Близкий контакт: Развитие (1/1)

Стишное настроение очень любило выпадать на осень. Мама об этом знала, поэтому сегодня ее не волновал ранний приход сына из школы. Мамы всегда верят в чудо, даже если чудо рассыпается под пальцами желтыми листьями и обрывками строчек не написанных стихов.Кирилл в чудо уже не верил. Стихи звучали вокруг, но не в нем. Он больше их не слышал, он только догадывался, что они где-то рядом. По вспыхнувшим радостью глазам пятилетней девочки, которая смотрела в серое небо, по счастливому лаю собак, кружащих вокруг пустой скамейки, по мимолетно отраженным грязной лужей отблескам солнца, которое уже третий день не могло пробиться сквозь пелену облаков.Стихи были рядом, но он не мог их больше слышать. Он просто вырос. Каждый поэт, особенно великий поэт — это ребенок. Он видит радугу на сером небе, призрак на скамейке и яркое солнце ночью. А потом рассказывает о том, что увидел. Кирилл закрыл глаза почти два года назад. С тех пор он больше не написал ни одного стихотворения.Взрослый ребенок смотрел на мир сквозь плотно закрытые веки. Такие не пишут стихи. Такие не пьют пиво на лавочках. Такие даже не заводят счастливую семью. Умершие поэты проживают мертвую жизнь.Кирилл уже почти умер как поэт, даже не успев начать жить как человек.Он не понимал этого ясно, но чувствовал яркую, детскую обиду на весь мир. Только этот последний росток детства и удерживал его еще на грани.Сегодня он чувствовал, что этот росток набрал силы. Кирилл приглядывался, пытаясь заметить ускользающие образы. Казалось, стоит только сесть за стол и стихи выплеснуться, выльются в тетрадь.Однако, придя домой, он перестал чувствовать стихи, зато стал ощущать страх. Жуткий, какой-то первобытный. Кирилл слонялся по пустой квартире, ожидая… чего-то.И уже лежа в своей постели понял — что-то случилось.В комнате послышался тихий шорох, а потом ярко вспыхнул свет.— Привет, — улыбался ему обнаженный парень.Кирилл узнал его сразу же.— Это же я, — растерянно сказал он.— Ага, — парень ловко вскочил на ноги и прошелся по комнате. — Это ты.Кирилл осторожно сполз с постели и подошел к своему двойнику.— Можешь потрогать, — великодушно разрешил тот, почесывая одну ногу пяткой другой.Кирилл воспользовался разрешением и ткнул в плечо парня пальцем. Тот покачнулся и опять заулыбался.— Я… — неуверенно начал Кирилл.— Давай облегчим разговор. Зови меня Визитер, — представился парень. — Нам надо о многом поговорить, но сначала ты должен убедиться, что я реален.Кирилл кивнул и снова ткнул Визитера в грудь. Потом пощупал его руки и невольно скосил взгляд вниз.— О, а давай померяемся, у кого больше, — вдруг заговорщически прошептал Визитер, подмигнул ошарашенному Кириллу и резко стащил с него пижамные штаны.— Ой, — сказал Кирилл, вздрогнув от неожиданности, но любопытство пересилило неловкость, и он уставился на два абсолютно одинаковых члена.— Так не пойдет, — заявил Визитер. — Так сложно сравнивать.А потом протянул руку и дотронулся до члена Кирилла. Тот снова вздрогнул. Это были непривычные ощущения, но рука казалось знакомой. Он и сам часто так трогал себя, особенно в душе. Кирилл покраснел и попытался уйти от прикосновений, отвести чужую руку, но его движение перехватили и положили ладонь на чужой член, заставляя сжать его.— Давай, — хрипло выдохнул Визитер и сверкнул глазами, азартно, подначивая Кирилла. И тот повелся. Его поймали эти блестящие, живые глаза, в них плясали строчки стихов, он их практически видел, чувствовал, так же ясно, как чужой член в руке.Кирилл на пробу провел осторожно рукой по стволу, сдвигая тонкую кожицу, обнажая светло-розовую небольшую головку, и вскрикнул, когда Визитер в точности повторил его движение. Это напоминало мастурбацию перед зеркалом, нет, с самим зеркалом. Потому что его отражение хрипло дышало, быстро-быстро облизывало губы и действовало синхронно с ним. Их руки в едином ритме скользили по членам, пальцы одинаково осторожно оглаживали головку, и кончили они одновременно, тихо всхлипывая от удовольствия в унисон.И когда Кирилл перевел дух и снова посмотрел на Визитера, то поймал первую строчку. Он широко распахнул глаза, закрытые два года назад и слушал, слушал о черном космосе, о блестящих иглах и о посланцах. Он смотрел, а в голове рождались стихи. Сами.Год за годом, как-то между дел,Падал снег красивый на планете,Как положено — июль листвой шумел,Но не мне, а просто всем на свете.А сегодня, знаешь, что со мной?!А сегодня, все совсем иначе!Захотелось жить! Звенеть струной!И душа ликует, а не плачет.**