Глава 5 (1/1)

BMW издал последний мурлыкающий звук и остановился перед подъездом высотного дома, больше похожим на вход в салон Титаника, чем на жилое помещение. Портье занял выжидательную позицию, готовый немедленно подойти к машине и открыть заднюю дверь: судя по всему, за эту неделю он так и не свыкся с мыслью, что водитель не выходит, чтобы открыть дверь для шефа. Точнее, для сына шефа. Джон усмехнулся, заглушил мотор и бросил взгляд в зеркало заднего вида. Лесли Нолан сидел с абсолютно отсутствующим взглядом, просто пялился в одну точку перед собой. Очень частое для него состояние, как можно было заметить.— Приехали, — Джон так и не определился с тем, как ему обращаться к пацану, так что предпочитал говорить глаголами. Лесли будто только проснулся, рассеянно повертел головой и кивнул.— Спасибо, Джон. До воскресенья, — прежде, чем толкнуть от себя дверь машины, Лесли посмотрел в окно и поморщился. — Чёрт.В эту секунду портье открывал дверь, выпуская из подъезда невысокую стройную женщину неопределённого возраста в строгом чёрном платье и собранными в высокую причёску светлыми волосами. Она подошла к машине, сдержанно улыбаясь, и Лесли Нолан, сделав глубокий вздох, открыл наконец дверь.— Добрый вечер, мама.Не то чтобы ему сильно этого хотелось, но вежливость требовала, поэтому Джон тоже вылез из машины и замер, положив руку на открытую дверь. Миссис Нолан была ниже сына на целую голову, заботливой рукой она коснулась расстегнутой пуговицы на синей рубашке Лесли, пряча её в петлю.— Как прошёл твой день, милый? — удовлетворённая ответом в виде короткого кивка, который непонятно что обозначал, она повернула голову и посмотрела на Джона. — У нас не было возможности познакомиться прежде. Реджина Нолан.Джон не ожидал внимания к себе, а тем более протянутой в его сторону руки с аккуратным маникюром. Он обошёл машину и быстро пожал ладонь миссис Нолан. — Джон Брукс.— Да-да, я наслышана. Должна признаться, меня беспокоило, что нашего мальчика будет сопровождать не ваш брат. Но теперь вижу, что напрасно. — Боже, мам, — Лесли отвернулся к дому, и его слова, произнесённые шёпотом, Джон скорее угадал, чем услышал. Реджина не обратила на них никакого внимания.— Завтра у вас выходной, но мы ждём вас в воскресенье, у Лесли очень насыщенный день.— Да, мама, он знает. Пойдём уже домой, — это был первый раз, когда голос Лесли звучал настолько раздражённо. Ещё раз попрощавшись с Джоном, он предложил матери руку, и там опёрлась на неё, напоследок смерив водителя пристальным взглядом.— Всего доброго, мистер Брукс.Дождавшись, пока за Ноланами закроется дверь, Джон скрипнул зубами и вернулся за руль. Ему уже страшно хотелось оставить BMW в подземном гараже этого пафосного дома, сесть в свой чероки и свалить к чёрту восвояси. Реджина Нолан стала последней каплей на этой неделе, окончательно убедив Джона, что его предубеждение было верным. Такие женщины, внешне безукоризненно вежливые, всегда смотрят с оценкой. И всегда указывают на место тому, на кого смотрят. Она однозначно спустилась вниз не ради встречи любимого сына, а чтобы посмотреть на водителя. Посмотреть, оценить и ткнуть ему на его место. Стерва, чего ещё было ожидать. И ей было совершенно до фонаря на чувства сына.Джон чертыхнулся, когда на выезде из гаража шлагбаум заело прямо перед ним. И служащий в дурацкой кепке с козырьком нарочито медленно вышел из своей будки и пошёл поднимать его вручную. Уж конечно, для богатых жителей дома он делал это куда быстрее. Чувствуя, как закипает кровь от раздражения, Джон взял из пачки сигарету и надавил на газ. В жопу Манхэттен, в жопу богатеев и в жопу Ноланов, по крайней мере на эти сутки. Сегодня вечер пятницы, завтра выходной, и можно хоть на время забыть обо всём, что так люто напрягало.Да, Реджина Нолан стала последней каплей, но до этого напряжение копилось всю неделю. Сначала позвонил Гарри: маленький Саймон простыл в самолёте и теперь был весь в соплях и с температурой. Инспектор по удо перенёс часы встреч, а на днях вообще заявился для внезапного теста на наркотики. И нет, Джон оказался чист, но вот разозлиться повод у него точно был. На этой неделе дважды он привозил Лесли Нолана в кофейню на перекрёстке Маверс и Гроув. И только дурак не понял бы, что парень туда не за кофе таскается. Один и тот же мутный тип появлялся там спустя несколько минут после Нолана и очень быстро уходил, но Джон в этой теме варился с четырнадцати лет и два плюс два складывать умел. И угораздило же его впрячься в такое, только хозяйского сына-наркоши ему не хватало. Нет, проблем Лесли не доставлял, большую часть времени он тупо сидел молча в машине как прибитый, иногда трепался с кем-то по телефону, но по сути единственным делом Джона было только вовремя доставлять его к психолога, тренеру или в университет. Не позднее семи вечера, как сегодня, Джон подвозил парня к дому, тот прощался, выходил и водитель мог забыть о нём до семи утра следующего дня. И наплевать бы ему было на встречи с Лесли с дилером, но если пацана поймают с дурью и всплывут приводы Джона, именно его тут же назад в колонию и отправят. А этого очень не хотелось. Джон всё же нашёл для себя некое подобие спокойствия, в конце концов, какие претензии могут быть к водиле, он же не нянька. Но уже дико хотелось выкинуть всё из головы и расслабиться. Мысль, родившаясь в воспалённом мозгу Джона, была неправильной. От слова совсем. И лучше бы ему было сразу её выкинуть, но, с другой стороны, когда ещё, как не вечером пятницы, делать неправильные вещи. Джон съехал с шоссе и поехал в сторону южного Бронкса. Бар "El mapache borracho"1 был открыт только для своих. На него нельзя было просто наткнуться, да и кому бы пришло в голову искать бар в этих трущобах. Джон бросил машину на дороге и пошёл пешком по тёмному переулку, пока не оказался напротив чёрной железной двери со следами ржавчины. Рядом на деревянном ящике сидел пацан-латинос в кислотной зелёной бандане. Увидев Джона, он вскочил на ноги.— ?Joder, tío! ?Qué tal?2— Привет, да путём всё, — Джон пожал мексиканцу руку и кивнул на дверь. — ?Miguel está?3Тот закивал.— Pasa, está aquí.?Внутри всё было так же, как и полтора года назад. Орала музыка из сабуферов, какая-то лютая смесь рэпа с латино, барная стойка со следами свежей крови, девчонки в юбках, едва прикрывающих жопу. И полутьма, в которой зыркают пара десятков злых голодных глаз. Все дела района решались здесь. Весь бизнес рождался здесь. И Джон стал тем, кем был, тоже здесь. На ходу поздоровавшись с парой знакомых, Джон прошёл через зал к тёмному углу, в котором скрывался выход в узкий коридор. И дверь с невскрываемым замком. Джон поднял кулак и отстучал условный сигнал. Три сильных, пауза, ещё два сильных. Через несколько секунд дверь лязгнула и открылась. В проёме показалась высокая фигура в белой толстовке с засученными рукавами. Тёмные глаза сверкнули, и Мигель широко улыбнулся.— Джонни. Я надеялся, что ты заглянешь. Джон шагнул в дверь, коснувшись плечом груди Мигеля. Внутри также ничего не изменилось. Единственное окно с решёткой, большой стол, стул, огромных размеров сейф в углу. Мигель закрыл дверь и вернулся к своему занятию: на столе лежали перетянутые плёнкой пачки новеньких баксов, мексиканец привычным движением наощупь проверял сумму и закидывал в открытую дверь сейфа. Кто бы знал, что в этом пропащем захолустье скрыта половина всей подпольной выручки Нью-Йорка. Джон усмехнулся, устраиваясь на стуле напротив.— Дела идут, как вижу.— Riesgo honesto, estilo modesto.? Как всегда, амиго. Выпьешь? — Мигель закинул в сейф последнюю пачку, запер его и вынул из стола бутылку виски и два стакана. Джон кивнул, наблюдая, как ловкие пальцы разливают жидкость по стаканам. — Изменяешь текиле?— Ты не пьёшь текилу, Джонни, я помню, — Мигель протянул Джону стакан и улыбнулся, коротко облизав губы. — С возвращением.Этот стервец совершенно не изменился. Джон помнил, как увидел Мигеля впервые пятнадцать лет назад, тот был старше на пару лет и казался чужим на улицах Бронкса. Гладкие чёрные волосы, зачесанные назад, искренняя улыбка и облик, невинный как у церковного служки. Таким и остался, разве что аккуратная щетина появилась. И Джон отлично знал, что у этого angelito руки по локоть в крови. Но его это никогда не смущало. Попробуй найти здесь хоть одного безгрешного. Спустя полчаса и полбутылки виски они сидели на диване у стены. Мигель раскуривал косяк, и в воздухе быстро запахло дурью.— Значит, работа на богачей тебе не по душе. Могу понять, никакого веселья, да? — мексиканец глубоко затянулся и прикрыл глаза от удовольствия. — Ты же знаешь, что всегда можешь снова вернуться в дело?Джон, делая глоток, чуть не поперхнулся и хохотнул.— И следующий же залёт закроет меня лет на десять. Нет уж, обойдусь, амиго. Мигель ухмыльнулся и протянул Джону раскуренный косяк. Вечная игра в предложение и отказ.— Бля, ну конечно, мой инспектор по удо ведь жаждет найти в моей крови следы дури, — Джон снова поднёс к губам стакан с виски.— Vaya. Ты добропорядочный гражданин, Джонни. Рубашка, галстук... Ни грамма в кровь... Тюрьма изменила тебя, амиго, — Мигель наклонился вперёд и сжал ладонью цепочку на шее Джона в том месте, где был серебряный кулон в виде распятия. — Но не забывай, кто твои братья.Джон перехватил пальцы Мигеля и сжал в своих, отрывая от своей шеи.— Ты же помнишь, что именно по вине братьев меня и отправили за решётку. И я не сдал никого. Я не стукач, амиго, но больше меня в это дерьмо не втягивай. Чернота в глазах Мигеля сгустилась ещё больше от тихой угрозы, явно прозвучавшей в словах Брукса. Но никакого страха мексиканец не испытывал. Никогда. Оба хорошо знали, зачем явился Джон. И что должно было за этим последовать. Ладонь мексиканца выскользнула из руки Джона и медленно поползла вниз, пока не накрыла пах, обтянутый тонкой тканю чёрных брюк. Джон, не отводя взгляда от глаз Мигеля, беззвучно застонал, когда тот сжал пальцы и довольно улыбнулся, чувствуя моментальную реакцию. Мексиканец придвинулся ближе, почти касаясь губами губ Джона, и тронул их кончиком языка.— ?Me echaste de menos? ?Вместо ответа Джон подался вперёд, рвано целуя Мигеля в приоткрытые губы, и надавил на его плечо, заставляя опуститься вниз. Дважды просить не было нужды. Мексиканец, продолжая смотреть Джону в глаза, сдернул с его бёдер штаны вместе с трусами и взял в рот уже полностью вставший член. Джон застонал и вцепился мексиканцу в волосы на затылке. И в этом между ними ничего не изменилось. Без лишних слов, не думая о том, что подумают в банде. Они просто делали то, что им хотелось. Возможно, мысль и не была такой уж неправильной.