Часть 20 (1/1)

- Когда болит сердце, всегда страшно, да? - спрашивает Сонхва. - У мамы было больное сердце, и ей всегда было страшно, когда оно болело. Я хорошо это помню. У меня такой же порок сердца, как у нее, но оно болит редко. Но мне тоже всегда страшно. Не переживай. Я понимаю, что это такое. Просто сперва испугался, потому что... Потому что знаю, что это.Потому что человек с больным сердцем может умереть мгновенно. Потому что это очень страшно. Потому что он не хочет отдавать болезни еще одного дорогого человека, даже если они едва знакомы. Только перед таким противником он бессилен - вот именно поэтому и страшно.- Все в порядке. Просто отдыхай. Я буду рядом, и все будет хорошо, - он действительно в это верит, это слышно по голосу. - Просто отдыхай, хорошо? Со мной все точно в порядке. Я буду только рад посидеть с тобой. Так намного спокойнее. И мне... Нужно это. Не хватает чего-то такого. Не хватает возможности заботится о ком-то, кто... Кто важен.Это сложно объяснить самому себе, но это так, да. Ему этого не хватает. Слишком сильно не хватает.- Я потерял лучшего друга и девушку в один день, они решили быть парой, а у меня больше никого нет. Никого. Я просто не смог общаться с кем-то еще, а ты... Ты меня понимаешь. Лучше, чем они оба понимали. Лучше, чем кто бы то ни было понимал. Для меня это очень важно, - он объясняет сбивчиво, смущаясь и злясь на себя за эту неловкость. Звучит плохо. Неправильно. Но как рассказать лучше о том, что разрывает изнутри? - Прости, это все так звучит, будто мне просто так одиноко, что я готов вцепиться в кого угодно, но это не так, это не так!Чимин берет его за руку, и пальцы Сонхва дрожат. Он волнуется, боится испортить впечатление, боится разочаровать. Он ведь такой слабый и уязвимый сегодня - он бы не захотел с таким собой общаться, а Чимину, наверное, от него уже и вовсе противно. Но он не может сейчас его отпустить, не может - и все тут! Поэтому он нервно сжимает его пальцы, а потом убирает руку, но только для того, чтобы снова погладить по волосам, коснуться щеки, заглядывая в глаза. Попытаться ему улыбнуться. Попытаться хотя бы так поддержать и поделиться теплом.- Диван раскладывается? Может, тебе лучше лечь спать? Я останусь, я никуда не пойду, обещаю. Я буду рядом, - так ведь будет лучше? Чимину будет спокойнее, если он не будет один? Или ему просто очень хочется в это верить, и это только ему одному и нужно? - Как сердце? Сильно болит? Давай посчитаю пульс. Может, нужно принять еще одно лекарство.Феликс аккуратно перехватывает запястье Чимина и закрывает глаза, прислушиваясь к его пульсу. Ему не нужно смотреть на часы, чтобы почувствовать, когда пройдет минута. Он всегда очень хорошо чувствовал время и уверен, что не собьется и сейчас, когда минуты текут то слишком медленно, то слишком быстро.***- Наверное, страшно, - Чимин почти не шевелится, но говорить действительно проще, чем просто молчать и думать. - У меня не было такого раньше, я не знаю, всегда ли страшно. И я не хотел, чтобы ты переживал.И вспоминал. Если у его мамы было больное сердце, а мама умерла, как, наверное, испугал он Сонхва этим внезапным приступом! От одного этого хочется вскочить и улыбнуться, сделать вид, что все хорошо, но на это пока нет сил. Да и не сможет он так обмануть этого человека.Человека, которому он важен. Это что-то невероятное, и от этого хочется сжаться в комочек и просто исчезнуть. Почему он важен тому, кто знает его несколько часов? Почему все так странно и несправедливо? Почему Чимин чувствует себя маленьким мальчиком на коленях у бабушки - то же самое ощущение тепла и дома? Это ужасно, это эмоциональные качели, они вредны - особенно сейчас, - но он ничего не может с ними сделать. И старается не слишком заметно задыхаться, когда Феликс рассказывает то, что так болит у него.Свое прошлое Чимин уже переболел. Слишком давно это было. А Сонхва наверняка потерял своих людей слишком недавно, чтобы с этим спокойно жить.- Все будет хорошо, - эхом повторяет он. - Ты рядом, - кому будет хорошо - самому Чимину, Сонхва или обоим? Это не так важно, только от прикосновения к щеке хочется выть, легче не становится, в голове и сердце буря, и Чимин понимает, что сейчас снова заплачет. Он не хочет этого, не хочет показываться таким перед Феликсом, и поворачивается, утыкаясь ему в живот. Прячет глаза. Старается не думать и не чувствовать того, что может совсем снести крышу - к счастью, боль и страх все-таки задвигают желание на задний план, и ему просто хочется быть рядом с Феликсом и обнимать его. И он обнимает - как может, одной рукой, потому что на второй Сонхва проверяет пульс.- Я такой слабый, - шепчет парень, пряча лицо. - Мне стыдно, что ты увидел меня таким. Я должен быть живым и веселым, таким, чтобы тебе становилось рядом легче. Улыбаться и танцевать, а не лежать и бояться. Я не хочу спать, мы же хотели говорить всю ночь. А я такой слабый, что не смог даже нормально выпить с тобой. Прости.Он уже не очень контролирует свои слова, потому что это действительно слишком, он уже не понимает, чего хочет от этой жизни. Ему сложно помнить себя, когда рядом есть такой человек. Сложно помнить о том, что в его жизни были другие стремления - еще сегодня утром.