chapter 10: sunlit (1/2)

Эвен застонал в ту же секунду, как почувствовал солнечный свет на своем лице. Раздражение наполнило все его существо, стоило ему вспомнить, как накануне он забыл опустить шторы перед сном. Теперь у него не было никакого шанса заснуть, как и не было смысла даже пытаться.

Покрутившись и потягиваясь, он перевернулся, пока не уткнулся лицом в теплую подушку под головой. Он отбросил руку в сторону, почти ожидая ощутить мягкое тело мальчика и исходящее от него тепло, но вместо этого обнаружил лишь холодные и брошенные простыни.Лениво приподняв голову, он оглядел постель. Глаза скользнули вниз к краю одеяла, которое было небрежно отброшено так, будто человек спешил поскорее выбраться из под него. Рука Эвена легла на матрас, что-то похожее на разочарование противно заныло в его костях, когда он вспомнил приятное ощущение удобной тяжести на своем теле, которое сопровождало его ночью. Но теперь оно исчезло, и он не мог не заскучать по мальчику, который еще недавно спал прямо на нем, и прежде чем смог остановить себя, Эвен поймал себя на мысли о том, что жалеет, что Исак не остался, или, по крайней мере, не проснулся позже него, чтобы Эвен мог первым открыть глаза и увидеть его милую щеку, подпирающую подушку, и кудри, торчащие во все стороны. Может быть, Исак проснулся бы, и эти чистые изумрудные глаза медленно открылись и посмотрели бы на него, прежде чем у него появился бы шанс еще раз попробовать его губы на вкус. Но у него не было этого, и никогда не будет, и, по праве говоря, он не должен желать этого.Эвен нахмурился, чувствуя, как некстати сжимается сердце, и провел рукой по лицу, пытаясь утихомирить эмоции, которые возникли при мыслях о блондине. Он не хотел этого, он боялся чувствовать себя так, поэтому безопаснее было просто убеждать себя, что это простая привязанность. Ведь Эвен не сторонник отношений с кем бы то ни было. Он никогда не сможет дать кому-либо то, что они заслуживают, да и его никто не захочет, поэтому он просто загнал эту мысль в самую темную, самую глубокую часть своего сознания, и никогда не искал ее, никогда даже не рассматривал этот вариант.

И все же, Исаку каким-то образом удалось пробудить его ото сна. Ему удалось заставить Эвена желать близости, в которой он давно не нуждался и даже не особенно жаждал. Он понимал, что все это время ему не хватало комфорта от тех, с кем он спал, а теперь появился Исак – мальчик, которому он действительно доверял, о котором заботился, просто не так, как его предательский разум хотел бы. Как бы он не наслаждался нежностью и обществом первокурсника, он не хотел, чтобы все это длилось дольше, чем одна ночь, и поэтому даже представить себе не мог, во что их отношения выльются в конечном итоге.

Тяжело вздохнув, Эвен сел в своей слишком просторной и пустой кровати. Подняв руки над головой, он потянулся, с удовольствием отмечая, как сладко хрустят суставы, а затем, громко зевнув, прикрыл рот рукой, почесывая голую грудь.

Он повернулся на другой бок, оглядывая комнату в поисках джинсов, в карманах которых, как он знал, завалялся его телефон, и внезапно, будто на него снизошло озарение, его взгляд скользнул к прикроватной тумбочке. На ней покоился предмет, который Эвен искал, и память тут же услужливо подсказала, как он туда попал. Он проснулся посреди ночи, ничего не понимающий и сбитый с толку теплой тяжестью, придавившей все его тело, пока не посмотрел вниз и не увидел спящего Исака. Слегка пододвинувшись, надеясь дотянуться до пола и найти свой телефон, чтобы проверить время, не нарушая при этом сон мальчика, он шелохнулся. Исак моментально захныкал, прижимаясь ближе, и будто каменея всем телом от того, что Эвен решил оставить его. И в ту же секунду, как Исак сделал это, издав этот сладкий, тоненький звук, и придвинулся ближе к нему, все остальное вдруг перестало иметь значение. И все, что Эвен мог сделать, все, что он хотел делать, это смотреть вниз на спящего мальчика рядом с ним. Он поднял слегка затекшую руку с подушки и опустил ее на чуть бледноватое плечо, притягивая его ближе, прежде чем поднять другую руку, убирая выбившийся локон за ухо и наслаждаясь удовлетворенным вздохом, который Исак выпустил при этом мягком жесте. Не в силах сдержать улыбки, Эвен наклонился вперед и прижался губами ко лбу Исака, вдыхая запах вокруг него и закрывая глаза, удивляясь простому умиротворению, которое он чувствовал в этот момент. Его хватка на плечах Исака усилилась, внезапная боль появилась в груди, вокруг сердца. Он не знал, как и почему Исак заставил его чувствовать себя так, почему у него было это странное желание дать ему все.

Он хотел сделать его счастливым.Эвен тяжело вздохнул, покачал головой и медленно попытался вернуться в настоящее, перестать думать о том маленьком моменте слабости, который он испытал глубокой ночью. Он только и мог надеяться, что эти чувства никогда не появятся снова, что они были просто закономерным продуктом усталого мозга и изголодавшегося тела. Он молился, чтобы это ощущение защиты и заботы, которое он испытывал по отношению к Исаку, не было больше, нежели обстоятельством, которое рано или поздно исчезнет. И пусть, что уже довольно давно у него не возникало желания заботиться о ком-то так, как он это делал с Исаком, прошло действительно много времени с тех пор, как кто-то даже спал рядом с ним без того, чтобы его разум не спешил придумать, как уйти от этого человека как можно дальше. Прошло два года с тех пор, как у него было это, два года с тех пор, как Соня проводила с ним почти каждую ночь, заставляя его сердце биться быстрее, а щеки болеть от улыбки, пока она не решила, что больше не хочет этого. И чувства, которые Исак пробудил в нем, чувство комфорта и близости между ними, были просто далеки от того времени. Он не чувствовал того, что чувствовал тогда, потому что это был просто Исак. Он был удобен.Он на мгновение опустил голову, закрыв лицо руками, пока мысли лихорадочно кружились в воспаленном мозгу, мешая сосредоточиться, а затем, повернувшись, взял свой телефон в руки. На экране высвечивалась куча новых уведомлений, и, проведя большим пальцем по сенсору, он первым делом решил открыть диалог с Крисом и Адрианом.Но как только он это сделал, то тут же пожалел об этом.Адриан: *фото*Адриан: совсем скоро я нагну его

Адриан: не могу поверить, что он реально купился на это дерьмо лолАдриан: "мне так жаль, Исак :( я такой ужасный человек, я никогда не хотел ранить твои чувства". ЛОЛ какой же он жалкийКрис: ??Эвен сжал челюсти, читая сообщения. Самих слов было уже достаточно, чтобы вызвать в нем гнев, но именно фотография толкнула его через край. Даже если бы Адриан не сказал, кто изображен на снимке, Эвен все равно узнал бы его. Он узнал бы это тело, эти джинсы и даже позу, в которой стоял человек, в любое время дня и ночи.

Уставившись на фотографию, в центре которой была задница Исака, стиснутая темной и тесной джинсовой тканью, Эвен понял, что поступок Адриана не выходил за рамки установленных норм. Они частенько посылали друг другу подобные снимки других людей, комментировали, отпускали сальные шуточки, которые не следует произносить в приличном обществе, которые часто оставляли Эвена в прострации – жалеющим, что он вообще опускается до подобного уровня. Обычно он просто прогонял это чувство прочь и вместо этого продолжал игры с непристойными комментариями и унизительными сообщениями. И именно поэтому он должен был сделать то же самое и на этот раз - он должен пошутить о том, какой Исак горячий и как он не прочь натянуть его. Но нет. Гнев, который он чувствовал, ослепил и заглушил его мысли. Злость на то, как Адриан говорил о нем, как он, казалось, насмехался над Исаком, его добротой и всепрощающей натурой. Он знал, что Исак простил Адриана, но Эвен не мог принять этого. Он чувствовал, как участилось сердцебиение, ладони резко вспотели и зачесались, когда он попытался взять себя в руки и остановить от того, чтобы сказать что-то, о чем наверняка пожалеет.Положив телефон на кровать, он провел обеими руками по волосам и зажмурился, потянув за пряди в тщетной попытке придумать, что делать. Он знал, что не может просто проигнорировать это, он никогда не сделает этого, даже если захочет – не сможет. Он должен что-то сказать.Он снова схватился за телефон, большой палец задрожал над клавиатурой, но затем на глаза попался ответ Криса, на который он сначала не обратил особого внимания. Эвен нахмурился от высвечивающихся смайлов, от этого черствого, лишенного каких-либо эмоций ответа. Казалось, Крис не хотел реагировать на сообщения Адриана также, как и сам Эвен.

Поковыряв большим и указательным пальцами нижнюю губу, он еще несколько мгновений просто буравил телефон взглядом, а потом, глубоко вздохнув, все-таки решился вмешаться и начал набирать сообщения, не давая себе времени передумать.

Чувак, это не круто. Зачем ты фотографируешь его исподтишка? Это стремно.Он ждал ответа, но знал, что на это всегда требуется время, поэтому решил отвлечься, пока не наговорил лишнего. Спустив ноги с кровати, он встал и направился в ванную, подумав, что ледяной душ – лучшее, что нужно сделать в данный момент. Это отвлечет его от Исака и от того факта, что один из его друзей начинает раздражать его все больше и больше.

Вибрация телефона заставила его замедлить свой шаг. Эвен поднял руку и потянулся к дверной ручке, одновременно открывая диалог.Адриан: какого хуя? мы все время занимаемся этим дерьмом, с чего он вдруг должен стать исключениемАдриан: перестань быть такой маленькой сучкой, эвен, кому какое дело до этого пацанаЭвен стиснул зубы от злости. По сути, нечему было удивляться, он знал, каким может быть Адриан, и знал, что и он и Крис ожидали от него такой же реакции, какую он всегда и выдавал.Просто прекрати. Выключив телефон, чтобы больше не разговаривать с ним и не видеть всех этих глупых сообщений, он быстро вошел в ванную, чувствуя, как гнев клокочет в груди. Гнев, природу которого он до сих пор не понимал.Он встал перед зеркалом, глядя на свое отражение. Его тело все еще было обнажено с прошлой ночи, и отметины, оставленные на шее и груди, выделялись как никогда четко. Обычно частые на его коже, сейчас они ощущались несколько по-другому, они всегда ощущались по-другому, когда Исак был тем, кто оставлял их на нем. Эвен поднял руку, провел кончиками пальцев по краям самого большого засоса, почти чувствуя, как призрак изогнутых губ первокурсника прижимается к этому месту, посасывая, облизывая и помечая его. Эвен прикусил губу при этой мысли, видя, как щеки охватывает румянец. Улыбка тронула его губы.Помечая его. Как будто Эвен принадлежал лишь ему, только ему.

Он опустил руку, и щеки запылали сильнее, когда он закашлялся, чтобы снять напряжение, которое внезапно возникло в его груди.Проведя рукой по спутанным волосам, он застонал от разочарования.Он полностью облажался.

* * *Дверь шкафчика послушно распахнулась, как только Эвен ввел код. Засунув в него руку, он начал перебирать учебники, пока не отыскал нужный и не вытащил его на поверхность. Рядом возникла фигура, заставив его остановиться. Нахмурившись, Эвен бросил взгляд на незнакомца.Ох, блять.

Конечно же, он узнал его. Или, по крайней мере, думал, что узнал. Это был один из близких друзей Исака, если не самый близкий, судя по тому, сколько времени они проводили вместе и сколько раз беззастенчиво обнимались у всех на виду.

Он вопросительно вскинул брови, и первокурсник напротив уж больно знакомо закатил глаза, натягивая свою желтую шапочку до самых густых бровей. Затем он напряженно сощурился.

– Слушай, чувак, – начал парень, скрещивая руки на груди. Эвен захлопнул шкафчик и развернулся к нему всем корпусом, опираясь плечом о дверцу. – Я просто перейду сразу к делу и скажу то, что меня беспокоит.Странная смесь нервозности и уверенности заплясала в его глубоких зеленых глазах.– Какого хрена происходит между тобой и Исаком?

Эвену показалось, что лед наполнил его вены, его бросило в холод, потом в жар, он замер, раскрыв рот от удивления и расширив глаза.Блять, блять, блять.

Сморщив лицо, он быстро покачал головой, в глубине души молясь и надеясь, чтобы все эмоции, которые он сейчас от ужаса выдал, сочли за растерянность, а не за шок.

Издав нервный смешок, он ухмыльнулся парню и ущипнул себя за переносицу.– Тот блонди-твинк? – спросил Эвен на удивление спокойным голосом. Но стоило словам сорваться с его губ, как он сразу же понял, Исак – это нечто большее.

При этих словах брюнет снова закатил глаза, заставив Эвена подумать, что он, должно быть, перенял эту привычку у Исака. Однако Эвену пришлось признать, что милее чем Исак этого не делал никто.– Да, конечно, как скажешь. Так что происходит?Эвен как можно безразличнее пожал плечами, хотя сердце колотилось, как бешеное, норовя выпрыгнуть через грудную клетку.

– Ничего не происходит.Друг Исака нетерпеливо втянул в себя в воздух, и в тот же самый момент Эвен почувствовал, как его ладони вспотели в карманах джинсовой куртки. В голове уже вовсю проносились мысли о том, как он будет позже извиняться перед Исаком, как будет умолять простить его за то, что проболтался его лучшему другу о том, чем они занимаются. И Исак его не простит.– Я видел, как он смотрел на тебя в кафетерии в пятницу. Он ни на кого так не смотрит, так что просто скажи мне, вместе вы или нет.

Теперь его сердце забилось быстрее по совершенно иной причине. Он бы задохнулся, если бы не держал себя в руках, призывая последние крохи самообладания не терять лицо перед первокурсником.

Да, он тоже заметил это. В тот день он увидел Исака с другой стороны, увидел, как мальчик, казалось, растаял, когда их взгляды встретились в кафетерии. И, судя по тому, как брюнет в желтой шапке, стоявший сейчас напротив него, выжидательно поднял свои густые темные брови – не он один заметил это. Но Эвен не мог думать об этом, не тогда, когда этот брюнет также сказал, что Исак никогда ни на кого так не смотрел. Также, как и не мог не задаваться вопросом... О чем Исак только думал?

Что-то похожее на надежду росло внутри Эвена, и он не понимал, почему. Он подавил это чувство сразу же, как только ощутил его, и попытался урезонить самого себя. И что с того? Да, он почувствовал себя счастливым, потому что теперь был стопроцентно уверен в том, что Исак питает к нему определенную слабость. И в этом не было ничего, кроме гордости и радости от того, что язвительный, динамящий его на протяжении нескольких недель первокурсник, который вел себя так, словно был недосягаем, наконец-то позволил сломать свои стены.Эвен громко вздохнул, несколько раз моргая. Вместо того, чтобы думать об Исаке и о том, что сказал его друг, нужно попытаться сосредоточиться на том, чтобы выбраться из этой ситуации. Он прикусил губу, пытаясь придумать что-нибудь, хоть что-нибудь.– Откуда ты знаешь, что он смотрел именно на меня?Сам того не понимая, Эвен скрестил руки в защитном жесте и поднял брови, надеясь, что брюнет не заметит, насколько напряжено его тело.– А на кого он еще мог смотреть? Из всей вашей кучки он знает только тебя, и я в курсе, что все это время ты флиртовал с ним, а также я видел, как ты разговаривал с ним пару-тройку раз, и он всегда становился странным после этого.

– Жаль тебя разочаровывать, но смотрел он не на меня.

Темные брови брюнета свелись в переносице. Он на мгновение уставился на Эвена, излучая недоверие, но затем последовал глубокий вздох, а неверие превратилось в смущение.

– На кого он тогда смотрел?

Эвен знал, что ему не следует ничего говорить. Он должен просто уйти и как можно скорее скрыться с глаз назойливого мальчишки.Пожав плечами, он вытолкнул воздух, надеясь, что прозвучит раздраженно:

– Не знаю, приятель.Брюнет снова бросил на него недоверчивый, пристальный взгляд, и Эвен понял, что не может позволить ему продолжать думать об этом. Нужно уйти с этой темы, оборвать любые нити, ведущие к выводу о том, что он и Исак вместе, он должен быть уверен, что никто ничего не узнает.Поэтому он назвал имя первого человека, пришедшего ему на ум.– Крис.

Серьезно, Эвен?Он проклинал себя за то, что вообще открыл рот и теперь стоял, борясь с каждым инстинктом в своем теле, которые приказывали ему ударить себя по лицу и убежать как можно дальше от этого парня. Но пути к отходу уже не было, он слишком глубоко увяз. Исак, скорее всего, вытащит из него все подробности и, вероятно, будет очень и очень зол. Он отчетливо представлял себе, как мальчик будет хмуриться, морщить лицо, скрещивать руки на груди и пытаться убить Эвена взглядом, в то время как третьекурсник будет пытаться не ворковать с ним и не называть его милым.Он почти улыбнулся этой мысли. Почти.

Шокированный выдох, раздавшийся перед ним, вырвал его из раздумий, заставив моргнуть и сосредоточиться на том, как рот брюнета раскрылся от замешательства.– Крис? Гребаный Крис? – от растерянности и отвращения, прозвучавших в его голосе, Эвену пришлось закусить губу, чтобы не рассмеяться, хоть он все еще чувствовал некоторое негодование от того, как имя Криса прозвучало из его рта.Он медленно кивнул, решив, что с таким же успехом можно все-таки попытаться убедить друга Исака и в остальной лжи.– Да, они пару раз разговаривали на вечеринках, так что, видимо, нашли общий язык или что-то в этом роде.Брюнет несколько долгих секунд пристально смотрел на него, словно пытаясь решить, верить ему или нет, и Эвен почувствовал себя каким-то ничтожно маленьким под его пронизывающим взглядом.К счастью, первокурсник в итоге кивнул и недоверчиво рассмеялся.– Просто парни упоминали о тебе в тот день в кафетерии, причем не в самом радужном цвете, – его глаза с опаской метнулись к Эвену, вероятно, из-за нервозности, как тот отреагирует, но Эвену было все равно. Он уже знал, что люди не любят его, и, по правде говоря, он давал им множество причин для этого.

Так что какая разница, что они говорят?

– И Исак очень быстро бросился на твою защиту.Не в состоянии сдержать улыбку, Эвен удивленно вскинул брови. Его сердце буквально пропустило удар от этой новости, ему даже пришлось сделать незаметный глубокий вдох, чтобы успокоиться.Не может быть. Исак защищал его.

– Да? – он старался казаться равнодушным, почти скучающим, но знал, что дрожащий голос выдает его с головой. Кашлянув, чтобы скрыть это, он уже увереннее продолжил: – И что же он сказал?Друг Исака застонал, задрав голову к потолку, прежде чем снова посмотреть на Эвена.– Ничего, просто что-то о том, что ты не такой уж и плохой, что на самом деле ты совсем другой или что-то подобное, я не знаю. Он был непреклонен и стопроцентно уверен, что ты типа отличный парень и все такое.

Эвен почувствовал, как щеки окрасились в красный, но ему было откровенно плевать на столь очевидную для окружающих реакцию своего организма. Ведь Исак защищал его. Исак ощутил потребность высказаться, как-то оправдать Эвена, выгораживая его перед собственными друзьями.

Эвен понял, что больше не может сосредоточиться на разговоре.