обертка (1/1)

—?Фредди, не нужно…—?Тебе нужны силы?— ты хоть понимаешь, насколько слаб?Кей фыркнул, закрывая глаза в надежде, что парень отстанет от него и, наконец, не будет каждые полчаса прибегать к нему с градусником, заставляя измерять температуру?— мужчина не мог смириться с этой сверхзаботой, которую так активно проявлял к нему Финкель. Проклятый дождь?— вот неужели нельзя было обойтись без этих потоков воды? Да, мужчина хотел думать, что именно из-за сильного ливня он лежит сейчас среди одеял и подушек, натянув на себя помятую футболку с эмблемой звездных воин, а не из-за того, что, на самом деле, и не особо хочет покидать этот дом на окраине деревни. Фредди буквально опекал Кленцендорфа словно тот был маленьким ребенком, а не взрослым человеком, прошедшим путь в сорок пять лет. Конечно, он не спорил, что иногда хотелось ощутить себе не просто существом, обделенным любви, но это совершенно не означало, что за один день на него должен свалиться с небес весь тот груз внимательности к его слабостям, который он не получил за время всей своей жалкой жизни. Мысли о собственной ничтожности в последнее время все чаще посещали его, кружась вокруг головы, как назойливые мухи жарким летом, и Кей не мог отогнать их от себя, как бы сильно он не размахивал руками?— все очень быстро катилось в глубокую пропасть?— вся его жизнь, все то, чему он посвятил себя. Хватаясь за протянутую руку помощи, он не всматривался в лицо своего спасителя, только сейчас осознавая, что именно это и было главной ошибкой?— единственным человеком, державшим его, адвоката из Берлина, в этом мире, оказался молодой белокурый парень с шрамом на спине.И он боялся. Боялся искренне, когда смотрел в эти глаза, когда ловил на себе пронзительный взгляд. Впервые боялся, что может утянуть в пучину не только себя, но и Финкеля. И понимание того, что Фредди будет держать его руку во время этого падения в холодную неизвестность, уничтожало Кленцендорфа изнутри. Мальчик в церковном одеянии не должен стать жертвой безрассудности мужчины, который уже давно растоптал себя, оставив только красивую оболочку. Став символом равнодушия и беспросветного пьянства, он удивительным образом смог не утопить в виски и другом дерьме свою карьеру, продолжая работать и хоть где-то придерживаться принципов?— многие знали его как юриста, который может с легкостью отказаться от дела, если заказчик не чист. Часто этот пункт приносил ему больше неприятностей, чем мужчина ожидал, но отступать Кленцендорф отказывался. Проклинали ли его? Конечно. Проклинал ли он сам себя? Каждый день. Заслужил ли он это? Определенно. Как минимум, Кей считал именно так и не хотел слушать о том, что, возможно, был не так уж и плох.—?Я не буду, сколько раз нужно повторять.—?Нет, Кленцендорф, Вы будете,?— с нажимом на обращение, строго сказал парень, в очередной раз протягивая белоснежную тарелку с супом.—?Я не голоден. И вообще, мне нужно на работу, я обещал одному человеку, что приеду.—?Мне Вы тоже обещали приехать на следующий день, когда брали бензин, но не сдержали слова.—?Действительно, я ведь специально приехал домой именно в тот момент, когда меня хотели избить, чтобы потом проваляться в больнице?— а все ради того, чтобы не вернуть топливо! Я ведь настолько ублюдок, да? Ах да, еще сигареты забыл только чтобы тебя спровоцировать на курение! И хватит говорить со мной на ?вы?! —?кричал, задыхаясь Кей, хватая из рук Фредди теплый суп. Только через несколько секунд пришло осознание, что он сорвался?— накричал просто так, выпуская на парня поток ненужной ему информации.—?Что…—?Забудь все, что сейчас услышал и даже не думай задавать мне вопросы,?— перебил священника юрист, переходя на шепот,?— прости, я не должен был срываться на тебе.—?Ты был в больнице? Тебя избили?—?А ты обещал, что когда я поем, то оставишь меня в покое хотя бы на час. Так вот, время пошло,?— сдержано улыбаясь, Кей протянул еще теплую, но пустую керамику.—?Но…—?А еще мне нужно отдыхать, у меня мало сил и все такое,?— накрываясь теплым одеялом с головой, буркнул Кленцендорф в надежде, что Финкель проявит благоразумие и отступит,?— ты сам мне это говоришь уже несколько часов.—?Ладно… Если что-то нужно?— я внизу,?— спускаясь по лестнице, спокойно ответил парень. Одна из деревянных ступеней, как всегда, скрипнула, противно отбиваясь неуловимой мелодией в голове своим скрежетом и писком.—?Фредди?—?Да?.. —?обернувшись, на удивление для самого священника хриплым голосом, спросил Финкель.—?У меня в машине остались важные документы… Ты можешь их принести? Я даже не буду стараться сбежать, если… Ладно, я буду делать все, как ты скажешь, только принеси их. Пожалуйста.—?Хорошо, если тебе это так важно.—?Ключи в брюках остались.—?Ты… ты правда мне настолько доверяешь? —?удивленно спросил парень, все также стоя на середине лестницы и сжимая старые перила?— он волновался, боясь услышать кроткое ?нет?. Да, молодой настоятель не понимал, почему в это мгновение весь его мир сузился до размеров этой маленькой комнатки с окнами вместо крыши и почему ему так важно услышать лишь одно короткое слово.—?Возможно, только тебе я и могу доверять, как бы банально или пафосно это не звучало. И прости еще раз, что накричал?— я правда не хотел.—?Ничего страшного.***Капли дождя тихо отбивали свой ритм по стеклам окон и Кленцендорф не мог не думать о своем новом странном знакомом?— что за шрам у него на спине? Где все его близкие? Как он вообще живет здесь, в деревне? Не хочет ли он большего от жизни? Хотя нужно ли ему больше?— мальчишка и так счастлив?— это правда было видно. Но неужели это все было его мечтой?— читать молитвы на ночь или Финкель просто смирился с участью и делал все, как ему говорили родители? Фредди вспоминал только про отца, ни разу не рассказывая про свою мать?— почему?Какая тебе вообще разница, Кей? Почему тебе так хочется узнать все про него? Фредди… Красивое имя, правда? А у тебя даже имени нет, ублюдок-неудачник. Лучше бы Генри той ночью окончательно прикончил его и всем было бы жить легче, но нет?— этот трус даже в секунды слабости своего заклятого врага не смог покончить с ним. Шверц всегда был скотиной, а тогда почти превысил свой личный режим, не боясь запачкать свои руки чужой кровью?— раньше он всегда был против насилия. Со стороны себя, а не своих помощников, конечно.—?Вот и за что мне все это?И Кей знал, за что. Не понимал только одного?— зачем он встретил этого прекрасного Фредди Финкеля, который даже сейчас, когда на улицу все также противно льет дождь, согласился принести документы из машины, оставленной возле церкви. Сколько к ней идти?— минут двадцать или полчаса? Много, очень много. Какого чёрта Кленцендорф вообще вспомнил про эти бумажки?— они могли бы и подождать.Мужчина прислушался к шуму капель, глубоко вдыхая?— как бы хотелось остаться здесь навсегда и пусть парень заставляет его есть все эти бульоны?— он бы вытерпел, даже полюбил бы это. Только не стоит забивать голову подобным?— такого все равно никогда не будет?— Кленцендорф не позволит.Да, это было больно. Но еще больнее может быть потом, если сейчас разрешить себе быть слабым, если вспомнить о том, что иногда душа просит возобновить давно стертые файлы. Сколько лет Кей старался жить одним днем, не заботясь о последствиях и отбрасывая мысли, что такая жизнь не может быть вечной? Пять? Десять? А может вообще пятнадцать? Он уже не помнил?— каждый год для него был одинаковым и если бы не постоянство некоторых праздников, юрист бы и не заметил череду изменений в календаре?— морально застряв в прошлом, оставив там все свои эмоции, мужчина пытался физически двигаться вперед. Но груз прочно держал в том времени, когда на его спине только начали появляться длинные рубцы шрамов.Если из-за него простудится мальчишка?— это будет полнейшая катастрофа.***—?Который час?Мужчина проснулся в холодном поту?— ему снова снились кошмары, навеянные его прошлым?— отец, запирающий его в комнате на несколько дней, лишая еды и воды, мать, которая читала над ним молитвы изгнания демонов и страшный, приближающийся с каждой секундой все ближе, огонь. Кей очнулся, когда почувствовал осторожное прикосновение в своему левому предплечью, на котором белыми полосами залегли тонкие шрамы.—?Тихо, все хорошо… Спи,?— поправляя одеяло, тихо сказал Фредди, улыбаясь. Опять поправляя это одеяло?— оно специально падает? Наверняка, да.—?Ты… Все хорошо?—?Да, я все принес. С машиной все нормально, не переживай.Свеча. Она снова была здесь, освещая своим теплым светом эту небольшую комнату, игриво пуская длинные тени, стараясь успокоить воспалённое сознание Кленцендорфа. Он лишь выдохнул, сжимая пальцами одеяло и судорожно сглатывая?— хотелось пить, но права попросить воды у него не было. Мальчишка… Этот странный мальчишка был сейчас до боли красив?— блики света так и скользили по его лицу, играя с каждым мускулом и с каждой прядью. Вот он?— прыжок в пропасть.—?Да какая разница, что с машиной?— ты не заболел?—?Нет,?— смущенно отводя глаза, ответил Финкель. —??Почему он спрашивает про это???— пронеслось в голове парня, но он не захотел напрямую спрашивать этого?— Кленцендорф бы точно не ответил. Он вообще мало отвечал на его вопросы, скрывая все о себе, больше слушая и смотря на него с какой-то странной болью во взгляде. И парень хотел исправить это, хоть как-то облегчить от страданий душу своего гостя, помочь ему. Только каждая попытка заботы встречалась острыми шипами и мольбой остановиться. Фредди понимал, что Кей боится, только не мог ухватиться за мысль, которая навела бы на мысль, чего именно. О мужчине хотелось заботиться и оберегать его, спасти от ночных кошмаров и освободить от внутренних оков, но Кленцендорф никогда бы не позволил этого.—?Ты давно здесь? —?неуверенно, почти шепотом, спросил мужчина, закрывая глаза.—?Рядом с тобой? Нет.—?Фредди, мне сложно это говорить, но… Ты можешь оставить меня одного, прошу тебя?—?Я что-то сделал не так? Скажи только, я все исправлю…—?Нет,?— всматриваясь в глаза напротив, снова попросил Кей,?— просто оставь меня, пожалуйста…—?Кей… Я уйду, но неужели я правда мешаю тебе? Я…я противен?—?Нет, нет! Просто я не хочу уничтожить тебя. Ты поймешь это, но не сейчас.И Фредди знал, что он уже почти понял. И знал, что остатки ночи проведет не смыкая глаз, прислушиваясь к сбитому дыханию человека в защитной пленке из холодности и гордости. К дыханию человека, которому так хотелось помочь.***—?Доброе утро…—?Я же просил тебя не вставать! И тем более не спускаться вниз! —?буквально подлетая к мужчине, пролепетал Финкель, осторожно беря того за руку и усаживая за стол?— Кей не только спустился, но и смог незаметно пробраться на маленькую кухню.—?Я не умираю. И все со мной отлично. Я сегодня уеду?— и даже не пытайся держать меня здесь ещё несколько дней?— я выпрыгну через окно. И я не преувеличиваю.—?Тебе правда нужно в Берлин?—?Срочно,?— хватая тост с шоколадной пастой, отвечал Кей,?— у меня там дело.—?С набитым ртом не говорят,?— доставая со шкафчика набор трав для чая, незаметно, лишь уголками губ улыбался Фредди. Кленцендорф лишь развел руками?— он искал глазами папку с документами, ради которых вчера молодой священник проделал не самое приятное путешествие.—?Папка на подоконнике.—?Ага, спасибо,?— хватая её, ответил адвокат. Он все также и продолжил свой завтрак тостами, не отрываясь от бумаг, перебирая их и иногда хмурясь.—?Это твоя работа?—?Что? Да. Я юрист. Адвокат.—?Защищаешь преступников? —?ставя перед Кеем чашку с чаем, спросил Финкель, садясь напротив. Он заметил, как моментально изменился мужчина?— тот словно снова надел маску холодности, напряжение пропитало все его тело.—?Я никогда не защищал тех, кто должен проводить время в местах лишения свободы. У меня принцип.—?Ладно, я ведь просто спросил.—?Смотри,?— беря из вазочки три небольшие конфеты и раскладывая их на столе, начал Кей,?— они похожи?—?Да.—?Это?— три разных вида адвокатов, представь себе это так. Вот это,?— беря конфету в самой яркой обёртке, крутя её в пальцах, тихо говорил мужчина,?— вот это?— тот тип, которые берутся за любое дело?— их больше всего и многих они привлекают своей красивой обёрткой. Но на самом деле они для большинства вкусные только в первый раз?— потом только единицы берут в магазине такие же ещё раз.Финкель смотрел и слушал, завороженно вникая спокойному голосу.—?Второй тип,?— откладывая в сторону первый вариант, Кленцендорф схватил другую конфету,?— начинают свою карьеру под девизом ?всегда за правду?, только желание наживы стирает все моральные принципы и правила. Сначала стыдно защищать убийц, потом?— нет. Работа есть, деньги, уважение. Обёртка не так бросается в глаза и на рынке именно таких сладостей больше всего.—?А третий вариант?—?Те, кто не нарушают своих принципов?— их меньше всего. И обёртка совершенно не красивая, не привлекает никого. Но люди верят таким и ценят их.Он замолчал, откладывая все конфеты в сторону и задумался.—?Только есть одна проблема,?— разворачивая конфеты и меняя обёртки местами, проговорил Кей,?— за одной картинкой может прятаться совершенно другая сущность. И ты уже и не знаешь, кто из них кто. Суровая реальность.—?Я понял.—?Что?—?Ты пытаешься спрятаться за красивой фольгой с ярким изображением,?— медленно и тихо сказал Финкель,?— зачем? Почему?—?За принципы слишком быстро убивают, Фредди. И мир не должен знать о твоих слабостях. Я сам выбрал себе блестящую обёртку. И не имею права жалеть об этом и тем более просить помощи.—?Тебе просто страшно,?— услышал Кей за спиной, когда уже встал из-за стола и вышел с кухни. Молодой священник все правильно понял и это било больнее всего на свете.