Вместо предисловия (1/1)

За окном дул пронзительный холодный ветер. Осколками льда мерцали на черном безлунном небе бледные звезды. Их безжизненный свет падал на задернутые темные шторы стоящего на отшибе фермерского домика. Небольшое, с ухоженным садиком вокруг, снаружи жилище выглядело обжитым и уютным.Внутри было жарко натоплено, языки огня лениво доедали последние поленья в камине, изредка тихо и сыто пощелкивая сухой древесиной. В канделябрах медленно таяли оплывшие огарки дорогих, восковых свечей. Однако ни камин, ни множество подсвечников не могли развеять царивший в комнате гнетущий полумрак. С тихим, едва ощутимым шорохом переползали из угла в угол тягучие тени. В комнате царил тяжелый дух болезни.В углу стояла огромная резная кровать с балдахином. На бордовых шелковых простынях, разметавшись во сне, лежала молодая харнийская девушка. На бледном лице, скованном отпечатком долгой мучительной болезни, плясал резкими пятнами лихорадочный румянец. Под глазами проступили темные круги. Длинные, пляшущие в мерцающем свечном свете, тени пушистых ресниц только подчеркивали их. На бледной коже вокруг вздернутого носика проступили незаметные прежде веснушки. Из полураскрытых, потрескавшихся, искусанных в кровь губ вырывалось тяжелое неровное дыхание. Изумрудные волнистые волосы нечесаной гривой раскинулись по подушкам, короткая челка прилипла к мокрому от холодного пота лбу.Жаркая духота, запах лекарств и трав делали маленькую комнатку пугающей, неприятной. От кровати больной почти ощутимо тянулись липкие холодные щупальца приближающейся смерти.Девушка тихо, протяжно застонала, задышала чаще, измученное лицо еще сильнее исказилось гримасой страдания. Ресницы по-настоящему, не иллюзорно задрожали, слабая тонкая рука приподнялась над одеялом, губы шевелились?— в бреду ли, во сне?— она из последних сил кого-то беззвучно звала. Когда тонкие пальцы маленькой узкой ладошки сомкнулись в кулак, так и не коснувшись ничего, больная, бессильно уронив руку, резко распахнула глаза. Два огромных, изумрудно-зеленых озера с ужасом смотрели на пустоту, туда, где, казалось, только что был тот, чей образ исчез, стоило цепким лапам полубредового кошмара отпустить терзаемый острыми коготками измученный разум. Девушка устало закрыла глаза. Этот повторяющийся кошмар изматывал не столько тело, сколько не менее воспаленный, усталый рассудок. Ощущение тепла, надежды и умиротворения раз за разом сменялось страхом и одиночеством. Из сомкнутых век покатились по щекам к вискам крупные соленые капли. Слезы боли и разочарования все текли, жемчужинами украшая густые спутанные волосы. Постепенно слабые всхлипы смолкли и измотанная болезнью и кошмарами слабая душа снова погрузилась в ставший привычным бесконечный кошмар.На краешек кровати возле спящей аккуратно присела молодая женщина в белых одеждах. Лицо ее скрывал капюшон длинного, до пят, плаща. Сквозь продольные разрезы по бокам показались колени стройных ножек. С нежной улыбкой, гостья тихонько гладила волосы забывшейся беспокойным сном девушки.Наконец, черты лица харнийки смягчились, дыхание стало ровным и глубоким?— кошмар сменился спокойным умиротворением. —?Кто ты? —?спросила, не просыпаясь, девушка. Ярким, но не слепящим, а теплым и уютным светом виделась измученной душе незнакомая гостья. —?Наше знакомство состоится позже. А пока отдыхай и слушай, мне есть что поведать тебе,?— незнакомка целомудренно одернула плащ и произнесла: —?У нас мало времени, я постараюсь быть краткой. Твоя болезнь неизлечима,?— она прижала к губам, дернувшейся и пытающейся что-то спросить, девушки указательный палец, прося ту дать ей договорить. —?Твой недуг даже не болезнь. Его не излечит ни одно лекарство, будь то заключенный в драгоценный флакон эликсир жизни или мифический корень сансама. А после смерти твоя душа уже не сможет вернуться в тело в оплоте жриц Нуи.Лицо харнийки выражало недоверие, мешающееся со страхом, что незнакомка может говорить правду. Та продолжала ронять в омут сомнений тяжелые, пугающие слова: —?Да, я знаю, Избранные вроде тебя, несущие в себе каплю души Сиоль, способны возвращаться в мир живых мольбами жриц. Волею Нуи, ни Ад, ни Рай не принимают вечных странников, а тела ваши, превращаясь в эфир, могут снова становиться оболочкой для бессмертной души. Но в этом мире твой путь должен быть окончен, такова воля богов. Нет, я не пугаю и не грожу окончательной смертью, это не конец! У тебя будет новая жизнь. Твоя душа рвется к своему следующему миру, но твое упрямое желание остаться здесь держит ее в гробу тела. Я буду твоим проводником к новому рождению. Теперь можешь задать вопросы, но помни, что времени у нас очень мало: скоро Колесо совершит очередной оборот и спутанная нить твоей судьбы оборвется навсегда. —?Я правда не могу остаться? —?одними губами спросила девушка. —?Я постоянно вижу один и тот же сон, и хотя, просыпаясь, не могу вспомнить его подробности, все же привыкла думать, что у меня есть предназначение, что моя судьба?— она еще впереди. Как я могу забыть ЭТИ глаза? —?Твои сны и правда пророческие,?— улыбнулась гостья. —?Это и есть твой путь. Он зовет тебя. Туда, где ты должна быть. В этом мире нет владельца твоих снов. С тех пор, как твоя душа начала отторгать тело, она способна преодолевать грань этого мира. И сильнее всего твои чувства обостряются во сне, когда душа более свободна, в эти минуты ты смотришь в окно между реальностями. Однако нить жизни крепко связала ее с телом, и она может не успеть туда, куда ей суждено попасть. Мне пришлось вмешаться.Харнийка с трудом приоткрыла глаза. Сил хватило лишь на это, жизнь утекала из слабеющего тела, и даже присутствие Верховной не могло остановить ее угасания. Она вздохнула, посмотрела на жрицу внимательно и серьезно и хриплым шепотом задала последний вопрос, впервые нарушив тишину комнаты.Взглянув в полное немой надежды лицо, жрица улыбнулась и едва заметно кивнула.Девушка в последний раз оглянулась на ставшие такими родными за ее недолгую жизнь стены, слабо кивнула в ответ и закрыла глаза. Лицо ее сияло облегчением и надеждой. Теперь она не сомневалась.