Часть 8. (1/1)
С некой тревогой стою у больших деревянных дверей. В одной руке чемодан с вещами, в другой - документы и направление от психотерапевта. Понимаю, что это необходимо, но что-то щемит в груди. Оборачиваюсь, хочу окинуть взглядом мир по ту сторону забора, но его загораживают многовековые ели, растущие на территории диспансера. На душе становится ещё тоскливее.Диспансер находится в старом трехэтажном особняке, раньше принадлежавшем какому-то крупному бизнесмену. Он кирпичный и с темно-бордовой крышей. Рядом, справа от основного здания, стоит одноэтажная пристройка - там держат особо буйных, в том числе и преступников. У них свои врачи, свои процедуры, свои палаты. Их не пускают к другим пациентам. Не уверен, что им даже между собой разрешено общаться. У диспансера огромная территория: особняк находится в центре большого участка земли, вокруг него - парк для прогулок. За особняком - небольшое озеро с утками. Весь парк засажен елями, соснами и множеством других растений, которым уже не меньше сотни лет.В последний раз глубоко вздыхаю воздух свободы и захожу внутрь. Взгляд тут же привлекают огромные гравюры из "Алисы в Стране Чудес". Кажется, здесь она считается эталоном безумия. С очень высокого потолка свисает большая деревянная люстра с подсвечниками, из которых торчат лампочки. Это даже забавно. Вообще весь центральный холл, в котором я находился, был смесью старинных и новых технологий. С одной стороны паркетный пол, приятные светло-зеленые обои, гравюры и канделябры, с другой - электричество, огнетушители, сигнализация и компьютер, за которым работает молодая медсестра.Подхожу к ней, здороваюсь и протягиваю нужные бумаги. Она просматривает их, заглядывает в мой паспорт, потом что-то долго печатает на компьютере. Через пару минут, лучезарно улыбаясь, девушка протягивает мне листок бумаги, на которым напечатаны все данные обо мне.- Вам в 129 кабинет. Это прямо по коридору до конца, а потом налево.Я благодарю её, забираю документы и, следуя инструкции, нахожу нужный кабинет. На двери висит темно-зеленая табличка с золотыми буквами:"Доктор Майкл Фицджеральд. Главный психиатр."Снова тяжело вздыхаю и толкаю дверь. В нос тут же ударяет запах книг: по всей длине стен немаленького кабинета стоят стеллажи с книгами. С очень старыми книгами. В другом конце комнаты, спиной в окну, за столом сидит пожилой мужчина с длинными седыми волосами и усами. Перед ним лежит открытая газета. На самом кончике носа - очки-половинки. Услышав шум открывающейся двери и увидев меня, доктор откладывает газету и улыбается мне. Такая лицемерная, такая приторная улыбка, аж тошнит. Сдержанно улыбаюсь в ответ и сажусь в кресло. Кладу на стол все бумаги. Мужчина внимательно смотрит на них поверх очков, а потом убирает в сторону.- Приятно иметь дело с людьми, которые приходят к нам добровольно. Меня зовут доктор Фицджеральд, и ближайшие пару месяцев мы с вами будем друзьями, - усмехается он.- Пару месяцев? Но мистер Страйдер сказал, что это может ограничиться и одним.- Мистер Страйдер? Кто это? Ваш психотерапевт? - он снова усмехается. - Передайте ему, что он ошибся. Подобные болезни не лечатся в течении месяца, мистер Айзенберг. Иногда на это уходят годы, и люди так и не выздоравливают. Повисла напряженная тишина. И сколько же понадобится мне? Месяцы? Или годы? И поможет ли это мне? Вдруг, я так и останусь нервным, шугающимся ото всех психом? А что, если болезнь усугубится? Никто не мог дать мне гарантию на полное выздоровление, и это пугало. Да меня сейчас все пугало, о чем это я…- В любом случае, это важно для меня. Я хочу вылечиться, понимаете? Надоела вся эта чушь с неконтролируемыми эмоциями и прочим.Доктор Фицджеральд наклоняется вперед и опирается руками на стол.- Можно задать один вопрос, мистер Айзенберг? - он внимательно глядит на меня и молчит, будто ожидая ответа, но как только я открываю рот, продолжает. - Что побудило вас прийти сюда? Действительно ли просто надоела эта чушь?? Или есть более весомые причины?С психиатрами надо быть честным, ведь так? Но этот мужчина совсем не вызывает у меня доверия. Ну правда. Не хочется ему сразу все выкладывать. Может, позже… Или никогда. Да, последний вариант отличный.- Да, мне действительно просто надоели мои приступы, - машинально провожу большим пальцем по носу и прячу руки в карманы толстовки. Майкл подозрительно смотрит на меня, а потом, откинувшись обратно на спинку кресла, тяжело вздыхает.- Ну что же… У нас ещё будет время поболтать, не так ли? А пока идите и располагайтесь в вашей палате, - он протягивает мне мои документы. - Она у вас на этаже для тех, у кого ещё есть шанс.- А разве не у всех здесь есть шанс, доктор? - спрашиваю я с каким-то недоверием. - Ведь дело психиатров - лечить и вылечивать.- Не каждый разум может быть здоровым, Джесси. Иногда ему просто не стоит таковым быть, - он одаривает меня легкой улыбкой и снова принимается читать газету.По коже бегут мурашки. Неужели кому-то суждено остаться навечно в страхе и забытье? Нет, я, конечно, осознаю, что психиатрия - сложная штука, и что некоторые случаи тяжелые и практически не излечиваемые, но сама мысль о том, чтобы провести остаток своей жизни в непонимании происходящего вокруг, ужасна. И я очень не хочу стать одним из таких пациентов. Хочу остаться на своем этаже "для тех, у кого ещё есть шанс".Ближе к вечеру решаю устроить обход по больнице. Хочется осмотреться. Побольше узнать о месте, где я проведу ближайшие несколько месяцев (или лет?). И знаете что? Мне тут нравится. Правда, здесь довольно уютно, и люди приветливые. Не знаю ещё насчет питания, но, думаю, в таком-то диспансере все на высшем уровне.Моя палата располагается в правом крыле второго этажа. В ней темно-зеленые обои, темно-коричневый ковролин и светлый потолок. Напоминает квартиру Софи, правда же? Думаю, это будет в какой-то степени облегчать мое пребывание здесь. Палата не сильно большая, но достаточно уютная. Моя кровать стоит у левой стены, у её изголовья - тумбочка, в ногах - стул для одежды. С правой стороны стоит кровать моего соседа. Его зовут Тревор, он любит гольф и пытаться покончить с собой. Говорит, что это, своего рода, хобби: на его счету уже более 9 попыток суицида, ни одна из которых, как я могу наблюдать, не увенчалась успехом. Не смотря на это, он действительно крутой парень. Ну, мне так показалось за те пятнадцать минут, что мы болтали.На первом этаже диспансера располагается столовая, кабинеты врачей и комнаты для занятия терапией. О, ещё и игровая комната. Там висит радио, есть телевизор и настольный футбол. В детстве я действительно неплохо в него играл, кстати говоря. Надо лишь вспомнить, как это делается.На втором этаже находятся палаты пациентов, которые ещё относительно адекватно воспринимают окружающий мир. Там живут невротики, суицидники, гомосексуалисты (да, здесь лечат и от этого) и прочие не особо опасные психи. Господи, я только что назвал самого себя психом? Это так странно. Также, в левом крыле располагаются кабинеты для процедур.На третьем этаже брошены доживать остатки своих дней люди с неизлечимыми заболеваниями, чьи разумы уже совсем затуманены. Как говорит Тревор, в диспансере этот этаж называют "этажом смерти". Оттуда возвращаются только ногами вперед и в морг. Мне остается только надеяться, что я никогда туда не попаду.После этого маленького обхода, отправляюсь обратно в палату. Вытаскиваю одежду, которую взял с собой, и укладываю её на выделенные мне полки в шкафу. Сумку убираю туда же. Тревор сейчас на процедурах, поэтому в палате я совсем один. Лягу пока, полежу, отдохну, а когда он вернется, порасспрашиваю его про здешние правила и прочее. Кто лучше всего сможет рассказать мне о психушке, как не самый настоящий псих?