Эпилог (1/1)

Этот год пришел с ранней и теплой весной и теперь уходил со столь же ранней и почти столь же теплой осенью.На заднем дворе крохотного старого домика на краю деревеньки Даунтон уже собралась небольшая гора желтых облетевших листьев. Джек спас из нее пару самых ярких, кленовых. Зачем — неизвестно, не собирался же он ими украшать свой ?коттедж? над гаражом. Джонни Тэйлор, успевший за неделю где-то обзавестись внушительным ?фонарем? под глазом, то вертел в руке стащенную у отца зажигалку (тот пока пропажу не заметил), то рассматривал листья, беззвучно шевеля губами — видимо, повторяя названия деревьев, с которых эти листья облетели.Миссис Мартин посматривала на зятя и внука с опаской. На Томаса, уже второй месяц приходившего вместе с Джеком, она уже давно смотрела с подозрением, но высказаться пока не решалась. А может, и никогда не решится. Перехватывая ее взгляды, Томас только вздергивал подбородок: он переживал и молнии в глазах Карсона, где уж миссис сподобиться на подобные грозы. Джек же чуть сводил брови, и его голос начинал звучать тверже и решительнее. Он, терзаемый чувством вины, теще вообще не перечил, делая исключение лишь для тех моментов, когда ему казалось, что она пытается уязвить Томаса. Шпильки эти были абсолютно смехотворны, но именно из-за них — и из-за молний в глазах Джека — Томас и приходил.

Его подмывало спросить, чего же миссис Мартин так боится — молвы ли, сомнительной ли славы, полиции, или, упаси господь, у нее в голове живет нелепое подозрение, что Джек начнет одевать Джонни в женскую одежду, — но он не давал себе воли. Как бы ни изменился его мир, он все равно не Джек и его первые порывы никогда не будут благородными. В конце концов, скорее всего, миссис Мартин просто не хочет ни с кем делить последнего родного человека и, как это часто бывает, прикрывает для самой себя свои сомнительные желания удобным с точки зрения общественной морали оправданием.Томас знал про себя, что не умеет чисто по-человечески очаровывать ни мужчин, ни женщин. Да черт возьми, если миссис Мартин не поддалась даже очарованию разумного спокойствия миссис Хьюз, то эта задачка будет явно не легкой. Но у Томаса были козыри в запасе. И нет, он имел в виду не выигранные в рипонском притоне деньги, которые Джеку так и не отдал. Потому что тот не примет. Томас только постигал тонкую науку уважительного отношения к чужим желаниям, но это, к счастью, понял вовремя.Томасу было даже любопытно посмотреть, устоит ли миссис Мартин перед обаянием Анны, хотя, возможно, на даму такого склада разумнее натравить Бакстер.

— Мистер Бэрроу! — Джонни махал рукой, показывая на симпатичный маленький костерчик на месте горы опавших листьев. Его ноздри чуть раздувались — он, подобно отцу, любил запах горящей травы. — Разбойник, — пожаловался Джек. — Вандал, — добавил Томас. — Ван… что? — переспросил Джонни.Томас многозначительно хмыкнул и посмотрел в прореженную облаками синеву. Дым от горящих листьев поднимался вверх крупными кольцами, прочерчивал по пышным кучевым облакам едва заметные дорожки, рисовал над самым огнем какие-то узоры. Прошлое горело, с веселым треском, без сожалений и миражей, — и Джек смеялся, раскинув руки, словно обнимая небо.Конец