Первая запись (1/1)

Я была рождена под ласковым солнцем западных предгорий. Наши дома прочно опирались фундаментами на каменистую землю, увы, не столь плодородную, чем где-либо еще, но дающую достаточно корма для дичи, на которую мы охотились. И в жизни своей превыше всего мы ценили силу тела и крепость духа. В этом наши люди были похожи на Варваров – легендарных воителей с северо-востока. Сколько себя помню, я все мечтала увидеть, а, быть может, и сразиться с кем-нибудь из них в поединке и непременно победить. Но я была слишком мала, а мама еще не успела объяснить, что большинство поединков заканчиваются смертью. В прочем, это, как и многое другое, мне пришлось постигать самостоятельно – мама погибла, и не важно, сразила ли ее чья-то рука или клыки…Меня отправили к тетке на южные побережья, которая вышла замуж и уехала из нашей деревни еще до моего рождения. Именно тогда, в тайне от сопровождающих меня взрослых, я выплакала весь свой скромный запас слез – они у нас не поощрялись. Как слабость и неуважение к умершим. Надо сказать, что тетушку я так и не увидела. Там, куда мы приехали, земля была измучена пожарами и пропитана кровью. Кто сражался, с кем, а главное – за что, я не знаю. Меня некуда было больше отправить на воспитание. Я старалась не смотреть в глаза взрослых, на которые периодически набегала непонятная мне тень, заставляя блуждать и прятать в тени ресниц взгляд. Возможно, мои спутники и придумали бы что-нибудь со временем, но вскоре наш маленький отряд подвергся нападению. Взрослых перебили, меня вместе со всем ценным забрали с собой и…*почерк на время становиться менее разборчивым, как будто рука повествующего дрогнула* продали в порту одному из работорговцев. Я не сопротивлялась, когда он запустил толстые пальцы в мои волосы, заглянул в глаза, проверил зубы… зачем? Если я и убежала бы, то чужой незнакомый город так же верно убил меня, как и отправившийся в погоню ?хозяин?. Он остался доволен осмотром:- Вырастет – будет красавицей. За золотые волосы и глаза цвета грозового неба много дают в заморских империях. Отплываем завтра на рассвете! С рабов не спускать глаз!Меня и остальных заперли в трюме и, пока шли разборки за спальные места, я смотрела сквозь зарешеченные люки, как последние лучи моего ласкового солнца постепенно гаснут, оставляя меня в темноте, тишине и полном незнании, что делать дальше.Наутро корабль, как и должен был, отплыл, беря курс на неведомые мне земли. Конечно, для меня и порт этот был незнаком, но все же заморские страны всегда более непознаны и манящи. Я приготовилась к тяжелому, изнуряющему путешествию и не собиралась сдаваться на милость семи гулящих ветров. Лишь один из них – попутный – толкал меня тогда на маленькие подвиги маленькой девочки и не давал упасть. ?Хозяин? верил мне, молчаливой и покорной. Он разрешал гулять наверху, на палубе, и не замечал моего интереса к редким пьяным дракам или играм в ?ножички?. Как-то матрос кинул нож в одну из специально поставленных по такому случаю досок. Так получилось, что я стояла недалеко и первой шмыгнула к отскочившему от доски оружию… лезвие тепло легло мне в ладонь, хотя сейчас, по прошествии многих лет, я могу сказать, что то был паршивый нож с ужасным балансом, весь в зазубринах и почти затупившийся. Я долго держала его в руках, заворожено рассматривая, но вскоре раздался нетерпеливый оклик, и оружие спешно пришлось вернуть владельцу. А ночью, лежа в трюме на своем соломенном тюфячке, я твердо решила, что этот нож прорезал мрак неведения и осветил еле приметную тропку, по которой мне предстояло пройти. Это не последнее оружие, которое сжимали мои ладони.На утро случилась морская битва. Взъерошенная со сна, я успела увидеть и осознать грозную силу, исходящую от женщины, что стояла у штурвала приближающегося корабля в прекрасных фигурных доспехах, ярким золотом блестящих в лучах восходящего солнца. Ласкового солнца, вновь нашедшего меня и взявшего под свою теплую опеку…