Часть 1 (1/1)

Веселый шум таверны, терпкий вкус вина, жар объятий приятно волновали, обещая веселую ночь. Рассмеявшись, Дэшвуд поднял стакан. Стекло негромко звякнуло, вино качнулось, обагрив прозрачные кромки.– Не забудь выспаться, – улыбнувшись, напомнил Геннай, отпивая из своего стакана.– Хотел бы я пропустить дилижанс, – выдохнул Дэшвуд, опираясь на стул. Девушка рядом обняла крепче, коснулась губами щеки. Дэшвуд скользнул пальцами по плотной ткани корсета, наслаждаясь близостью спутницы.– Я тебе пропущу, – рассмеялся Деспани, хлопнув его по плечу. Дэшвуд громко фыркнул, вовремя отставив стакан, вскинул гордо подбородок.– Я шучу, – проворчал он, глядя на друга. Тот покивал, выстукивая непонятную мелодию по боку бутылки.– Твой отец разозлится, если вдруг опоздаешь? – лукаво спросила девушка.– Всякое возможно, – пожал плечами Дэшвуд, подумав, что тот, безусловно, окажется недоволен. Беззаботная жизнь, полная тайных свиданий, ночных пирушек и веселых прогулок была готова кануть в Лету. Дэшвуд, конечно, сомневался, что его в поместье ждет лишь работа – вот у старшего брата намечалась женитьба, но все же, разочаровывать отца не хотел.– Может, и не разозлится, но взбучку устроит, - весело заметил Деспани. Дэшвуд легко ткнул друга в бок:– Да вовремя я вернусь, хватит вам нагнетать обстановку, – проворчал он.– Так мы беспокоимся, – развел руками Деспани, наполняя стакан снова.– Да что-то излишне тревожитесь, – продолжил Дэшвуд. – Такая ночь за окном, а вы о завтрашнем дне.– Ночь превосходная, – подмигнул Деспани проходящей мимо девушке.– Вот видишь, – хмыкнул Дэшвуд, крепче обняв свою спутницу. – Давайте лучше еще выпьем!Деспани подлил вина и ему; стаканы вновь встретились, и стало не до споров.Возвращение домой Дэшвуда не страшило. Пусть отец был строг и не терпел лентяев, пусть впереди ждала уйма работы. Он возвращался домой, показать, чему научился, к чему способен.Не терпелось увидеть брата, закончившего Академию раньше, обнять отца, потолковать со старым Джованни.– Не забывай про нас, – сказал Деспани. – Приезжай в Камазен просто так.– Разумеется, – улыбнулся Дэшвуд. – Работа работой, а без друзей никак.– Правильно, – Деспани рассмеялся, поднимая бокал.Дэшвуда захлестнуло всеобщее веселье. Он хотел пробыть в таверне до утра, сполна насладившись беззаботной жизнью.– Долго я с вами не просижу, – произнес вдруг Геннай. – Утром мне открывать лавку.– Мы помним, – кивнул Деспани. – Мне самому убирать потом таверну, хоть сегодня я выходной.Он едва не столкнул бутылку, хоть и не был столь пьян, как хотел показаться.Геннай предусмотрительно сдвинул бутыль в сторону.– Благодарю, – весело отозвался Деспани. – Ну что, выпьем еще?Дэшвуд протянул ему стакан.Вино едва не пролилось на стол, но Деспани убрал бутылку вовремя.– За успешные дни и веселые ночи! – воскликнул он, поднимая стакан.– Именно, – согласился Дэшвуд.Девушка склонилась к его плечу, легко поцеловала в шею.Деспани одобрительно хлопнул Дэшвуда по спине, отчего тот едва не расплескал вино:– Полегче! – рассмеялся он, едва удержав стакан.– Ладно тебе, – тряхнул головой Деспани. – Не пролилось-то ни капли.– Мне повезло, – ответил Дэшвуд, сделав глоток. – Прекрасное у тебя вино, нигде не пил такого.– Я в напитках толк знаю, – гордо сказал Деспани. – Уходишь уже? – кивнул он Геннаю.– Мне пора, – сдержанно отозвался Геннай.Дэшвуд обнял его на прощание:– Как я рад, что ты сегодня остался, – искренне произнес Дэшвуд. – Теперь свидимся не раньше весны.– Не печалься, – улыбнулся Геннай. – Времена года быстро сменяются. Удачи тебе.– Спасибо, – растроганно выдохнул Дэшвуд. Вино ударило в голову, но в сон еще не клонило. Геннай потрепал его по плечу, обнял Деспани и исчез в толпе.Дэшвуд не чувствовал грусти. В самом деле, только казалось, что работы в отцовском доме будет навалом.Девушка, осмелев, прижалась к нему бедром, пригладила волосы. Дэшвуд прерывисто выдохнул, перебирая шнуровку корсета.– Может, мы тоже пойдем? – подмигнул он Деспани.Тот махнул рукой, не спуская глаз с одной из помощниц:– Идите, конечно! Я как раз надумал завязать… светскую беседу, – хохотнул он.Дэшвуд крепко обнял друга:– Прав был Геннай – время промелькнет быстро. Как вернусь, порадую вас вином из семейного погреба.– О! – восхищенно протянул Деспани. – Ловлю на слове! Наглеть не буду, хватит пары бутылок, но ты уж запомни.– Разумеется, – согласился Дэшвуд. – Жди меня весной.– В любое время года, – улыбнулся Деспани. – Удачной поездки! Передай привет Руту и отцу мое почтение.– Непременно, – Дэшвуд разомкнул объятия, увлекая за собой девушку.Жар ее тела бередил кровь; вопреки предстоящему отъезду, Дэшвуд чувствовал себя безмерно счастливым. Поднявшись наверх, он обнял спутницу прямо в коридоре, горячо целуя.Ничуть не смущаясь, девушка прижалась Дэшвуду крепче, обвила руками шею, отвечая на его ласки.Рука Дэшвуда скользнула по юбке, приподнимая ткань. Пальцы прошлись по бедру, девушка застонала, чуть прикусив губы.Ее ладонь легла на пах, сжала сквозь ткань, заставляя кровь застучать в висках.Дэшвуд прижал девушку к стене, лихорадочно распуская шнуровку корсета. Припал губами к светлой коже, целуя с чувством. Девушка запрокинула голову, темные волосы рассыпались по плечам. Дэшвуд зарывался в них пальцами, откидывал назад, гладил плечи, вдыхая запах разгоряченной кожи.Девушка не отталкивала его, поддавалась ласкам. Дэшвуд наслаждался каждым мгновением, каждым вздохом. Ночь ждала его перед поездкой – раскаленная, сумасшедшая, полная страсти.***Вечер нового дня показался Дэшвуду скучным. Но хоть в дороге не растрясло. Тревоги и сомнения давно улеглись. Впереди ждала мирная встреча с родными – если только отец не заметит длинных царапин на шее, в чем Дэшвуд все-таки сомневался.?Ну так завтра начнется работа, - рассудил он. – А я заслужил развлечение?.Он не заметил, как дилижанс прибыл на место. Возница окликнул его, и Дэшвуд вышел наружу. Потянувшись, подхватил скромный багаж, расплатился. Осмотревшись, вдохнул свежий воздух. За пять лет он почти забыл родные места.?Ничего, времени много, все вспомню?, – Дэшвуд поспешил вниз, предвкушая скорую встречу.Запах гари донесся не сразу. Дэшвуд было подумал, что ему мерещится от усталости. Он продолжал путь, не сворачивая. Он вот-вот должен был выйти к поместью.Ветер нагнал откуда-то клубы дыма. Дэшвуд замер, протер глаза. Едкий запах забился в ноздри. Закашлявшись, Дэшвуд сделал пару шагов, осознавая, что происходит.Поместья впереди не было видно – только дым и яркие всполохи в темноте.Сердце екнуло, наполнившись страхом. Обронив вещи, Дэшвуд бросился вперед, до конца не веря своим глазам.Он не понял, как остановился рядом с оградой, за которой пылало пламя. Инстинктивно отступив, Дэшвуд озирался вокруг. Лезть в пекло было безумием, а на помощь не мог придти никто.Взгляд выхватывал горящие кроны деревьев, уже почерневшую крышу. Огонь пожирал поместье отца, не щадя ни единой пристройки.Дэшвуд с силой оцарапал ладонь, надеясь, что попал в кошмарный сон. Кожу защипало, но поместье продолжало гореть. Дэшвуд заметался по сторонам, силясь разглядеть хоть кого-то.Мысли бились тревожным комком, паника мешала дышать крепче дыма.Ни один разбойник не посягал на их дом. Ни одна служанка, ни одна кухарка не могла забыть потушить печь.Дым забивался в горло, мешая позвать хоть кого-то.Дэшвуд отошел еще дальше, понимая, что может погибнуть сам – огонь норовил перейти сквозь ограду.Голоса в шуме пламени различил он не сразу. Просто метнулся на звук. Столпившиеся во дворе люди затушить пожар даже не пытались.Сердце ухнуло вниз, как только Дэшвуд это понял. ?Разбойники?, - мелькнуло в голове. Он хотел было броситься назад, попросить помощи у оставшихся на месте извозчиков, но боялся, что за это время напавшие убьют его близких. Потрясенный разум не желал верить в то, что его семья уже может быть мертва.– Пособник нечестивца! – послышался звучный голос. – Проклятый алхимик!Дэшвуд замер на месте, не понимая, кто говорит. Гудящий огонь перекрывал большиство звуков, но хор голосов был различим.Почему разбойники вдруг заговорили об алхимиках, Дэшвуд понял не сразу. Скрывшись под сенью дерева, он напряженно всматривался во двор. Голоса доносились оттуда.– Джованни делла Мирандола! Именем короля ты приговариваешься к смертной казни!Слова эти оглушили Дэшвуда. Он судорожно раздирал руку в кровь, пытаясь вернуться в привычный мир. Именем короля… Голоса отдавались в ушах, мешаясь с треском горящих балок.Дэшвуд верил в нападение разбойников, но королевский приказ был немыслимой дикостью.Силуэты вдали казались фигурками из театра теней, далекими от реальности. Но голоса, перекрывшие шум огня, врезались в сознание.Старый Джованни не причинил вреда никому. Дэшвуд не верил, что тот был преступником, из-за которого стража напала на дом.Дэшвуд стоял неподвижно, почти не чувствуя текущих по лицу слез. Шума рядом он сначала не различил, продолжая вглядываться в темные силуэты. Кто-то вцепился в его плечо, Дэшвуд вздрогнул, едва не отшвырнув подошедшего человека. Резко развернувшись, он потрясенно вгляделся в лицо брата:– Рут?..Рутберг едва стоял на ногах, сорвано дыша.Дэшвуд быстро привлек брата к себе, чувствуя крупную дрожь.– Что случилось, Рут?.. – прохрипел он. – Где отец?.. Почему на нас напали?..Рутберг держался за него, дыша через раз. Дэшвуд склонился ближе, чтобы точно расслышать брата.– Королевский указ… – прошептал Рутберг. – Отца приговорили, как алхимика… Подожгли кабинет… Потом напали на остальных…Дэшвуд слушал его с нарастающим ужасом. Волосы Рутберга покрывала копоть, из раны на плече сочилась кровь.– Кто еще выжил, Рут? – проговорил Дэшвуд с едва теплящейся надеждой.Он поддерживал брата изо всех сил, не давая упасть. Тот лишь молча мотнул головой, подтверждая худшие опасения.На горящий дом Дэшвуд уже не смотрел, обратив внимание лишь на Рутберга.– Уходим, Рут, – произнес он с болью. Брат едва стоял на ногах, а его смерть для Дэшвуда была концом всего.Рутберг слабо кивнул, сделав пару шагов, и неожиданно осел на землю. Дэшвуд тут же упал на колени, пытаясь дозваться брата.– Рут… – прошептал он. – Очнись!..Руки дрожали, дыхания не хватало. Дэшвуд судорожно хватал ртом воздух, тряся брата. Страх смерти вонзился в сердце раскаленным шипом. Дэшвуд почти ничего не видел, кроме витавшего вокруг дыма и бледного лица Рутберга.– Рут… – собственный голос казался чужим, обдиравшим горло.Нужно было бежать, ползти, пока люди короля не решили вернуться. Слезы жгли глаза вместе с дымом. Казалось, он попал в ловушку жестокого сна, подступившего еще в дилижансе. Но боль в руках и тяжесть тела брата не давали обмануться. Осторожно поднявшись, с ужасом вслушиваясь в малейший шорох, Дэшвуд взвалил Рутберга на спину, двинувшись прочь. Он дышал через раз, смаргивая едкие слезы. Боль в груди мешалась с яростью, но голос разума сдерживал Дэшвуда.Нужно было любым способом вернуться в Камазен, добраться до безопасного места, помочь Рутбергу очнуться или… предать его тело земле.Пробираясь к дороге, Дэшвуд не чувствовал, дышит ли его брат. Отдаленный шум пожара, звуки ночи, собственное дыхание мешали ему различить. Сердце бешено гнало кровь по венам. Дэшвуд шел так быстро, как мог. Сапоги казались колодками; совсем бесшумно идти не получалось, но путь впереди еще был свободен. Мысли сбивались, болели ободранные руки.Одинокий дилижанс показался миражом. Дэшвуд прерывисто выдохнул, изо всех сил ускоряя шаг. Ему послышался слабый стон Рутберга, сердце екнуло, но медлить было опасно.Добравшись до дилижанса, Дэшвуд окликнул возницу. Тот вздрогнул, всматриваясь в ночь.– На нас напали, – сбивчиво прошептал Дэшвуд, изо всех сил надеясь, что тот не откажет. – Помогите, прошу вас, я потом заплачу, сколько скажете.Возница присмотрелся к нему, но все же махнул рукой, сошел с козел и открыл дверцу. Покачав головой, помог Дэшвуду уложить Рутберга на сиденье.– Спасу нет от разбойников, – выдохнул возница, открывая другую дверцу.Дэшвуд склонился над братом, нащупывая пульс. Колени едва не подогнулись, стоило заметить едва незаметное биение. Возница наклонился сам, кивнув спустя мгновение:– Он дышит, – обнадежил он Дэшвуда. – Садитесь. Куда?– В Камазен, – отозвался тот. – Торговый квартал, восточная лавка. Знаете это место?– Да, бывал в тех местах. Доставлю быстро, не тревожьтесь.– Спасибо, – прошептал Дэшвуд и сел на указанное место, закрыв дверцу.Возница забрался на козны, щелкнул кнутом, трогаясь. Дэшвуд быстрым жестом утер слезы, и осторожно устроил голову брата на коленях. Дыхание Рутберга было редким, но тот был жив. Дэшвуд надеялся изо всех сил, что тот не погибнет ни во время пути, ни после. Геннай был сведущ в медицине, и Дэшвуд всем сердцем желал, что тот сможет помочь. Что тот не закроет дверь перед ними, что обвинение, унесшее жизнь их отца, не отвратит Генная.– Держись, Рут, – произнес Дэшвуд одними губами, касаясь лба брата. – Не оставляй меня…Измученный, он оперся затылком о спинку сидения, но засыпать не стал. И сон не шел, и сам Дэшвуд хотел убедиться, что возница остановится у нужного места.?Он же поверил нам, – твердил он про себя. – Он честно выполнит свою работу?.Дорога до Камазена казалась лихорадочным бредом.Изредка Дэшвуд вздрагивал, поворачивался к окну, но не замечал ничего, кроме темных пятен деревьев. Рутберг казался спящим, готовым вот-вот открыть глаза, но сон его, вопреки всем надеждам Дэшвуда, был слишком болезненным и глубоким.Лишь тихий стук сердца под рукой не давал впасть в полное отчаяние.Дэшвуд вспомнил, как накануне не хотел покидать Камазен. Теперь он возвращался туда. Друзья были рядом пять лет, готовые поддержать, подставить плечо. Они оставались единственным шансом на спасение.Но Дэшвуд знал, что не опустит рук, не отступится, даже если те, кому он верил, откажутся помогать. Если Дэшвуд из доброго друга превратится для них в сына преступника.Он выцарапает Рутберга из лап смерти и не даст ему погибнуть после, во что бы то ни стало.Дэшвуд не знал, как примет его теперь Камазен. О сожжении поместья в столице узнают уже утром – к алхимикам, истинным или ложным, король всегда был нетерпим.В голове носилась тысяча мыслей. Их отец служил королю верой и правдой, не переступая ни одной запретной черты.

?Нападение было подстроено, – билось в мозгу. – При дворе много корыстных честолюбцев, а отец был не последним в Совете. Он говорил, что невозможно предусмотреть все и нас призывал к осторожности. Он был осторожен… до самого конца?. – На этих словах Дэшвуд вздрогнул, сглатывая тяжелый ком в горле.Когда-то давно отец отправил их с матерью к дальним родственникам, дабы уберечь от неизвестной опасности. Дэшвуд был слишком мал в те годы, а после никто толком ничего не мог рассказать. Даже отец, нашедший их после смерти матери, обмолвился только, что был в плену.Отец любил их с братом всем сердцем. Хоть и был молчалив и строг, не терпел праздности и пустых разговоров. Он дал им все, что мог. Занял место в Королевском Совете, трудился не покладая рук… О прошлых лишениях Дэшвуд не спрашивал, убежденный, что всему свое время.Но если отца приговорили люди короля, то искать поддержки при дворе было бессмысленно. Дэшвуд с болью подумал, что ни в одной церкви он не поставит свечу за упокой погибших. Алхимики вместе с их приближенными считались исчадиями ада, а то, что имя их рода теперь окажется в Хардланде под запретом, сомневаться не приходилось.Рутберг готовился к свадьбе, хоть и держал имя невесты в секрете. Или, может, сам Дэшвуд не обращал на это внимание, читая письма брата. Об обвинении избранница Рутберга непременно узнает. Дэшвуду захотелось потом разыскать ее, но так, чтобы не подвергнуть опасности их всех.Нужно было добраться до Камазена живыми. А там всеми силами стать на ноги, не смотря ни на что.***– Мы на месте, – произнес возница, открыв дверцу.Дэшвуд вздрогнул, встряхнувшись. Выглянул из экипажа, узнавая знакомую дверь.Шумно выдохнул, нащупывая кошелек. Нужно было немедленно расплатиться, дабы не вызвать подозрений. Но возница покачал головой:– Не нужно, я просто помог вам.Дэшвуд удивился, но не стал тратить время на споры. Если на их беду встретится патруль – никому не будет пощады.Он выбрался наружу. Рутберг по-прежнему не приходил в себя. Осторожно Дэшвуд вынес брата из дилижанса, держа на руках.– Спасибо вам, – произнес он с чувством. – Поезжайте обратно как можно скорее. Ночь – время опасное.– Само собой, – отозвался тот, сочувственно глядя. – Да пребудет с вами удача.Дэшвуд кивнул, проводив дилижанс взглядом. Затаив дыхание, постучался в дверь черного хода.Время казалось тягучим, липким. Вокруг стояла почти полная тишина. Дэшвуд всмотрелся в по-прежнему белое, как мел, лицо брата, и вновь перевел взгляд на дверь. От внезапного скрипа вздрогнул, на мгновение потеряв дар речи.Геннай со свечой в руках смотрел на них потрясенно. Ни слова не говоря, пропустил в дом.– Что стряслось?.. – спросил он, закрывая дверь. – Кто на вас напал?..Дэшвуд замер, поняв, что просто не может соврать.– Королевская стража. Они сожгли наш дом, – собственный надтреснутый голос отозвался болью.– Расскажешь позже, – быстро сказал Геннай, зажигая лампы. Желтоватый свет окутал лавку, освещая знакомое убранство. Однако тепло дома Генная еще не уверяло в безопасности. Дэшвуд чувствовал, как дрожат его руки – от боли, волнения, от тяжелой, бессонной дороги.Геннай провел его в спальню, помог уложить Рутберга на кровать.– Он жив, – прохрипел Дэшвуд, – но не может очнуться. Кто-то ранил его. Крови мало, но Рут едва жив.– Я выясню, в чем дело, – ответил Геннай, обнажая раненное плечо Рутберга. Дэшвуд тяжело опустился на пол, напряженно глядя на брата.– Когда я вернулся, – произнес он, – то нашел поместье в огне. Из живых людей была лишь королевская стража, казнившая нашего управляющего, как пособника нечестивца. – Он вздрогнул, вспоминая. – Я ничего не смог сделать. Рут остался в живых, он сказал, что стража напала на дом, обвинив отца в занятиях алхимией…Дэшвуд говорил с трудом, чувствуя, как пересохло горло. Геннай слушал его, не прекращая осматривать раны Рутберга.Дэшвуд не знал, верит ли Геннай его словам, но тот не прерывал рассказа, не показывал презрения.– Рут уже был ранен; он хотел спасти меня, а я – его. С отцом стража уже расправилась, – Дэшвуд с силой сглотнул, ощутив прилив боли. – Нас никто не заметил, но далеко мы не ушли. Рут потерял сознание и с тех пор не открыл глаз,– он тяжело выдохнул. – Нам повезло встретить дилижанс.Собственная речь казалась Дэшвуду бессвязной, но он говорил, что запомнил, оставляя свои слова на суд друга.Геннай пока молчал, очищая кожу Рутберга от грязи и крови. Дэшвуд придвинулся ближе, чтобы лучше видеть.Лицо Генная было мрачным, словно он не мог понять, как вывести человека из подобного состояния. Успокаивало лишь то, что дыхание Рутберга не стало реже. Геннай укрыл лоб больного влажной тканью, смочил губы каким-то лекарством.– По всем признакам, твой брат отравлен, – сказал, наконец, Геннай, повернувшись к Дэшвуду.– Отравлен?.. – повторил тот, пытаясь осознать сказанное.– Я не могу пока определить яд, но вижу, что кровь Рутберга сопротивляется. Боюсь, не могу сказать, сколько времени займет поиск лекарства, но сделаю все возможное.Дэшвуд смотрел на него с вновь вспыхнувшей надеждой.– Я послежу за твоим братом, – продолжил Геннай. – Насчет этого будь спокоен.– Мы не сможем долго оставаться у тебя, – тихо произнес Дэшвуд. – Наша семья теперь вне закона. Я не хочу, чтобы пострадал ты или кто-то другой.Геннай взял его за руку:– Я вас не выдам, – твердо произнес он, сжав ладонь Дэшвуда. – Было ли обвинение истинным или нет, для меня не имеет значения. И я склоняюсь ко второму.Дэшвуд замер, не в силах пошевелиться. Он хотел что-то сказать, но от волнения на ум не приходило ни единого слова.– Под угрозой не я, а вы, – добавил Геннай. – Особенно, если стражники все же заметили вас. Утром я узнаю, есть ли в квартале какое-нибудь безопасное место.– Спасибо тебе, – прошептал Дэшвуд, чувствуя подступающую усталость. Его надежда не рассыпалась прахом. Он сам сжал пальцы друга, другой рукой касаясь рукава спящего Рутберга. Пачкать уже чистую кожу брата, он не желал.– Тебе самому нужен отдых, – сказал Геннай, отпуская ладонь Дэшвуда. – Я приготовлю тебе постель и воду.Дэшвуд кивнул, глядя на Рутберга. Бледность разлилась по коже, даже губы, казалось, потеряли цвет. Он готов был пробыть с братом всю ночь, но боялся, что отключится сам.Геннай ушел, оставив их вдвоем. Дэшвуд никак не мог расслабиться, отогнать тревогу. Он не хотел сбрасывать на друга всю заботу о них.Он надеялся, что за несколько часов сна сам хоть немного восстановит силы.Камазен принял назад их обоих. Надолго ли, Дэшвуд не знал.Геннай вернулся через какое-то время, коснулся его плеча.– Все готово, – сказал он.Дэшвуд медленно поднялся, охнув от боли в затекших ногах.Геннай протянул ему небольшой флакон:– Обработай им ссадины, как вымоешься, заживет гораздо быстрее.– Мне повезло, что земля не попала, – запоздало заметил Дэшвуд. – Ты скоро ляжешь? Я тебя разбудил.– Мне хватит времени для отдыха, – мягко ответил Геннай. Выглядел он встревоженным, но вовсе не из-за прерванного сна.– Спасибо, – повторил Дэшвуд, принимая флакон.– Поспеши, вода остынет, – напомнил Геннай. – Я посижу с твоим братом, пока ты спишь.Дэшвуд благодарно кивнул и решил не медлить, пока сам не свалился от усталости в коридоре.***Теплая вода позволила немного отдохнуть телу, смыв пыль и грязь. Потревоженные ссадины щипало, но боль казалась незначительной.Дэшвуд думал, где они с братом смогут остановиться. Торговый квартал хранил в себе множество укромных мест, о большинстве которых он не знал. У Генная, прожившего здесь долгие годы, информации было куда больше.Нужно было выбрать самый неприметный, заброшенный дом. Все связи отца были теперь бесполезны, а обременять друга лишними заботами Дэшвуд не хотел.Несколько часов безопасности уже были даром.Мысли то и дело возвращались к недугу Рутберга. Боролась ли его кровь с ядом или медленно разрушалась? Нужно было выбрать такое место, где здоровье Рутберга не ухудшится. Дэшвуд готов был сам спать на полу, проводить ночи на улице, но жизнь брата была для него дороже всего.Остывшая вода не дала заснуть прямо в ванной. Боль в мышцах немного утихла. Дэшвуд выбрался из воды, быстро вытерся. Набросив на плечи оставленное Геннаем косоде, стал смазывать ссадины.Время близилось к утру, и надо было успеть поспать.Дэшвуду казалось, что он должен все делать быстро, уходя от незримой погони.Приведя себя в порядок, он вернулся к спящему Рутбергу, с тревогой взглянув на сидящего рядом Генная. До сих пор казалось, что брату может стать хуже в любой момент.– Никаких изменений, – ответил Геннай, заметив Дэшвуда. – Я изучу его кровь, может, быстрее найду нужное лекарства.– Спасибо тебе, – в который раз повторил Дэшвуд, садясь рядом.– Я опасаюсь, что от этого яда не найдется готового средства. Я не знаю, – добавил Геннай, нахмурившись, – чем пользуется королевская стража.– Я это выясню, – уверил его Дэшвуд.– Не подвергай себя излишней опасности, – предупредил Геннай. – Я не хочу потерять вас обоих.От его слов сердце Дэшвуда сжалось, но он поборол подступившие слезы.– Я буду осторожен, – сказал он. – Так, как учил отец. – Его голос все-таки дрогнул, и Дэшвуд склонил голову.– Я не сомневаюсь в тебе, – чуть сжав его плечо, ответил Геннай. – Ложись сейчас спать, тебе нужны силы.Дэшвуд кивнул, не споря. Осторожно погладив по волосам брата, он поднялся. Геннай проводил его в соседнюю комнату.– Отдыхай, – сказал он, – утром я тебя разбужу.Дэшвуд лег, укрывшись. Тело требовало отдыха, он закрыл глаза, стараясь уснуть. Геннай ушел, унося лампу.Дэшвуд прислушался к его шагам, к шороху за стеной. Сил ему требовалось с избытком.?Мы справимся, Рут, – подумал он. – Я сделаю все, и невозможное тоже?.***Проснулся Дэшвуд от щебета птиц. Приподнявшись, протер глаза. От резкого движения заболела рука, он поморщился, шумно выдохнув. Увидев знакомые стены, вспомнил, где находится. Захотелось тут же подняться, пойти к Рутбергу.Дэшвуд не знал, который час. Спал ли Геннай или уже открыл свою лавку. Двигаясь как можно тише, Дэшвуд встал, медленно расправил плечи. Прислушался, подойдя к двери. Подозрительных шумов он не заметил. Неслышно открыв дверь, прошел в соседнюю комнату.В ней ничего не поменялось, только лампы сменил солнечный свет. Рутберг по-прежнему спал. Дэшвуд подошел к нему, осторожно садясь рядом, вслушиваясь в дыхание. Бледность никуда не исчезла, но и сильнее не стала.– Доброе утро, Рут, – прошептал Дэшвуд. – Мы живы, значит, доброе.После сна стало немного легче. Дэшвуд контролировал себя лучше.Взяв брата за руку, он мягко сжал его пальцы. Рука Рутберга казалась совсем худой, но Дэшвуд чувствовал его пульс. Это немного успокаивало. Пока сердце Рутберга билось, надежда не исчезала.– Проснулся? – негромко спросил Геннай, входя в комнату.Дэшвуд взгрогнул, но руку брата не отпустил.– Как ты себя чувствуешь? – спросил Геннай, садясь напротив.– Отдохнул немного, – отозвался Дэшвуд.Геннай, оглядев его, кивнул, не увидев серьезной угрозы состоянию Дэшвуда.– В обед я закрою лавку. Посетители знают, когда приходить, вас никто не потревожит.Дэшвуд тихо поблагодарил, поправил одеяло.– Я чувствую, как сильно ты хочешь уйти, – сказал вдруг Геннай, – чтобы не стеснять меня.Дэшвуд кивнул, не скрывая своих чувств. Геннай всегда был безмерно проницательным.– Не надо торопиться сверх меры, – тихо посоветовал тот. – Вы пока в безопасности в моем доме. Королевская стража заглядывает ко мне редко.– Но мы все равно не сможем находиться здесь долго. Если догадается вчерашний извозчик, кого высадил у твоей лавки, неприятностей не избежать никому.– Не думаю, что он разглядел ваши лица, да и стража пока знает только ваши имена, – Геннай оставался невероятно спокойным. – Мне известно несколько заброшенных лавок в разных частях квартала, – сменил он тему. – Надеюсь, никто еще не облюбовал их, и для жилья эти места пригодны.– Спасибо за наводку, – выдохнул Дэшвуд. Он не расслаблялся, прикидывал план дальнейших действий.Вместе с жильем необходимо было найти работу. Дэшвуд полагал, что с этим справится сам. С ним оставались его умения и смекалка. Геннай мог сказать что-то о некоторых нанимателях, но Дэшвуд подумал, что интуиция не даст пропасть.Тяжелой работы он не боялся, а обмануть себя обычно не давал. Самой страшной опасностью было пока затаившееся отчаяние.***– Я выяснил состав яда, – нахмурившись, сказал Геннай, накрывая на стол вечером.Дэшвуд подался вперед, ловя каждое слово. Напряжение вновь охватило все тело.По лицу Генная было видно, что ничем утешительным тот не поделится.– Кантарелла. Редкий яд, почти мифический.Дэшвуд качнул головой – о подобном он даже не слышал.– Яд наемников, не оставляющий следов. Убивает мгновенно.– От него нет противоядия… – хрипло ответил сам себе Дэшвуд.Самый худший исход. Только Рутберг был жив до сих пор, погруженный в нескончаемый сон.– Ходят слухи, что есть, но секрет известен единицам, – напряженно ответил Геннай. – Я, увы, им не владею.Но Дэшвуд схватился за призрачный шанс:– Что-то помешало ему убить Рута.– Его кровь борется с ядом, не дает раствориться, что само по себе чудо.– Я найду это средство, – отчаянно произнес Дэшвуд, сжав кулаки. – Если этот рецепт есть хоть где-то, я добуду его.– Я не хочу, чтобы ты отступился, – серьезно сказал Геннай, позабыв о еде. – Но я не знаю, сколько времени пройдет, прежде чем твой брат сдастся.– Я начну как можно скорее, – твердо заявил Дэшвуд, вставая. – Жизнь Рута я ничему не дам разрушить.Геннай, поднявшись, дотронулся до его плеча:– Днем я предупредил Деспани. У него много знакомых самых разных профессий. Посетители любят поговорить, а память у нашего капитана хорошая. Он всегда примет тебя в нужное время и никому не выдаст.Дэшвуд медленно выдохнул. То, что друзья остались на его стороне, укрепило его веру.– Я перед вами в долгу, – прошептал он одними губами.Геннай предупреждающе сжал его плечо:– Пустое. Эту блажь диктует тебе горе, – добавил он понимающе. – Если кто-то хочет взять с тебя плату, ты поймешь сразу.– Я верю вам, – устыдившись своих слов, произнес Дэшвуд. – Но навлекать беду на вас не хочу.– Пустое, – повторил Геннай, смягчившись. Он легко потрепал Дэшвуда по плечу и указал на стол.Дэшвуд, вздохнув, сел обратно, подвинув ближе тарелку.Есть совсем не хотелось, но себя пришлось пересилить.Боль и потрясение еще путали мысли, искажали восприятие реального мира.Но даже сейчас у Дэшвуда были силы, чтобы принять новую жизнь.– У меня не все новости, – нарушил Геннай недолгое молчание. – Неподалеку нашлась пара мест, где вы сможете жить.Дэшвуд мигом отвлекся от еды:– Расскажи мне.– Две закрытые лавки. О них мало кто помнит, так давно ушли владельцы.– Я взгляну на них ночью, – Дэшвуд даже воспрянул духом.– Если остановитесь там, придется начать торговлю. Но ты, вроде бы, в ней мастер, – улыбнулся Геннай, отвлекая друга от печальных раздумий.– Вроде бы, – кивнул Дэшвуд. – Работа мне нужна, как воздух.– Я поделюсь с тобой товаром со склада, – уверил Геннай. – На первое время. Потом, как пойдут покупатели, обратишься к Деспани. Он сразу сообразит, что откуда добыть.– А чем там торговали?– В одной книгами, а в другой всем сразу.– Вторая мне больше подходит, – отозвался Дэшвуд, прикидывая масштаб работы.– Проверь для начала, – усмехнулся Геннай. – Хотя вторая лавка ближе ко мне.– Я не ошибся, – Дэшвуд наконец улыбнулся. – Посещу ее ночью.– Только тебе придется сменить имя, – предупредил Геннай. – И работать ночью. Если что, я тебя подменю, или попрошу кого-нибудь надежного.– Ночь для меня не проблема, – кивнул Дэшвуд. Мысли о лавке захватили ум, отгоняя тревогу. – Имя – тоже.– Вот и славно, – Геннай сжал его пальцы. – Я в тебя верю.Дэшвуд улыбнулся снова – устало, измученно, но с надеждой.– Я пойду к Руту, – сказал он. – Страшно оставлять его надолго.– Я помогу вам разместиться в лавке, – ответил Геннай. – Там его никто не потревожит.Дэшвуд кивнул снова и вышел в соседнюю комнату.Опустившись на пол, как накануне, он взял брата за руку.– Я нашел зацепку, Рут, – прошептал он, поглаживая бледные пальцы. – А совсем скоро у нас будет новый дом.Сказав это, Дэшвуд вдруг ощутил, что неведомая лавка вправду станет их жилищем. Не временным пристанищем, домом. Безопасным местом, в которое никто не пролезет.– Я все для тебя сделаю, Рут, – произнес Дэшвуд. – Я всегда останусь на твоей стороне.***Ночь опустилась на город мгновенно, не успел Дэшвуд помочь Геннаю с уборкой. Выглянув в окно, он кивнул другу. Тот оглядел Дэшвуда, протянул небольшой нож:– Здесь спокойно, но мало ли что. Замка на двери нет, можно зайти спокойно, только навалиться покрепче – дверь за годы разбухла. Если кто спросит – скажешь, что новый владелец.– В таком виде, – Дэшвуд поднял рукава косоде, – меня точно примут за твоего помощника.– Только волосы у тебя рыжие, – чуть улыбнулся Геннай.– В темноте видно не будет, – пожал плечами Дэшвуд.– И то верно, – подтвердил Геннай, открывая дверь.Дэшвуд шагнул за порог, мгновенно спустившись с крыльца. Дуновение ветра успокоило мысли. Окрестности он знал довольно сносно, да и Геннай объяснил, куда идти.Дэшвуд шел осторожно, держась в тени. Притихший Камазен был ему незнаком. Во время дружеских ночных прогулок он был совсем другим.Дэшвуд вздохнул, мысленно провожая вереницу радовавших сердце картин. Шелестела листва, вдалеке слышались чьи-то шаги.Побродив немного среди домов, Дэшвуд заметил потертую вывеску. ?Золотой гусь? - гласили потемневшие от времени буквы. Он довольно кивнул, взойдя на крыльцо.Опустив фонарь, Дэшвуд уперся в дверь, надавил плечом. Поддалась та не сразу, но все же открылась. Подняв фонарь, Дэшвуд оказался внутри. Затхлый, пыльный запах заставил поморщиться, но помешал не сильно.Дэшвуд обошел небольшую комнатку, светя фонарем вдоль стен. Желтый свет озарял ряды полупустых полок, небольшой стол, когда-то служивший прилавком. В комнате было тихо, даже мыши не бегали.?Хорошо, – подумал Дэшвуд. – Одной морокой меньше?. Впереди виднелся проем, скрывавший еще одну комнату. Дэшвуд заглянул внутрь, не найдя ничего, кроме еще одного стола.?Надо будет достать кровать?, – рассудил он, представляя будущую обстановку.Лавка казалась на удивление мирной, не пугала даже полная тишина. Темнота мягко смыкалась вокруг горящего фонаря. Спокойствие маленьких комнат пришлось Дэшвуду по душе. Не хотелось менять даже старую мебель. Проем скроется плотной шторой, на полках разместится товар.?Примешь нас?? – спросил у тишины Дэшвуд. Суеверным он не был, но потревожив покой забытых комнат, разрешения не смог не спросить.Темнота ничего не сказала, только плавно рассеялась перед фонарем. Дэшвуд чуть улыбнулся, кивнув сам себе.Кажется, стены лавки были совсем не против.Дэшвуд подумал, что она была нужна Камазену, как когда-то давно. Нужна не только Дэшвуду, но и жителям. И он готов был вдохнуть в нее жизнь.Поднявшись, он немного помедлил, но потом вышел наружу, плотно прикрыв дверь.Завтра он вернется туда, чтобы начать работу. А потом вместе с братом войдет в новый дом.Боль на сердце чуть улеглась, успокоилась. Дэшвуд коснулся темной двери и спустился в ночь.***– Вижу, ты в выборе не ошибся, – улыбнулся Геннай, переступив порог. – Спокойное место. И ты ходишь здесь так легко, словно знаешь каждый угол.– Мне здесь спокойно, – ответил Дэшвуд. – Я не чувствую страха, и надеюсь, что Рут здесь скоро поправиться.– Ты сможешь работать, не тревожась, что вас обнаружат. До мелких торговцев страже нет дела. Если вам вдруг придется бежать, моя лавка рядом. Да и таверна Деспани через пару улиц.– Место довольно укромное, – кивнул Дэшвуд. – И я приму меры, чтобы нас не нашли. Ближе к ночи загляну к Деспани, может пособит с уборкой.– Или пришлет пару крепких молчаливых ребят.– Тоже вариант.Дэшвуд прошелся по комнате:– Надеюсь, мы скоро управимся.– Ты береги силы, – посоветовал Геннай.– Само собой, – выдохнул Дэшвуд. – Без тебя я не сразу бы нашел это место, – добавил он благодарно.Геннай лишь пожал плечами:– Я лишь дал подсказку. Похоже, оно само тебя выбрало.– Как знать, – отозвался Дэшвуд, в глубине души чувствуя, что Геннай прав.Он приблизился к стеллажам, осторожно коснулся. На пальцах осталась пыль, но Дэшвуда это не смутило. Он вслушался в тишину, замерев. Он до сих пор не ощущал угрозы, хотя знал, что далеко не все места приветливы. Особенно те, чей порог не переступали годами.– Пойдем, – сказал он Геннаю, – я вернусь сюда позже и примусь за дело.Тот молча кивнул, направившись к двери. Следуя за ним, Дэшвуд подумал, что сейчас Геннай тревожится меньше.В лавку оба вернулись до темноты. Дэшвуда вновь накрыла волна беспокойства. Он быстро прошел в комнату, где спал Рутберг. Склонившись над братом, мягко убрал волосы с его лица.– Потерпи немного, – прошептал Дэшвуд. – Через пару ночей ?Золотой гусь? станет нам домом.Он смотрел на брата с тревогой, пытаясь определить, не стало ли тому хуже. Дыхание Рутберга оставалось ровным, но Дэшвуд не знал, как еще подействует яд. Он окликнул Генная, подождал, пока тот подойдет.Тот взял Рутберга за руку. Дэшвуд задержал дыхание, пока тот отсчитывал пульс.– Никаких изменений, – ответил Геннай, отстранившись. – Мои средства пока слишком слабы. Но у твоего брата сильная кровь.Дэшвуд кивнул, прикрыв глаза.– Может быть, и твоя – тоже, – сказал вдруг Геннай. – Вы же братья.Только я совсем не хочу, чтобы кто-то решил проверить тебя на выносливость.– Я тоже, – Дэшвуд выдохнул. Пока он твердо стоял на ногах, надежда была у обоих.– Наверно, мне пора навестить Деспани, – добавил он, отведя взгляд от брата. – Пока буду идти, в таверне как раз не останется посетителей.***В таверне было тихо, но, на удивление, не пустынно. В глубине, скрытой полумраком, за стойкой сидел посетитель. В фигуре и мягких складках ниспадающего плаща Дэшвуд узнал девушку. Тишину не нарушало ни одно слово, незнакомка даже не двигалась и казалась Дэшвуду странным сказочным изваянием.Стоило ему сделать шаг, как фигура метнулась, словно молния, а в грудь уперся кончик шпаги. Настороженные глаза сверкнули недобро, а Дэшвуд лишь успел поднять руки в знак того, что не собирается нападать, как от стойки послышался насмешливый голос Деспани, заставивший Дэшвуда насторожиться, а девушку – прислушаться.– Вижу, вы уже поприветствовали друг друга. Рил, не надо, мой друг ни в коем случае не собирается причинять вреда, и более того, он почти такой же, как ты, поверь мне.Девушка слегка склонила голову, светлые пряди, разметавшиеся после резкого поворота, скатились обратно под капюшон, шпага убралась от груди, а сама она вполоборота повернулась к хозяину таверны, впрочем, не выпуская Дэшвуда из вида.– Ты не говорил, что сегодня к тебе придут друзья, – спокойно и как-то устало ответила она, не убирая шпагу в ножны. Деспани усмехнулся, вытирая стакан, как будто девушки, нападающие со шпагами на мужчин, были привычным делом. А впрочем, он так много видел за время своей работы, что можно было спокойно полагать – подобная сцена его нисколько не удивит.– Ну, я не мог же выдать его. Как, впрочем, и тебя, предупреждая о вашем визите всех тех, кто, вероятно, захочет заглянуть ночью в мою таверну. К тому же, как ты видишь, он пришел совсем без оружия, и я не бросаюсь на него со стилетом, что лучшее доказательство того, что я ему доверяю. Я ни о чем не говорю, но вспомни, обманывал ли я тебя хоть раз за все время нашего почти бесконечного знакомства?Девушка заметно нахмурилась, но шпагу убрала. Дэвшуд внимательно смотрел на нее, но все никак не мог понять – на подружку Деспани она похожа мало, да и не было ее в прошлый раз, когда они всей дружной кампанией веселились в таверне. Дэшвуд знал Деспани довольно давно, и за время их, как тот выразился, ?почти бесконечного знакомства? с девушкой они бы встретились хотя бы раз. А так, он видел ее впервые, хотя внутренние ощущения подсказывали, что что-то в ней было смутно знакомым, и он определенно встречал ее раньше. Вопрос только, где.– Что же, я погорячилась, но напряжение дало о себе знать. Я предпочитаю нанести удар первой, чем после разбираться с ненужными последствиями своей медлительности и неосторожности, – бросила девушка в сторону, и Дэшвуд понял, что это было чем-то вроде извинения. Пожав плечами, он кивнул и направился к стойке, не опасаясь больше, что на него набросятся, приняв за врага. Кажется, Деспани удалось уладить это недоразумение, к тому же, Дэшвуд действительно не проявлял никакой враждебности и совершенно не собирался нападать, – да ему, по сути, было и не с чем. Друг кивнул, придвигая стакан вина, и снова вернулся к своему занятию – горка начищенных стаканов уверенно росла.– Удалось что-нибудь выяснить? – спросил Деспани, как бы между прочим.

Дэшвуд пригубил вино и ответил все так же уклончиво, больше вкладываясь в эмоции, чем в смысл слов.– Почти.– И чем же он, интересно, на меня похож? – негромко усмехнулась девушка.

Здесь, в более освещенном месте, Дэшвуд смог ее рассмотреть. Светлые волосы, замеченные им раньше, вились локонами, уходя куда-то в складки плаща. Похоже, они были собраны, чтобы не мешали в борьбе и прыжках. Оттенок был похож на Рутберговский, и Дэшвуд невольно загрустил, вспомнив брата. Маска скрывала большую часть лица, позволяя разглядеть лишь внимательно смотрящие глаза и аккуратный подбородок. Пальцы девушки скрывали перчатки, она не сняла их даже тогда, когда брала стакан, и Дэшвуд счел это жутко неудобным.

В остальном одежда была вполне обычной, удобной, только, несомненно, качественной – вряд ли такие себе мог позволить кто-то из обычных горожан, даже из торгового квартала. Взгляд задержался на тонкой цепочке, идущей в карман на груди, а в следующее мгновение от раздумий его отвлек все такой же насмешливый голос девушки.– Ну что, увидели во мне что-то знакомое? Уверяю вас, мы ни разу не встречались. Я бы попросту запомнила такого беспечного молодого человека как вы, – она усмехнулась уголком рта, и Деспани едва заметно нахмурился, понимая, как это может воспринять Дэшвуд после произошедших событий.– Хотелось бы мне быть таким беспечным, каким вы меня считаете, сударыня, – почти спокойно ответил Дэшвуд. – Я бы многое отдал, чтобы вернуться к тому состоянию, когда я мог себе позволить быть беспечным и не думать о множестве проблем, которые мне приходится решать сейчас.Девушка скептически усмехнулась, отпив вина. Светлые волосы, пристальный взгляд, ироничная усмешка…– Мужчины всегда ленивы, этого у них не отнять. Хотят, чтобы все было проще и спокойнее. Почти идеально.– Скажите мне, а вы этого не хотите? – все тем же тоном спросил Дэшвуд. Она на миг глянула на него, почти развернувшись, и еще ниже склонила голову.– У меня почти так и было. Почти идеально. А стало все далеко от идеального раз в сто, – в голосе сквозили сожаление и горечь. Пряди выскользнули из плаща, падая на темную ткань и едва заметно колыхаясь от ее дыхания.?Волосы цвета пшеницы, всегда завитые локоны. Когда к ним прикасаешься, кажется, что в руках держишь настоящее золото…?Дэшвуд качнул головой, что его собеседница восприняла как приглашение продолжить.– Сомневаюсь, что вы меня поймете. Если вы только сейчас не скажете, что от вас ушла невеста или что-то вроде того…– У меня нет невесты, – с грустью усмехнулся Дэшвуд.– Ну, тем более, – хмыкнула девушка. – Готова поспорить, что вы просто влезли в долги и не знаете, как их отдавать. Обычное дело. – Она посмотрела на остатки вина в стакане и продолжила. – У меня, к сожалению, все гораздо сложнее, с обычными долгами я бы справилась намного быстрее.?Пристальный взгляд; кажется, что она смотрит прямо в душу. Идеальная линия шеи… Волосы доходят почти до спины…? – вспомнил Дэшвуд строчки из письма Рутберга, но никак не мог ухватить ощущение, вспомнить, о ком он так писал. Ответ крутился совсем рядом, но поймать и высказать его пока выходило.– В доме моего жениха был пожар, и я совсем не знаю, что в самом деле произошло. Я вообще ничего не знаю, так все запутано, и чем дальше, тем тяжелее разобраться, – в голосе девушки слышны были слезы, но она сдерживала себя, чтобы не заплакать. – И если бы я могла хоть чем-то помочь… Так и выходит, что я… невеста без жениха.?Светлые волосы… Она прекраснее всех, кого я когда-либо знал…?– А я его брат… – почти выдохнул Дэшвуд.Стакан покатился по стойке, разливая вино, девушка неверяще посмотрела на него, и слезы все же скатились по бледным щекам.– Рутберг жив, – почему-то произнес Дэшвуд, понимая, что он не может этого не сказать. Не может ошибаться.

Девушка вздохнула, унимая рвущиеся наружу рыдания, и посмотрела на него все так же неверяще и напряженно.– Да, – негромко подтвердил Деспани. – Он не врет. Рутберг в городе… я просто не мог их выдать…– Ваша семья объявлена преступниками, – почти выдохнула девушка, слезы неслышно бежали по щекам, и Дэшвуд грустно улыбнулся, вспоминая слова Рутберга. Он был прав, она прекрасна.– Я знаю. Но мы спаслись. И сдаваться теперь я не намерен, – кивнул он.– Амариллис. Зови меня Амариллис, – тихо ответила она, протягивая руку. Дэшвуд пожал ее, ощутив, как напряжены ее пальцы, и снова кивнул.– Пойдем, я проведу тебя к нему, – не отпуская ее руки, ответил он. Деспани отставил стаканы.– Пойдемте. Я с вами.***Хотя идти было недалеко, Дэшвуд был рад, что им никого не встретилось. Со его умением находить приключения такое вполне могло случиться. Торговый квартал спал, и тишину не нарушали даже случайные шорохи. Ни одного горящего светом окна, ни малейшего шума, – ночью лавки казались пустыми и даже заброшенными.Деспани проводил их только до угла, из-за которого уже виднелась лавка Генная. Тот, несомненно, не спал, – Дэшвуд еще не вернулся, а его друг никогда не ложился, пока он не приходил обратно. Если только Дэшвуд не предупредил сразу, что заночует в другом месте, но сейчас, учитывая ситуацию, это было бы крайне небезопасно.Дверь им открыли после условного сигнала, и вместе с Амариллис они проскользнули внутрь темной лавки. Геннай намеренно не зажигал свет, чтобы не привлекать внимания, но было ясно, что он не спит. Они ничего не спросил, из чего Дэшвуд сделал вывод, что тот знаком с Амариллис. Геннай шепотом поприветствовал их и молча повел вглубь помещения, лишь предупреждая, когда стоит ступать осторожно, дабы не обо что-нибудь не споткнуться.Рутберг по-прежнему же спал. В бледном свете неясной свечи он казался еще более уставшим, но Дэшвуд не стал впадать в безнадежность. Он знал, что его брат сильный и справится. Конечно, ему определенно нужно было торопиться, но как верно сказал Геннай, если яд не убил сразу, есть шанс справиться, вполне ощутимый шанс, стоит только бороться.Амариллис опустилась на стул рядом с женихом, взяв за руку. Она больше не плакала, но ничего и не говорила, молча глядя на Рутберга, касаясь лишь его пальцев. Дыхание Рутберга не изменилось, оставаясь таким же ровным, а причудливые тени плясали от пламени свечи, бросая блики, отчего казалось, что что-то меняется. Но прошла пара минут, все осталось, как прежде, и Геннай посмел нарушить тишину:– Он в том же состоянии, что и был, улучшения нет, как и ухудшения, впрочем. Рутбергу ничего не грозит, он пока в безопасности.Дэшвуд кивнул, промолчав. Амариллис склонилась чуть сильнее, сняла перчатки и снова взяла Рутберга за руку, погладив пальцы, и Дэшвуд ощутил себя внезапно лишним. Он едва заметно кивнул Геннаю, давая понять, что пойдет обратно, но, подойдя к двери, все же сказал:– Я, наверное, пойду.Амариллис на мгновение обернулась, посмотрев на Дэшвуда с благодарностью.***Войдя в таверну через черный ход, Дэшвуд обнаружил, что там снова кто-то есть. Но теперь тяжелая поступь кованных сапог и приглушенный мужской голос ясно дали понять, что здесь находится кто-то из королевской стражи. Выглянув и тут же спрятавшись, Дэшвуд сжался, – этого только не хватало. За стойкой сидел сам капитан Элифас.Капитан, сжимая стакан вина, не спеша что-то рассказывал кивающему Деспани. Рядом стояла едва начатая бутылка, и, похоже устроился Элифас здесь надолго. Дэшвуд уже собирался уйти обратно, чтобы спокойно переночевать в лавке Генная, – встречаться с королевской стражей ему совершенно не хотелось, как гость внезапно прислушался и даже поднялся, отчего Дэшвуд и вовсе затаился на том месте, где и был. От зала его отделяла только тонкая дверь.– У тебя хлопнула дверь или мне показалось? – настороженно спросил Элифас, опустив на стойку стакан. Деспани не высказал беспокойства, пожав плечами, и ответил просто, как будто ничего не случилось:– Даже если и хлопнула. Уверен, это просто сквозняк.Ответ Деспани почти убедил капитана Элифаса, но именно почти, он не был бы капитаном, если бы успокоился так просто. Не возвращаясь на место и продолжая прислушиваться, он, не поворачиваясь, обратился к Деспани, инстинктивно коснувшись меча.– С твоего позволения, я проверю.Неторопливо, но уверенно капитан Элифас приближался к двери. Девушд понимал, что не успеет убежать, не наделав шума, и ему оставалось только надеяться, что какая-то причина остановит капитана, не дав ему подойти. Все планы рушились прямо на глазах. Дэшвуд лихорадочно огляделся, и решил спрятаться в нише, где тень и выступ могли хоть как-то помочь остаться незамеченным.Скрипнула дверь, и он буквально вжался в стену.– Ну что там? – крикнул из зала Деспани. Дэшвуд боялся открыть глаза, ему казалось что он чувствует на себе пристальный взгляд Элифаса. Тот молчал, и тишина вокруг становилась невыносимой.– Ничего, – наконец ответил Элифас и почти уже затворил дверь. Дэшвуд ощутимо выдохнул, открывая глаза, но потом понял, что натворил. Зажав рот рукой, задел рукой стенку, гулко ударившись, и тем самым выдав себя с головой. Элифас снова распахнул дверь, уставившись на него в упор. Где-то сзади напряженно замер Деспани.– Деспани, кажется, у тебя посетители, – совершенно невозмутимо сказал капитан Элифас, ни на секунду не отводя взгляда. Повисло молчание.***– Я не верю, что твой отец был таким, каким его сейчас стараются выставить. Уж что что, а ничего противозаконного он не совершал, ясное дело. Его подставили, это более вероятно, чем он в своей усадьбе творил ритуалы и околдовал дочь короля, что она решила выйти замуж за его сына, – Элифас протянул Дэшвуду стакан с вином.

Тот взял, но пить не стал, пока, наконец, пристальный взгляд не стал совсем тяжелым:

– Ты что, думаешь, что я хочу тебя отравить?– Нет, что вы, конечно нет, – пробормотал Дэшвуд, поспешно делая глоток. Элифас проследил за его жестом и, несколько секунд помолчав, продолжил:– Ваша семья сейчас вне закона, и вернуться вам будет сложно, это понятно. Но я понимаю, тебя сейчас заботит не это, и думаешь ты совершенно не о том, как вернуть влияние при дворе. Скажи, я могу чем-то помочь?Капитан Элифас спрашивал так честно и искренне, что Дэшвуд готов был ему уже все рассказать, но удержался.– Самой лучшей помощью будет, если вы будете не мешать… мне, – кашлянул он. – Ну, вы понимаете…– Понимаю, – кивнул Элифас, – я сделаю вид, что тебя сегодня здесь нет.Дэшвуд благодарно кивнул, допивая вино. Элифас снова помолчал и добавил вполне серьезно и искренне.– Осторожно ходи по ночам. В городе объявился Свистун.– Какой Свистун? – насторожился Деспани, отвлекаясь от своих дел.– Маньяк. Он убивает молодых девушек и приметно растягивает букву с. Понятно, что ты не девушка, но мало ли. Просто имей ввиду.Дэшвуд снова кивнул с благодарностью в который раз. Снова за этот вечер.Элифас допил свое вино, поблагодарил Деспани и направился к выходу, действительно делая вид, что Дэшвуда здесь нет. Впрочем, как и обещал.***Дэшвуд устало опустился на стул. Оперевшись на спинку, скользнул взглядом по причудливым теням на стенах. Их движение завораживало, отводило суетные мысли.С каждым днем Дэшвуд привыкал к новому дому. Стены лавки умели хранить покой ее владельца. Потянувшись, Дэшвуд выдохнул. Усталость медленно отступала. Скоро можно было лечь спать. Засыпать рядом с братом становилось легче, хоть Дэшвуд просыпался посреди ночи от внезапной тревоги.Рецепт противоядия где-то существовал, но не в руках Дэшвуда. Поиски оставались бесплодными.Дэшвуд верил, что скоро найдет нужное средство, но все равно боялся.Качнулись за окном ветви, дополняя теневой узор. Дэшвуд смотрел на переплетение линий, думая об изменчивости судьбы.Боль на мгновение привычно сжала сердце, но Дэшвуд не дал себе впасть в уныние.Он вновь осмотрелся вокруг, изучая комнату, как в первый раз. Товаров на полках пока было мало, но Дэшвуд не тревожился на этот счет. Отдохнув немного, он обошел комнату, заглядывая в каждый угол. Растревоженное печальными мыслями сердце забилось ровнее. Дэшвуд оглядел ряды полок, сундуки в самом низу. Обустраивая лавку он, кажется, открывал их все, но ничего не нашел. Пожав плечами, Дэшвуд осторожно выдвинул один из них. Не зная зачем, щелкнул замком, откинул крышку. Его взгляду предстал аккуратный ряд прозрачных сосудов. Не сдержавшись, Дэшвуд удивленно присвистнул. Геннай говорил, что прежде здесь торговали всякой всячиной, но не знал подробностей. Дэшвуд вытащил один из них, поднес к лампе. Заметил на дне темный осадок, видимо, ничем не смываемый. Находка оказалась весьма интересной.Рассматривая сосуды, Дэшвуд подумал об аптекарской лавке. Мысли вновь вернулись к поиску лекарства. Было странным найти здесь заветный рецепт, но Дэшвуд подцепил другой сундук, придвигая к себе. Жажда поиска вновь охватила его. Задержав дыхание, он откинул крышку. Сундук оказался пуст, Дэшвуд с горечью выдохнул. Повернувшись к колбам, он убрал их обратно. Пора было идти спать. Дэшвуд все же отошел к дальней полке, присел, проведя ладонью по крышке ящика. Подумав, он открыл и его, обнаружив привычную пустоту.Усталость вновь подступила. Дэшвуд вспомнил, что должен беречь свои силы, не тешить разум напрасными ожиданиями, но что, как не они, помогали в поисках?Хрипло усмехнувшись, он подумал, что не уснет сегодня, пока не заглянет еще в пару сундуков. Он старался открывать их без шума, вздыхая, натыкаясь на пустоту.?Лишь один не проверил?, - подумал Дэшвуд, вспомнив о колбах. Он все же достал еще один ящик – далеко не последний – ради порядка.Под крышкой скрывался ком ткани. Дэшвуд вытащил его, уставился на стопку старых книг. Названия на верхней обложке он не разобрал. Бережно достав книгу, перелистнул страницы.Посетовав, что плохо учил латынь в Академии, Дэшвуд принялся изучать найденный том.Ряды символов в рамках ему ни о чем не сказали, но внимание привлекли. Дэшвуд рассматривал гравюры, которым, похоже, была не одна сотня лет.Они притягивали взгляд, манили множеством деталей. Затаив дыхание, Дэшвуд рассматривал солнца и луны, очертания рук, проговаривая про себя подписи.В мыслях вновь возникли оглушившие его в роковую ночь слова: ?Презренный алхимик! Пособник зла!?От нахлынувших воспоминаний книгу хотелось тотчас закрыть, но Дэшвуд не спешил это сделать.Взгляд замер на изображении стола, уставленном колбами и ретортами. Дэшвуд вспомнил лабораторию химиков в Академии, столы аптекарей. Генная, отмеряющего лекарства.Он продирался сквозь мудреный текст, пытаясь понять, о чем же хочет поведать книга. Сквозь ряды формул, схожих с теми, что писал на доске профессор.На гравюрах не было расчлененных тел, никто не умирал в муках. Лишь устройство слабо понятных Дэшвуду аппаратов, луны и звезды, фрагменты растений.Сильнее всего его влекли формулы. Сложения элементов, знакомых по курсах общей химии.Сердце вновь застучало часто, кровь прилила к вискам. Древний том был для Дэшвуда вестником чего-то давно забытого, но существовавшего в мире.Кантарелла была мифическим, легендарным ядом. Но именно она текла по венам Рутберга, не давая тому проснуться. Именно ей владели королевские стражи.Может, где-то здесь, среди пожелтевших страниц, он найдет хоть один намек на нужное, как воздух, лекарство?Дэшвуд вовсе не чувствовал себя осквернителем мира, какими король называл алхимиков.Он хватался за призрачный шанс, который сам же придумал.Под книгой обнаружилась чья-то тетрадь. Почерк был слишком мелким, но зато на родном языке.Забыв про отдых, Дэшвуд отчаянно вчитывался в текст. В глазах защипало, но он не спешил отложить находки в сторону.Формулы сильнее напоминали ему о лекарствах. Тех, что врачи готовили веками, тех, что спасали людские жизни.Книги Дэшвуд решил прочитать до конца. Даже если толком ничего не поймет, все равно получит часть знаний. Надо будет, разыщет алхимиков сам, чтобы получить больше зацепок.Может то, что по ложному обвинению погубило его семью, ее и же спасет?Читая описания элементов, он вновь успокоился, отмел в сторону рвавшие душу эмоции. Книги он решил спрятать в спальне. Сундук, стоящий практически на виду, не казался надежной защитой.Взглянув на часы, Дэшвуд вздохнул. До утра читать смысла не было, он должен был отдохнуть. Но неожиданная находка обнадежила. Дэшвуд потер виски, переведя взгляд на стену.Предметы с гравюр еще стояли перед глазами и даже угадывались в очертаниях теней. Дэшвуд понимал, что за одну ночь все изучить невозможно.Днем он проснется отдохнувшим, и вновь раскроет книги.Дэшвуд словно держал в ладони ключ, открывающий выход к свету, и не собирался его терять. Он не имел права отказываться от шанса, пусть даже тот был связан с опасными тайнами.Бережно подняв книги, Дэшвуд отнес их в спальню. Инстинктивно оглянувшись, убрал их под кровать.Подойдя к Рутбергу, сел рядом, слабо улыбнувшись.– Дом помогает нам, Рут, – проговорил он. – Кажется, я на верной дороге. Я избавлю тебя от недуга. Ты снова откроешь глаза, заговоришь со мной…Дэшвуд сморгнул набежавшие слезы, чуть сжал пальцы брата.– Ты поправишься, Рут. Воссоединишься с Амариллис, обретешь украденное счастье. Никто вас не тронет. Я обещаю тебе, вам обоим…Дэшвуд сглотнул, давя судорожный вздох:– Геннай сказал, мне нужно новое имя. Временно, пока мы в опасности. Знаешь, Рут, я, кажется, его выбрал.Дэшвуд вспомнил витиеватые строчки, покрывавшие одну из страниц.– От своего имени я не откажусь никогда, но то, что я выбрал, сейчас подойдет. Агатион. Дух-защитник.Он вновь погладил брата по руке.– Я защищу тебя, Рут. Защищу от малейшей опасности.