Мутные воды, часть II (1/1)

?Какая вода мутная… Вроде каналец-то узкий, не река, весь в гранит взят, а всё равно что-то крутит, бурлит, будто шторм маленький. Не к добру, ой не к добру это… И как мне, собственно?..?Облокотившись о перила небольшого моста, Мальцева нервно переступала с ноги на ногу и всё вглядывалась и вглядывалась в болотистую воду, дурно пахнущую и наверняка очень холодную.?Ну, скоро узнаем…?Уже больше недели прошло с того момента, когда она в последний раз видела Русю. Притом видела мельком, урывками, выследив где-то на Сенном рынке в темных торговых рядах. Её было почти не узнать, но Мальцева выдернула цепким взглядом из толпы за знакомые, родные глаза и порванную мочку правого уха, конечно же. Теперь оба они были увешаны тяжелыми серьгами, а скромное платьице превратилось в настоящий дерибасовский шик, не иначе. Впрочем, так было с неделю назад, где и как Руся сейчас, Мальцевой известно не было, и по-хорошему, она и дальше должна пребывать в неведении, но после трех бессонных ночей Берта сдалась и решила выяснить всё сама.?Если Яковлев узнает… Нет, он не узнает…?Руся была важнее Яковлева, это сомнениям не подлежало. Как, впрочем, и то, что для Яковлева раскрытое дело было важнее Руси, Маруси, Берты и кого-либо еще из чекистов.Это знание не давало покоя ночью, от него не отвлекали ни допросы, ни аресты, от понимания того, Руся в любую секунду рискует жизнью, становилось дурно и тошно.?У нее же нет никого, кроме меня…?Спустившись к воде по скользкой лестнице, Мальцева пробралась под мост и затаилась, стараясь даже не дышать, провоцируя гулкое эхо. Она ждала, вглядываясь близорукими глазами в даль канала, и вскоре там показалась лодка, гребцы которой работали совершенно бесшумно. Проплыв под мостом, они последовали дальше, и Мальцева, мысленно костеря погоду, воду и все вообще, на чем свет еще держался, без плеска опустила один ботинок, другой, а потом скрылась в воде целиком. Жуткий холод тут же пробрал до костей, сковав так, что Берта едва не дернула рукой. Внимания привлечь было никак нельзя, а вот узнать, куда это каждую ночь деваются честные рабочие верфи, нужно позарез. И, сжав зубы, она медленно поплыла вслед за лодкой, скрываясь в тени балюстрады.Вода действительно имела стойкий запах тухлой рыбы и помоев, Мальцевой казалось, что она плывет через выгребную яму, а не канал, впадающий в чертову Неву, но брезгливость не была ей свойственна в связи с благородным происхождением, и поэтому она, тихо сопя, плыла вслед за лодкой.Гребцы не говорили, изредка перебрасывались неясными жестами, пару раз слышался неосторожный плеск воды, но вся процессия была на редкость тиха и слажена. Вдруг они резко повернули вправо, к спуску с Галерной, и Мальцева различила на ступенях несколько тонких силуэтов?— кажется, женских. Прежде чем она успела рассмотреть их, все пятеро погрузились в лодку и продолжили путь, теперь сильно взяв левее. Гребля ускорилась, они уже не пытались скрыться, и Мальцева нырнула, бесшумно плывя под водой вслед за лодкой. Её так и не заметили. Лодка причалила возле стены, которой оказались створки ворот, и вскоре те разъехались, пропуская путников и являя Берте еще один канал, уходящий вглубь Ново-Адмиралтейского острова.?Ну нихрена ж се! —?подумала она, когда шлюз закрылся, становясь абсолютно обычной стеной. —?Сюда и рыбка, черт побери, не проскочит.?***До дома Мальцева бежала, не позволяя себе остановиться ни на секунду. Мокрая одежда липла к телу, давила грузом и морозила так, что казалось, уже наступила зима, но снять ее и бежать по городу нагишом, пускай и ночью, было еще хуже. Так, если встретит кто из своих, будет хотя бы возможно объясниться, хотя подобное волновало Мальцеву меньше всего, и, ничего не замечая, она неслась в свой неуютный и холодный теперь дом, чтобы переждать день, чтобы собраться.?Руся, Руся… Была ли ты там??Неизвестность пугала. До сих пор перед глазами стоял канал, шлюз, лодка с девушками, и Мальцева, как ни щурилась, не могла увидеть их лиц. Но что, если всё это время Руся, милая, добрая, безобидная Руся, вынуждена постоянно вот так… Нет, всё, к черту Яковлева, к черту эту операцию. Нужно вытащить ее, и дело с концом.В двадцать шестой квартире все давно спали. Либо как всегда старательно делали вид, что спят, не желая натыкаться на Мальцеву, в одних портках ходящую по коридору из комнаты до ванны и обратно. Они прекрасно знали, что делят коммунальное жилье с чекисткой, у которой притом явно не все в порядке с головой, и лишний раз пересекаться с ней не хотел никто.Тем лучше.Завернувшись в одеяло прямо на полу около печи, Мальцева жевала хлеб, из горла запивая его водкой. Заболеть она не могла, просто не имела права, потому что завтра нужно вновь быть там и, она надеялась, найти Русю, забрав во что бы то ни стало.В голове, как в мутном канале, всплывали одна идея за другой, но Мальцева отметала их, остервенело вгрызаясь в засохший хлеб. Всё было не то, всё не подходило.Уснула она лишь под утро.***Кабаре на Галерной названия не имело, так и представившись литературным клубом, никакой толковой вывески не было тоже, вход, разумеется, и вовсе был во дворе двора, так что попасть туда случайным лицам было практически невозможно. В кабаре на Галерной ходили люди исключительно по знакомству и приглашениям, и Берта, поправляя на носу тяжелые очки, была благодарна архивам некоего Веселова Н., который вел это верфное дело и смог насобирать немало фамилий завсегдатаев. Рекомендация поэта и прозаика Крушевицкого, уже как полгода почившего в бозе, была очень кстати, и, поправив зачесанные назад волосы, Мальцева вошла внутрь. Бояться ей, впрочем, было нечего, потому что и раньше приходилось бывать в подобных заведениях, правда, в ином амплуа и с иной целью, но быт и нравы вшивой интеллигенции она выучила на зубок и сойти за своего могла без труда. Куда сложнее было пробраться дальше поэтов и художников.Тихая ненавязчивая музыка зазвучала еще у порога, вновь и вновь напоминая о Русе… Какой-то умелец выводил душевные трели на фортепиано, а тоскливая дудка вторила ему, наводя модный здесь декадентский настрой.—?А вы, собственно, кто? —?спросил невыразительный мужичок с лысиной, узнав про рекомендацию Крушевицкого. —?В первый раз ведь.—?Да-да, недавно приехал, вот-с… Вениамин Зиновьевич Круглов, вольный поэт с просторов России-Матушки,?— чуть запинаясь, ответила Мальцева, заискивающе улыбаясь, и больше вопросов никто не задавал.Зал был полупустым, то тут, то там сидели за столами мужчины в черных костюмах, жакетах и жилетах; женщин было гораздо меньше, зато выглядели они куда разнообразнее: среди платьев всевозможной длины попадались иногда строгие брюки и рубашки?— двадцатый век неумолимо перекраивал всё.Налив какого-то вина, Мальцева села за свободный столик, призывно разложив бумажки, и не прошло и получаса, как к ней подсел плотный седой мужчина, бесцеремонно сдвинув всё в сторону.—?Вижу новое лицо! —?громко пробасил он, протягивая руку. —?Роман Колтык, редактор ?Метеора?.—?В-Вениамин Круглов, по батюшке Зиновьевич, очень, очень приятно! —?Мальцева тщедушно пожала руку, тут же торопливо сгребая листки и пряча в портфель.—?А чего Вы скромничаете, что пишете? —?Колтык налил в свой бокал вина из бутылки Мальцевой, приманившей его поболе всякой писанины. —?Нам как раз нужны люди в колонку новостей Выборгской стороны.—?Ой, что Вы, я так, лишь иногда пописываю… О новой жизни, о деревнях да сёлах… А Вы, стало быть, не только редакторствуете?Еще одна заискивающая улыбка, появившаяся как по волшебству бутыль с дорогим коньяком, и разговор потёк в нужное русло. Колтык без задней мысли рассказывал обо всём подряд, на одно слово выдавая десять, и вскоре Мальцева знала весь цвет и свет подпольных поэтов, одной половине из которых была прямая дорога на сцену, а другой?— в ОГПУ.—?А хотите экспромт? Я назвал его ?О чекистах?! —?вдруг брякнул раскрасневшийся Колтык, и Мальцева про себя рассмеялась.—?Извольте,?— ответил Вениамин,?— я весь внимание.Опрокинув еще рюмочку, ?для храбрости?, Колтык откашлялся и продекламировал:?Бежит народВплавь, вбродВ церковь, в сад?Свят, я, свят!?Арест с засад.Расстрелян, взят.?Выдержав должную паузу, он вопросил:—?Ну, как Вам?—?Восхитительная миниатюра! —?воскликнул Вениамин, а Берта старательно пыталась не хохотать, добавив про себя ?Не в бровь, а в зад!??— И ведь какой глубокий смысл. Взят уж только после того, как расстрелян. А до этого свободна русская душа!—?Да, вы, Венечка, правы, так оно и есть…Казалось, Колтык заметно погрустнел, но тут вдруг заиграла задорная музыка, на сцену повыскакивали девушки в кружевных юбках, и начался не то водевиль, не то просто какой-то разнузданный пляс. Ненадолго забыв о собеседнике, Мальцева глазами вгрызлась в разукрашенные лица артисток, но среди них не было никого, хоть немного похожего на Русю.—?Что вы так смотрите! —?Колтык пихнул её локтем в бок. —?Будто готовы их съесть.Деланно поперхнувшись вином, Мальцева посмотрела на него, всем видом говоря, мол, как можно, а потом, почти натурально смутившись и отведя взгляд, проговорила:—?А хоть бы и съесть ежли…—?Ну, это тебе, Венечка, надо во-он в ту дверь, поговори с мадам Пульхерией, она тебя уже сориентирует, хе-хе…Колтык похлопал его по плечу и, не теряя времени, Мальцева подхватила портфельчик, направляясь к двери за бордовыми портьерами. По дороге ее несколько раз хватали, пытаясь завлечь за столик, пир был в самом разгаре, музыка гремела духовым оркестром, перекрывая всякие пьяные визги, но как только за спиной захлопнулась заветная дверь, стало в разы тише.?Вот же буржуи сраные?,?— подумала Мальцева, оглядываясь по сторонам.Впереди расстилался длинный коридор в полумраке, в конце которого виднелся высокий стол, у которого беседовала названная мадам и какие-то толстые нэпманы, а по обеим сторонам шел ряд комнат с пронумерованными дверями.?Ну и удобства…??— хмыкнула она про себя, делая шаг вперед, как вдруг дверь одной из комнат отворилась и в коридор вышел…?Осиненко?!?Мальцева удивилась так сильно, что едва не окликнула его прямо здесь, но, не растерявшись, быстро схватила его за рукав гимнастерки и, с ноги открыв пустую комнату, затолкала туда.—?Чт?.. —?возопил было тот, но у горла тут же блеснул нож.—?Теперь понятно, почему на тебе всегда рубашки мятые… —?проговорила Берта, свободной рукой растрепав прическу. —?Вечер добрый, товарищ Осиненко.И он узнал её. Напряженные плечи тут же опустились, хотя нож никуда не делся, а глаза и вовсе смотрели дружелюбно.—?Вот так встреча, товарищ Мальцева… —?Он растянул губы в неловкой улыбке. —?Тебя и не узнать совсем.—?Зато про тебя так не скажешь,?— хмуро ответила та, не понимая его спокойствия. —?Что ты тут забыл?—?Понятно что! —?Осиненко усмехнулся уже невесело. —?Куда интереснее, что здесь делаешь ты.Берта молчала, смотря на него очень недобро, и Осиненко сдался, вздохнув устало:—?Ну, что ты мне не веришь-то… Правильно, надо мной все бабы смеются и дразнят, вот я и хожу по всяким заведениям, а как Яковлев про это узнал, так чуть не выгнал из ЧеКи к чертовой матери. Но потом… потом это пригодилось, как видишь. Тебя же тоже он послал сюда?Мальцева покачала головой и убрала нож.—?Не совсем… Но я в курсе дела. И я намереваюсь найти и забрать Веру отсюда.—?Так мы тоже! —?воскликнул Осиненко, потирая шею. —?Только там ведь не дураки, всё поняли и не выпускают её с верфи. Здесь-то ее давно уж нет, девки мне все уши прожужжали о том, какая она такая-сякая, охмурила Корсара, это так главаря этих всех зовут. Он её еще в первый день забрал, а уже дня три как не выпускает. Значит, всё пошло не по плану, пора её оттуда выкрасть.Задумчиво пройдясь по комнате, Мальцева решила:—?Значит, ты мне поможешь.—?Может, наоборот?—?Может и наоборот… —?Ей было всё равно, но уместная наглость Осиненко раздражала. —?Ты знаешь, как туда попасть?—?Знаю, есть же мост. Но по нему только свои проходят.Он усмехнулся.—?И как же ты?..—?Так я свой. —?Осиненко хмыкнул. —?Дед у меня на этих верфях еще работал, так что в доверие к ним втереться несложно было. Но тебя я не проведу.Кто бы сомневался. Её ведь вообще не должно здесь быть по-хорошему, но кто ж теперь ей запретит.—?Ничего, я вплавь. —?Мальцева усмехнулась в ответ. —?За лодкой по каналу через шлюз.Осиненко охнул.—?Ничего себе ты… —?Он дёрнулся брезгливо. —?Ну даешь…В ответ Берта только посмотрела на него так, будто он буржуйских кровей, и, кашлянув, Осиненко отвернулся.—?Смотри. —?Он качнул рукой, чертя что-то в воздухе. —?В час сорок к спуску на Галерной подходит лодка, так что ты минут за пять спустить и с другой стороны заплыви. А потом…—?Разберусь без сопливых. —?Мальцева перебила его, глянув хмуро и совсем не добро. Потом поправила волосы, посмотрела в зеркало и подхватила портфель. —?Полчаса еще. Я пойду, ?веселиться? надо.***Второй раз влезать в воду было еще неприятнее, чем в первый, Мальцеву передергивало от одного лишь вида этой мути, но иного выхода всё равно не было. Осиненко ушел, пообещав отыскаться ?где-то там? и поручив ей осмотреть прилегающие к каналу территорию, а с остальным, мол, он сам справится.Мальцева, однако же, в том сильно сомневалась.Когда вдалеке показалась лодка, она, морщась и стараясь не дышать, залезла в воду, спрятавшись в тени ступеней, и холод тут же сдавил легкие, едва не потянув ко дну. Вскоре вышли женщины, всё повторилось, как и вчера, и Мальцева поплыла вслед за ними, не отставая, но и не показываясь слишком близко. Когда стена отъехала, пропуская лодку, Берта заплыла вслед за ней, нырнув и выискивая темное место, но всё обошлось: света нигде не было, и островной безымянный канал был такой же темный и мутный, как и Ново-Адмиралтейский.Слегка вынырнув из воды, она проследила, как из лодки выйдут люди, скрываясь за одной из дверей какого-то барака и, убедившись, что рядом никого, вылезла на сушу.Страха не было. Мальцева обнаружила это, немало удивившись, потому что сейчас её могли увидеть и убить в любой момент, но отчего-то это её совсем не пугало. Была только цель, а остальное?— неважно.Вытряхнув воду из одежды, насколько оно было возможно, Мальцева просушила револьвер и, оставляя мокрые следы на земле, начала обход.Верфи представляли собой какой-то сплошной лабиринт из деревянных лесов, бараков и наглухо закрытых строений. Понять, в каком из них Руся, с виду было невозможно, но отсутствие людей и стоящая тишина ясно намекали, что вся братия скопилась где-то в одном месте.?Надо было за бабами следить, в какой сарай они вошли…??— с досадой подумала она, как вдруг невдалеке послышались чьи-то шаги, и Мальцева тут же затаилась за стеной, поправляя неудобные очки.—?А мы не рано?—?Шо ты, в самый раз. Как раз гости приехали.Показавшиеся мужики шли к зданию у пристани, таща какие-то ящики, и Мальцева тенью последовала за ними, жалея, что не может раскрыть себя и перестрелять всех в округе. Она совершенно не чувствовала себя в тылу, наоборот, ей казалось, что только она одна и может завершить дело, выкосив всех до единого, и, забираясь вверх по стене, Берта чувствовала небывалый злой азарт, спасавший на войне не раз и помогающий сейчас.На пристани намечалось веселье, едва ли меньших масштабов, чем гулянка в кабаре. Народ толпился в ожидании зрелищ, девки мадам Пульхерии крутились между ними как заводные, кто-то нёс патефон, мужики с ящиками расставляли выпивку…Повиснув на стене, Мальцева засмотрелась на них, ища глазами Русю, но ее, конечно, там не было. Шум нарастал, народ больше не мог ждать, начав шабаш, и раздавшийся в стенах здания выстрел не привлек ничьего внимания, оставшись незамеченным.Мальцева вздрогнула.?Нет… Нет!?Забравшись на балкон, она стремглав пронеслась вперед, оказавшись на каких-то хорах, и, глянув вниз, едва не закричала. Руся была жива. Целая и невредимая, она висела на шее у высокого мужчины во флотском бушлате, лепетала что-то не то на английском, не то на французском, а возле ее ног лежал Осиненко. Совершенно и определенно мертвый. Лужа крови, вытекшая из его тела, дымилась паром и касалась аккуратных туфель Руси, которая продолжала лезть к мужчине, целуя его и задирая ноги.И все это было так неправильно, так противно: кровь убитого товарища на подошве той, кого она любила, той, которая, оставляя кровавые следы, миловалась с врагом, касаясь его не брезгливо, не вынужденно снисходительно, а с любовью, с таким порывом, с каким никогда она не бросалась ей, Мальцевой, навстречу…И тогда она тоже выстрелила. А потом еще раз и еще, даже не целясь, потому что знала, что попадет. Предательство?— это тяжело, больно, конечно, но ведь не впервой уже, бывало и раньше.Она успела заметить, как упал навзничь этот красавец-моряк и как бросилась к нему Руся, крича что-то, уже по-русски. Её она не тронула и не тронет, пусть живет с этим, как хочет, но отомстить за себя, за свою разбитую вдребезги, всеми попранную душу было нужно.А что дальше?— неважно.Мальцева уходила по пристани, даже не пытаясь скрыться. Сначала шагом, так чинно, что всё флотское веселье расступалось перед ней в недоумении. А потом засвистели пули, и она побежала, хохоча и плача, не замечая, что кто-то ранил в руку, кто-то зацепил за бедро. Впереди была баржа и какой-то корабль и, добежав до кормы, она просто спрыгнула вниз, в привычную уже мутную воду Невы, и была та чернее неба, чернее тоски и горечи, что встали поперек горла отчаянным воплем.В третий раз вода приняла ласково, тепло, забирая всю боль и взамен отдавая пустоту. Она обнимала, согревая, утешая, и выплывать не хотелось, выплывать не было смысла.А до дна было далеко. Нева, глубокая, быстротечная, черная, страшная, сейчас казалась милее родной матери, которой и не было никогда, и, закрыв глаза, Берта выдыхала ненужный воздух, только занимавший место.Не нужно больше никаких любовей, никаких служб, работ… Всё это осталось в прошлом, теперь?— только тепло воды и её забота об израненной, измученной душе.Закрыв глаза, Берта попыталась вдохнуть как можно глубже и…***С диким кашлем выплыла на поверхность. Легкие жгло огнем, перед глазами всё плыло, и, отплевываясь от тошнотной воды, Мальцева погребла к берегу, подальше от всей этой Ново-Адмиралтейской дряни.?Чертовы, мать их, ин-стинк-ты! —?зло думала она, глядя на огни разошедшегося острова. —?Даже утопиться нельзя!?Течение несло ее обратно, но, не желая вновь лицезреть Русю и прочих ее товарищей, Мальцева гребла к нормальной, гражданской пристани на Английской набережной, на которой не горело ни одного фонаря.?Тем лучше… Когда не видит никто?— всегда лучше.?Вынырнув возле очередного спуска к воде, вычурного, мраморного, с резными ступенями, Мальцева просто выползла на него, едва держась на трясущихся руках.—?Ты кто?Хриплый голос со ступеней одарил ее таким перегаром, что можно было бы сразу спьянеть. Глянув злобным прищуром, Мальцева заметила пьянчужку, жмущегося к стене. Видимо, никаких чудищ морских он в столь поздний час не ожидал.—?Кто-кто… Леста, днепровская русалка.Повалившись на холодную плитку, она пыталась перевести дыхание и угомонить горящие легкие, но холодный ветер, всегда гулявший у берега, окончательно смёл все попытки прийти в себя. Было холодно, противно и очень больно: только сейчас Мальцева заметила, что из плеча течет кровь.Глянув на пьянчугу, Берта узрела у него бутыль, верную спутницу, и, протянув руку, сказала:—?Дай сюда.Тот отдал без всяких пререканий, и, понюхав, Мальцева уточнила:—?Водка?Пьянчужка ответил неуверенно:—?Да, кажется…—?Кажется если, в церковь иди.—?Так не пускают…Хуже быть не могло все равно, и, приложившись к бутылке, Мальцева мечтала только согреться, ни о чем далее не помышляя. Странная жидкость обожала горло, и, прокашлявшись, Берта почувствовала слабое тепло. Стало лучше, хоть и не намного. Вернув пустую бутыль хозяину, она принялась стаскивать с себя промокшую одежду, выжимая рубаху и ботинки. Помогало это не слишком, но рукам нужно было что-то делать, чтобы отвлечься…—?Гляди-ка, корабль плывет… —?подал голос пьянчужка, указав горлышком бутылки куда-то на Неву, и Мальцева заметила, как от злосчастного острова отходит маленький корабль, с которого она пыталась утопиться…—?Ну и пускай плывет,?— ответила она непонятно зачем, а глаза вдруг защипало и голос дрогнул. —?Мне-то какое дело.—?А чего ревешь тогда? —?он блаженно улыбался, обнимая бутыль.Берта разозлилась не на шутку.—?Что ты ко мне пристал?! Не твоего ума дело это! —?не выдержала она, вскочив на ноги.Из глаз хлынули слезы, руки задрожали и, схватившись за плечо, она повалилась обратно, закричав на всю округу. Какая разница, если кто услышит, какая теперь вообще разница в том, что будет дальше, если всё, ради чего она жила, оборвалось вот так, а Она уплывает на корабле, довольно танцуя окровавленными туфлями. Она не вспомнит о ней больше, Она и не любила её никогда, притворяясь, и, разбивая костяшки пальцев до крови, Мальцева остервенело била ими по мокрой плитке, желая просто прекратить своё ненужное, бесполезное существование.В бреду она почти что уползла вниз, обратно в воду, как вдруг на плечи опустилось рваное пальто. Грязное и дурно пахнущее, но сухое и теплое.—?Иди-иди, русалка, нужно тебе туда. Иначе никогда не отпустит.Пьянчужка смотрел на нее с такой заботой, словно в мутных глазах его плескалась теплая родная Нева. И она пошла, нацепив мокрые ботинки и кутаясь в пальто. Перешла по мосту, на котором не осталось часовых, прошла мимо бараков, не скрываясь, вышла к самодельной пристани, где не осталось никого и, пнув пустую бутылку ногой, села прямо на землю.Всё было кончено. Оставалось застрелиться посреди остатков пиршества, и, достав вымокший насквозь револьвер, Мальцева принялась его разбирать. Если протереть, просушить, так, может, и выйдет что. В тот же раз получилось.Руки не дрожали. Она больше не чувствовала боли, никакой вообще, всё было спокойно. Нужно просто завершить этот фарс и дело с концом.—?Берта… Берта!..До боли, до судороги знакомый голос одним тихим шепотом разбил всё спокойствие. Из рук выпали патроны, покатившись по земле, и Мальцева медленно подняла голову, боясь, но желая увидеть…Русю. Милую, добрую Русю. В порванном платье, босую, в крови, но живую. И, как ни старайся, родную.Держась за бок окровавленной рукой, она медленно шла навстречу, хватаясь за столы, коробы, ящики, и, вскочив, Мальцева подхватила ее в дюйме от земли, потому что без нее она бы точно упала, а так хотя бы лежит на ее руках…—?Почему?Голос такой же сорванный, тихий. Вопросов?— бездна, но перед глазами труп Осиненко, кровь на туфлях, поцелуи… Почему?.. Руся всё поняла по глазам. Как всегда, как раньше. Улыбнувшись вымученно, она выдохнула рвано, обреченно.—?Прости меня, или нет, не прощай, только выслушай… —?Тихий, тихий шепот. —?Так было нужно, весь этот спектакль…Из горла шла кровь, она подавилась ей и долго кашляла, сжав тонкую ладонь на вороте пальто. Глянув на то, что пыталась скрыть эта ладонь, Мальцева пришла в ужас: весь живот был изрезан ножом так, что на нем не осталось и живого места. Кровь из раны сочилась так сильно, что всё платье, плащ и земля под ними были в ней, и не было возможности ни перевязать рану, ни хотя бы остановить кровь. С таким долго не живут, с таким вообще не выживают, Мальцева помнила, сколько славных бойцов полегло от шрапнели и картечи, угодившей в живот.—?Молчи, дура!.. —?едва выговорила она, потому что страх сдавил горло.Руся посмотрела на неё с печалью и усмешкой.—?Я всё равно умру скоро… Так дай мне сказать, это важно очень… —?Она закрыла глаза ненадолго и заговорила поспешно, но без волнения. Она была готова рассказать. И готова умереть. —?После того, как Корсар закрыл меня здесь, передавать информацию стало… проблематично. Удавалось иногда вырваться в кабаре и пересечься с Осиненко, но ясно было одно: это не просто какие-то бандиты, занявшие верфи, это английская контрразведка, к которой поначалу никто серьезно не отнесся… Когда… Осиненко пришел сюда сегодня, он уже сообщил заранее, потому что… знал, что всё так и будет. Поэтому далеко они не уйдут, их перехватят где-то у Галерного острова, так что… Всё хорошо. Когда Корсар убил его, мне… мне нужно было задержать их как-то, потянуть время, я же не знала, что ты рядом… Поэтому я… Ты видела… Он поверил мне, а вот они?— уже нет, и… Немножко только не получилось, совсем чуть-чуть…Она снова улыбнулась, пытаясь стереть кровь с губ, но рука бессильно опустилась вниз, на землю, и Берта сама осторожно отерла лицо.—?Замолчи, перестань!.. —?тихо прошептала она, чуть ли рукой не затыкая ей рот. Слышать такое было невозможно. —?Хвати-ит!В глазах не было слёз, руки закоченели, Мальцева просто не чувствовала их, не ощущая уже и Русю, потому что лучше так, чем почувствовать, как холодеет её тело… Она не верила, она не могла принять это.—?Я так рада, что ты вернулась… Умирать на твоих руках… Разве я могла мечтать о таком…В беззвучном крике Мальцева раскрыла рот, исступленно глядя перед собой и ничего не видя. Слова ранили сильнее всего, что уже случилось, слова добивали, лишая возможности видеть, слышать, дышать. Берте не нужно было всё это, чтобы понять: убийцей Руси была она сама.***Время остановилось, сжавшись до одной минуты, повторяющейся бесконечно долго. Перебирая грязные волосы Руси такими же грязными пальцами, Берта смотрела в её глаза, не замечая ни того, что плачет, ни того, что ладони Руси постепенно холодели. Последние мгновения жизни были их, и она не собиралась тратить их на такие мелочи.—?Смотри, кораблик… Какой маленький… —?произнесла Руся, взглядом указав куда-то вдаль.Подняв глаза, Мальцева заметила странное судно, мчащееся прямо к их пристани. Не похожее ни на яхту, ни на лодку, оно неумолимо приближалось, и Берта достала револьвер, не собираясь сдаваться чужим или своим?— теперь уже не было разницы. У них оставалось так мало времени, и кто, кто решил помешать им сейчас!—?Жги шибче, резче работай! —?пищал кто-то с ботика, выжимая из него все силы, и не прошло и минуты, как перед ними остановился чудной кораблик, с борта которого им махала рукой девчонка.—?Скорее сюда! —?крикнула она, стараясь пересилить ревущий мотор. —?Иначе она же у тебя помрет!—?Ты кто такая?! —?ошалело проговорила Берта, сильнее сжав револьвер.Девчонка сжала руки в кулаки, закричав ещё сильнее и яростнее.—?Какая разница, ты, тупица! Твоя Руся сейчас помрет у тебя на руках, если ты не поторопишься и не перетащишься сюда вместе с ней. Товарищ глупая бесполезная тупая Мальцева.—?Откуда ты?.. Да кто?..—?Меньше вопросов, больше дела! У нас осталось пять минут! Иначе сначала помрет она, а потом?— ты!Мальцева посмотрела на Русю, словно ища поддержки, но та уже впала в беспамятство, закрыв глаза. Тело её холодело.—?Скорее! —?девка уже просто орала до хрипа. —?Иначе она умрет!Лохматая желтая башка и длинный зеленый плащ так трепались на ветру, что было странно, как сама пигалица еще не улетела за борт. Из каюты выглянуло вытянутое усталое лицо и тут же скрылось обратно, а за штурвалом копошился и ругался парень в дурацкой зимней шапке с желтыми помпонами. Компания, не похожая ни на чекистов, ни на укативших английских бандитов, особого доверия не внушала, но терять было нечего совершенно, и, подхватив Русю на руки, Берта запрыгнула на борт, чуть не упав от того, как резко тронулся ботик.—?Добро пожаловать на борт ?Говна?,?— объявила девка, пихая их в каюту. —?Конечная остановка?— ?Утопийка?! Но, не бойтесь, топиться не будем, на то оно и ?Говно?, в конце концов.Выскочив на палубу, пигалица взмахнула руками, глядя в черное небо, и рукава ее плаща взлетели вверх.—?Вяйне, жги! Поехали отсюда нахрен.И мутные воды расступились перед ними.