-4- (1/1)

— Так ты серьёзно на свидании был? — искренне удивился Чжочэн, когда Ибо наконец ввалился в комнату и швырнул рюкзак на кровать, напрочь забыв про ноутбук. — Был, — Ибо кивнул, стянул кеды, наступив на задники, и тут же скрылся в маленькой ванной, посмотрел на себя в зеркало и ухмыльнулся самодовольно. Ему даже говорить ничего не надо было, губы выдавали его с потрохами. Алые, влажные, чуть припухшие — налицо все признаки того, что этими губами Ибо только что целовался. — С кем? — Чжочэн бросил свои дела и потащился за ним в ванную, завис в дверном проёме скорбным изваянием. — С Шоном, — ответил Ибо не задумываясь. В его голове Чжань всё ещё отзывался на это имя, и было сложно так быстро отказаться от того, что согревало и давало силы столько лет. — Каким ещё Шоном? — Чжочэн не понял сразу, а когда сообразил, изваяние из скорбного стало гневным и яростным. — Что ты несёшь? Твой Шон, если он вообще существует в природе, уже сто лет как тебя забыл. Или ты думаешь, что прогулочка по Лондону с каким-то подростком — это событие, которое следует помнить до конца жизни?— Он помнит, — Ибо пожал плечами. Собственное отражение в зеркале ему нравилось. Да, губы припухли, да, волосы встрёпаны, зато как потрясающе блестят глаза... — Не хочешь говорить — не надо, — Чжочэн потух так же быстро, как вспыхнул, а на его лице Ибо успел заметить промелькнувшее разочарование и что-то отдалённо похожее на обиду. — А я тебе всё говорю…— Я тоже, — Ибо не собирался никого убеждать и ничего доказывать. Он сказал правду, а что Чжочэн ему не поверил — это уже трудности Чжочэна. — Ты мне лучше скажи, что за паника в селе? Мы так хорошо сидели, а тут ты… Кстати, ты в курсе, что ты матерился на всё кафе?— Я бы посмотрел на тебя, — тут же огрызнулся Чжочэн. — Проверка будет сегодня. Предупредили, чтобы к одиннадцати все были на местах. Ли говорил вроде даже, что тех, кого поймают после одиннадцати за пределами общежития, выселят.Ибо даже опешил немного.— Куда? Это уже бред какой-то, — он нахмурился. — А Ли не мог... ну… нафантазировать? Ты же знаешь, что он у нас впечатлительный. Может, неправильно понял?— Может, — Чжочэн дёрнул плечом. — Но я, знаешь ли, проверять не собираюсь. Сказали всем быть к одиннадцати — значит, надо, чтобы все были. — А на преподов это тоже распространяется? — Ибо очень постарался, чтобы его вопрос прозвучал как можно более спокойно и равнодушно. — Или они могут до утра гулять?— Понятия не имею! — снова начал злиться Чжочэн. — Но я тебе точно могу сказать: найти новую работу проще, чем заново в Академию поступить. Мне вот не улыбается вылететь с третьего курса, моя мать не хуже мадам Юй умеет шипеть и жрать людям головы без наркоза. — Не сомневаюсь, — Ибо мгновенно припомнил краткое знакомство с этой милейшей женщиной и передёрнул плечами: шипела она и впрямь мастерски, волосы дыбом вставали во всех местах. — Но я не понимаю, чего ты так бесишься? Ты же в комнате, кто тебя будет выгонять? Или ты за меня беспокоишься?— А что, уже не надо? — надулся Чжочэн. — Мне казалось, что это нормально. — Беспокоиться — нормально, — согласился Ибо. — А вот матом орать в трубку на всё кафе — уже не очень. Откуда ты знаешь, может, со мной рядом кто-нибудь из преподов стоял. Прикинь, какое у него мнение о тебе сложится?— Да насрать мне, вот честно, — признался Чжочэн, тяжело рухнув на свою кровать и тут же накрыв голову подушкой, чтобы свет от электрической лампочки не бил прямо в глаза. — Я просто хотел, чтобы ты припёрся уже в общагу и не мельтешил там… своей задницей. — Где ?там?? — Ибо проигнорировал свою кровать и демонстративно уселся Чжочэну прямо на ноги. Тот отреагировал ожидаемо: завозился, пытаясь высвободить ноги и пнуть поганца, которому не нашлось другого места. — И чем это моя задница хуже других? — Ибо не прикрывался подушкой, поэтому отлично видел, куда нужно было ткнуть пальцем, чтобы Чжочэн взвизгнул, как девица на сеновале. — Да в том-то и проблема, что не хуже, — отдышавшись, Чжочэн изловчился и высвободился, а значит, теперь пришла очередь Ибо визжать и получать тычки пальцами в рёбра и между ними. — Задница как задница. — Так что не так-то? Я вообще не понимаю, что случилось, — Ибо отбивался, но не слишком активно, чтобы в пылу борьбы не пропустить что-нибудь важное. — Только не говори, что ты не слышал.— Да что я должен был слышать? — уточнил Ибо и едва не взвыл, потому что Чжочэн попал ему в бок как-то слишком удачно — или неудачно, тут как посмотреть, — и от боли чуть искры из глаз не посыпались. — Эй! Ты офонарел? Больно же!— Извини, — Чжочэн наконец удовлетворился мучениями своей жертвы и сел, кое-как пригладил руками всклокоченные волосы и вздохнул. — Я тебе сразу говорю, я не знаю, что из этого правда, а что нет, но… В общем, у нас говорят…— Где ?у нас?? — тут же перебил его Ибо. — В группе? На курсе? В общежитии?— У нас на кампусе, — Чжочэн скривился: он терпеть не мог манеру Ибо задавать вопросы сразу же, едва те приходили ему в голову. Иногда после такого вопроса вообще невозможно было вспомнить, о чём изначально шла речь. — Говорят, что рядом с общежитиями орудует маньяк. — Да чушь какая-то! — мгновенно отреагировал Ибо, который уже готовился услышать что-нибудь реально стоящее, по его мнению, а получил только какую-то нелепую байку. — Здесь же охрана на входе, документы проверяют у всех, в корпусах турникеты стоят, без пропуска не пройдёшь…— И как это мешает маньяку? — не понял Чжочэн, которого такое наплевательское отношение к важным новостям ужасно возмутило. — Как минимум это должно мешать ему сюда проходить! — с выражением глубокого умственного превосходства на лице заявил Ибо, но Чжочэн тоже не просто так ходил на занятия в Академии. Когда было надо, его голова работала на отлично. — Если у него нет пропуска. А если есть?— У маньяка? — поразился Ибо. — Откуда у маньяка пропуск?— Бля, Ибо, ты только на сегодня такой дебил или уже навсегда? — Чжочэн швырнул в него подушкой и только чудом не своротил настольную лампу. — А что я не так сказал?— Да всё! Или ты думаешь, что если человек маньяк, то он при этом не может быть студентом, преподавателем или ещё кем-то? Понимаешь ты, к чему я клоню?— Понимаю, — Ибо кивнул. Он всё ещё не проникся серьёзностью происходящего, однако это не мешало ему признать, что в словах Чжочэна определённо был резон. Любой человек, у которого был пропуск, мог беспрепятственно попадать на территорию кампуса. А уж затеряться здесь, где все дорожки и переходы были густо засажены по краям декоративными кустами и деревьями, и вовсе проще простого. Стоило один раз хорошенько изучить план кампуса, чтобы потом месяцами успешно вести там партизанскую войну. И даже камеры наблюдения, которых с лёгкой руки ректора щедро наставили по всей территории, не особо спасали ситуацию. Достаточно было затащить жертву за куст, чтобы на камеру попали только дрожащие ветки да смазанные крики. — Уже хорошо, — Чжочэн забрался на кровать с ногами и попытался устроиться удобнее. — Я бы тоже решил, что это чушь какая-то, но мне тут рассказали кое-что, и теперь мне уже не так спокойно. — Делись! — Ибо придвинулся ближе. Тревога Чжочэна наконец передалась и ему, вытеснив на время блаженную эйфорию от воссоединения с Шоном. То есть с Чжанем. Да какая, к чертям, разница!— Я пытаюсь! – Чжочэн посмотрел на него как на придурка. — Помнишь, у нас на потоке был такой парень, Чжан Фейюй или как-то так?— Чен Фейюй, — подсказал Ибо, который этого парня помнил прекрасно. И хотел бы забыть как страшный сон, да всё никак не выходило. Разве что последние пару месяцев тот как-то притих, Ибо давно его не видел в коридорах Академии, но всё равно старался не расслабляться. — Да, наверное, — Чжочэн, который пропустил пик конфликта, провалявшись на больничном с разорванными связками, принялся рассказывать дальше: — Так вот, этот Фейюй раньше всё в танцевальном классе крутился в одно время с нами…— Да, а сейчас больше не крутится, — Ибо поспешил прервать прежде, чем Чжочэн вспомнит, как Ибо и Фейюй постоянно соперничали в рейтинге учащихся и пробовались на одни и те же роли в курсовых проектах. — Вот поэтому и не крутится. Бинь сказал, он вообще документы забрал, вернее, его родители, — Чжочэн помолчал немного. — Говорят, он как-то задержался в главном корпусе и возвращался в общежитие после одиннадцати…— И превратился в тыкву? — Ибо ничего не мог с собой поделать, но обида на человека, который предпочитал решать всё деньгами, если на честную победу не хватало таланта, была сильнее общечеловеческого сочувствия. — Скорее в боксёрскую грушу, — Чжочэн вздохнул. — Ибо, я серьёзно. Даже если этот чувак тебе не нравится…— Это мягко сказано!— У тебя нет гарантий, что завтра в тыкву не превратится тот, кто тебе нравится. Или ты сам! — Чжочэн даже голос повысил, словно так информация могла произвести на Ибо большее впечатление. — Так что с ним случилось? Его отмудохал кто-то наконец? Так он нарывался сам… Я тоже хотел…— Что ты хотел? — не выдержал Чжочэн. — Изнасиловать ты его хотел? Сломать ему перед этим ноги, чтобы он не мог вырваться и убежать?— Ему сломали ноги? — Ибо побледнел. — Но как?— Бейсбольной битой. Ему разбили коленные чашечки… — Твою мать! — Ибо даже думать об этом было жутко. Фейюй учился в другой группе на их потоке и тоже занимался танцами. Ноги для него были важнейшим инструментом в профессиональной деятельности, а любая травма — ночным кошмаром. Даже лёгкое растяжение требовало повышенного внимания и тщательного лечения и реабилитации, что уж тут говорить о переломах. Ибо снова попытался представить себе разбитые колени с торчащими наружу костями и содрогнулся. Даже не имея медицинского образования, он понимал, что шансов на полное выздоровление и возвращение в Академию у Фейюя не было. — Ещё говорили, что ему отбили почки…— Хватит! — выкрикнул Ибо, чтобы Чжочэн понял: он достаточно проникся серьёзностью ситуации. — Хватит, я тебя понял!— И на том спасибо, — Чжочэн вздохнул. — Такой пиздец даже врагу не пожелаешь. Мне тоже этот чувак не особо нравился, но…— Слушай, — Ибо перебил его, пока Чжочэн не зашёл на второй круг описания подробностей, — это жесть, конечно, но с чего вообще взяли, что это маньяк, а не просто гопники какие-нибудь?— Ты много видел гопников с пропусками в нашу Академию?— Вообще не видел. Но я и маньяков не видел, — Ибо задумался. — Ладно, пусть не гопники, но могли же и свои. Ты думаешь, ни у кого на кампусе бейсбольной биты не найдётся? Можно же было обыскать общежития…— Если бы это были свои, он бы их опознал, — задумчиво протянул Чжочэн. — Как я понял, голову ему не отбили, так что детали нападения он запомнил. — Ты хочешь сказать сейчас, что способен опознать любого студента или преподавателя Академии? А если он наденет маску? Капюшон? — Ибо потёр виски. — Я не понимаю, правда. С чего вы все взяли, что это маньяк?— Я ни с чего не брал, — Чжочэн вздохнул. — Я тебе рассказал то, что рассказали мне. И половину деталей ещё опустил, чтобы ты мог спать ночью, а не трястись от страха, как заячий хвост.— А сам-то ты не трясёшься? — тут же вспыхнул Ибо, но сник, когда Чжочэн максимально честно ответил:— Трясусь, ещё как! И как с этим всем спать ложиться, я не знаю. — Извини. — Ладно, проехали. — Слушай… — снова начал Ибо, но Чжочэн, явно догадавшись, что в его лучшем друге проснулась Нэнси Дрю, поморщился:— Может, не надо?— А что такого? — не понял Ибо. — Я просто хотел спросить, может, на камерах наблюдения что-то было? Нельзя просто так взять одно преступление и классифицировать его как действия маньяка. Для того, чтобы говорить о маньяке, нужна серия…— А кто тебе сказал, что её нет? — вкрадчиво поинтересовался Чжочэн, и у Ибо в желудке резко стало холодно и пусто. — А кто сказал, что она была? Бинь сказал? Или кто там ещё с тобой делился подробностями? — Ибо чувствовал, как в груди нарастает волнение. Он уже не мог усидеть на месте, поэтому вскочил и принялся ходить по комнате. — Бинь не сказал, — Чжочэн покачал головой и задумался, а после недолгой паузы определился с ответом: — Вообще никто не говорил. Но все как один говорили ?маньяк?. Поэтому я не стал ставить этот факт под сомнение.— Ладно, допустим, — Ибо кивнул. — Пусть это будет реально маньяк. Не гопники, которые как-то забрались на территорию, чтобы отжать деньги и мобильник у припозднившихся студентов. Не свои, которые за что-то взъелись на Фейюя до такой степени, что решили избавиться от него так, чтоб наверняка. Не какой-нибудь наёмный убийца, которого подослали, чтобы уничтожить Фейюя физически и морально…— А зачем к нему наёмного убийцу посылать? Он же не президент, не крупный бизнесмен, не банкир какой-нибудь, даже не свободный журналист, — удивился Чжочэн. — Какой смысл?— Может, он сын президента? Или бизнесмена с банкиром? — предположил Ибо, продолжая метаться по небольшой комнате. — Или перешёл дорожку какому-нибудь большому человеку?— Как?— Каком кверху! Чжочэн, не тупи! — Ибо нахмурился. — Да миллион способов есть. Может, он с чьей-то дочкой замутил, а она забеременела. Или изнасиловал… Или чья-то молодая жена с ним мужу рога наставила...— Нет, конечно, в этом есть смысл, — Чжочэн кивнул. — Но из всех, с кем я об этим говорил, ты единственный, у кого вообще появился вопрос, почему сразу маньяк. — Так, может, ещё не всё так плохо? — Ибо даже остановился посреди комнаты, с надеждой взглянув на Чжочэна. — Как сказать, — тот пожал плечами и перевёл взгляд на пейзаж за окном. — Мне кажется, Фейюю плевать, кто там был. У него от этого травмы не залечатся… — Ему, может, и плевать, а нам нет, — возразил Ибо. — А нам почему нет?— Как минимум потому, что если это разборки с ним лично, то нам можно не бояться. Мы же не виноваты в том, что он где-то с кем-то спал. Разве нет?— Допустим, — Чжочэн вынужден был согласиться. — А вот если это была банда гопников, которые нашли способ попадать на территорию Академии и не попадать в камеры наблюдения, или реально маньяк, тогда нам всем вилы, — Ибо снова рухнул на кровать рядом с Чжочэном. — Но знаешь, кое-что я всё равно не понимаю в любом случае.— Что?— Почему сразу не было облав по общежитиям? Сколько, ты говоришь, уже нет Фейюя?— Понятия не имею, — Чжочэн пожал плечами. — Мне кажется, что пару недель так точно. Плюс-минус несколько дней. — Тогда точно нет никакого смысла сейчас устраивать облавы и проверки, — с полной уверенностью заявил Ибо. — За это время можно не только спрятать биту и вещи, но и самому себе организовать какое-нибудь убежище. — К чему ты клонишь?— Пока что я сам не знаю, — Ибо дёрнул плечом. — Мне просто кажется, что это всё очень подозрительно. Я бы понял, если бы искали кого-то конкретного…— Зачем?— Ты же сам сказал, что было изнасилование.— Было, — Чжочэн кивнул.— Значит, могли остаться биологические следы… — начал объяснять Ибо, но Чжочэн перебил его:— Тебе не кажется, что для студента хореографического отделения Академии ты слишком хорошо разбираешься в криминалистике? Может, ты не ту профессию себе выбрал? Надо было идти в детективы!— Отвали! — Ибо с силой толкнул Чжочэна в плечо, как будто не он расселся на чужой кровати и никак не хотел перебираться на свою. — Нет, правда! Ты сейчас такими словами говоришь…— Да насрать, какие слова! — Ибо начал злиться. — Если его трахали без резинки, то могла остаться сперма, понимаешь?— Фу! — Чжочэн брезгливо поморщился. — Твою мать, Чжочэн! Я сейчас не спрашиваю, нравится ли тебе, чтобы в жопе хлюпало! Я тебе говорю, что могли уже сделать тест ДНК…— И что? Ты думаешь, что у полиции есть база данных с ДНК всех жителей Китая? Или что они будут брать анализы у всей Академии, чтобы сравнить?— У всей Академии смысла нет брать, — Ибо покачал головой. — Чтобы успеть всех проверить, нужно целый ангар секвенаторов ставить. Иначе тот, кто это сделал, сдохнет от старости. — Ангар чего? — не понял Чжочэн.— Это приборы такие, которые определяют последовательность… код генетический. Чтобы было что с чем сравнивать. Только это довольно долго делать, даже если не на весь геном…— Я не понимаю ни слова из того, что ты сейчас сказал, — признался Чжочэн. — Не выёбывайся, скажи проще.— Ладно, проще так проще, — Ибо помолчал немного. — Чтобы всех проверить, нужно очень много времени и ресурсов, мы же студенты, а не уголовники. С имеющимися базами всяких насильников они, наверное, уже сравнили. — И что?— А я откуда знаю? — Ибо пожал плечами. — Наверное, если бы что-то совпало, начали бы искать конкретного человека. А они, похоже, до сих пор ищут иголку в стоге сена. Короче, как по мне, так это какая-то чушь. Либо попытка администрации под шумок освободить несколько мест в общежитии.— А это ещё зачем? — искренне поразился Чжочэн, который подобный вариант даже не рассматривал. — Вдруг кому-то более важному не хватило? — Ибо задумчиво побарабанил пальцами по собственному колену. — Вот чёрт, как это всё не вовремя. У меня такое настроение шикарное было, а теперь херня какая-то. — А ты реально был на свидании? — Чжочэн даже придвинулся немного. — Или это ты меня так развести пытаешься?— Ага, и губы у меня были красные, потому что я целовался с трубой пылесоса. Так, что ли? — Ибо посмотрел на Чжочэна как на идиота. — Я не знаю, почему ты мне не веришь, но я реально был на свидании. И это было безумно круто. В сто раз лучше, чем я себе представлял. Или даже в тысячу.— Ты представлял себе свидание?— А ты нет? Никогда? — Ибо искренне удивился. — Что, даже когда строил глазки Цзыи, ты не пытался представить, какое бы у вас могло быть свидание?— Я не строил ей глазки! — Чжочэн попытался выкрутиться, но Ибо уже догадался по его покрасневшим щекам и бегающему взгляду, что попал в цель. — Ещё как строил, особенно когда думал, что мы ничего не видим. — Только не говори, что Бинь и Ли… — простонал Чжочэн, но Ибо даже не дал ему закончить фразу:— Разумеется. Ты же выбрал для этого лучшее место. Поточная аудитория — я считаю, это гениально. Правда, я ещё думаю, что весь наш поток в курсе твоих чувств. Может, за исключением самой Цзыи, потому что она единственная тогда на тебя не смотрела. — Сволочь ты, — Чжочэн вздохнул, снова откинулся на свою кровать и накрыл лицо подушкой. — Не надо было тебе помогать. Пусть бы тебя выселили. — Я тоже тебя люблю, — ослепительно улыбнулся Ибо, после чего перебрался наконец на свою половину комнаты, чтобы попытаться потратить остаток вечера на домашнюю работу. Однако он даже конспект открыть не успел, как его приоритеты круто переменились. Индикатор мобильного телефона приветливо подмигивал, а значит, Ибо поджидало какое-то сообщение. Сняв блокировку, он спешно открыл мессенджер и даже зажмурился на пару секунд, не поверив собственным глазам. Ему потребовалось несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы взять себя в руки и решительно приоткрыть один глаз: в графе ?отправитель? по-прежнему значилось ?Шон?. Дрожащими руками Ибо поднёс телефон ближе к лицу и прочитал: ?You taste like 16 years old you, only sweeter?.