День 17. (1/1)
Сегодня погода сыграла со мной злую шутку. Воздух прогрелся до такой степени, что у меня на затылке вставали волосы дыбом, а пяточки начинали медленно плавиться на раскаленном асфальте. Джек тоже все утро лежал в кресле, обмахиваясь веером, который он отобрал у девочек. Только детям, похоже, было весело. Они бегали туда-сюда и громыхали тазами, непонятно откуда у них взявшимися. Мимо меня пролетел промокший до нитки Юра, на носу у которого качалась капля, которую я сбила, щелкнув ему линейкой по носу.- Куда собрался, щегол? – спросила я, пристально глядя на него и делая вид серьезной тети.- Ну, я… мы… там, - он замялся, не зная, что мне ответить. Если честно, мне было все равно, поэтому я махнула рукой и пустила корабль в свободное плавание, а точнее, заставила Юру переодеться, после чего он вернулся к своим обязанностям главного засранца. Мимо меня пробегали дети, шлепая босыми ногами по лужам, которые уже образовались на полу из-за их ?мокрых? дел. А дела-то действительно были мокрые. Когда пришло время идти на обед, Джек наконец-то соизволил подняться с кресла и, почесав живот и сделав единственный шаг, упал на колени в ту самую замечательную лужу, которая накапала с одежды Юры. Лицо его перекосило от боли, вызванной вчерашней травмой, но единственное, что он произнес, было какое-то ругательство, правда, из-за трудностей перевода, я не поняла, какое. - Ну что, айс? - спросила его я, лениво перекинувшись через спинку кресла.- Нет, не айс, - ответил мне Джек, дуя на пострадавшую коленку. Но голод не тетка, и даже такая милая принцесса как Андрюша, превращается в злобного берсерка, который готов брать штурмом столовую во имя тарелки супа. Именно такой опустошительный набег мы и собирались совершить на наш священный пункт питания. Покряхтев и похрустев суставами, мы все-таки встали и вышли на крыльцо. Дети уже стояли, построившись парами, и с каким-то непонятным интересом смотрели на нас, будто ожидая, что у меня или у Джека вот-вот вырастут рога. Джек, в свою очередь, тоже заподозрил что-то неладное, потому что обычно дети ни в какую не хотели строиться и постоянно убегали от него, если он хотел построить их силой. Но желудок напомнил о себе суровым урчанием, и мы двинулись к отряду. Внезапно произошло нечто необъяснимое, от чего и я, и Андре завизжали. (Точнее, визжал только Андре, а я орала благим матом.) Единственное, что я тогда поняла, было то, что это что-то мокрое и холодное. Медленно переведя взгляд сначала на бьющийся в припадке смеха отряд, а потом на крышу, я увидела, как на ней сидят два недостающих звена нашего отряда, а именно Юрий и Роберт и, сжимая в руках таз, машут нам ручкой. Эх, Роберт-Роберт, я была о тебе лучшего мнения. А ты, как оказалось, был засранцем похлеще Юры. - А вот это айс, - придя в себя, сказал Джек, выжимая промокшую футболку.- И кто теперь будет спорить со мной, что Юра не засранец, м? Особый подход, особый подход говоришь. Драть его надо, как сидорову козу. На мое замечание Андреас лишь улыбнулся и полез на крышу, чтобы снимать оттуда детей. Маразм крепчал с каждым днем, а психика моя становилась все слабее. Может быть, мне все-таки сбежать пока не поздно?