Часть 2 (1/2)

В вечернем небе загорались звезды. Холодные пустышки. Привлекательны до методичного исследования.

Погода сегодня мерзкая: стальной ветер приносил с океана запах водорослей и холодные брызги. Крыша — отличное место для творчества.

Прислонив этюдник к парапету, пытался удержать ровно карандаш в озябших руках. Серый пейзаж заставлял тяжело вздыхать и ругать себя за банальность и отсутствие вдохновения.

Муторно. Находясь в подвешенном состоянии, не мог найти успокоения. Попытки отвлечься проваливались. Что-то тянуло вниз, не могло никак отпустить.

Со стороны чердачной лестницы послышался странный шум. Старая деревянная дверь распахнулась, и на крышу выскочил Валялкин, сжимавший за шкирку какое-то животное. На первый взгляд оно было похоже на обычного кота, но высунутый раздвоенный язык и небольшие крылышки говорили об обратном.

Я пока оставался незамеченным. Парень подскочил к краю, и в голове промелькнула мысль, что он решил покончить жизнь самоубийством, сиганув с высоты, но тут же исчезла.

Ванька на минуту замер, а потом резко подкинул недокота в воздух. Секунда — и уже парит в воздухе. Нехотя вильнув на прощание пушистым хвостом, животное полетело в сторону болот. Свобода.

Я вздохнул. Ничего интересного. Кишки на ветке и мясо на зубце Главной Башни отменялись по причинам гуманизма и превратности судьбы. Жаль.

— Ты чего тут делаешь? – ощущение дежавю. Поменялись ролями. Быстро он смог сфокусироваться на мне.

— Тот же самый вопрос я бы мог задать тебе.— Ну это, я поручение Тарараха выполнял, — он немного стушевался. – А тебе до этого какое дело?— Собственно, никакое, просто для общего развития поинтересовался.

— Понятно.Ну и дальше что? Собственно не важно.

Вновь повернувшись к незаконченному рисунку, попытался напрячь фантазию. Что я хочу увидеть? Горы? Или может людей. Мертвых. Или кричащих от боли под ясным взглядом своих убийц?

Небо? Холодное, лишенное красок. Пустое в отражениях.

Или вновь ее? До судорог я ненавидел эти портреты. Но все штрихи словно запрограммированы. И не избавиться, и не забыть.

— Красиво рисуешь, — я даже не заметил, как он подошел. Инстинктивно повернулся спиной к этюднику, закрывая набросок.

— Тебя это интересует?

— Нет, просто сказал.

— Молодец, а теперь можешь идти, — недовольство просачивалось в воздух, отравляя всё вокруг. Внедрение в мое личное пространство раздражало.