Глава 8 (1/1)

8 июля 2016***Телефонный звонок прерывает размышления Бан Чи Гу о том, что ему выбрать на поздний, практически ночной ужин?— острый, горячий тямпон или пряную говядину с кимчи.—?Чан Ук, хен, как жизнь? —?говорит он весело и через мгновение меняется в лице. А еще через секунды, рассыпав сушеную зелень, бросается к двери, подхватывая с тумбочки ключи и шлем.Бан Чи Гу любит Чан Ука всей душой, знает его с младенчества, прошел с ним огонь и воду и теперь руки его дрожат от волнения, сжимая руль мотоцикла. В голове огненным вихрем крутятся слова ?Чи Гу, это я. Я в ?Club Mass?. Забери меня, пока я никого не убил?Бан Чи Гу мчится по ночным улицам, срезает путь, страшно боится не успеть. Он вылетает на проспект, где расположено заведение и, бросив мотоцикл, врывается в бар.Чан Ук стоит посреди танцпола, в окружении четырех парней и вытирает кровь с лица. Взгляд его совершено безбашенный, желваки медленно перекатываются, руки сжаты в кулаки. Он еле держится на ногах, в стельку пьян, но смотрит дерзко и яростно. Толпа неплотным кольцом окружает дерущихся, несколько человек снимают на камеры телефонов, но никто не стремится предотвратить потасовку. Бан Чи Гу выбрасывает руку вперед, но кулак Чан Ука врывается в челюсть одного из нападавших одновременно со спасительным жестом примирения.Следующие пять минут Чи Гу помнит плохо. Он не особо спортивный парень, да и дрался последний раз еще в школе, так что выступает скорее грушей для битья, чем напарником в драке, но именно это и отрезвляет Чан Ука, тело которого, отточенное на тренировках работает безупречно. Спасая ?спасителя?, Чан Ук отражает удары предназначенные обоим, а когда вдали слышится полицейская сирена, необычайно резво хватает друга за руку и выскакивает на улицу.Мотоцикл и удача спасают приятелей от разборок с полицией и, пролетев несколько кварталов (Чи Гу в ужасе, а Чан Ук весело хохоча), они шумно вваливаются в квартиру в южной части Сеула.—?Ты сдурел, хен?! —?причитает хозяин дома, осматривая в зеркало последствия драки,?— что ты делал там, я думал ты на съемках. Что с тобой?!Чан Ук смотрит на друга. Яростное задор в его глазах умерился, уступив место всепоглощающему опьянению. Он опускает голову и нервно смеется.—?Он бросил меня, донсен.Бан Чи Гу на мгновение замирает, недоуменно глядит на Чан Ука и осторожно спрашивает:—?Ю СынХо? Вы повздорили?Вопрос, отпущенный в воздух, скользит по коже актера словно лезвие, что срезает тонкую полоску, обнажая нервные окончания. Тело ежится от боли, выгибается, стремиться избежать прикосновения острых граней брошенных слов и Чан Ук морщится, тяжело опираясь о дверной проем.—?Не повздорили, донсен, расстались,?— тянет он,?— он меня оставил. Сказал, что устал. Что хочет двигаться дальше, что больше так не может…Еще секунду актер словно обдумывает сказанное, наблюдая как фразы скользят, не рассыпаясь, а значит вполне реальны и поднимает на Чи Гу грустный взгляд:—?У тебя выпить есть?Через двадцать минут, приняв душ (Бан Чи Гу простоял за дверью, прислушиваясь, в готовности в любой момент вломиться внутрь) Чан Ук лежит на широком кожаном диване, механически поглаживая ворс брошенного поверх темно-синего пледа и смотрит на янтарный напиток, что убаюкивающе плещется в широком стакане. На кресле напротив сидит Чи Гу, символически пригубив обжигающий нутро алкоголь, и поглядывает на телефон друга, забытый на столе. На нем непрерывно мигает сигнал пропущенного вызова и юноша наконец не выдерживает.—?Твой телефон. Гляди, пропущенные. Может что-то важное?—?Посмотри сам,?— равнодушно бросает Чан Ук, откидываясь на диванный валик.Бан Чи Гу смотрит на экран. Звонков много, пара десятков, большинство которых от менеджера Ли.—?Надо бы перезвонить,?— озабоченно говорит он,?— договоренности потянут за собой проблемы. Ты что сорвал сьёмки?Чан Ук задумывается, и внезапно смотрит на товарища, словно очнувшись.—?Сорвал? Вероятно. Ты видел прессу? В ?Корея Star? написали что я скоро женюсь. Замечательная новость, не находишь?Чи Гу молчит. По правде сказать он не знает, что ему делать. Его друг выглядит так, будто с него живого содрали кожу, а он стоит, намертво вросший в землю воин, и смеется над пеплом, что заполняет его изнутри. Парень не знает какое действие будет уместно: шутка или дружеские объятья, назидательная лекция или молчание… Да и стоит ли отнимать у Чан Ука стакан с алкоголем, когда тот уже балансирует на грани хмельного забытья в отчаянной попытке унять боль.Вопросы роятся в голове Чи Гу и он не сразу реагирует на слова.—?Что? Женишься? Ты? —?улыбается он,?— хорошая шутка. Трет переносицу пальцами и вскидывает голову, осененный догадкой,?— так может и СынХо видел? И подумал невесть что?Чан Ук вздыхает:—?Это приводило меня в ужас,?— говорит он, резко поднимается и вопрошающе смотрит на друга,?— я был в панике, понимаешь? Я летел как умалишенный. А он… Да, он видел, но вот его слова. Они не имели к ситуации никакого отношения. Он был как…как холодный огонь. Как чёртова ледяная принцесса, понимаешь? Оказалось, что он давно решил. И это всего лишь повод. Сколько он врал мне, дружище, кто теперь скажет?На мгновение Чан Ук снова оказывается там, в комнате отеля и боль жжётся у самого сердца. Он трет грудь и залпом опрокидывает стакан. Смотрит на Чи Гу.—?Он убил меня. Так. Просто. Здесь,?— тихонько бьёт ладонью в грудь,?— словно дыра. Все обесценилось. Я труп, донсен,?— он запрокидывает голову и выдыхает нервный смешок. Слезинка скатывается вниз по щеке, но Чан Ук сердито смахивает ее:—?Я переночую у тебя? Позвони Сун Чану, он все уладит.***Сын Хо ощущает себя в пузыре, наполненном глянцевой доброжелательностью, что скрывает истинные чувства. Он просыпается на рассвете, завтракает с Полом, сетует на то, что Майкл срочно уехал встречать команду мастеров граффити из Индонезии и, не в силах оставаться в комнате, где каждая частичка воздуха стынет с немом отчаянии, спешно уезжает. Возвращается в агентство, сдержанно улыбается выдохнувшему от волнения менеджеру, и запирается в комнате отдыха, обложившись сценариями фильмов, в которых ему предлагают участвовать. Он старательно пытается вникнуть в истории, но Чанни стоит перед его мысленным взором?— бледный и потерянный. И хотя Пол уверил его, что все в порядке, тревога не исчезает. Правильность решения и действий, что причинили такую невыносимую боль им обоим не дает парню покоя. Он твердит себе, что любое страдание утихнет, и жизнь потечет своим чередом и зато теперь никто не пострадает…Время тянется умирающей улиткой и СынХо, забирая не просмотренные папки с собой, выходит в холл. Ловит себя на мысли, что ждет, постоянно и бессознательно, появление Чан Ука, возможности убедиться, что с ним все в порядке, на миг, пусть за маской усталого равнодушия, взглянуть на любимый профиль, на тело, что желанно так, как ничто прежде. Облегчить боль. Прячась, не касась…Но коридоры пусты и СынХо идет, неспешно и отстранено, убеждая себя, что так будет лучше. Так будет лучше. Туман головокружения поднимается снова, парень решительно встряхивает себя и заворачивает к менеджеру Паку.—?Есть изменения в графике встреч? —?спрашивает он, улыбаясь.Менеджер поднимает на него глаза, смотрит вопросительно, выжидающе, но актер не намерен раскрывать свои чувства. Снова такой ошибки он не совершит.—?Все по графику,?— чуть подумав произносит господин Пак, бросая взгляд на расписание, и делает очередную попытку прояснить ситуацию,?— я пришлю машину завтра рано утром, откуда тебя забрать?—?Из дома, я буду там,?— не изменяя внешней доброжелательности кивает Сын Хо и закрыв дверь, идет к выходу.***Чан Ук не помнит, чтобы в его жизни случались такие тяжелые ночи. Казалось опьянение сгладит нестерпимость потери, превратив ее в тупую, ноющую боль, но алкогольная анестезия длится совсем недолго.Провалившись в хмельной сон, парень уже через пару часов вырывается из мрака бессознательного и тут же сталкивается с острыми гранями вспарывающей душу реальности. Чан Уку чудится, что он доверху наполнен битым стеклом и каждый вздох причиняет боль. Оцепенение последних часов уступает место оглушающему чувству обреченности и на он почти жалеет, что добрался до дома друга живым.Чувство потери ширится с каждой минутой, парень тянет колени к груди, ёжится в попытке спрятаться, погасить разгорающееся пламя. Закрывает глаза и вскоре осознает, что тихо воет, словно смертельно раненный зверь, моля о сострадании.Тщетно он пытается вытолкнуть из себя липкое отчаяние, которое за сутки вросло в его душу тонкими ядовитыми шипами. Слезы текут ручьем и Чан Ук злится не в силах их удержать. Он обреченно раскалывается изнутри, изнывает в ожидании помощи, чуда, способного забрать страдание хотя бы на несколько минут. Память калейдоскопом собирает в причудливые узоры множество счастливых моментов пяти лет, что ребята провели вместе и нет им конца и становится все тяжелей.Когда душевная боль волной цунами перекатывается за все мыслимые пороги, Чан Ук неохотно поднимается и бредет на кухню, то и дело натыкаясь на мебель. Наполняет ледяной водой стакан и жадно пьет, в надежде, что холод сможет заморозить разрастающуюся пожаром боль. Внимание его привлекает ряд, утопленных в деревянную подставку, столовых ножей, глянцевая поверхность которых таит успокоение и безмятежность. Он вытаскивает из гнезда один, самый маленький и изящный и долго рассматривает его при равнодушном лунном свете. Лезвие манит к себе, шепчет об избавлении, убаюкивает. Парень крутит нож, любуется стальным отблеском, медленно дышит, думает, думает, думает и, приложив опасный предмет к ладони, с нажимом проводит по мягкой плоти. Вспышкой врывается в усталую душу боль тела, но становиться немного легче, будто где-то внутри открылся спасительный клапан. Чан Ук напряженно улыбается и раскрывает ладонь. Кровь струйкой стремится по запястью и дальше, капает на пол точками вожделенной опоры.—?Хен! —?Бан Чи Гу возникает в проеме кухни, бросается к Чан Уку, хватает за руку,?— что ты творишь, Чанни?!?Чанни? спусковым крючком взрывает пустоту вокруг и Чан Ук валится на пол, заходясь в истеричном крике.—?Не могу больше, не могу…ненавижу его, ненавижу… —?плачет он, пока Чи Гу, стараясь не дышать, тянет опасное лезвие из рук и, отбросив нож, сжимает друга к тисках объятий.—?Хен, хен…тише, хен… —?шепчет он, качая его, ставшего в миг таким маленьким и беспомощным,?— тише, хен…***10 июля 2016 годаСерый гранит кинотеатра Lotte Sinema в сердце Инхчона служит отличным фоном для ярких плакатов, буйства цветов и блеска влюбленных глаз фанаток, что выстроились плотными рядами у входа в ожидании любимой звезды?— невероятно притягательного, трогательного и сексапильного Ю СынХо?— главного фаворита дорамы ?Ким Сон Даль?. До начала промо-встречи остаются считанные минуты, когда черный Nissan наконец привозит его?— улыбающегося и жизнерадостного. СынХо идет мимо ограждений, смущаясь и кивая, машет рукой, старается коснуться то одной, то другой протянутой ладони, что тянутся к нему, незаметно кивает охране, забирает несколько подарков, провоцирует взрыв эмоций в рядах поклонниц, и пару раз обернувшись, заходит внутрь здания. Менеджер Пак спешит впереди подопечного, перед началом весь актерский состав ждет фотосет и нужно торопиться. СынХо входит в комнату, здоровается с собравшимися, театрально обнимает пластиковую фигуру Сюмина и улыбается в камеру, неизменно следующую за ним. Он выглядит расслабленным и абсолютно ?простым??— джинсы, кроссовки, футболка в крупную сине-красную полоску делают его образ мягким и свойским, без налета звездности.?Слышали новости? —?делится со стаффом Ко Чан Сок,?— Джи Чан Ук замечен был в пьяной драке, по центральному каналу даже показали видео. Вот что значит вседозволенность и звездная болезнь. Думает, мальчишка, ему все сойдет с рук?.СынХо сжимает кулаки и делает пару глубоких вдохов. Хлебнув кофе он смотрит на часы и шепчет менеджеру, что отойдет в уборную, ?на пару минут, мы успеем?? и спешит по коридору в поисках нужной двери. За очередным поворотом он сталкивается с Чан Уком так неожиданно, что на секунду теряется.—?Чанни? —?говорит он одними губами и отступает на шаг.—?Привет, малыш,?— улыбается Чан Ук, но глаза смотрят настороженно.Сын Хо быстро оборачивается, чтоб убедиться, что они одни, и вновь глядит на парня: пальцы мелко дрожат, под глазами темные омуты, вся поза говорит о том, что последние сутки были для того непростыми. Выхватывает взглядом перевязанную ладонь и нервно сглатывает:—?Что ты делаешь здесь? Как ты прошел незамеченным? —?спрашивает он, обхватывая себя руками.Чан Ук машет рукой куда-то в сторону:—?Я уже был здесь однажды. Там…служебные выходы. Это было просто,?— он смотрит на СынХо и голос его становиться мягче,?— Я…я пришел извиниться за свое поведение…и убедиться, что с тобой все в порядке.—?Со мной все в порядке,?— говорит СынХо тихо,?— тебе нужно уходить, у меня выход через пару минут.Чан Ук не двигается и страдание льется из него молчаливой волной. Кажется, что с их последней встречи прошло так много времени и все эти часы он провел в невыносимых пытках. Сердце плачет, толчками выбрасывает боль, колется иглами и разливается щемящей нежностью. Сын Хо не выдерживает и делает шаг навстречу:-Чанни,?— вздыхает он,?— Чанни, послушай…Тот преодолевает оставшееся расстояние и сжимает СынХо за плечи.—?Скажи мне, почему? —?вопрошает он, вглядываясь в увеличивающиеся зрачки юноши,?— почему? Я… дьявол, я одержим тобой, я люблю тебя, больше жизни люблю… Что я сделал не так?Чан Ук обнимает СынХо, прижимается всем телом так, что Ю чувствует исходящий от него жар. Жар полный отчаяния, любви и надежды.Он проклинает себя за жестокость, но решительно освобождается от объятий.—?Дело во мне,?— говорит он твердо и отступает,?— это я…я тебя больше не люблю. Мне очень жаль.Слова переламывают Чан Ука пополам. В следующее мгновение на СынХо обрушивается удар и он ощущает, как кровь сочится из разбитой губы.—?Тебе жаль?! Жаль? Чертов ублюдок! —?кричит Чан Ук в ярости.СынХо вытирает ладонью губы и вытягивает руки перед собой,?— Чанни… Послушай… Не кричи…—?Самовлюбленный ублюдок! Все что тебя интересует, это имидж, общественное мнение! Тебе было плевать на нас, на меня, на наши чувства. Да и какие чувства, это просто цирк! Я ошибался, Господи, …ненавижу тебя…По коридору слышны шаги и голоса. Охрана, среагировав на шум, подлетает и скручивает Чан Ука, укладывая его на пол. За ними спешит менеджер Пак, бросается к СынХо, который опустившись на колени склоняется над Чан Уком.—?Вызывайте полицию,?— причитает менеджер Пак, но СынХо останавливает его умоляющим взглядом:—?Нет, нет, не поднимайте шум, я в порядке. Просто увезите его домой. Я прошу Вас.Менеджер смотрит в растерянности:—?Он тебя избил, Ю СынХо, ты что не понимаешь? Как ты выйдешь сейчас на сцену?—?Все будет в порядке, я одену маску, скажете, что я упал, заболел…да что угодно. Только не надо полиции,?— СынХо вцепляется в менеджера мертвой хваткой.Тот закатывает глаза и отступает:—?Нет времени разбираться, не поднимайте шум, это повредит фильму,?— бросает он охране,?— отвезите его в агентство, я сообщу Бан Чи Гу. Совсем с катушек слетел, идиот.Двое рослых парней рывком поднимают Чан Ука и тащат его прочь. Он уже не сопротивляется, и только неотрывно смотрит, как СынХо, сидя на полу, закрывает лицо руками.Ярость горит в нем, ярость поднимается все выше и выше, выжигает все, что было. Ярость убивает и нет от нее спасения.