Эпизод 1 (1/1)

<Из прошлого...>Они никогда не принимали его в свою компанию. Худой, в лохмотьях, с вечно всклокоченной рыжей шевелюрой у своих сверстников он вызывал лишь насмешку, у более взрослых — презрение.Стоило мальчику появиться на улице, как на него показывали пальцем, тыкали и пинали. Здесь, в бедных кварталах не было доброты и справедливости... люди с особым ожесточением вымещали злость друг на друге или на тех, кто был им неугоден. А что хорошего в том, кто не срезает кошельки на площадях и кто не поджидает в темном переулке случайного прохожего. Зачем задыхаться от безысходности и влачить жалкое существование, пытаясь остаться незапятнанным, бороться с пороками и грязью истинного города, что прячется за шелком праздничных одежд и сладкими благовониями, но не может скрыть своей прогнившей до основания сущности. Город — это кладбище. Кладбище надежд и свободы, кладбище лишенных чувств людей. Здесь нельзя быть не таким как все.Вот и рыжий мальчик этот, отрешенно бредущий мимо сходящих с ума людей, чьи искривленные бешенством лица больше походили на демонические, сполна получал за то, что своим действием или даже бездействием пытался изменить сложившийся миропорядок.- Вот он! Вот он!!! - Комок грязи ударил где-то между лопаток. - Рыжее отродье! Безотцовщина! - Поток брани, образующийся сначала одиночными выкриками, теперь лился безостановочно, превращаясь в мешанину звуков. Мальчик мог бы сказать, что лучше не иметь отца, чем называть таковым беспробудного пьяницу или бездушного убийцу, но толпу не образумить и не убедить в своей правоте. Начиная оговариваться и скалить зубы в ответ, не остается ничего иного, кроме как поставить себя на один уровень с этими пропащими, которые и не живут вовсе, а только выживают.В какой-то момент он подумал, что мальчишкам надоело преследование в этом лабиринте тесных и кривых улочек, и что они отстали, но неожиданно кто-то опрокинул его на землю коротким пинком в бок. Последовал удар головой о стену – в глазах вспыхнули искры и защипали слезы - а чуть позже обожгло болью и ребра, куда пришелся удар ногой. Последним, что мальчик запомнил перед провалом в слепую темноту забытья, было падение его мысленно возведенного щита. Рванулась куда-то вверх и наружу тупая ярость, звериный инстинкт, и так хотелось сделать что-нибудь. Оторвать бьющую его ногу, увидеть ужас, а еще лучше – проблеск сознания в доселе пустом взгляде, заставить трястись преследователей от боли и своей же ничтожности.Но нет сил… нет сил… нет сил…Сознание вернулось неожиданно. Он обнаружил себя тихо бредущим по совершенно незнакомому району. Смеркалось. И это испугало мальчика: он чувствовал, как паника комом подкатывает к горлу. Пришлось остановиться и неконтролируемым порывом схватиться за волосы: что случилось? Как это возможно? Куда незаметно убежало время?Но ответов не было. В голове блуждало эхо ранее выкрикнутых им вопросов. Гулкая пустота. Все кружилось и плыло перед глазами, сводило с ума переменчивостью и непостоянством. Этот хаос проник и в него самого, в самое нутро, дергая за нитки мышц. Мальчик сорвался с места, не зная толком, куда бежать. Казалось, только в движении сейчас был весь смысл. Краткие остановки лишь для того, чтобы перевести дыхание и унять колючую боль в боках и жжение в легких.

Ноги сами вынесли рыжеволосого подростка к дому, и тут же на него нахлынуло леденящее чувство тревоги: слишком тихо было вокруг. Тихо и безлюдно…Дверь в его лачугу была распахнута, на крыльце сидел немощный старец, едва завидев которого, мальчик пошатнулся. Сегодня он так и не добрался до кожевника, где обычно помогал выполнять черную работу. Мастер давал ему обед и скромную плату, на которуюможно было приобрести лекарства и немного еды… для единственного из оставшихся в живых родного человека. Для деда, вырастившего и воспитавшего его достойным скоропостижно ушедших родителей.

Деда подкосила болезнь, и последние полгода он не вставал с постели. Лишь забота десятилетнего ребенка не давала погаснуть искре его жизни, и на глаза наворачивались слезы, когда холодная ладошка прикасалась к щеке, а откуда-то сверху доносился голос: - Я скоро вернусь, дед, жди меня. Обязательно жди! - И с этими словами мальчик выходил на улицу, где его уже ждали.Старец с трудом поднял голову, молчаливо подзывая к себе внука, и тот не заставил себя ждать.- Это свершилось, малыш… ты проснулся и больше не нуждаешься в моей сомнительной опеке. Оставь меня и эту каменную ловушку, ведь ты был рожден вольным… - рука пожилого человека потянулась к воротнику, и видно было, с каким трудом дается ему это движение. Мальчик опередил своего деда, достав из-под рубашки оберег – волчий клык на простом кожаном ремешке. Это незатейливое украшение было главным сокровищем их семьи: волка убил отец, сойдясь с тем в честном поединке вождей, и в память о могучем лесном воине человек осмелился взять его частицу, чтобы соединить две сущности в одну.Дед не все рассказывал мальчику о родителях, отговариваясь тем, что всему свое время, и сейчас, опережая невысказанный вопрос ребенка, протягивая амулет, старец произнес:- У тебя только один путь: беги к Запретным лесам. Возвращайся к Роду. Тебя обязательно найдут и откроют тайны нашей семьи, а мой дух отправится к предкам и будет охранять тебя…Взгляд его медленно угасал, рука безвольно упала на колени, и где-то на грани слышимости последним усилием:- Возвращайся к роду…Мир обрушился на мальчика всей своей тяжестью, оглушая и лишая воли. Что-то надо было делать, куда-то идти, но долго думать ему не дали. Приближение охваченной гневом толпы он почувствовал издалека. У людей был огонь.Подросток не успел заострить внимание на том, что секунду назад явно противопоставил себя человеческой расе, а мысль об огне тревожным колоколом била внутри всего естества. Он пригнулся словно зверь, готовящийся к прыжку, и, кажется, даже оскалил зубы. Из горла рвалось неясное клокотание… Одного взгляда хватило бы, чтобы понять намерения ребенка, пусть и ценой жизни, отстоять свой ветхий дом и посмертный покой кровного родственника.И тут, словно потоки бурлящей реки, из всех закоулков и щелей высыпались обитатели бедных кварталов. Кто с ножами, кто с вилами, и все что-то кричали. У этого шествия были и руководители: мальчик затравленно смотрел на тех, кто обвиняющим жестом указывал на него, и почему-то руки у них были окровавлены. Только тут стало ясно, что могло не хуже кнута подстегнуть всех этих людей собраться здесь и вершить расправу: в небольшой телеге, которую толкали перед собой и всегда оставляли на виду, словно боевое знамя, грудой были навалены куски мяса…Мальчик сначала не понял что это, но, присмотревшись повнимательней, смог разглядеть в этой бесформенной куче сломанную в нескольких местах ногу, оторванную по локоть руку…Голова закружилась, и к горлу подкатил ком тошноты. Не удержавшись, рыжеволосый мальчик согнулся пополам, опустошая желудок. Так вот куда делось время. Он осмотрел себя и с ужасом обнаружил, что его одежда вся в крови…- Боги! Кем же я стал?!!В него полетел первый факел. Мальчик отпрыгнул, взгляд лихорадочно блуждал по сторонам, но пути отступления не было. Слишком поздно. Еще один факел пролетел в нескольких сантиметрах от руки… еще один, а он все пятился и пятился. Запнувшись обо что-то, мальчик чуть не упал, но вовремя восстановил равновесие и увернулся от брошенного в него камня.Подростка оттеснили к самому крыльцу его скромного жилища, и не осталось ничего другого, как заскочить внутрь, с трудом затащив и тело дедушки, захлопнуть перед всеми хлипкую дверь. Но врываться внутрь никто не спешил. Толпа радостно завыла и хлынула вперед, готовя факелы. Доски были наполовину сгнившие, и пришлось подождать, прежде, чем первые языки пламени смогли перебороть сырость ветхих стен.Они поджигали дом…Чудовище должно быть уничтожено…Мальчик отрешенно сидел на полу, прижимая к груди холодеющую руку деда. Вот и все… слезы медленно соскользнули с ресниц, оставляя на щеках мокрые дорожки.

Стены дрогнули. От этого движения всколыхнулся и пол, и в образовавшуюся щель неожиданно соскользнул амулет. Мальчик ахнул:-Нееет! – Он ринулся к дыре в полу, цепляя руками доски, пытаясь приподнять их, чтобы увеличить щель. Те удивительно легко поддались, открывая под собой достаточно просторный подпол. Где-то там, в темноте, на холодных камняхлежал волчий клык, и подросток не задумываясь соскользнул вниз.В тот миг, когда его ноги коснулись твердой опоры, сверху раздался сухой треск, в отверстие между досок метнулись снопы искр и полыхнуло жаром. Дом обвалился, погребая под собой все, что осталось от прежней жизни и возвышаясь погребальным костром над телом умершего человека. Забившись в угол неожиданно открытого пространства и теребя в руках амулет, мальчик мог лишь прислушиваться к гулу пламени, который вытеснял из головы все остальные мысли…Сколько прошло времени, пока он сидел так, забывшись, подросток сказать не мог. Стало темнее. Огонь наверху угасал, а к звукам пожара, ставшими уже привычными,добавился еще один, который принес надежду на спасение - далекий плеск воды…Вода? Откуда ей здесь взяться? До конца так и не осознавая, что делает, мальчик неуверенно шевельнулся и пополз в нужную ему сторону. Каково же было его удивление, когда в одной из грубо обработанных каменных стен обнаружился узкий лаз, скорее похожий на вентиляционную шахту. Она была не очень длинной и где-то с другой ее стороны шумела вода.Рыжеволосый мальчик застыл на миг, оглянулся назад, но вот он собрался – губы сошлись в жесткую линию – расправил плечи и скрылся в отверстии, ведущем к свободе и к другой жизни…