Глава 11. С ним или в нём самом (1/1)

Максимальная степень свободы бывает лишь у безумцев. Мне хочется быть зависимым от кого-то. И чтобы этот кто-то зависел от меня.Иван УргантВ окна по-прежнему неистово стучатся капли холодного дождя, пока мужчина, затаив дыхание, вслушивался в бесшумные шаги человека, чье присутствие усмиряло его демонов ночи напролет. Оказывается, что именно в такую неспокойную погоду быть наедине с мыслями безопаснее всего: грозовой ливень перекрывает беспокойные каналы передач, не позволяя окончательно погрузиться в омут своего сознания. Будто бы это особенное время, предназначенное для легкой грусти и, возможно, некоторого терпения, ведь всему непременно приходит конец.Сяо Чжань, не переставая ерзать, так и не смог удобно расположиться ни в одном углу огромной кровати, потому, будучи застигнутым врасплох, едва успел повернуться спиной к входной двери. Он привычно считал в голове, усмиряя волну паники и надеясь на скорый эффект. Однако, сбился на шестой цифре по счету: пустующее место подле него прогнулось под тяжестью чужого веса, а в следующую секунду?— мерное теплое дыхание коснулось его шелковистых волос на макушке.?Черт, я же сейчас задохнусь??— сдерживал себя Чжань, боясь стать зависимым от исходящего запаха.Казалось, для художника нет ничего притягательнее аромата сандалового дерева. Разве только тот, что изобрел средневековый парфюмер Жан-Батист Гренуй, который заставлял людей, независимо от пола, влюбляться в него. Интересно, существует ли в действительности запах абсолютной любви?Чжань не желает всерьез об этом задумываться, поскольку утонченный, достаточно терпкий и изысканный?— не давал возможности думать о чем-либо кроме и чувствовать что-либо, помимо сладковато-древесного запаха Ибо.Рука, мягко скользнувшая к талии брюнета, словно связывала два тела: одно, боявшиеся пошевелиться лишний раз, с другим, боявшимся вызвать дискомфорт своим действием. В каждом движении Ибо относительно Чжаня передавался тот самый трепет из сновидений, отчего внутри все сжималось и от чего порой хотелось сжаться в клубок, чтобы боль упущенных моментов не заполняла зияющие дыры в памяти.Сяо Чжань не видел, но испытывал, что сейчас от него не отрывают взгляда, всматриваясь, пронизывая шелковыми нитями каждый кусочек расслабленной плоти. Но Ван Ибо не изучал давно выгравированное в своем сердце, он восстанавливал поврежденное полотно картины: умелая тонкая игла фантомно проникала в кожу, пришивая к ней чужую душу и тело.Каждую ночь, вновь и вновь, с ночи до утра?— Ибо возвращал Чжаня себе под кожу, пока сандал исполнял роли морфина и снотворного.И Чжань укутался в него с головой, наконец-то ощутив прилив спокойствия в дремотной неге. Сейчас хотелось наслаждаться и греться в объятиях, наверное, не засыпать как можно дольше, чтобы не упустить ни одной минуты, ни одного вдоха или выдоха, которые постепенно стихали во тьме. Пусть еле ощутимо, но он чувствовал его, биение сердца Ибо. Оно такое же мерное и наверняка теплое, как его дыхание.Чжань будто бы дышал сейчас вместе с ним или в нем самом.***Сев на пол в удобной позе, мужчина выпрямил спину и прикрыл глаза. Сделав несколько вдохов и выдохов, считая про себя до четырех, Ван Чжочэн смог постепенно выровнять дыхание. Он пытался сфокусировать свое внимание на ощущениях, которые возникают в процессе попадания воздуха в легкие: холодный сырой воздух щекочет ноздри и верхнюю губу, когда как мысли вновь уходят восвояси. Если быть точнее?— к Сяо Чжаню, бесследно исчезнувшему придурку. С таким другом даже самая отличная концентрация рассеивается на раз два и, конечно, Чжочэн ни капли не преувеличивает, потому что и двух минут не смог продержаться. Тяжело выдохнув, мужчина поднялся на ноги, чтобы достать термос, который заполнил зеленым чаем с корицей и медом всего пол часа назад. Если быть точнее?— комплект успокаивающего чая с утешающим сладким. Не успев сделать целебный глоток, из сумки раздалась знакомая мелодия звонка, привлекшая к себе все внимание.—?Доброе утро,?— пробурчал мужчина, глядя на термос в руках.—?Д-Доброе,?— протянули неуверенно. —?Милый, а ты где?—?Дома,?— нахмурился Чжочэн, а затем сделал желанный глоток, не в силах откладывать на потом.—?Мм, а у кого? —?интересуется шатен, проснувшийся от того, что никто привычно не подпирал его спину. —?На часах 6 утра.—?Я у Чжаня,?— нехотя, но признался Ван, пусть и не впервые тайком наведывался в дом. —?Ты что-то хотел?—?Да, хотел узнать, нет ли у моего любимого человека синдрома беспокойных ног, чтобы впредь запирать замки на ночь,?— обижено проговорил Юй Бинь.—?Нет у меня лунатизма. О чем ты говоришь? —?сейчас не время для детских обид. —?Я просто пришел помедитировать. Ты же знаешь, мне комфортнее в тихой и спокойной обстановке.—?В 6 утра, находясь в доме, который приводят в порядок уже не первую неделю, тайком медитируешь? —?не переставал гнуть свою линию Юй Бинь, будучи уязвленным очередными тайнами. —?Почему ты мне ничего не сказал?—?Во-первых, лучше всего медитировать утром, сразу после пробуждения,?— начал спокойно объяснять Чжочэн,?— а во-вторых, я не скрывал от тебя ничего. Ты настолько крепко спал, что даже не услышал, как я споткнулся об порог, пока собирался.—?Сильно ушибся? —?заволновался мужчина, тотчас откидывая на потом скребущее чувство внутри, чтобы засыпать вопросами первостепенной важности:?— Где болит? Воспользовался аптечкой? Почему меня не разбудил? А если это серьезн-—?Пожалуйста, перестань. Со мной все в порядке,?— мягко проговорил Чжочэн, тем самым успокаивая своего паникера. —?Я удачно приземлился на тот матрац, который два дня назад ты должен был выкинуть,?— напомнили вечно занятому директору строительной фирмы. —?Насчет дома Чжаня, честно говоря, не знаю почему, но тут я чувствую себя ближе к нему.—?Хорошо,?— выдохнул с облегчением Юй Бинь. —?В каком смысле ближе?—?Чжань всегда умалчивал о том, что творится у него в голове, а здесь это каким-то образом упорядочивается в моих мыслях,?— в стенах особняка становилось менее тревожно за друга. —?Я как будто собираю пазл, но мне не хватает деталей.—?Чжочэн, ты собираешь пазл, не видя картины,?— затея казалась сомнительной. —?Ты уверен в том, что тебя в нее не затянет?—?Не знаю, но других вариантов нет,?— мужчина на самом деле был изможден переживанием и абсолютным неведением. —?Детектив, к которому мы обратились, также разводит руками. Что нам остается?—?Я думаю, что всему свое время,?— повторял он всякий раз на протяжении семи дней. Сегодня был восьмой, судя по его личному календарю. —?Рано или поздно все прояснится. Нужно просто подождать, ладно?—?Ладно,?— согласно кивнули Юй Биню, пусть тот не мог увидеть этого. —?Я немного побуду здесь и наберу, когда закончу с уборкой,?— вокруг творился хаос, где едва нашлось место для неудачной медитации.То, что сам он являлся причиной созданного хаоса?— история, о которой следует умолчать.—?Хорошо, я приеду забрать тебя после,?— не возражал мужчина, очевидно догадываясь в чем дело.—?Спасибо,?— предательски подступил ком в горле, а увидеть Юй Биня вдруг стало необходимо.Чжочэн, оглядываясь по сторонам, шумно выдохнул, ведь повсюду: как не разбросанные листы бумаги, так старые картонные папки, пострадавшие от капель краски, а некоторые вовсе залиты ей. Иногда он почти готов согласиться с тем, что продолжать в том же духе?— грозит рассыпаться нейронами и осесть пылью в этом доме. Это мысль отрезвляет только тогда, когда руки начинают зудеть от мокрой холодной тряпки, которой скрупулезно отчищали деревянный пол и ножки стула, также попавшего под раздачу.Увидеть Юй Биня теперь хотелось больше, чем необходимо.Сложив все на места, мужчина потянулся к пальто, ранее небрежно брошенному на спинку кресла. Рукава вязаного теплого свитера слегка намокли во время полоскания тряпки для мытья полов, потому следовало спрятать их в тепло, чтобы не заполучить ничего более насморка.Кашемировая ткань приятно укутала тело, значительно облегчив недавние муки брюнета, а экран телефона обрадовал входящим сообщением, в котором говорилось о скором приезде.Еще немного и его переживания утихомирят, а глаза перестанут натыкаться на злосчастный мольберт в углу комнаты.Заблокировав телефон, Чжочэн собирался его вкинуть в пальто для удобства, но, заснув руку в карман, молниеносно вытащил обратно, роняя свой гаджет на пол. Глаза округлились, а волосы почти что встали дыбом.—?Что за..?***Как говорят, после дождя всегда выходит солнце. Сяо Чжань, сидя как на иголках, завтракает и щурится из-за дразнящих лучей, пробравшихся в столовую этим утром. Он выспался, а погода не могла не радовать своим настроением и чистым голубым небом, к слову, что большая редкость в середине осени. Однако, напряжение снять не под силу, потому мужчина не стал возлагать на нее особых надежд: спасти от встречи с Ван Ибо.Чжань проснулся в постели один, впрочем, что не удивительно, но от того щеки полыхать меньше не стали. За окном осень, а внутри?— весна. Времена года поменяли свои места, и ему, вечно обо всем пережевавшему, час от часу не легче. Конечно, Сычжуй, позвавший на завтрак и предупредивший о поездке в город, только добавил красной масти его лицу своим неловким присутствием и наличием недостающих игральных карт с памятью в колоде жизни в этом особняке. Но лучше бы это был джокер, пусть красный, зато с ним можно покончить с метаниями и завершить гребаный стрит или флеш.Чжань далеко не азартная личность, но сейчас бы сыграл в покер с Ван Ибо. И на кону было бы все: жизнь Ибо, своя жизнь, в конце концов, их общая жизнь.И нет, игра была бы не насмерть, а на ту самую жизнь.Жизнь, которую отобрали, которую приходится самому познавать буквально из ничего.Потому что сердечный ритм под его ребрами красноречиво, уже не намекая, а прямо излагая самую суть, отбивает: пора идти ва-банк*.С таким настроем Чжань встал из-за стола и направился в свою комнату, чтобы к 11 уже спуститься вниз на улицу, где его будет ожидать автомобиль. В запасе два часа, а значит?— есть время на душ и на подумать. Копаться в себе не любит никто, и Чжань не был исключением из правил. Можно бесконечно долго спорить о том, как стоит жить: по велению сердца или по уму-разуму. Сяо Чжань не может без сердца и не может без головы, но руководство по использованию никто не вручил, потому чаще всего он обделял самого себя и одним, и другим. Говоря проще, шишек по мере становления набить изрядно успел. Поэтому он, как и полагается взрослому, опытному и осторожному человеку,?— боится оступиться. Порой даже самые смелые боятся сделать что-то не так, когда дело касается такой деликатной темы как чувства. Чжань из разряда тех, кто триста раз подумает, прежде чем что-либо сделает, если вообще осмелится.Но шагать по протоптанной трапе с закрытыми глазами сложнее нулевого уровня.Он ведь обращает внимание на взгляды, которые дарит ему Ибо, на его с виду холодное, но трепетное отношение. И ему страшно причинить еще большую боль. Только прежде всего он человек, которому хочется тепла. Эгоист нуждается в том, чтобы засыпать и просыпаться вместе, подолгу всматриваться в спящее лицо, считая перед собой длинные ресницы. Вслушиваться в размеренное дыхание, ища в нем свой покой, и, отыскав, касаться его. Чжаню нравится чувствовать прикосновения Ибо, нравится ощущать колики на кончиках своих пальцев, представляя, свою ладонь в его. Каждое из немногочисленных все еще горит, не отпуская овладевшие участки тела даже под струями прохладного душа. Сейчас ему не помешало бы остудить голову.Или, может быть, сердце?Кажется, опять, опять он вернулся к истокам, чтобы понять: как же все-таки правильно жить.***Ветер гулял вдоль набережной реки, подталкивая в спину двух мужчин, что не торопливо шли в уютном молчании. Сяо Чжань действительно наслаждался прогулкой, завороженно рассматривая местность вокруг: бесконечная зеркально-тихая вода отражала в себе разноцветные силуэты людей и невысоких зданий с заостренными крышами, находящихся в тесных объятиях багряной листвы. Будучи на протяжении недели заточенным в окрестностях особняка, брюнет наконец мог дышать полной грудью, чувствуя себя поистине вольным человеком. Но быть не стесненным запретами, не ограниченным строго определенными правилами и нормами?— не значит быть свободным. Ван Ибо настолько укоренился в мыслях, в нем самом, что такое понятие попросту перестало для него существовать.Вся решительность, которую он по крупицам собирал утром, рассыпалась, как только Чжань сел в машину, ощутив до боли знакомый запах. Один взгляд на Ибо забирал любую возможность противостоять себе: образ, не оставляющий в покое во снах и наяву, теперь преследовал каждую свободную секунду. Сяо Чжань соврал бы, если бы сказал, что это его не стесняет. До жути, если быть честным. От вспотевших рук и до покрасневших кончиков ушей.Идя плечом к плечу, он втайне поглядывал на красивый профиль и думал о том, как же идут Ибо?— черный цвет пальто и кремовый вязанный шарф на шее. В такие моменты даже самые незабываемые пейзажи становятся лишь размытым фоном. Потому Чжань совсем не заметил, когда ступил на белый деревянный мост, ведущий к небольшому открытому павильону над рекой. Оказавшись под круглым навесом, мужчина прислонился спиной к перилам, устремив взор на поросшие лесом горы. Здесь, стоя лишь вдвоем, слишком тихо, чтобы Ибо не распознал чужое сердце, разбивавшее вдребезги царивший покой.—?Какое название у реки, что протекает под нами? —?Чжань не хотел быть раскрытым так скоро.—?Юньмэн,?— отвечает Ибо, всматриваясь в водную гладь, а затем добавляет:?— Кристальное голубое озеро, которое ты можешь видеть каждый день из окна, называется Гусу.Редкие минуты, когда Ван сам решает рассказать о чем-либо, предательски становятся слишком значимыми, отчего глаза загораются интересом вновь и вновь.—?Расскажешь? —?подталкивает мужчина, рассматривая слегка растрепавшиеся каштановые волосы.—?Это история о кланах, существовавших задолго до образования первых государств. Некоторые, что были более слабыми, распались или погибли за честь в очередном сражении, а те другие, что посильнее и покрупнее,?— объединились,?— Ван наконец оторвал взгляд от воды и повернулся к брюнету, чтобы продолжить:?— Но, по истечении времени, также распались, не придя к единому целому. Многое повлияло на их распад: правила, ценности, сам менталитет. Все они до единого исчезли, а вода осталась хранить имена каждого.—?Когда я спросил откуда ты,?— закусил с внутренней стороны губу Чжань, стараясь не встречаться взглядом с Ибо,?— ты ответил, что с горы Луань Цзан.—?Так и есть. Наш город построен на ней,?— он чуть наклонил голову, пытаясь понять к чему ведут.—?То-есть у самого города названия нет? —?что казалось ему странным.—?Нет, здесь никто не отбирает первоначальных имен у природы,?— поняв в чем дело, он продолжил объяснения:?— это дань уважения данной нам жизни.—?А как же вода? —?скептично выгнул бровь Чжань, не отделавшись от своего ?странно?.—?Вода и люди?— одно и тоже,?— Ибо наблюдал за тем, как ветер развивал черные пряди. Находиться у самой воды холоднее в разы. —?Одни люди приходят, другие уходят.—?Допустим, я понял о чем ты,?— он встретился с цепляющим взглядом, но это не помешало довести до конца свою мысль, кусающую каждой участок тела своим непринятием. —?Но изначально твою гору кто-то же так назвал?—?Конечно,?— согласно кивнули в ответ. —?Кто-то.Если Чжань скажет, что не заметил промелькнувшую ухмылку на лице,?— определенно солжет.—?Значит вы не знаете об этом? —?уточнил мужчина, бегая глазами по доскам под ногами, надеясь приткнуть свой взгляд хотя бы к одной.—?Разве в вашем мире есть ответы на все вопросы? —?сдался Ибо, не зная, какой ответ сможет устроить человека рядом с собой.—?Конечно нет,?— тут же отозвался Чжань, найдя ржавый гвоздь в самом углу павильона.—?Здесь также. Есть вера, есть время и толстые книги, которые хранят историю возникновения всего и вся, возможно,?— теперь очередь шатена скептично выгнуть бровь,?— являются не пустыми словами, переданными поколениями из уст в уста,?— он выдыхает на последних словах.—?Ключевое слово?— возможно? —?улыбается одним уголком губ, понимая, что не он один маловер.—?Верно,?— мягко проговорил Ибо, подмечая реакцию второго.—?И правда, все как у нас,?— подытожил Чжань. Вера?— это признание чего-нибудь истинным без опоры на факты или логику, лишь на основании внутренней (субъективной) уверенности, которая не нуждается в доказательствах, хотя иногда и подыскивает их.—?Каждый верит в то, что считает нужным.Затаив дыхание, решаются спросить:—?Во что веришь ты? —?Чжань смотрит уверенно, не моргая, будто выискивая что-то лишь ему одному известное.—?В то, что ты не выдумка фантазии, а моя реальность?— действительна и непоколебима,?— кажется, то, что старательно выискивали в нем, все это время лежало на поверхности.Иногда лучший способ что-нибудь спрятать?— оставить это на виду. Чжаню остается лишь теплить мысль о том, что их страх одного и того же происхождения.—?Сомневаешься в реальности происходящего? —?он не смог удержать себя от того, чтобы пригладить непослушные кончики волос Ибо.—?Иногда я чувствовал себя слишком счастливым для того, чтобы существовать в ней,?— мужчина прильнул щекой к холодной руке, не отводя глаз ни на минуту.Сяо Чжань тонул в них.—?А сейчас? —?робко интересуется Чжань, теперь блуждая взглядом по его лицу, вместо ковыряния несчастного гвоздя в углу.—?Сейчас я вижу, как ты дрожишь словно осиновый лист,?— нахмурившись выдает Ибо, а затем снимает свой шарф, чтобы обмотать им неприкрытую шею брюнета.—?И больше ничего? —?пробубнил он в широкую вязку, позволив натянуть шарф до самого носа.—?Нужно было взять шапку,?— Ибо неожиданно накрывает красные уши своими тёплыми руками, прижимаясь к чужому телу. —?Совсем замерз.Знал бы Ван, что вовсе не от холода у них такой цвет.—?Но ты ведь также дрожишь,?— он протягивает свои ладони к нему, закрывая от холодного ветра. Не устояв, Чжань притянул его ближе к себе, тем самым столкнув друг друга лбами. Стоять с закрытыми глазами, ощущать тепло, разливающееся по телу, и слышать запах Ибо?— время, которое не променять на что-либо другое в этом мире.—?Знаешь, может это странно, но мне нравится то, как ты пахнешь,?— признался мужчина.Чжань не видит, но Ибо улыбается глазами, наблюдая за человеком, опьяненным чувствами, а затем тихо признается в ответ:—?А мне нравится твой запах.—?Вот так просто? —?беззлобно хмыкнул Чжань, открыв веки и вновь встретившись с двумя черными омутами.—?Вот так просто,?— подтвердил Ибо, продолжив всматриваться в человека напротив, не оставляя без внимания каждую деталь, запечатывая и бережно складывая на ещё одну полку.У него появился новый стеллаж.***—?Милый, а ты где? —?непривычно ласково проговорил в трубку Чжочэн.—?Я на пол пути,?— несторожился мужчина, провожая взглядом пожилую женщину, переходившую дорогу. —?Что-то случилось?—?Да, случилось,?— едва слышно произнесли в ответ, заставив Юй Биня немедля нажать на газ, как только дама закончила пешую прогулку по зебре.—?Я скоро,?— пообещал он, отбросив телефон на соседнее сидение.Юй Бинь был везунчиком, который в экстренных ситуациях мог сохранить холодный ум и не поддаться всплеску эмоций. Конечно, профессия директора не могла не сказаться на необходимости такого качества в его послужном списке положительных характеристик, но когда дело имело прямое отношение к его близким?— раз на раз не приходится. Поэтому практически долетев до поместья, он со скоростью света поднялся на второй этаж, чтобы обнаружить косо улыбающегося Чжочэна.—?Что такое? Где болит? —?он вмиг опустился на колени подле сидящего в кресле человека, взволновано глядя снизу вверх. —?Ты можешь не молчать? —?он разминал руки, послушно лежавшие на коленях. —?Чжочэн?Брюнет не видящим взглядом смотрел за спину Юй Биня, который, заметив это, стал выискивать в чем причина. Оглянувшись, он обнаружил лишь аккуратно сложенные стопки бумаг на столе и пару ведерок с краской, стоявших у ножки стола. Вокруг чистота и нет совершенно никаких причин для тревог.—?Так что произошло? —?успокоившись, начал было мягко мужчина, но, положив руку чуть выше колена, сразу отпрянул. —?Какого черта? —?всматривался он в ожившее взволнованное лицо Чжочэна.—?Эй, ты чего? —?брюнет поднялся на ноги вслед за Юй Бинем, взяв того руку в свою. —?Это все та долбаная цепочка,?— опустив руку в карман пальто и осторожно достав оттуда золотую вещицу, он положил ее в раскрытую ладонь настороженного мужчины. —?Цепочка горячая, поэтому аккуратно.—?Это часы Чжаня? —?не укладывалось в голове. —?Ничего не понимаю. Может, ты мне все-таки объяснишь в чем дело?—?Развернись на 180 градусов и сам все увидишь,?— посоветовал ему Чжочэн, даже не подозревая о том, что творится у Юй Биня внутри.Мужчина, не долго думая, послушно разворачивается в указанном направлении. Он еще раз осматривает вылизанное помещение, еще раз мысленно пересчитывает на столе бумаги, краску под ним, а затем останавливает свой взгляд на мольберте: на некогда чистом холсте красным по белому теперь выделяется рисунок облаков, что в точности повторял узоры на крышке карманных часов.—?Это ты нарисовал? —?не веря, уточняет мужчина, сложив в голове два и два. —?Скажи, что ты.—?Нет, Юй Бинь, это был не я,?— хорошо, что Чжочэн не может сейчас видеть лица всегда спокойного и уверенного в себе мужчины, потому что все стойкие маски смыло подчистую. —?А самое интересное это то, что цепочка остывает сразу, как только я ступаю за порог этой комнаты. Рисунок соответственно исчезает тоже,?— он вновь сел на кресло, положив ногу на ногу. —?Хочешь сам проверить? —?предложил он.—?Я, наверное, поверю твоим словам,?— собравшись с мыслями, он повернулся к Вану, что светился прожекторной лампой. —?Ты чего такой довольный? Чжочэн, все сказанное тобой — не норма, —?паника постепенно перенимает бразды правления в свои руки. — Почему ты улыбаешься?—?Потому что теперь ясно вижу картину, Юй Бинь,?— серьезно проговорил Чжочэн, будто бы не улыбался секундой ранее.