Пролог (1/1)

?Deep down you know I ain't even worth it. It's not enough, babe, all I do is make you cry…?Ибо не столько услышал, сколько угадал слова и повернулся, присмотрелся, пытаясь понять, кто это поёт.?You deserve better, better, better than me. Might be what you want, but I'm not what you need…?Чтобы лучше слышать, пришлось даже капюшон скинуть, несмотря на мелкий противный лондонский дождь. Выбеленная длинная прядь скользнула по щеке, и Ибо тут же нервным жестом заправил её за ухо. ?You're better, better than you even realize…?Ибо нашёл наконец того, кому принадлежал голос, и его сердце глупо трепыхнулось в груди и замерло. Эту песню просто нельзя петь с такой ослепительной улыбкой. Нельзя убеждать человека в том, что он непременно встретит кого-нибудь лучше, и выглядеть при этом как сошедший со страниц маньхуа небожитель. Вот и Ибо не поверил, мгновенно убеждаясь, что лучше уже не будет. I’ll never find better, better than you…А парень продолжал петь, и его голос делал что-то страшное с юным хрупким сердцем Ибо. Оно словно на кусочки крошилось, пока тот жадно вслушивался в каждое слово. А парень ещё и на гитаре играл. И в этом тоже было что-то по-особенному сногсшибательное, волнующее и трепетное. Ибо чувствовал, как слабеют колени, и хотел подойти ближе и одновременно убежать оттуда так далеко, как только возможно. — Эй, малыш! — кто-то из компании — потрясающий парень с гитарой просто не мог быть один, это противоречило всем законам природы — заметил его пристальный интерес и махнул рукой, подзывая Ибо. — Конфетка, иди сюда!— Я не конфетка, — Ибо моментально нахмурился, напрягся и подходить передумал, мгновенно сообразив, что чем больше расстояние между ним и этими ребятами, которые были заметно старше, тем выше его шансы убежать.— Ладно, ладно, — парни расхохотались. — Мы же не со зла… Иди сюда! Тебе же явно понравилось, не бойся.— Я не боюсь! — Ибо скрестил руки на груди, всё ещё готовый в любой момент сорваться с места. — Что вы мне сделаете-то?— Что вы пристали к нему? — этот голос Ибо теперь узнал бы из тысячи, миллиона и даже миллиарда других голосов. — Не хочет — не надо. ?Я хочу!? — чуть было не выкрикнул Ибо, но прикусил язык и промолчал. Потом, правда, собрался с духом и сказал:— Это моя любимая песня. — Понравилось?— Очень, — Ибо кивнул. Признавать это ему было не стыдно. А ещё в улыбке, с которой парень с гитарой смотрел на него, не было ни капли насмешки. — Хочешь, спою что-нибудь ещё для тебя? — внезапно предложил парень, и Ибо растерялся, переступил на месте, как дурачок, а потом сделал несколько шагов к скамейке, на которой расположилась компания, чтобы нерешительно пристроиться на самом краю. — Хочу, — Ибо кивнул, решив, что в свой шестнадцатый день рождения имеет право на исполнение хотя бы одного желания. И плевать, что это желание возникло у него только что. — Что тебе нравится?— А можно… можно эту же ещё раз? — Ибо очень хотелось услышать всю песню целиком, а ещё посмотреть, как этот парень играет, как улыбается и прикрывает глаза, когда поёт, что кто-то может быть лучше него. — Можно, — парень кивнул и мягко тронул струны, как будто спрашивал у инструмента согласия поиграть ещё немного. — I'm just not sure my heart is working…Каждое слово отпечатывалось у Ибо в памяти и в сердце. Никогда прежде его любимая песня не звучала так остро и пронзительно. Впервые в жизни ему было физически больно от каждого слова, так легко слетавшего с самых красивых губ в мире. ?Ты заслуживаешь лучшего, лучшего, кого-то лучше, чем я. Возможно, я — то, чего ты хочешь, но не то, что тебе нужно…?Здесь и сейчас Ибо был готов поспорить. Он сам собирался решать, что ему нужно. И кто ему нужен — тоже. Этот парень был нужен ему до такой степени, что Ибо хотелось вцепиться в него, схватить за руку и потащить за собой. Но он пел, и Ибо не позволял себе шевелиться и даже дышал через раз. — На, выпей, — кто-то из парней сунул Ибо в руки холодную жестяную банку, и тот машинально сделал несколько глотков. Даже не спросил, дурачок, что это было. — Парни, вы аккуратнее. Он же ещё маленький!Ибо тут же вспыхнул, повёлся на провокацию. — Я не маленький! Мне уже шестнадцать есть! Сегодня исполнилось… Ой... — он осёкся, закусил губу, но слова уже сорвались, прозвучали, и теперь оставалось только с достоинством встретить реакцию на них. — Поздравляю, — улыбчивый парень аккуратно отставил гитару в сторону и протянул руку. Ибо потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что от него ждали. Сообразив, он густо покраснел, но руку подал и уже привычно задержал дыхание. Парень бережно пожал пальцы Ибо, а потом отпустил. — Шестнадцать лет — это очень круто! А шестнадцать лет в Лондоне — ещё круче. — Не знаю, — Ибо неловко пожал плечами. — Я бы так не сказал.— Тебе не нравится Лондон? — Не слишком, — Ибо догадывался, что звучит как глупый маленький сноб, но ничего не мог с собой поделать. Внимательный взгляд и тёплая улыбка действовали на него похлеще сыворотки правды, и слова сами рвались с языка. — Здесь постоянно дождь, и ветер, и собачий холод даже летом. Сырость эта… Везде плесенью пахнет. И еда пресная. И музеи эти… Я не понимаю, что такого в этих картинах, в статуях… Ну да, они старые, класс. Можно за один день их посмотреть, а потом смотаться куда-нибудь… — Куда?— Ну я не знаю… На колесо обозрения, например, — Ибо задумался о том, куда бы он сам хотел отправиться в Лондоне. — Или в Тауэр… там же всякие пыточные орудия хранятся…— Куда тебе пыточные орудия, зефирка? — другие парни захохотали, но только не он, не этот удивительный человек с самой прекрасной улыбкой на свете. Он сдул с лица чёлку и придвинулся чуть ближе:— А ещё куда?— На футбол можно, — Ибо помолчал немного, а потом продолжил: — Но это сложно, наверное. Ну... билеты там, расписание. В любой день не пойдёшь же. — Пожалуй, — парень согласился с ним. — Вот… Да можно было бы просто в парк пойти. Я читал, здесь есть белки в парках, они просто так бегают, — Ибо уже привычно смутился, потому что желание покормить белок с рук плохо вязалось с его словами про орудия пыток, но сказанного было не вернуть. — В Гайд-парке полно белок, — парень взъерошил волосы, а Ибо выдохнул и забыл вдохнуть. Этот жест показался ему невероятно сексуальным. От волнения у Ибо даже живот заболел. — Парни, как вы?— Что? В Гайд-парк?— Почему нет? Устроим пикник.— Только пивка возьмём ещё… И малому…— Не стоит!— Я не буду, — Ибо и сам поспешил отказаться, потому что пока ещё соображал и понимал, чем это могло ему грозить. — Конфетка, что ты как девочка, — подначил кто-то, в чью сторону Ибо даже не смотрел, и он в очередной раз поддался, вскинулся, отчего шелковистые волосы взметнулись и хлестнули по щеке:— Я не девочка! И не конфетка! У меня имя есть!— Не обращай внимания, — прикосновение руки к плечу даже не согрело — обожгло. — Как тебя зовут?— Ибо. Ван Ибо, я…— Ты из Китая? — и снова улыбка, от которой сердце сорвалось с ритма, рискуя превратить Ибо в пациента кардиологической клиники. — Да, — Ибо кивнул, а потом набрался храбрости и спросил: — А ты? Как зовут тебя?— Я тоже… Давно, — он махнул рукой, словно это тема не заслуживала внимания. — Я Шон. Самая прекрасная улыбка в мире обрела имя, и это имя моментально оказалось выжжено на сердце. Искры от этого пламени обожгли Ибо грудь. Кажется, остальные парни тоже называли свои имена, но Ибо их не запомнил. Да и зачем они были ему нужны?— Шон, — повторил Ибо, до сих пор даже не догадывавшийся, что может вкладывать столько нежности в свой голос. Но он не мог это контролировать. — А про пикник… Это шутка?— Нет, — Шон покачал головой, а потом легко поднялся со скамейки и перехватил гитару за гриф. — Пойдём, белки не будут ждать, — он протянул руку, чтобы помочь подняться, и Ибо во второй раз за день коснулся его пальцев своими. — А где твои друзья? Или ты один в Лондоне?— Не один, — Ибо покачал головой, а потом задумался. — Но и один тоже… Мы приехали на экскурсию. Но мы не поладили.— Почему?— У всех уже есть свои друзья, — Ибо пожал плечами. — А я не навязываюсь, не люблю. Если им со мной неинтересно…— Это они тебе так сказали? — Шон удивился. — Нет, это я так думаю. Они не слишком тянутся ко мне, — Ибо даже не задумывался, куда именно они сейчас идут. А ведь до того, как он услышал слова своей любимой песни, он был уверен, что заблудился в чужом городе. — А ты?— Я тоже нет, — вынужден был признаться Ибо. — У меня есть друзья дома. Всё равно мы завтра уже улетаем.— Последний день здесь, — Шон не спросил, просто констатировал факт. И Ибо тут же выдумал нотку грусти в его голосе, чтобы согреть ей себя изнутри. Как будто Шону могло быть дело до какого-то китайского туриста с проблемами социализации. — Мы просто обязаны посидеть в парке сегодня, тем более у тебя день рождения. — Ты уже… сделал мне подарок, — Ибо кивнул на гитару, про себя решив, что едва ли кто-нибудь когда-нибудь сможет сделать ему подарок лучше. — Это пустяк, — Шон покачал головой. — Я придумаю что-нибудь получше, если ты дашь мне немного времени. Кстати, тебя не будут искать?— Нет, — Ибо на секунду задумался, потому что ему не хотелось лгать Шону даже в таких мелочах. — У нас сегодня свободный день, нужно только вернуться в отель до ужина. — Где ты остановился?— Гарден Корт что-то там… — Ибо похлопал себя по карманам, ища ключ-карту от своего номера. — Да, вот… — Странно, — Шон посмотрел на Ибо с любопытством. — Этот отель буквально в паре шагов от Гайд-парка. Но ты почему-то оказался здесь.Прежде чем ответить, Ибо обернулся, чтобы убедиться, что никто из приятелей Шона не прислушивается к их разговору:— Я заблудился. Я зашёл за кофе, а потом пошёл не в ту сторону. А телефон разрядился, и я не смог посмотреть по карте, где нахожусь. — Ясно, — Шон кивнул. — Ладно, я провожу потом. Нельзя же, чтобы ты остался в Лондоне. Он и летом-то не слишком приятен, а представляешь, что здесь осенью творится? — Нет, — Ибо честно попытался вообразить погоду хуже, чем уже была, но не смог. — А тебе тоже не нравится здесь?— Не слишком, — Шон улыбнулся. — Я люблю тепло. — А переехать? — Ибо даже не подумал о том, насколько наивно прозвучал его вопрос. Наверное, если бы Шон мог перебраться в другое место, он бы не сидел на скамейке в лондонском сквере и не играл там на гитаре. — Я работаю над этим, — Шон по-прежнему очень серьёзно воспринимал всё, что Ибо говорил. В его ответе не было насмешки, не было превосходства человека, умудрённого жизненным опытом. — Я собираюсь найти себе другое место для жизни, когда закончу учёбу. Пару лет, я думаю, могу потерпеть ещё. — А потом переедешь? А ты уже знаешь куда?— Где найду себе место, разумеется, — Шон поудобнее перехватил гитару. — Возможно, это будут Штаты. Или Италия… Я не знаю. — А я жил в Корее, — зачем-то сообщил Ибо, снова попытавшись спрятать за ухо непослушные белые волосы. — В школу там ходил, танцевал…— С родителями? — Шон был заметно выше, но Ибо всё равно не чувствовал себя рядом с ним коротышкой или мелюзгой, как это обычно бывало с другими. Шон сильно сутулился, наклонял голову, а ещё смотрел в глаза так, словно его собеседник был самым интересным человеком на земле. — Один, — Ибо поморщился. — У родителей бизнес… Они приезжали иногда. — Трудно было? — Шон тронул свободной рукой его плечо, и Ибо сбился с шага, споткнулся, запутался в собственных ногах и едва не упал. Но Шон тут же придержал его, подхватил под локоть и улыбнулся так ласково, что Ибо тут же захотелось прижаться к нему всем телом, обнять за шею или сделать ещё что-нибудь столь же глупое и безрассудное. Никто прежде не вызывал у Ибо желания броситься ему на грудь. С другой стороны, никто не интересовался, трудно ли было ему одному в чужой стране. А там было чертовски трудно! Ибо, конечно, привык потом, справился, научился всему, чему должен был, но первые месяцы — холодные, одинокие, тоскливые — всё ещё отчётливо держались в памяти. — Трудно, — Ибо кивнул, впервые испытав и кое-что ещё: желание поделиться с Шоном своими чувствами. — Родители редко приезжали… Ну и язык. Я тогда понимал слово через три. Потом уже научился.— Ты молодец, — Шон, похоже, решил окончательно Ибо добить. Иначе зачем он обнял за плечи? Ибо даже с друзьями так никогда… такого никогда… не позволял себе, да! И не хотел, если честно. Он брыкался каждый раз, когда кто-нибудь из приятелей пытался к нему прикоснуться. Что изменилось? Почему у Ибо не возникло желания стряхнуть руку Шона с плеча? В этот момент — Ибо должен был признаться хотя бы самому себе! — его терзало совершенно иное, противоположное по сути желание: вцепиться в руку Шона обеими руками и держаться за неё до последнего. Не выпускать, не позволять отойти от себя. Ибо даже потянулся к его руке, но успел одёрнуть себя в последний момент. Не помня себя от смущения, он оглянулся, чтобы убедиться, что не стал объектом насмешек для приятелей Шона, но не нашёл за ними никого. — А где… — он растерялся и вскинул на Шона полный недоумения взгляд. — Кто?— Твои друзья. — Наверное, где-то отстали, — Шон пожал плечами, словно для них это было в порядке вещей. — Потом догонят.— А они… Ну, может, их надо подождать? — предложил Ибо, хотя ему сейчас меньше всего хотелось ждать людей, которые не относились к нему всерьёз и называли дурацкими прозвищами. — Позвонят, — Шон махнул рукой. — Кстати, не хочешь зайти куда-нибудь перекусить? Отсюда ещё порядочно идти… — Хочу, — Ибо физически не мог Шону лгать. Словно тот не за плечи его обнял, а вколол дозу скополамина. И этот самый скополамин — Ибо запомнил название из детективного фильма — сейчас циркулировал в его венах и заставлял отвечать не задумываясь: — Только у меня нет денег. Я уже потратил всё. — Это не проблема, — Шон сбавил шаг и осмотрелся. — Как ты к традиционной кухне? Мне не слишком нравится, но есть и довольно неплохие штуки. — Только не фасоль, — Ибо поморщился, припомнив завтраки в отеле, чем рассмешил Шона. Тот запрокинул голову, захохотал громко и искренне, и Ибо вдруг захотелось смеяться тоже. Над самим собой, над собственным капризом. — Договорились, — отсмеявшись, кивнул Шон и толкнул ближайшую тяжёлую стеклянную дверь. — Добрый день. На двоих… Спасибо, — он обернулся и поманил Ибо за собой: — Пойдём. Хочешь сам выбрать или доверишься мне?— Доверюсь, — Ибо послушно следовал за Шоном. Он даже позволил выдвинуть себе стул и опомнился только тогда, когда Шон потянул его за рукав толстовки:— Не хочешь раздеться? — Да, — выпалил было Ибо, даже не уловив сути вопроса, но потом сообразил и покраснел так густо, что щекам даже больно стало, как если бы к ним прижали горячее. — В смысле нет! Нет, всё нормально! Я… Я замёрз немного, — он демонстративно натянул рукава толстовки на пальцы, а Шон заметно смутился:— Почему ты не сказал? Мы бы могли поехать на автобусе… Здесь есть несколько маршрутов. И в парке… Тебе тоже будет холодно…— Не будет, — уверенно пообещал Ибо, который был готов ночевать голым на льдине, лишь бы обещанный ему пикник в Гайд-парке состоялся. — Я очень хочу, — и снова правда, только правда и ничего, кроме правды. Может, Шону стоило бы время от времени заходить в суд, чтобы все преступники тут же начинали сознаваться в содеянном? — Ладно, — Шон кивнул, поправил гитару, занявшую отдельный стул, и подозвал к их столу официанта. Он быстро сделал заказ, а потом взглянул на замершего Ибо: — Ты в порядке? — Нет, — Ибо помотал головой, но поправить волосы не успел: Шон сам протянул руку и заправил чёлку ему за ухо.— У тебя такие мягкие волосы. Очень красивые.— Мне не нравится, — Ибо поморщился, отводя глаза. — Я хочу их обрезать. Мы просто спорили, и теперь я должен… Ещё месяц. — Жаль, — мягко улыбнулся Шон. — Ты очень красивый. — Я на девчонку похож, — Ибо внезапно расстроился. — И все обзываются постоянно. Прямо как твои друзья: то конфетка, то зефирка… Знаешь, как меня в школе называют? Пиончик, — Ибо скривился. — Это неприятно. И вообще…— Я понял, — Шон кивнул. — Извини, пожалуйста. Я думаю, и с любой другой причёской ты всё равно останешься очень красивым.— Не говори так, — на бледных щеках Ибо появились красные пятна. — Это так смущает. И я не знаю, как мне реагировать. — Хорошо, — Шон снова кивнул. На фоне своих приятелей он казался совершенно другим: понимающим, чутким и таким… ласковым. Ибо снова тряхнул головой, теперь уже намеренно, и едва смог сдержать улыбку, когда Шон снова прикоснулся к его волосам. Ради этого можно было и потерпеть немного.— Шон, расскажи мне что-нибудь. Про свою учёбу, про Лондон, про свои планы, я не знаю... Расскажи про то, что ты хочешь.— Я не уверен, что тебе это будет интересно, — Шон задумался. — Ты же скажешь, если заскучаешь?— Не заскучаю, — Ибо был уверен, что Шон сможет интересно рассказать даже инструкцию к сливному бачку. Он подпёр голову руками и приготовился слушать. И Шон его не разочаровал.