Глава третья, в которой Шан Цинхуа чуть не становится веганом, а Мобэй нарушает правила (1/1)

- Не нравится мне эта затея, - со вздохом заметил Шэнь Цинцю, вертя в руках кружку с остатками зелёного чая. – Но ты ведь все равно пойдёшь?Цинхуа кивнул.Они с Цинцю вот уже битый час обсуждали сложившуюся ситуацию. Поняв, что отпираться бесполезно, Шан Цинхуа смирился и честно рассказал другу всё от начала и до конца. И про кладовую, и про газировку, и про книги, и про приглашение на ужин. Умолчал только о самом сокровенном – о своих чувствах к Мобэю. Но, кажется, Цинцю и так всё прекрасно понял.- Бинхэ предупреждал тебя держаться подальше от этого парня, - поморщился Цинцю. – Хотя, скорее всего, если ты не будешь заходить слишком далеко и не полезешь в эту его секту, ничего плохого не случится. Ты ведь не полезешь?Он пристально глянул на Цинхуа, и тот поспешно помотал головой.- Да что я там не видел? – заверил он друга. – Хватит с меня контроля. Мой папаша будет похуже любого сектанта.Он невесело усмехнулся и поспешил сменить тему.- Не понимаю, что такого он во мне нашёл? Я ведь совершенно не подхожу ему.Но Шэнь Цинцю не так-то просто было сбить.- Цинхуа, ты не понимаешь, - чуть строже, чем хотел, сказал он. – Давай начистоту. Ты долгое время зависел от своего отца. – Видя, как Цинхуа напрягся, Шэнь Цинцю поджал губы и припечатал: - Не спорь. Этот гад плохо обращался с тобой, и ты с трудом вырвался. А сейчас снова пытаешься влезть в это дерьмо? Вдруг этот твой Мобэй просто хочет затащить тебя в секту, только и всего. Об этом ты думал?Цинхуа замер, затравленно глядя на друга. Но Цинцю гораздо больше волновала гипотетическая возможность попадания Цинхуа в секту, чем его разбитое в перспективе сердце. Он понимал, что его слова звучат жестоко, но лучше было сразу спустить Цинхуа с небес на землю. Для его же блага.- Наверняка он просто решил втянуть тебя в свои грязные делишки, - горячился Цинцю. - Что, не знаешь, как они это проворачивают? Все эти говнюки одинаковые. Сначала льют тебе в уши всякую безобидную дребедень. А потом – не хотите ли поговорить о боге нашем, макаронном монстре? Оглянуться не успеешь, как отдашь им всё, что у тебя есть, включая собственные трусы. Ещё и должен останешься! Думаешь, как ещё они зарабатывают деньги? Цинхуа молчал, низко опустив голову. И Шэнь Цинцю вдруг почувствовал укол вины. Он отставил многострадальную чашку, поднялся и подошёл к Цинхуа.- Послушай, - он хотел было пошутить, чтобы немного разрядить обстановку, но, видя, как погрустнел друг, придержал глупые остроты для другого раза и серьёзно попросил: - Будь осторожен, ладно? Я, может, перегибаю сейчас, но ты пойми, я… - Он на секунду прикусил губу, но потом упрямо дёрнул подбородком и всё-таки закончил: – Я волнуюсь за тебя.Цинхуа поднял на него взгляд, и Цинцю мысленно выругался. Настоящий Шан Цинхуа, не прикрытый никакими глупыми масками, выглядел невероятно хрупким. Огромные карие глаза смотрели на Шэнь Цинцю испуганно и немного виновато, словно Цинхуа переживал, что вновь заставляет друга волноваться.Сейчас, как никогда отчётливо, Цинцю видел, что в Шан Цинхуа могло привлечь Мобэя. Как видел и то, что дало отцу повод поднять на него руку. От этого становилось не по себе ещё сильнее.Шэнь Цинцю понимал, что не только не сможет остановить Цинхуа, но и не имеет права этого делать. Да, то, что Цинхуа пережил, не пожелаешь пережить и врагу, да, он все ещё восстанавливается, но та трясина, что медленно затягивала его всё это время, однажды окончательно его поглотит. Мобэй же может стать для Цинхуа глотком свежего воздуха, и кто такой Шэнь Цинцю, чтобы перекрывать другу кислород. Наверное, ему всё же следовало избрать иную тактику.- Не накручивай себя. Это всего лишь ужин. Скорее всего, вы просто посидите где-нибудь пару часов, съедите что-нибудь вкусное, поболтаете. Заодно и выяснишь, что ему нужно. А выводы будешь делать потом. Какой смысл расстраиваться из-за того, что ещё не случилось?Он говорил, аккуратно подбирая слова. И занятый своими мыслями Цинхуа не замечал, что друг немного… лукавит. Говорит то, что Цинхуа хотел бы от него услышать, прямо противоположное тому, в чем минуту назад подозревал Мобэя. На самом же деле внешнее спокойствие Шэнь Цинцю было всего лишь видимостью, и в этот момент внутри него неистово боролись два демона. ?Это странный тип снова сделает ему больно! – рычал один демон. – Бинхэ сказал, ему нельзя доверять. Что если он обидит Цинхуа, и тогда тот окончательно разочаруется и снова замкнётся в себе?!??Этот человек может стать тем, кто, наконец, хоть немного расшевелит Цинхуа, - вещал другой демон. – Ты его лучший друг, но сейчас, после всего, что случилось, ему нужно нечто большее. Ему нужны новые впечатления, новые эмоции, чтобы забыть кошмар прошлой жизни! И меньше всего ему нужна курица-наседка, которая будет кудахтать вокруг него и пытаться защитить от всего мира, затащив под своё тёплое крылышко. Ему нужен друг, не нянька?.Если подумать, с того момента, как Цинхуа впервые заговорил о Мобэе, он действительно изменился. Стал более живым что ли. Кто знает, может, Цинцю, и правда, слишком всё усложняет.Самым тревожным в этой ситуации была принадлежность Мобэя к сексте. Но Цинцю здраво рассудил, что раз Бинхэ смог общаться с Мобэем и не вляпаться во всё это, то и Цинхуа сможет. Он далеко не дурак, должен понимать, как это может быть опасно. А уж сам Шэнь Цинцю проследит, чтобы чего не случилось.?В крайнем случае, всегда можно попросить помощи у отца Бинхэ?, - мелькнула спасительная мысль.- Придёт весна, и цветы распустятся сами (1), - глубокомысленно изрёк Цинцю. – Не теряй голову раньше времени. Ты слишком торопишь события.- А ты звучишь, как старый дед, - беззлобно отмахнулся Цинхуа.Он знал, что Шэнь Цинцю прав. Он слишком торопился с выводами. То, что Мобэй принял правила их маленькой игры, заговорил с ним и даже (о, боги!) пригласил поужинать вместе, не значило ровным счётом ничего в том смысле, который успел придать этому Цинхуа. А подозрения Цинцю он и вовсе считал совсем уж невероятными. Вся эта сектантская пурга была непонятна и далека от него, и задумываться об этом не хотелось. Скорее всего, Мобэй просто хочет поблагодарить его за газировку и книги, а они с Цинцю уже заподозрили невесть что.Когда Цинхуа, сославшись на недоделанную кандидатскую, ушёл к себе в комнату, Шэнь Цинцю заварил себе ещё чаю и включил собственный ноутбук. Открыл Байду и быстро набрал несколько слов. Помедлив немного, словно собираясь с мыслями, Цинцю сделал глоток чая и нажал поиск.?По вашему запросу ?секты и психокульты? найдено свыше 100?000?000 результатов?.***Цинхуа безбожно опаздывал. Нет, само собой, он собрался заранее и уже готов был уйти, когда на кафедру заглянул один из преподавателей. За свои почти двадцать четыре года Шан Цинхуа успел выучить, что на нем закон подлости срабатывает всегда безукоризненно. Вот и в этот раз пришлось, мысленно проклиная неприятного старика, преподавателя по инфотехнологиям в логистических системах, рыться в тормозящем компьютере в поисках нужных файлов, а потом ещё и распечатывать невероятно длинный документ. В другой раз он бы безропотно задержался и даже не особенно переживал. Но сейчас его ждал Мобэй, и Шан Цинхуа от досады готов был загрызть старикана препода насмерть.Выхватив из принтера последний листок, Цинхуа криво сцепил всю пачку скрепкой и, почти швырнув бумаги в лицо преподавателю, бегом бросился к месту встречи. Он почти не сомневался, что Мобэй разозлился и уже, наверняка, ушёл. Но тот, как ни в чём не бывало, спокойно ждал в условленном месте чуть в стороне от университетских ворот.- Про… ох… прости… те… - выдохнул, запыхавшись, Цинхуа, тормозя перед Мобэем. Согнулся почти пополам, упираясь руками в колени в попытках отдышаться.Мобэй молчал, глядя на Цинхуа, вопросительно вздёрнув бровь.Немного переведя дух, Цинхуа выпрямился, наконец, и широко улыбнулся.- Я очень виноват. Просто, понимаете, господин Чжан заявился так не вовремя. Пришлось заново включать компьютер, искать эту дурацкую статистику…А потом бежать окольными путями, чтобы никто ничего не заподозрил. Но об этом Цинхуа разумно упоминать не стал.- В какой ресторан ты хочешь пойти? – без предупреждения огорошил его Мобэй. Цинхуа умолк на полуслове и удивлённо заморгал. Ресторан? Утром, раздумывая, что надеть, Цинхуа решил не заморачиваться. Вряд ли Мобэй потащит его в какое-то дорогое место. Наверняка посидят где-нибудь в Макдоналдсе, да и дело с концом.Но, взглянув на как всегда безупречный стильный костюм Мобэя, Цинхуа понял, что уже не очень-то в этом уверен. Мобэй? В Макдоналдсе? Даже не смешно. Сам Цинхуа был одет, как обычно, в джинсы и растянутую толстовку. Его кеды, лопнувшие ещё месяц назад на той самой лестнице, просили каши. Можно было, конечно, одолжить у Цинцю что-нибудь поприличнее, но у них немного отличался размер. Брюки пришлось бы подкалывать, а с обувью была и вовсе беда – нога Шэнь Цинцю была минимум на размер меньше. Выходило, что под брюки и рубашку придётся надевать все те же драные кеды, потому что денег на новую обувь у Цинхуа не было. И в этом случае весь маскарад терял смысл. Не говоря уж о том, что Цинхуа, не привыкший к подобной одежде, наверняка чувствовал бы себя в ней неуютно. Да и на кафедре измучили бы расспросами, явись он в рубашке вместо привычной толстовки.Мобэй молчал и выжидающе смотрел на него.- Вы… я… - проблеял Цинхуа.Он чувствовал себя полным идиотом. Нужно собраться с мыслями. Идея! – Я знаю пару веганских ресторанов в центре, - постаравшись успокоиться, заметил он. – Мы могли бы пойти туда.Он до сих пор не был уверен, чего Мобэй вообще от него ждёт. А если этот ужин не благодарность за книги и газировку? Тогда Цинхуа придётся платить самому за себя. Посещение веганского ресторана наверняка пробило бы в его бюджете громадную брешь, но особого выбора у него не было.Но, Мобэй, похоже, его энтузиазма насчёт веганской кухни не разделял, потому что нахмурился и покачал головой.- Ты веган? – спросил он каким-то странным тоном.- Нет, но… - Цинхуа чуть не брякнул: ?Зато веган ты?, но вовремя опомнился. С чего он вообще решил, что Мобэй веган? Потому что в секте запрещена вкусная еда?- Что ты хочешь поесть? – видимо, поняв, что с самого начала неверно задал вопрос, переформулировал Мобэй.- Я… эм… - Цинхуа не на шутку задумался. С деньгами у него всегда было туговато, и потому он брякнул первое, что пришло ему на ум из самых дешёвых вещей, которые он мог себе позволить.- Лапша. Неплохо было бы поесть лапши.Пару секунд Мобэй как-то странно смотрел на него, словно сомневался, но всё-таки кивнул.- Ты знаешь, где её можно поесть?Цинхуа, конечно, знал.Лапшичная, в которую Цинхуа привёл Мобэя, была крошечной, но очень уютной. Цинхуа любил бывать здесь, конечно, когда мог себе позволить. То есть, не слишком часто. Само собой, были места и подешевле, но не тащить же Мобэя в какую-нибудь забегаловку на колёсах?! Цинхуа и без того сидел, как на иголках, то и дело искоса поглядывая на своего спутника. Ну как Мобэю здесь не понравится, он рассердится и просто уйдёт?Мобэй же, кажется, чувствовал себя вполне неплохо и даже не без интереса осматривался по сторонам, то и дело поглядывая в окно. А когда пришла пора выбирать, снова удивил, попросив то же, что и Шан Цинхуа.Цинхуа, мысленно пересчитавший доступные финансы, и решивший разориться на миску фирменной тянутой лапши ламянь (2) с двойным яйцом и специями, даже немного опешил. Он был уверен, что Мобэй возьмёт или самое дорогое, что есть в меню, или, наоборот, что-то простое и пресное. Но тот озвучил своё желание предельно ясно, и скоро перед ними уже дымились две одинаковые миски с острой лапшой.Глядя на Мобэя, спокойно принявшегося за свою порцию, Цинхуа окончательно перестал что-либо понимать. Разве Бинхэ не говорил, что в этой их секте строгая диета? Может, с тех пор что-то изменилось? Или Мобэй теперь и вовсе там не состоит?Увидев, что Цинхуа так и не притронулся к своей лапше, Мобэй отложил палочки и нахмурился.- Почему ты не ешь? – спросил он. – Это не то, что ты хотел?- Н-нет, я просто… - Цинхуа поспешно подцепил палочками яйцо. – Я просто не думал, что вам нравится такой… такое…Мобэй нахмурился ещё сильнее.- Почему ты так обращаешься ко мне? – спросил он. – Разве ты не старше меня? Это я должен быть почтителен. Не ты.Цинхуа, успевший откусить кусочек яйца, едва им не поперхнулся.- Я просто пытаюсь быть вежливым, - выдавил он откашлявшись. – И потом, разве вы… разве ты не выше меня по статусу?Мобэй отодвинул миску с лапшой и, подперев рукой подбородок, смерил Цинхуа внимательным взглядом.- Статусы ничего не значат, – медленно произнёс он. – Имеет смысл только то, каков человек на самом деле.Ого! Он что, перечитал книжек по философии? Или это у них такое учение в их секте?- Это тебе твой бог так говорит? – брякнул Цинхуа и тут же прикусил язык. Он обещал Цинцю по возможности не поднимать тему сектантства, стараясь до последнего избегать её в разговоре с Мобэем. И если вдруг тот сам заведёт речь о религии или чем-то подобном, тут же уходить под любым предлогом. И Цинхуа, проклиная свою болтливость, уже готов был беззастенчиво наврать про не выключенный дома утюг или внезапные роды у любимого хомячка и смыться, но Мобэй удивлённо спросил:- Какой бог?И Цинхуа остался сидеть.Бога не было. В том смысле, что где-то там для кого-то он, может, и был, но конкретно Мобэй в него не верил. Всё оказалось гораздо проще. Почему-то, услышав слово ?секта?, и Шан Цинхуа, и Шэнь Цинцю сразу решили, что это должно быть что-то религиозное. Но, судя по всему, религией там даже и не пахло.- Искренность, мужество и благородство – вот что я ценю в людях. А не богатство и статус, - объяснил Мобэй, и Цинхуа, тут же мысленно прикинув эти качества на себя, с горечью констатировал, что с треском проваливается даже по последним двум пунктам, не говоря уже про первые три. Этот странный красавчик в некоторых вопросах звучал ещё большим дедом, чем Шэнь Цинцю. И Цинхуа совершенно не понимал, почему у сидящего напротив Мобэя была внешность демона-искусителя, а не седая борода и морщинистое лицо, как у какого-нибудь философа древности.Мобэй говорил уверенно, короткими, но ёмкими фразами. И видно было, что он не привык трепаться впустую. Но на неискушённый взгляд Цинхуа, жить с такими убеждениями, как у Мобэя, в современном мире было положительно невозможно.Его жизненные установки напоминали, скорее, свод рыцарских законов или самурайский кодекс чести. Все эти честность, прямолинейность, смелость и прочая дурь больше подошли бы воину прошлого, чем двадцатилетнему парню из мегаполиса. Но Цинхуа, испытавший неимоверное облегчение от того, что не придётся иметь дело с религией, решил, что пусть уж лучше Мобэй рассуждает о чести и совести, чем пытается промыть ему мозги.Сам он в подобную картину мира не вписывался вообще. Так что по всему выходило, что на ужин его пригласили из вежливости, и дальше дело вряд ли зайдёт.- Та книга, что ты принёс в последний раз, - заметил между тем Мобэй. – Мне понравилось. У тебя есть ещё что-нибудь похожее?Шан Цинхуа, погруженный в свои мрачные раздумья, не сразу понял, чего от него хотят.- Что? А… Д-да, есть, конечно, есть. Если вы… если ты хочешь, я принесу на следующей неделе. Мобэй кивнул и снова принялся за лапшу.Какое-то время они ели в молчании. Цинхуа никак не мог расслабиться. Ему все время казалось, что он не так сидит, не так держит палочки, слишком неаккуратно ест и вообще выглядит, как совершеннейшее ничтожество. А ещё – что все на них смотрят и смеются. И если с насмешками над собой он ещё мог смириться, то мысль о том, что он выставляет Мобэя в дурном свете, приводила Цинхуа в ужас.Он то и дело поглядывал на Мобэя – такого спокойного, уверенного в себе, в безупречно белой рубашке (и как только умудрился до сих пор ни единого пятна не посадить?!) – и думал, как жалко смотрится он сам по сравнению с этим холодным и прекрасным демоном. - Вы… ты… От волнения он то и дело сбивался. Ужасно подмывало спросить что-нибудь про секту, но Цинхуа не знал, как отреагирует Мобэй, да и, честно говоря, все ещё немного побаивался. А потому решил начать с каких-нибудь нейтральных тем. – Тебе нравится дынная газировка? – брякнул он первое, что пришло в голову.Мобэй чуть дёрнул уголком рта (улыбнулся он так, что ли?) и ответил:- Теперь да.Цинхуа едва снова не поперхнулся лапшой.- Теперь?- Я никогда не пробовал её, пока ты не угостил меня, - пожал плечами Мобэй.- А хрустящие шарики в шоколаде?- Их тоже. Я обычно не ем сладкое. Честно говоря, я даже не знал, что такие вещи вообще существуют.Шан Цинхуа с хлюпаньем втянул лапшу, сглотнул, не удосужившись даже как следует прожевать, и уставился на Мобэя огромными от удивления глазами.- Так, давай по порядку.Все оказалось хуже, чем Шан Цинхуа мог вообразить. Мобэй полностью игнорировал такие восхитительные и совершенно обыденные для любого человека вещи, как картофельные чипсы, вафельные трубочки с шоколадом и орешки в глазури. Ни разу не пробовал растворимую лапшу и бургеры, а из газировки изредка покупал только содовую без добавок, и вообще пил в основном обычную воду.И если некоторую еду и напитки он, подобно аскету, попросту не употреблял, а потому не интересовался существованием той же дынной газировки или куриных наггетсов, то в сфере развлечений все было совсем плохо.Расспрашивая Мобэя обо всём подряд, Шан Цинхуа всё больше убеждался, что Бинхэ, кажется, был прав, говоря о строгих и совершенно нелепых ограничениях, в которых приходилось жить членам ледяной секты. Может, конечно, Мобэю самому были неинтересны подобные вещи, но Цинхуа просто не мог представить себе, чтобы кто-то добровольно решил настолько целенаправленно отгородиться от мира.Мобэй не смотрел почти ничего из современных блокбастеров, не знал, кто такой Дарт Вейдер, не играл в Майнкрафт или Элдер Скроллз. Да что там! Даже простенькая игрушка ?три в ряд? вызвала у него недоумение. С книгами было получше, но в основном благодаря стараниям того же Цинхуа, который за последние два месяца умудрился познакомить Мобэя с несколькими популярными авторами. Пробелов в этой сфере всё равно оставалось множество, потому что сам Мобэй читал в основном научную литературу или книги по истории, которая была тёмным лесом уже для Цинхуа.Музыку Мобэй и вовсе не понимал и не слушал ничего – ни традиционный цинь или оперу, ни популярную у молодёжи попсу, ни яогунь (3), ни тем более столь любимый самим Цинхуа зарубежный рок.Когда Шан Цинхуа говорил об интересных ему вещах, с него слетала всякая стеснительность. Но если раньше он позволял себе такое только с Шэнь Цинцю и несколькими относительно близкими друзьями, то сейчас, видя перед собой практически чистый лист, которым был Мобэй, не мог удержаться и, позабыв про недоеденную лапшу, свои невесёлые мысли и даже опасность быть затащенным в секту, болтал без остановки. Рассказывал про свои увлечения, музыку и недавно вышедшее кино. Показывал картинки из популярных дунхуа в телефоне и взахлёб пересказывал сюжеты любимых книг.Мобэй почти всё время молчал, но слушал очень внимательно, изредка задавая короткие, но меткие, вопросы, на которые Цинхуа бросался давать длиннющие ответы. И даже послушно сунул в ухо наушник, когда Цинхуа включил ему несколько своих любимых песен.Пара часов пролетела, как пара мгновений.Оторвавшись от телефона, в котором искал какую-то очередную смешную картинку, Цинхуа заметил, что Мобэй смотрит на часы.- Ты торопишься? – спросил он и сам удивился, насколько огорчённо это прозвучало.Мобэй покачал головой.- Нет, но мне, и правда, скоро нужно будет идти. Меня ждут.- О, понятно, - разочарованно протянул Цинхуа, но тут же одёрнул себя. Само собой, у Мобэя ещё могут быть дела, да и он, наверняка, устал от этой бесконечной глупой болтовни.Он полез за кошельком, но Мобэй жестом остановил его.- Я заплачу, - спокойно сказал он. И, помолчав немного, добавил: - Спасибо, что согласился поужинать со мной.Согласился? Да ему велели приказным тоном! Впрочем, Цинхуа совершенно ничего не имел против, настолько их недосвидание оказалось лучше, чем он ожидал.Вслух Цинхуа, само собой, этого не сказал.- Тебе спасибо, что пригласил, - широко улыбнулся он.Мобэй вдруг замер, пару секунд глядя на Цинхуа, словно зачарованный. Но почти сразу отмер обратно и кивнул.Они расстались на улице перед лапшичной. До дома Цинцю было рукой подать, и Цинхуа решил пойти пешком. Дойдя до угла, он оглянулся – Мобэй все ещё стоял на том же месте и смотрел ему вслед. Цинхуа помахал ему рукой. Было уже довольно поздно, и в свете горящих фонарей лицо Мобэя казалось странным – задумчивым и даже словно бы немного грустным. Но Цинхуа списал всё на освещение. Ну, в самом деле, о чём мог грустить такой человек, как Мобэй? Скорее уж, ему просто стало скучно. Шан Цинхуа готов был признать тот факт, что переусердствовал и совершенно его заболтал.Когда Шан Цинхуа скрылся за поворотом, из тени соседнего здания вырулил автомобиль с тонированными стёклами. Он остановился аккурат возле Мобэя, и тот, чуть помедлив, сел на заднее сиденье.Водитель, коренастый широкоплечий мужчина, глянул на своего пассажира в зеркало заднего вида.- Мобэй-цзюнь, возможно, это не моё дело, но вы ведь понимаете, что ваш дядя этого не одобрит? – произнёс он.Мобэй молча отвернулся к окну, не удостоив мужчину даже взглядом.- Как хотите, - водитель пожал плечами. – Просто напоминаю вам о возможных последствиях. Сами знаете, что бывает за нарушение правил…- Ты прав, Дуби, - холодно оборвал Мобэй. - Это действительно не твоё дело.***В понедельник Мобэй не пришёл на занятия.Шан Цинхуа не видел его весь день ни в общем коридоре, ни в лектории, ни во дворе. Он даже осторожно поспрашивал нескольких девчонок, которые чаще всего крутились рядом с Мобэем, под предлогом того, что, якобы, нужно подписать какие-то документы. Но никто не знал, где он.Весь день Цинхуа сидел, как на иголках. А вечером перед уходом заглянул в кладовую – баночка дынной газировки, которую он принёс ещё до начала занятий, стояла нетронутой. Может, что-то случилось?Если подумать, ситуация была самая обычная – просто один из студентов прогулял лекции. Мало ли причин могло на это найтись? Только вот Мобэй раньше никогда не прогуливал, стабильно появляясь на занятиях даже в проливной дождь. И Шан Цинхуа вдруг понял, что переживает гораздо сильнее, чем стоило бы.Телефонами или электронной почтой они не обменивались, за болтовней Цинхуа совсем позабыл об этом, да и ви-чатом Мобэй не пользовался.- Так посмотрел бы в документах, - посоветовал Шэнь Цинцю, когда дома друг рассказал ему о своих тревогах.- Я смотрел, - надулся Цинхуа. Неужели Шэнь Цинцю думает, что он настолько глуп? Он пролистал профайл Мобэя первым делом. – Но телефон, как и фамилия, нигде не указан. И на кафедре никто не знает.- А где он живёт? – Шэнь Цинцю казалось, что Цинхуа раздувает проблему на пустом месте, но, видя, как тот волнуется, он решил не подливать масла в огонь.- Понятия не имею, - Цинхуа пожал плечами. Он как-то не догадался спросить. Да и откуда ему было знать, что такая информация вообще может ему понадобиться? Цинхуа был уверен, что тот пятничный ужин был у них с Мобэем первым и последним, и больше они никогда не пересекутся.- В таком случае успокойся и подожди до завтра, - сухо посоветовал Шэнь Цинцю. – Если не появится, тогда и решишь, что делать. Хотя, честно говоря, на твоём месте я бы не стал лезть во всё это. Сам подумай, подхватил ты простуду или там, не знаю, съел чего не то, ну и пропустил пару дней. А потом оказывается, что какой-то чудак тебя уже с фонарями ищет и свидетелей опрашивает. Шан Цинхуа обиженно надулся. Цинцю, конечно, был прав, и нужно было махнуть рукой. Но какое-то неприятное чувство внутри не давало покоя. Цинхуа и сам не понимал, почему так сильно разволновался из-за совершенно обыденного прогула, но никак не мог перестать думать об этом.А утром во вторник из окна кабинета он увидел Мобэя, как ни в чем не бывало входящего в ворота университета. Высокая широкоплечая фигура в строгом костюме заметно выделялась на фоне других студентов. И не в последнюю очередь потому, что держался Мобэй на некотором отдалении от остальных.У Шан Цинхуа сердце едва не выпрыгнуло из груди от облегчения. Он выбежал из кабинета и помчался вниз, не дожидаясь, пока Мобэй поднимется на этаж. Прыгая через ступеньки, Цинхуа преодолел два лестничных пролёта, и, позабыв о всякой осторожности, беззастенчиво окликнул Мобэя, едва заприметив его в холле первого этажа. Мобэй обернулся на голос и увидел, как Цинхуа, запнувшись в своих драных кедах, чудом успел ухватиться за перила, едва вновь не полетев вниз головой. Студенты, ещё не разошедшиеся на занятия, с любопытством поглядывали в их сторону.Мобэй неодобрительно нахмурился, и Шан Цинхуа, подойдя уже гораздо медленнее, виновато вжал голову в плечи. Вот же разорался, болван! Теперь все на них пялятся!Но Мобэй недоволен был вовсе не этим.- Почему ты не выбросишь ботинки? - он лёгким кивком головы указал на несчастные кеды.- Что? А, это? – Цинхуа неловко улыбнулся и почесал в затылке. – Да как-то всё забываю. Потом. Тебя не было вчера. Я волновался.Несколько долгих секунд Мобэй молчал, с явным удивлением глядя на Цинхуа, потом всё-таки ответил:- Были дела дома. Я попрошу у кого-нибудь переписать лекции.Только теперь, когда Мобэй снова стоял перед ним, целый и невредимый, тугой узел тревоги в груди Шан Цинхуа, наконец, ослаб. Зря он волновался. Глупо вышло.- Мне пора на занятия, - сказал Мобэй. – Встретимся вечером на том же месте.Встретимся? Шан Цинхуа почувствовал, как у него снова перехватывает дыхание. Мобэй хочет встретиться ещё раз? Но… зачем? За книги и газировку он уже отблагодарил. Не может же быть, чтобы ему понравилось болтать с Цинхуа? Мысли, перебивая одна другую, завертелись в его голове. И он не сразу осознал, что не так в фигуре поднимающегося по ступенькам Мобэя. И только присмотревшись, понял. Радостное недоумение мгновенно улетучилось, снова сменившись тревогой.Едва заметно, не различишь, если не приглядываться, но всё-таки… Мобэй хромал.