Глава 26. "Ты станешь Богом этого мира!" (1/1)

Лиза бежала по коридору, почти не разбирая дороги. Слезы прочертили на щеках соленые дорожки, а сознание девушки все еще было там, в больнице, возле умирающего отца. Пленница вновь и вновь прижимала к лицу мужчины белоснежную подушку, а тварь, по пятам преследующая свою жертву, наслаждалась ее муками. — Убийца! Да! Ты убийца! — шептали многочисленные голоса вокруг. — И что бы ты ни делала, ты навсегда останешься убийцей. Тебе ведь пришлось это по вкусу. Ну, признайся! В тот миг ты вдруг почувствовала ни с чем не сравнимое чувство могущества! Тебе понравилось ощущать себя сверхсуществом, способным отнять чужую жизнь! Под влиянием обволакивающего шепота, видения Лизы постепенно менялись, и вот уже она стояла над кроватью отца, с упоением ощущая, как жизнь по капле уходит из немощного тела. Сильнейшая эйфория захлестывала девушку, даря неимоверное наслаждение. — Да, да! Все именно так! Сдайся, и я подарю тебе весь мир! Ты сможешь вновь и вновь обрывать бег чужой жизни. Раз за разом ощущать блаженство, наступающее, когда ты смотришь в угасающие глаза своей жертвы, стараясь поймать момент Истины. То самое мгновение, когда душа покидает тело, краткий миг между жизнью и смертью, рубеж, за которым царствует смерть! Ты подаришь своим жертвам небывалую сладость боли, и сама сможешь вечно упиваться чужими страданиями, ведь это так прекрасно! Лиза уже не бежала, а медленно брела, опустив руки и волоча за собой каменного идола. Девушка совершенно не замечала, что идет в обратную сторону. Размеренно, словно зомби, переставляя ноги, пленница возвращалась к ржавым скобам, ведущим наверх. Внутри пылало красным туманом одно-единственное желание – убивать, чувствовать власть над жизнью и смертью, окунать свои руки в теплую кровь жертв, восхваляя новообретенного Бога. — Опомнись! — Хлесткий внутренний окрик, словно удар по щеке. В борьбу с ликующим монстром вступила та самая девочка, что помогала пленнице все это время. Лиза ощутила короткий холодок, пробежавший по всему телу, и тут же нахлынули другие, уже виденные пленницей образы. Воспоминания маленькой жертвы. — Не поддавайся этой твари! Ты же сильная, ты можешь! Вспомни, как мне было больно! Вспомни мой ужас! Борись, слышишь?! Не сдавайся! Лиза словно очнулась от странного сна, чтобы тут же попасть в другой. Внутри вопили, выли, царапались и кусались два существа, вернее, две потусторонние сущности, почему-то выбравшие орудием своих манипуляций именно Лизу. Неимоверным усилием воли отодвигая все эти крики на дальний план своего сознания, девушка снова развернулась и пошла вперед, в неизвестность. Больше всего на свете пленнице хотелось оказаться как можно дальше от этого подвала, забыть обо всем, и больше никогда-никогда не вспоминать о пережитом в этих темных катакомбах. Удивительно, но именно в этот момент вновь пришел голод. Он был настолько всепоглощающим, что перед этим чувством померкла даже призрачная битва, отодвинутая теперь на самую периферию сознания. Желудок пронзила болезненная колика, Лиза согнулась пополам, и ее вдруг вырвало горькой желчью. Горло тут же засаднило, во рту появился неприятный привкус, грозя вызвать очередной приступ рвоты. Девушка раскрыла рот, глубоко вздохнула, и ее тут же скрутило снова. Через несколько минут желудок кое-как успокоился, рвотные позывы прошли, но самочувствие пленницы не улучшилось. Однако этот короткий приступ помог Лизе полностью вернуть контроль над своим телом и сознанием. И пусть те двое беснуются внутри, девушка мысленно выделила дерущимся некую территорию и постаралась на время о них забыть. У Лизы была цель, ей надо любым путем выбраться отсюда. Впереди показался проем, за которым в полутьме что-то отсвечивало неровными, пугающими бликами. Девушка сделала несколько шагов и вошла в небольшую пещеру. Вспыхнула пара факелов, освещая пространство. Стены пещеры оказались все из того же оплавленного камня, а в одном из углов находилось что-то странное. Нечто клубилось таким же, как и тварь в подвале, темным туманом. Разница была лишь в том, что оно было неживым. Это как-то сразу чувствовалось. Туман пронизывали тонкие светлые змейки маленьких молний, именно они и создавали тревожные, неровные отблески, увиденные Лизой из коридора. Подойдя ближе, пленница вдруг поняла, что это некий проем, проход в иной, совершенно отличный от привычного, мир. Оттуда тянуло смертельным холодом и тоской, замораживая все светлые мысли и оставляя лишь ощущение безысходности. Лиза прерывисто вздохнула и, против собственной воли, сделала еще шаг вперед.***

… Темная равнина, пронизывающий холод, завывание ветра и Пустота. Жадная, вечно голодная, порождающая таких же алчущих детей. Тварям здесь тесно, нет ни эмоций, ни страха, ни боли, лишь тоска. Вечная тоска и мучительный голод. Дети Пустоты ищут выход из этого мертвого мира. Ищут реальности, где есть жизнь, где есть боль и страдания. Беды живых существ питают тварей, дарят им наслаждение и ощущение чужой, взятой напрокат, жизни. Дают возможность существования, хоть и призрачного. Однако не все так просто. Отпрыскам Пустоты не покинуть свою Вселенную. Им не пересечь грань, разделяющую миры, – для этого нужно тело, а у тварей нет тел. Они Сущности, не Существа. Они не могут жить без вместилища за пределами родной Вселенной…***

Лиза отпрянула назад. Голодная, жадная тоска, выплеснувшаяся на нее из потустороннего мира, заставила девушку содрогнуться. Подвальная тварь, почуяв недоброе, замолкла, а через мгновение и вовсе покинула тело своей несостоявшейся жертвы. Монстр клубился возле выхода из пещеры, и все его естество выражало крайний страх. Тварь боялась. Лиза вдруг почувствовала это, словно между ней и этим монстром установилась некая призрачная связь. Тварь боялась. Она не хотела возвращаться в свой мир. — Так вот что ты такое… — тихо проговорила Лиза, с новым интересом разглядывая монстра. — Ты порождение Пустоты. А эта мерзкая фигурка… — она перевела взгляд на идола, до сих пор находившегося у нее в руках. — Эта фигурка – вместилище, камень из твоего мира, превратившийся под воздействием прохода в подобие человечка. Если я кину его в проем, то ты исчезнешь, вернувшись в родной мир… — Не кидай, не надо! — Шепот вновь вернулся, окутывая девушку холодным коконом. — Мы будем править этим миром, я подарю тебе бессмертие! Я могу это сделать, поверь! Мы будем вместе вечно, и я буду служить тебе, а не наоборот! Ты станешь Богом этого мира, я могу это сделать! — Да иди ты к черту! — вдруг разозлилась Лиза, вспоминая, как тварь заставила ее вновь и вновь переживать внушенное извне мерзопакостное ощущение наслаждения от убийства собственного отца. — Мне таких трудов стоило забыть все, что я когда-то натворила, а ты снова вытащила это наружу, тварь, да еще и извратила, как могла! Убирайся туда, где твое место! Пленница размахнулась и, что было силы, швырнула каменного идола в клубящийся проход. Фигурка еще не завершила свой полет, а из проема к ней уже потянулись туманные щупальца, принимая, убаюкивая, унося назад, в родной, холодный и бесчувственный мир. — Нет! Не хочу! Не надо! Неееееееееет… Подвального монстра вдруг словно всосало в туманный проход. Яркие молнии засверкали с такой интенсивностью, что Лизе пришлось зажмурить глаза, прикрывшись рукой. Полыхнуло нестерпимым холодом. На мгновение девушке показалось, что сейчас она заледенеет и рассыплется мелкими прозрачными осколками. Затем раздался сухой треск, холод пропал, и наступила тишина. Лиза открыла глаза. Темно. Девушка достала из кармана фонарик и щелкнула выключателем. Загорелся ровный луч света. В пещере никого не было. Проем исчез, так же, как и преследующий пленницу монстр. И никакого выхода, лишь коридор, который привел Лизу сюда. Только почему-то это открытие совсем не взволновало девушку.