — С самого начала мы вообще не понимали, что творится, — вмешался Ибо. — А сейчас у нас есть шанс разобраться, что происходит. Сюань, ты можешь продолжать?— Могу, — тот кивнул, но всё равно помолчал ещё немного, прежде чем начал говорить. — Матери всех подробностей не сказали, насколько я понял. Она всё повторяла, что это ужасно, что она не воспитывала его таким, что она хотела, чтобы у него всё было… Она винит себя в том, что случилось. И считает, что должна была помешать Цзяэру общаться с отцом, запретить, тогда, может, ничего бы этого не случилось. — Вот уж не думаю, — Ли покачал головой. — Мне кажется, так бы только хуже было.— Почему? — удивился Цзаньцзинь.— Потому что тогда семья отца стала бы для него запретным плодом. Он бы обиделся на мать, начались бы конфликты… И всё равно всё бы кончилось плохо, — предположил Чжань. — Для подростков материальный статус имеет гораздо большее значение. И они в большинстве своём всегда делают выбор в пользу денег, возможностей и связей, нежели в пользу нравственности и прочих моральных категорий. — В любом случае всё случилось так, как случилось. Компания, в которой был и Цзяэр, начала скучать, вечеринки их больше не развлекали, в уличных гонках они не преуспели, поэтому решили развлечься другим способом. И нашли себе для этого объект. Я так понял, что деталей мать так и не узнала, потому что всю юридическую сторону вопроса отец взял на себя, как и оплату лечения. И она сказала, что даже радовалась поначалу, что отец продолжал участвовать в судьбе сына… А потом только она поняла, что отец фактически его и убил.— Господи, — Цзиян прижал руки к лицу. — Мать считает, что его довели до самоубийства. Или вообще убили, — Хаосюань говорил с большим трудом, буквально ронял по одному слову в минуту, но никто не смел его торопить. – В его палате в клинике кто-то оставил окно открытым. И это был не первый этаж и даже не третий.— Хватит! — вскрикнул Цзиян и вскочил на ноги, уже готовый бежать, но Хаосюань поймал его за руку и удержал. — Подожди…— Я не могу больше! Я не могу!— Пожалуйста, подожди, — умоляющим тоном попросил Хаосюань. — Я должен закончить… Я не буду больше ничего говорить про Цзяэра. Но ты тоже должен знать, почему это случилось.— Ты знаешь?— Я догадываюсь, — Хаосюань мягко потянул Цзияна к себе, усадил к себе на колени и обнял обеими руками, как будто в кокон спрятал. — Матери, видимо, давно хотелось хоть с кем-то поговорить, раз она первому встречному всё выложила, как на исповеди. Она сказала, что они убили кого-то. Эта компания, ища себе развлечения, убила какую-то девушку. Подробностей ей никто не сообщал, но отец орал на неё, что она вырастила убийцу…— Ты уверен? — Ибо даже не поверил сразу. Он отлично помнил Чэн Сяо, когда она сидела рядом и неловко держала сигарету. Конечно, она не производила впечатления милой и невинной девочки, но и в убийстве кого-либо Ибо её не заподозрил. — Я говорю то, что рассказали мне, — уточнил Хаосюань. — Я допускаю, что всё было немного иначе, но подробностей мы не узнаем, если только нам не расскажут сами участники событий. — Но они особо не спешат делиться подробностями, — заметил Цзаньцзинь.— А ты бы спешил? — Чжань задумчиво крутил в руках бокал, держа пальцами тонкую ножку. — Убийство — это уголовное преступление. А я сомневаюсь, что кто-то из выживших после нападения рвётся оказаться в тюрьме.— А что, психушка лучше? — не выдержал Бинь. — Из тюрьмы хоть выйти можно.— Не факт, — возразил Чжочэн. — Никто не позволит им сесть в тюрьму, как вы не понимаете! — не выдержал Ибо. — В этом и дело! Если дело дойдёт до суда, им тут же заинтересуются журналисты, все эти папаши и мамаши, которые сидят в правительстве, потеряют свои места, начнётся грандиозный скандал. Богатые детки кого-то убили! Я уверен, что дело в этом! Все эти правительственные родители сейчас пытаются и на своих креслах усидеть, и от проблемных детей избавиться. — И наняли для этого маньяка? — Я думаю, нет. Маньяком руководит тот, кто связан с жертвой этих детей, — заметил Чжань. — И я думаю, что до того, как начались нападения, об убийстве никто не знал. В том смысле, что им просто удалось скрыть это от родителей… А вот когда они один за одним стали попадать в лапы маньяка, им пришлось признаваться. Ведь наверняка с самого начала те же отцы и матери были готовы потратить немалые деньги на сыщиков и адвокатов.— Логично, — согласился Хайкуань. — И у золотых детишек просто не оставалось иного выбора, кроме как признаться родителям, что эти нападения не случайны, что здесь и сейчас они расплачиваются за преступление, которое совершили. И едва начнётся расследование, это преступление выплывет наружу. — Почему это всё так ужасно? — всхлипнул Цзиян. Было заметно, что ему очень трудно принять и осознать мысль, что Цзяэр, его приятель, не был невинной жертвой, пострадавшей от рук какого-то психопата. Все эти люди и сами совершили преступление, причём исключительно от скуки и ощущения вседозволенности.— Потому что насилие всегда порождает только насилие, — предположил Бинь. — Мы, конечно, едва ли расскажем столько же, сколько вы узнали, но кое-что есть и у нас. — Мы нашли эту Лиин и даже посмотрели на неё. — И где она? — Ибо уже догадался, что ответ ему не понравится, но всё равно хотел его услышать. — Тоже в клинике?— Типа того, — Чжочэн кивнул. — В клинике, где лечат психические расстройства. Внутрь нас не пустили, конечно, но мы видели её через ограду. — Вот же, — Цзаньцзинь выпрямился. — А вы не попытались поговорить с ней? Хотя бы окликнуть, может, она бы сказала что-то…— Мы попытались, — Бинь нервно облизал губы. — Но с ней была сиделка, она заметила нас и подошла к ограде, сказала, чтобы мы отвалили, пока она не вызвала охрану. — Тогда мы сказали, что мы не хотим ничего плохого, просто это наша сокурсница, мы увидели её случайно… — зачастил Ли, спеша поделиться подробностями.— В общем, мы очень много врали, но, похоже, эту женщину проняло. — Или ей просто не нравится её подопечная, — честно признался Бинь. — Но она сказала, что разговаривать с Лиин бесполезно, у неё повреждено горло, она теперь может только издавать отдельные звуки…— Она училась на отделении эстрадного вокала, — Цзиян даже не пытался скрывать своё состояние. В его голосе звучали слёзы, и даже объятия Хаосюаня не помогали ему успокоиться. — Он повредил ей связки… Чтобы она больше никогда не смогла петь.— Сиделка сказала, что она потом пыталась повеситься, уже в клинике, но её успели достать из петли, и теперь за ней постоянно нужно присматривать, чтобы она ничего с собой не сделала, — Чжочэн смотрел прямо перед собой, словно то, что он должен был говорить, проступало огненными буквами на полу. — А ещё она сказала, что сама бы не стала спасать такое чудовище, — едва слышно проговорил Бинь. — Она сказала, что понимает того, кто сделал это с ними. И не знает, что бы она сама сделала… Что они всё это заслужили…— Как же так, — буквально простонал Цзиян. — Я не понимаю, как…— Тише, тише, Феечка, — хрипло уговаривал Хаосюань, но пока его слова мало чем могли помочь. — Пожалуйста, не плачь…— Сюань, уведи его, — Чжань кивком головы указал на дверь в холл. — Пусть выплачется и успокоится, да и мы сами тоже соберёмся с мыслями. — Нам нужно понять, что случилось, — согласился молчавший до этого Хайкуань. — Но я ума не приложу, как это сделать. Свой собственный голос Ибо услышал как бы со стороны:— У меня есть идея.