Глава III (1/1)

Бинты порвались, металлические ногти ломались, вонзаясь в каменную породу, но хранитель продолжал восхождение.Раздался мерзкий скрежет, и булыжник, используемый для опоры, полетел в далекую пропасть, а страж повис на одной руке. Он уже ничем не мог иначе продолжать свое восхождение?— все ножи давно затупились и сломалась. Он падал уже столько раз, что считать перестал.Однако сейчас он еще не рухнул обратно, и, оскалившись, хранитель продолжил карабкаться.Далеко-далеко наверху он уже видел свет. Свет из недостижимого колодца, свет, тянущий его вверх, ориентир, цель, напоминание, зачем он пытается выбраться. Свет того рокового колодца, откуда он пал в ужасный Кошмар.Он?— некогда звавшийся Авантюристом.И он же?— некогда звавшийся Петром.Кошмар действительно стал их спасением, как бы поразительно и страшно это ни звучало. Падая в глубокую бездну, Авантюрист на секунду усомнился: ?Но хватил ли мне сил защитить Петра там, внизу?!? Он не смог постоять за него в Промежутке, так неужели он справится в Кошмаре?Кошмаре, где нет тепла, цвета и безопасности, Кошмаре, наводненном ужасающими монстрами, Кошмаре, чей холод и безволие сковывают крепче, чем цепи, Кошмаре, настолько ужасающем, что даже описывать его в пределе выше не решаются?Авантюрист тогда закрыл глаза, прижал Петра к груди и понял: ему хватит сил.С тех пор он так и не разжал хватку. Он бился с невидимыми во мраке тварями, он обращал свое тело в железо, он убивал?— и, возможно, убивал такие же души, как он сам, каких-то несчастных, кто мог бы вознестись и стать ему братом-хранителем, но по несчастному стечению обстоятельств встал на пути Авантюриста. И он раз за разом пытался вскарабкаться вверх, к Промежутку.Все его существование обратилось в одну цель?— спасти Петра.Ему удалось… Отчасти.Кошмар изменял приближенных. Чтобы выжить без цвета, Петр был обречен на изменения. Его легкое, слабое, зависимое от цвета тело приходилось укреплять, его сердца?— замуровывать, а его душу?— прятать.Авантюрист раньше не знал, откуда берутся стражи. Ему казалось это естественным разделением: защитники и те, кто нуждаются в защите; чистые души и те, кто проведут эти души в верхний мир. И он с ужасом и отчаянием наблюдал, как Петр меняется.Любой другой приближенный, наверное, либо погиб, либо стал стражем. Но Авантюрист ни на мгновение не отпустил Петра от себя?— и Кошмар сделал из них одно существо.И этот хранитель теперь взбирался по каменной стене к все увеличивающемуся и увеличивающемуся пятну света.Он цеплялся за острые камни одной рукой, второй. Третьей и четвертой. Его лицо, напоминающее разбитую маску, составленную из двух разных половин, неотрывно следило за светом?— словно тот мог исчезнуть, если отвести от него взгляд.Сердца Авантюриста и Петра слились вместе. Одно так и осталось серебряным, вместилищем цвета мечты и странных состояний. Что же до других… С печальной, приносящей страдания лазурью Петр бы не выжил в Кошмаре, и когда он стал сильнее, когда его тело покрылось металлом и слилось воедино с телом Авантюриста, лазурь покинула его.Пурпур тоже уходил. Новый хранитель чувствовал, как его покидают последние капли дикого, стремящегося к цели пурпура?— без столь могущественной и неостановимой силы не подняться ему в Промежуток.Последняя капля пурпура растворилась в воздухе, когда хранитель ухватился за край обрыва в Штольне, и в этот момент он осознал, что теперь с серебром в его душе соседствует не лазурь, не пурпур, а цвет куда более непредсказуемый и разрушительный для братства хранителей?— золото.И это золото подсказало ему его новое имя.Архитектор.Потому что именно он заложил первую ступень лестницы в завтрашний день.***Юлия родилась вскоре после Евы.В Промежутке и так оставались лишь крохи цвета, а приближенных?— все меньше и меньше. Однако почему-то, словно из последних сил, Промежуток продолжал приносить в этот угасающий мир новые души. Сначала появилась Ева, любимица солнечного золота, а спустя всего лишь десяток циклов родилась Юлия, мерцающая лунным серебром.Даже их Покои находились рядом и соединялись. Юлия чувствовала связь с Евой. Она ощущала несправедливость в том, что они обе?— приближенные. Юлии казалось, она была рождена, чтобы охранять и защищать Еву. Она должна была стать ее хранительницей. Может, умирающему Промежутку не хватало не только цвета, но и металла?— для создания нового хранителя?Однако для Евы явился новый страж. Конечно, молодая Юлия не застала его прошлое воплощение, но она была наслышана от других приближенных о том, кем раньше являлся этот Архитектор. Страж, поднявшийся из глубин Кошмара! После такого подвига ему были прощены все прежние прегрешения. Все прошлое Архитектора словно обратилось в пыль для всего братства?— по крайней мере, никто не смел ему напомнить о неудавшемся мятеже. Да и сложно говорить о прошлом существа, чья душа раньше представляла две души.Своим подвигом Архитектор заслужил забвение. Но?— Юлия прекрасно это чувствовала?— сам же забвению не поддался.Ему отдали Еву. И Юлия не стала завидовать. Она видела, что Архитектор будет хорошо заботиться о своей приближенной. Не станет морить голодом и истязать. Порой у Юлии проскальзывали даже нереалистично светлые мечты, что Архитектор решится повторить свой бесстрашный бунт и все же сможет вознести приближенную?— только на этот раз Еву. Ее золото наполнило бы Поверхность любовью и самоотдачей, а лазурь?— надеждой.Так что Юлия не жалела, что родилась второй, тем самым уступив Еве столь милосердного стража. Но она еще больше обрадовалась такой расстановке, когда из Кошмара вознесся новый страж.Юлия стала приближенной Инквизитора.Наверное, ничто не могло передать ужасы, творящиеся в Кошмаре, лучше, чем метаморфоза Аглаи. Конечно, Юлия не застала ее в образе приближенной, однако она была наслышана о ее характере. Душа, чьей воли было достаточно для противостояния грозному Полководцу, душа, свято верившая в идеалы Мятежного Откровения, душа, которой хватило сил низвергнуть в Кошмар самого страшного тирана Промежутка?— эта душа стала подобием своего мучителя. Все приближенные, что общались с Юлией, с сочувствием и отчаянием говорили: Инквизитор?— это второе воплощение Полководца.Но могущественнее и злее.Юлия приняла свое бремя терпеливо и смиренно. Изумруд в сердце придавал ей стойкости, а серебро охлаждало разум. Юлия чувствовала, что взяла на себя тяжелый удар, но главное?— она закрыла от этого удара Еву.Да, Инквизитор, ревностно следуя заповедям братства, давала ей лишь жалкие капли цвета. В таком положении Юлия и не грезила о вознесении.Но это хорошо. Ведь это оставляло шанс для Евы.Прекрасно понимая, что всю свою недолгую?— а зачем врать, действительно недолгую, ибо Промежуток умирал?— жизнь она проведет в собственном Покое, Юлия проводила время за работой. Отражая склад ее характера, Промежуток создал для нее уединенный домик на берегу бескрайнего моря. А в домике?— богатую библиотеку. Удивительно, и как эти книги могли быть созданы по образу и подобию души Юлии, если она никогда их раньше не читала? В книгах остались ее знания из прошлой жизни? Так неужели прошлая жизнь существует? Или так цвет делился с ней знаниями, принимая форму нужных слов в тяжелых фолиантах?Юлия не знала. Понимала, что до конца так и не узнает. Но раз уж ей отведено время в темнице, она потратит его на изучение мира.Заключенная в своей Библиотеке под присмотром Инквизитора, в чьих металлических руках оказалась власть над всем братством, Юлия изучала природу цвета.***—?Как ты? —?тихо спросила Катерина.Комендант печально посмотрел на нее. Он прекрасно понимал, о чем Катерина спрашивает. Насколько сильно сегодня болит ли в груди? Как много боли приносит этот обломок стрелки, пробивший сердце и засевший в теле?Это не сильная боль. Но постоянная?— то усиливающаяся, то спадающая, однако никогда не покидающая его полностью. Как физическая, так и душевная?— ведь эту рану он получил за предательство единственного друга.—?Бывало и хуже,?— ответил Комендант.Катерина печально улыбнулась. Как ни старался Комендант, она слабела. Кожа побледнела, глаза потухли, щеки впали. Он искал для нее сирень и лазурь, но цвета оставалось все меньше. Он приносил ей все, кроме губительных янтаря и изумруда?— да они и для него опасны, сильнее бы разъедали его металлическое тело. Он старался изо всех сил!Но очевидно, этих сил было слишком мало, чтобы предотвратить гибель Промежутка.Даже он, Комендант, старший из оставшихся стражей, уже в глубине души признавал, что мир их?— лишь переходное звено на пути к Поверхности. И это звено разрушается.Однако он научился на горьком опыте павших мятежников. Он не хотел вознесения. Катерина рассказала ему, почему в последний момент бежала из Штольни. Этот тяжелый секрет тяжелым грузом лег на их с Катериной плечи.Хотя даже при желании Комендант уже не смог бы вознести свою приближенную. Последний мятеж хоть и закончился неудачей, слишком глубоко потряс братство. Коменданту, формально старшему и главному хранителю, веры не было. Стражи запомнили слова Полководца о причастности Катерины и, хоть и не имея никаких доказательств ее вины, хотели заключить ее под арест. И Комендант, ненавидя себя за бессилие, не мог им ничего противопоставить.Катерина стала пленницей. Мало ей было соседства с Опустевшим Покоем Петра, теперь рядом с ней создали отдельный Покой, Пустырь, где поселился жуткий монстр, прозванный Крысой. Персональный тюремщик Катерины.В другие времена Комендант бы воспротивился и собственным мечом убил чудовище, но он ослабел, и Катерина умоляла его не биться с Крысой. Если он погибнет?— она тоже обречена.Но неужели это справедливо? Он?— хранитель Катерины! Он должен был заботиться о ее благосостоянии! А что он допустил? Ее Покой соединен с Мансардой и Пустырем. Те в свою очередь?— с опустевшими Собором Аглаи и Усадьбой Виктории, где тоже поселились монстры. И если из Собора еще можно было попасть в Библиотеку Юлии, а из Усадьбы?— в Приют Лары, третий путь из этих Опустевших Покоев вел во Дворец Нины.Место, напоминавшее о Часовом и вине перед ним. Место, захваченное пятым монстром?— самым опасным, на взгляд Коменданта, из имеющихся, ибо этот монстр умел летать.?Как же я жалок,?— подумал Комендант, сдерживая горькую улыбку. —?Неудивительно, что власть у меня отобрала Инквизитор?.Да, он все еще являлся старшим, а потому главным, но все в Промежутке понимали, кто на самом деле имеет власть над братством. Инквизитор вселяла ужас в сердца как приближенных, так и братства. Кажется, не боялся ее только Архитектор. А стоило бы…—?Что ты намерен делать с новой приближенной?Голос Катерины вывел Коменданта из задумчивого оцепенения. Он взглянул на Катерину, и ее слабая улыбка придала ему немного сил. Новая приближенная, точно.Мария. Любимица пурпура и сирени.—?Не уверен,?— честно ответил Комендант. —?У нас не хватает стражей, чтобы отдать ее кому-то. Но нельзя же обрекать ее на голодную смерть? Неужели придется пойти на беспрецедентный случай и доверить Марию чужому стражу?—?Если ничего другого не остается…—?Но кому?Катерина задумалась. Пока она молчала, Комендант не отводил от нее взгляд. Когда его терзали сомнения и другие чувства?— а подобное случалось все чаще и чаще,?— он любил советоваться с Катериной. Общение с ней хоть немного облегчало бремя на его плечах. Он понимал, что никому больше не может доверить свои волнения и переживания.Порой ему казалось, что это Катерина охраняет его, а не наоборот.—?Из всех стражей лучше всего подходит Архитектор,?— заключила Катерина. —?Ведь он?— слияние двух душ, верно? Хотя бы так можно объяснить, почему ему будет доверена вторая приближенная. И даже Покои Евы и Марии соединены.Комендант задумчиво кивнул, затем тяжело вздохнул.—?И все равно это будет на грани ереси. Да и боюсь я доверять что-то столь необычное Архитектору. Знаю, я не должен судить по его прошлым деяниям, но я не могу просто забыть случившееся. Авантюрист и Петр начали весь это мятеж! А затем самовольно сбросились в Кошмар! Если слиянию их душ, этому сиамскому близнецу, доверить что-то столь близкое к святотатству, беды не избежать!—?Мой милый, беда уже здесь. Мы уже умираем.Новый тяжелый вздох откликнулся болью в груди, и Комендант поморщился. ?Она права,?— подумал хранитель. —?Мы доживаем последние циклы, и только чудо спасет этот жалкий мир?.—?Хорошо. Я предложу кандидатуру Архитектора на роль хранителя Марии. Посмотрим, как отреагируют остальные стражи. Но не скрою, мне бы очень хотелось, чтобы новый хранитель…Он осекся, потому что голове раздался раскатистый грохот. Комендант поморщился, оглушенный металлическим звоном. Однако он все равно почувствовал, как Катерина, подбежавшая к нему, взволнованно прикоснулась к его голени.Этот грохот… Это же…С таким звуком появлялся новый страж.—?Мне нужно бежать,?— предупредил Комендант и скорее покинул Покои Катерины.Через пустые Покои он скорее мчался в Штольню. Теперь-то он знает, кому поручить новорожденную Марию! Вдруг боль в груди вспыхнула с новой силой, а золото обожгло внутренности, но Комендант больше не мог отбросить возникшую мысль: вдруг это он! Вдруг его старый друг вернулся из Кошмара, как сделали Архитектор и Инквизитор, и Комендант наконец-то сможет… попросить у него прощения?Он ворвался в Штольню и замер в изумлении.К обрыву первым явился Архитектор, и он помогал новому хранителю выбраться из страшной дыры, ведущей в Кошмар. И Комендант узнал это тонкое металлическое тело, узнал вновь покрывшуюся металлом руку-лезвие, узнал длинные ноги-ходули, узнал даже цепи, которыми некогда его сковали. Однако когда только что вернувшийся хранитель посмотрел на него и выпрямился во весь рост, Комендант не узнал его взгляд.На одно страшное мгновение ему показалось, что на него глядит не старый друг, а гордая мятежница Нина.—?Часовой? —?пораженно прошептал Комендант.—?Нет,?— ответил новый хранитель. —?Больше не Часовой. Зови меня Утопист.