Глава 5 (1/1)

Я стоял возле темного пруда, что находился в квартале от моего дома, флегматично измельчал булку и кидал рыхлые белые комочки уткам. Их было много, несколько десятков: ярко-рыжие огари с белыми шапочками и черными хвостами держались тесной группкой с одной стороны, с другой — суетились более привычные нашему взгляду кряквы. Парадокс: обычно в природе эти два вида не уживаются. Слишком разные они по своей натуре. Кряквы чаще держатся крупными стаями, огари же явные индивидуалисты. Они слишком агрессивны и вспыльчивы, и самозабвенно защищают свои водоемы как от сородичей, так и от других водоплавающих. Никого не напоминает?.. Но как и мы с Темными, здесь, в пределах цивилизации, огари с кряквами вынуждены делить территорию. И ничего, как-то справляются. Не сбиваются в одну стаю, но и откровенно не враждуют друг с другом. Ну так и мы, Иные, должны быть выше глупых птиц. Выше… ниже… какие пафосные слова! А что за ними стоит? Столь похожее на сотрудничество противоборство двух Дозоров? Или… я и Завулон? Даже мысленно я пока не был готов называть нас ?нами?. После разговора с Семеном и Тигренком мне было о чем подумать. Но выпитое пиво, хотя и не принесло удовольствия, сказалось на вязкости мыслей. Они текли в голове медленно, неторопливо. И как-то все не о том. Но и прибегать к отрезвляющему заклинанию не хотелось. А хотелось… чего?Задержаться в этом мгновении раннего летнего вечера, когда солнце уже перестало яростно печь, но все еще греет. Возле воды, от которой идет хоть какая-то прохлада. В состоянии неопределенности, когда можно еще хоть чуть-чуть подождать, замереть на перекрестке перед выбором важной дороги. Нечто похожее я испытывал раньше, до того, как узнал о мире Иных, перед любыми поездками. Волнительное ожидание, но вместе с тем — абсолютное нежелание собираться. Ох уж эта моя манера все откладывать на последний момент!Тут булка закончилась. Я взвесил на руке последние крошки, примеряясь, куда бы их кинуть. В сторону крякв или огарей. А, чем черт не шутит! И мое подношение отправилось во ?вражеский лагерь?.Все. Делать мне здесь больше нечего. Распрощавшись с Семеном и Тигренком, я решил пройтись до дома пешком, подумать, заодно и проветриться. Но раз нужные мысли в голову упорно не шли, пора закругляться. Сегодня у меня нет ночного дежурства, так что — спать. А утром будет видно, что отвечать Завулону, как на него смотреть при личной встрече. И воспринимать ли всерьез его намеки на Предназначение.— Пока, — я дурашливо помахал рукой уткам и широким шагом отправился домой. Через десять минут я уже стоял возле своего подъезда. Давненько я не возвращался вечером. Обычно в это время я только просыпаюсь и собираюсь на работу. В лифте мой палец почему-то дрогнул, и вместо своего десятого этажа я нажал на одиннадцатый. И не стал ничего исправлять. Одиннадцатый так одиннадцатый. Такие ошибки случайными не бывают. Перед дверью в квартиру Саушкиных я чуть помедлил, но заставил себя нажать на звонок. Да, я не собирался к ним сегодня, но необходимость поговорить с Костей назрела уже слишком давно. Я вспомнил, как нехорошо мы с ним расстались, и поморщился. Редко какие поступки заставляют меня сгорать от стыда. Но та роковая охота на вампиров — из их числа. Той ночью я все сделал не так, и ценой моих ошибок стала чья-то жизнь. Да, тот вампир был преступником, он нарушал Договор, когда учил свою подружку охотиться без лицензии. И я обязан был произвести задержание. Но…Как сейчас помню ту ночь. Мое первое задание, как оперативника. Первую встречу со Светланой… Прошло полгода, но, честно говоря, я так и не понял мотивацию шефа. Для чего ему понадобилось разменивать жизни невинных людей на повышение оперативной квалификации середнячка-светлого? Я тогда был слишком неопытен и самонадеян, чтобы справиться с заданием. Начать с того, что никто из оперативников не выходит на дело лишь со стандартным комплектом амулетов. Дозор — дело непредсказуемое, никогда не знаешь, с чем придется столкнуться в ту или иную ночь. И теперь, выходя на службу, я всегда экипирован, будто отправляюсь на небольшую войну. Опыт — дело наживное, но не слишком ли высока в моем случае получилась цена?..Я убил того вампира лишь потому, что мои амулеты оказались разряжены, а запасных у меня с собой не было. Потому, что между моим первым оперативным заданием и тем периодом, когда я сидел в Дозоре за партой, прошло слишком много времени. Почти пять лет я провел в информационном отделе и, конечно, не мог вот так сходу верно классифицировать редчайшее проклятие. К тому же… теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что зимой слишком остро реагировал на вампиров. Что на меня нашло? Ведь я всегда гордился своей терпимостью и человечностью, тем, что выше царящих в Дозоре предубеждений. До той истории я дружил с Костей и не считал Саушкиных хуже себя из-за их немертвой природы. Как до инициации не осуждал людей другой веры, национальности или ориентации. Как до сих пор так и не научился по-настоящему ненавидеть Темных. Я считаю их… скорее, коллегами из соперничающего отдела, чем врагами. Но тогда… Если бы не вмешательство Кости, я бы убил не только вампира, но и его подружку на крыше. Ослабленную, готовую к задержанию. Побежденную и сдавшуюся. Мало чести. И я даже не знаю, смог ли бы я после такого продолжать считать себя светлым? Или со временем это привело бы к моей реморализации?..Тут дверь открылась, и на пороге встал Костя, загораживая собой вход в квартиру. За полгода, что мы не виделись, он еще чуть подрос, раздался в плечах. Стал выглядеть куда серьезнее и взрослее. Но увы, от былой легкости между нами не осталось и следа. Он смотрел на меня зло, напряженно. Вся его поза выдавала неприязнь и агрессию.— Что, с проверкой пришел? Опять нас в чем-то подозреваете? Ну, давай ордер и заходи уже. Что, с нами, вампирами, церемониться. — Нет, Костя, я… Привет. Я сегодня не на дежурстве, — я и не думал, что будет легко, поэтому и медлил, и трусливо откладывал разговор на потом. Но все же, почему так сложно?! — Я давно уже хотел поговорить. Объясниться. И извиниться.— Ну, говори, — поза Кости стала чуть менее напряженной, но в квартиру он меня не пригласил.— Я понимаю, что должен быть теперь тебе неприятен. Я убил одного из ваших и у тебя на глазах покушался на другую…— Дело не в этом. То есть, не только в этом. Ты и правда не понимаешь, да? Ты повел себя как любой из ваших. Показал, как на самом деле к нам относишься. Жизнь вампира для тебя ничто. Убить, конечно, проще, чем попытаться разобраться и понять. А мы ведь думали… Я считал тебя другом. — И я тебя. И все еще считаю, — я сделал шаг назад, прислонился спиной к стене. И дальше уже говорил, глядя не на Костю, а куда-то в угол. — Знаешь… на самом деле я тогда был готов… да что там! Я хотел убивать ваших не потому, что не понимал. Как раз наоборот. Я слишком хорошо на собственном опыте прочувствовал, что такое вампирский голод. Когда в городе появился маньяк-вампир, меня неожиданно вызвали к шефу. Он сказал, что все оперативники заняты, и что с поимкой вампира я должен справиться сам. Я! — с моих губ слетел горький смешок. Неприятно было чувствовать себя марионеткой любимого шефа. К тому же, я начал подозревать, что все эти полгода неверно оценивал зимние события. — До этого я почти пять лет просиживал штаны в информационном отделе. Это было мое первое оперативной задание. И я… я облажался. — Антон, — Костя неожиданно коснулся моего предплечья. — Пойдем на кухню, выпьем чаю. Родителей пока дома нет. — Спасибо. Я вошел в квартиру Саушкиных. Прихожая у них была больше моей, но из-за стоящего вдоль стены массивного шкафа казалась тесной. Одинокая тусклая лампочка давала неяркий свет, но при этом тут было на удивление уютно. Я скинул кроссовки, привычным жестом задвигая их под банкетку, и в одних носках прошлепал за Костей на кухню. Сколько раз я по-приятельски заходил к ним прежде! Сколько здесь состоялось разговоров! О науке и об искусстве, о музыке и новых фильмах, о Сумраке, о Договоре… но ни один из них не был столь важен, как тот, что велся сейчас. Я сел на ?свой? стул и какое-то время молчал, глядя, как Костя хлопочет по хозяйству. Ставит чайник, достает чашки, сахар и варенье. И при этом избегает встречаться со мной взглядом.Да, он впустил меня в дом, согласился выслушать, но мы все еще были по разные стороны баррикад. Совпадения, совпадения... Вот и еще одна ?парная? сцена. Отражение в кривом зеркале того разговора, что зимой состоялся у нас с Костей на моей кухне. Я тогда уже убил вампира, но еще не целился в его подружку. Очередной перекресток, с которого я чуть было не повернул не туда. — Спасибо, — вновь заговорил я и встретился с вопросительным взглядом Кости. Да, действительно, мне слишком за многое нужно его благодарить, чтобы он понял, к чему относится это конкретное ?спасибо?. — Если бы не ты, я бы убил ее. Там, на крыше. И потом… я бы себе этого не простил. — Пожалуйста. Этого, — он подчеркнул слово интонацией, — и я бы тебе не простил. Мы еще немного помолчали. Костя ждал, что я скажу, я же собирался с мыслями. — Это все страх. Ты говорил, что чувствовал, что со мной тогда происходило. Чувствовал мой голод. И даже надеялся, что я стану одним из вас. А я… Когда возле лифта я встретил Риту с восьмого этажа и у меня начали лезть клыки, настолько сильна была жажда крови, я испугался. Не того, что стану вампиром, как ты мог бы подумать. А того, что утрачу контроль над собой. Это самое страшное, что может произойти с человеком. Или с Иным, или с вампиром. Я много раз тебе рассказывал о своей жизни до инициации. Я родился и вырос в Саратове, а потом, в конце восьмидесятых, приехал в Москву поступать. На первом курсе у нас был один одногруппник, очень умный пацан, ему с легкостью давались все математические предметы и программирование. Признаюсь, я ему даже немного завидовал. А потом он вдруг стал странно вести себя. То проявлять агрессию, то впадать в апатию. Буквально за пару месяцев у нас на глазах он превратился из перспективного и талантливого студента в вечно нервного аутсайдера. Первую сессию он сдал на отлично, а вторую провалил. Его отчислили, и я не видел его около года. А потом встретил в одной подворотне и еле узнал. То, что с ним стало… как он унижался, выпрашивая десятку, потом еще долго снилось мне в кошмарах. А еще год спустя я узнал, что он умер от передоза.— Мы — не наркоманы! — зло прошипел Костя, сразу возвращаясь к былой враждебности.— Ты и твои родители — нет. Как и многие другие вампиры, я этого не отрицаю. Но я совершенно не уверен, что сам справился бы. Те препараты, что я тогда пил, не должны были вызвать настолько сильную жажду. И обычно не вызывают. Иначе никто их не выдавал бы оперативникам. А я ведь не только на Риту чуть не набросился. Я и по Зову за вампирами шел как за конкурентами, чуть не забыл про задание. И я… страх часто превращается в ненависть и озлобленность. Те вампиры не были для меня обычными нарушителями. Скорее — воплощением моей собственной тьмы, моих старых кошмаров. И это не твоего приятеля я убивал в том переулке, не в его подругу целился на крыше. Нет врага хуже внутренних демонов… А тут еще ты со своей надеждой на мою инициацию! Я понимаю, что это меня не извиняет. И убитого не вернет. Просто хочу, чтобы ты знал.— Почему ты не сказал мне этого сразу?— Сразу я и сам ничего не понял. Мне нужно было время, чтобы разобраться во всем самому. Зимой на меня навалилось слишком многое. Эта вызвавшая жажду диета, первое убийство, которое я вовремя не отрефлексировал. Чуть не уничтожившее Москву проклятие, Светлана… Нет, я не жалуюсь. Наверное, для моей психики так было даже лучше: отложить момент осознания на потом. Вот только… За эти полгода я уже из-за собственной дурости потерял женщину, которая была предназначена мне Судьбой. Не хотелось бы лишиться еще и друга. Тебя. — Если все так, как ты говоришь, то не лишишься, — Костя смотрел серьезно и грустно, совсем не похожий на того наивного и радостного мальчишку, с которым я когда-то подружился. — Ты даже не представляешь, насколько важно мне это услышать. Все эти годы ты был для меня не просто другом, но тем авторитетом, на который хотелось ориентироваться. Светлым, не поддавшимся предубеждениям. Тем, кто вопреки традициям и мнению большинства, не превратился во врага. Пусть это сейчас прозвучит очень пафосно, зато правдиво. Ты был для меня символом того, что мы, будь то Светлые или Темные, сами выбираем свою Судьбу. С кем дружить, кого любить, чем в этой жизни заниматься. И когда ты вдруг убил Андрюху, это было будто удар под дых. Я пришел к тебе, надеясь услышать… даже, не знаю, что. Может быть, те слова, что ты мне сказал сейчас. Но тогда… я встретил не тебя. Не того тебя, которого, как мне казалось, хорошо знаю. Ты вел себя… как любой ваш закостенелый в своей мнимой праведности Светлый. Не сразу я понял, о каком Андрюхе речь, а когда осознал, что впервые слышу имя убитого мной вампира, чуть не вздрогнул. Да… насколько же легче обезличивать свою жертву. Не задумываться ни о его имени, ни об оставшихся родных и друзьях. Не воспринимать его, как молодого, веселого пацана, приятеля Кости. Я кивнул, показывая, что услышал Костю. Мне нечего было ответить на его слова. Ведь все так. Я, и правда, зимой вел себя, как осел. Будто с переводом на оперативную работу кто-то надел на мои глаза шоры, заставляющие воспринимать мир слишком узко. Кто-то… да я сам и надел!Мы оба взялись за чашки, и какое-то время молча пили подстывший ароматный чай. Нарушил тишину Костя. Причем вновь заговорил другим тоном. Не холодным и отстраненным, как на лестничной клетке, и не серьезным, как только что. Нет, то были интонации, хорошо знакомые мне по прежним встречам. По тем вечерам, когда маленький Костя хвастался выросшими клыками, тем, когда Костя-подросток рассказывал о своих планах поступать в МГУ…— А я решил сменить факультет. Уже даже договорился о переводе. С потерей курса, и мне в сентябре еще предстоит досдать пять предметов. Но оно того стоит! Я теперь буду на биофаке. Хочу избавить нас от этой проклятой зависимости! Люди идут вперед, совершают потрясающие научные открытия. Развиваются биоинженерия и биоинформатика. Два года назад даже сумели клонировать первое животное! Так чем же мы хуже?! Почему Иные не идут в ногу с прогрессом, а лишь догоняют его?! Пользуются чужими изобретениями, но уже давно не создают ничего революционного своего? Я верю, что смогу найти способ, как нам избавиться от вечной жажды. Ведь сейчас… ты сам прочувствовал, каково это — вечно впроголодь сидеть на современных искусственных смесях. Да и чтобы увеличить свою силу, вырасти в уровне, у нас сейчас нет иного пути, как только убивать. Но если придумать что-то, позволяющее нам кормиться досыта и прокачивать силу, не убивая… о, я верю, что тогда быть вампиром станет даже почетно. С нашей сверхскоростью, силой и устойчивостью к болезням мы выйдем, наконец, из тени. Станем вровень со всеми Иными. — Звучит здорово. Лично я такому повороту буду только рад. Если вампирам больше не придется охотиться на людей, то и нам — за вами. Хотя работы тебе предстоит пугающе много. Но знаешь… мне даже не нужно смотреть линии вероятностей, я и так уверен: ты справишься. — Спасибо. Я в тебе все-таки не ошибся. Ты — удивительный Светлый.— А ты — удивительный Темный, — обменялись мы комплиментами. И не удержались, дружно расхохотались. Совсем как раньше, в те славные времена, когда между нами еще не стояла тень убитого мной вампира.— Как же мне этого не хватало! С тобой всегда можно поделиться самыми грандиозными планами, и ты единственный, кто ни разу не сказал ?невозможно?, — отсмеявшись, признался Костя. — Даже родители… они радуются моим успехам, поддерживают, как могут, но… они всегда говорят, что если я попробую, и у меня не получится, то ничего страшного не произойдет. И мне кажется, что на самом деле они в меня не очень-то верят. — Ха! Просто мы с тобой авантюристы. Я тоже постоянно влезаю туда, куда здравомыслящий Иной бы не стал. Только ты свои действия обдумываешь и планируешь заранее, а я прусь на пролом и русский авось. Вот и сегодня…Я замолчал, вспоминая свою непрошенную инициативу по поводу опеки над Дашей. Теперь, когда я имел хоть какое-то представление о мотивации Завулона, все выглядело иначе. Хотя… нет, я ни о чем не жалею. Уверен, в учебке Дневного Дозора, как и у нас, царят нетерпимость и предрассудки. Эта девочка и так взвалила на себя неподъемный груз вины, ни к чему ей повторять еще и мои ошибки. Ведь не только вампиры нарушают Договор… — А что сегодня?— Ты еще не слышал? Забавно! Я думал, Темные об этом уже вовсю говорят, — я сделал последний глоток чаю и с намеком подвинул Косте пустую чашку. Он молча взял ее и наполнил снова. Все же, за годы дружбы мы научились понимать друг друга без слов. — У нас сегодня была операция по задержанию Темной волшебницы, совершившей массовое убийство. Паршиво звучит, но на самом деле ситуация там еще хуже. Это оказалась девчонка двенадцати лет, сегодня впервые вошедшая в Сумрак. Она вполне могла бы стать Светлой, но… одноклассники издевались над ней несколько лет, и у нее наконец сдали нервы. Как результат: пятнадцать убитых и новая Темная волшебница, потенциального второго, а то и первого уровня.— Ого! Повезло нашим. А ты тут причем?— Вот-вот. Я и сам поначалу задался тем же вопросом. Но, сам понимаешь, инициация новой Темной волшебницы столь высокого уровня — событие крайне редкое. Поэтому на место происшествия прибыл сам Завулон. А у нас Борис Игнатьевич с Ольгой сейчас на Тибете… — Произнося имя Завулона, я с особым вниманием посмотрел на Костю, и не мог не заметить пробежавшую по его лицу тень понимания. — Так ты знаешь! И давно?— Я-то знаю, — поморщился Костя. — Удивительно, что наконец узнал ты. Складывалось ощущение, что твои коллеги специально держат тебя в неведении. А в Дневном Дозоре и вовсе делали ставки, как долго еще ты будешь оставаться не в курсе. Хм… И как тебе новость?— Пока что не понял. Мне рассказали всего пару часов назад. То есть, я давно уже чувствовал, что что-то идет не так, уж слишком неадекватно на меня реагировали дневные дозорные. Должен заметить, пренеприятное ощущение. Только я полагал, что Завулон решил отомстить мне за срыв операции со Светланой. Ну и… Ха! Какие только кровавые ритуалы с человеческими жертвами я не воображал! Успокаивала только мысль, что так просто Борис Игнатьевич меня на заклание бы не отдал. — Действительно, не так просто, — Костя интонационно выделил последние слова. Потер подбородок, глубоко вздохнул. — Не уверен, что должен тебе это говорить. В конце концов, это твоя личная жизнь, ты старше и опытнее… В общем, если вдруг что, ты скажи, и я прекращу лезть не в свое дело.— Такое вступление пугает. Что еще не так в этой истории с Завулоном?— Все! То есть, на самом деле я мало что знаю, но мне не нравится такое количество совпадений. Я в них не верю.— Та-ак… это ты сейчас о чем? — я попытался соотнести слова Кости с рассказом Тигренка и Семена. Едва ли он говорит о предсказании и о том, что Завулон выбрал меня очередным кандидатом в свои партнеры, мы уже выяснили, что я теперь в курсе этой истории. Тогда о каких совпадениях речь?..— Погоди. На самом деле это только мои домыслы. И помни, я могу ошибаться. — Угу. Понял: ты хочешь мне сказать что-то неприятное. И, скорее всего, о моих же коллегах, так? Ну, говори.— Сперва ты ответь: кто именно и что тебе рассказал?— А что, есть варианты? — я нервно хмыкнул. Как же меня утомили все эти тайны, намеки и подозрения! И только я успокоился, что наконец знаю правду, как, похоже, вскрывается что-то еще. — Ну, хорошо. Как я начал уже говорить, мы сегодня должны были задержать свежеинициированную темную волшебницу. На самом деле, сразу было понятно, что Темные нам ее не отдадут. Но мы все же дождались Семена и Завулона. Причем Завулон, к моему удивлению, был вовсе не против ее задержания. Настаивал только, что ее, как несовершеннолетнюю, должны сопровождать темный и светлый представители. А потом речь и вовсе зашла о совместной опеке. Совместной: моей и Завулона. Тогда Семен от лица нашего Дозора снял с нее все обвинения. Но мысль о том, чтобы поучаствовать в воспитании этой несчастной девочки, уже прочно вошла в мою голову. Нет, ну ты сам подумай: что из нее вырастет под влиянием Завулона?— Сильная Темная, — мрачно ответил мне Костя. — Вот уж в ком не сомневайся: он справится.— Ну да. Только, судя по тому, что я о нем слышал, для него что люди, что Иные — лишь пешки. — Как будто ваш Гесер другой! Антон, ты пойми… когда Иные живут столько, как эти двое, грань между Тьмой и Светом почти стирается. У них одна суть, они — древние.— Да я понимаю. То есть, начиняю понимать. Ха! Как это все ?оптимистично? звучит в контексте Предсказания и того, что Завулон предположительно считает меня своим партнером. Ну да не о том пока речь. В общем, обвинения наш Дозор Даше так и не предъявил. А мне дали время до утра, чтобы подумать по поводу совместной с Завулоном опеки над ней. Вот после этого Семен с Тигренком и затащили меня в бар. И рассказали грустную историю о том, как некогда одному Темному было предсказано, что свое истинное могущество он обретет лишь с тем, кто ему предназначен Судьбой. И что этот кто-то должен быть середнячком-Светлым. Я даже почти проникся этой историей, тем, как Темный веками похищал бедолаг-Светлых. Вот только тут мне назвали его имя. И то, что я… хммм… подхожу под условие предсказания. — Семен и Тигренок… понятно, — задумчиво протянул Костя.— Да что понятно-то?!— Насколько я знаю, один предыдущих… хм… избранников Завулона был другом Семена? — Ну да. Он об этом мне и сам рассказал. Семен считает, что это Завулон довел его друга до нервного срыва и практически до самоубийства. Даже предлагал мне сбежать, — тут я скептически хмыкнул, показывая свое отношения к подобному предложению. — Занятно. Но думаю, что как раз эти двое ни в какие игры не играют. Хотя, кто вас, светлых, разберет.— Да в какие игры-то?! И о каких совпадениях речь? Прекращай намекать уже, мне и без этого тошно.— Хорошо. Давай просто порассуждаем вслух. Может, мы придем к одинаковым выводам, а может, ты поймешь что-то, недоступное мне.— Ну, давай.— Прежде всего, нам нужно найти отправную точку. Когда в твоей жизни начались резкие изменения?— Зимой. После того, как я сорвал Дневному Дозору операцию со Светланой…— Подожди. То есть, ты хочешь сказать, что само твое участие в подобных операциях — норма?— Нет, но это же я первый ее обнаружил. К тому же, со мной тогда была Ольга, а она — серьезный специалист по прорывам инферно. Недаром до этого ее освобождали во время Великой Отечественной. Хотя… помнится, тогда она еще удивилась, что к дому Светланы позвали не ее напрямую, а меня, — я в подробностях вспомнил тот день. Напавшую на Егора вампиршу, срочный вызов от шефа, штаб Дозоров, первую встречу с Завулоном… — Точно! Шеф послал меня потому что понял: наши со Светланой судьбы связаны.— Допустим. А Ольга? Тебя не смущает, что именно сейчас ее восстановили в правах? Не после гражданской, когда она обезвредила больше ловушек с проклятиями, чем любой другой Светлый? Не после войны, когда она практически единолично сдерживала инферно над Германией. Что такого уж важного произошло этой зимой? Вернее так: что сделала лично Ольга, пусть даже не превосходящего, а сопоставимого с ее предыдущими подвигами? — Ну как… сперва ее освободили из-за висевшего над Светланой проклятия. Это же Ольга сняла воронку после стабилизации. А потом… Гесер давно уже добивался ее освобождения. Просто, наконец, подошло время. — Ну-ну. Ее наказание не продлилось и века. А что такое сто лет для Иных? И еще. Ты тут упоминал, что боялся мести Завулона. Не напомнишь, за что бы он мог тебе мстить?— За Светлану. За то, что после всех его усилий, она так и не стала Темной, — я вопросительно посмотрел на Костю. Неужели он правда считает, что потеря Дневным Дозором волшебницы такой силы не стоит мести, и я зря волновался? — Ну, Анто-он, — протянул Костя укоризненно и даже как-то жалостливо, — ты правда веришь, что смог бы помешать планам тысячелетнего интригана? — Мне просто повезло. Да и как Завулон мог учесть в своих планах появление кого-то, связанного со Светланой Судьбой? — Стоп. Давай-ка еще раз: если бы ты не появился, что произошло бы?— Не знаю, — я пожал плечами, и вновь мысленно отправился в тот серый заснеженный день. — До меня к Светлане посылали Игната. И он стабилизировать воронку не смог. Даже наоборот, сделал хуже… Но мало ли. У нас в Дозоре много талантливых переговорщиков. Но если бы не справился никто, произошел бы прорыв инферно. — И что, по-твоему Завулону была бы выгодна катастрофа, которая практически уничтожила бы Москву? Может, он и не так давно здесь живет, но это — его город. Хочешь верь, хочешь нет, но для благополучия Москвы он делает многое. Но допустим. Допустим, Завулона устраивал вариант с прорывом инферно. Так почему же и он, и Гесер покинули штаб возле Светланы и оказались на той крыше? Ведь там не происходило ничего, сравнимого по масштабам последствий. И… как бы мне ни было грустно это говорить, но кто для него простая вампирша по сравнению с потенциально Великой Темной? Если бы не я, никто не помешал бы тебе ее убить. — Слушай, а ведь и правда… как-то это все странно.Я запутался окончательно. Но да, судя по всему, я тогда неправильно понял план Завулона. Вернее… я смог увидеть лишь его часть. Ту, для осознания которой у меня хватало информации. Ведь, действительно, никакого Темного мага не было, и это Светлана сама наложила на себя то проклятие. И действительно, ее к этому вынудила целая череда созданных Темными неприятностей, закончившаяся болезнью матери. Столько случайностей тогда было подстроено… столько людей и Иных задействовано в комбинации.Бедняга-вампир, друг Кости, не случайно получил лицензию на убийство девушки, в которую влюбился. У него не было разрешения на ее инициацию, но любовь — страшное чувство. Страшное и прекрасное одновременно. Я представил, каково ему было метаться между чувствами и долгом, и мне стало грустно. Все те зимние жертвы не только на Андрюхиной совести. Невинных людей приговорили к смерти еще в момент, когда затевали всю эту многоходовку. И я… я тоже был в той истории не самостоятельным игроком, как мне тогда казалось, а пешкой. Только чьей? Завулона? Или хуже того — Гесера? Ведь это он отправил меня на охоту за вампирами. По его распоряжению мне выдавались вызвавшие жажду препараты. И… маршрут моего патрулирования шеф тогда тоже знал. А как он обмолвился в оперативном штабе в Перово, воронка была такой мощной, что он мог отслеживать ее местонахождение. Вот только остается вопрос: по моему слепку или… не мог ли Гесер знать о Светлане и раньше? К тому же… Даже зимой у меня появилась догадка, что Андрюхе выдали лицензию на убийство девушки, в которую он влюбился, не случайно. Кто-то заранее знал, что их свяжет сильное чувство. Но почему я тогда не развил эту мысль? Ведь если сильную любовь видно заранее, то как же должно фонить на всех линиях вероятностей Предназначение?!О нет! Нет! Ведь тогда получается… — Нет! — повторил я вслух и даже для верности мотнул головой. — Я понимаю, к чему ты клонишь, но это же бред! Зачем им специально сводить меня со Светланой? Да еще так… драматично?!— Не знаю. В том-то и дело, что даже сейчас, полгода спустя, мы не можем с уверенностью говорить, что знаем все их карты. Лично я вижу по одному слою выгоды и для Гесера, и для Завулона. Но предполагаю, что этих слоев должно быть намного, намного больше. С их продолжительностью жизни планирование может быть крайне долгосрочным, и плоды того, что происходило зимой, могут взрасти как через годы, так и через десятилетия. — Вот утешил! — я залпом допил вторую чашку остывшего чаю и встал, чтобы подогреть чайник. По правде говоря, от слов Кости меня пробрал леденящий озноб. Никогда еще, даже в первые дни после инициации, я не чувствовал такой чуждости Гесера. Он был для меня добродушным и мудрым учителем, строгим шефом, но подсознательно я старался не задумываться о том, что он прожил уже несколько тысяч лет. — И что мне теперь, расслабиться и получать удовольствие? Даже не пытаться что-то решать в своей жизни самому? Ведь древние уже давно все продумали…— Ха! Насколько я тебя знаю, ты даже если попытаешься, то не сможешь. Нет, конечно. Просто ты должен осознавать, с кем имеешь дело.— Хм. Но все же. Вот ты говоришь, что видишь хотя бы по одной причине и для Гесера, и для Завулона, свести меня со Светланой. Допустим, в случае с Гесером, действительно, есть очевидное решение. Меня со Светланой все-таки связывало Предназначение… — я замолчал, в очередной раз задумавшись.В последний месяц я довольно много читал о предсказаниях и, в частности, о Предназначениях, и теперь представляю, как это работает. Мне ведь поначалу казалось, что речь идет о чем-то обязательном, непреодолимом. О чем-то, вписанном в линию судьбы человека еще до его рождения. Поэтому и бесился, и мучился ощущением несвободы. А ведь на самом деле выбор все равно остается за нами. Выбор: позволить себе быть счастливым с тем, кто тебе идеально подходит или же все испортить, упустить внезапно севшую на руку синюю птицу. Даже у людей с их короткими жизнями есть легенда о второй половинке. О том, кто тебе абсолютно подходит, с кем вы дополняете друг друга до идеального существа. Кому-то везет, и он среди миллиардов людей находит свою ?половинку?. Отдельные уникумы встречают идеальных партнеров даже несколько раз в жизни. В каком-то смысле людям проще, их больше, и совпадения встречаются чаще. У Иных же давным-давно все просчитано, есть способы анализировать ауры и выявлять тех, между кем существует подобная связь. Ну а дальше каждый решает сам: принимать ли подарок Судьбы. Нам со Светланой невероятно повезло. Мы встретили друг друга почти сразу после инициации. Ведь что такое мои пять лет по сравнению с веками, что у большинства уходят на ожидание. Но… возможно, что в этой же поспешности скрывается и причина нашей неудачи. Мы просто не смогли оценить ценность полученного подарка. Я вновь вспомнил, как весной вел себя со Светланой. Как демонстрировал ей раздражение, что должен быть с той, кого выбрал не сам, а кого назначила мне Судьба. И как сокрушался из-за собственной глупости, когда потерял ее. Как обещал самому себе, что в следующий раз, если Судьба вновь проявит ко мне благосклонность, точно не упущу шанс. Я вспомнил многочисленные бессонные ночи, когда от тоски и гложущего чувства потери буквально хотелось выть. А ведь мы со Светланой не так уж долго и близко общались. И все равно чувство потери было так глубоко, будто я лишился любимого члена семьи. Так что же, это все было подстроено?! Моя боль, моя горечь — лишь часть чьей-то игры?! Урок, который я должен был выучить, прежде чем узнать о притязаниях Завулона?! Я не смог сдержать истеричного смеха. Во что превращается моя жизнь?! Кто дал право этим древним играть людьми и Иными, будто марионетками?! И что мне делать теперь, после этой страшной догадки?— Жить. Просто жить, — сочувственно произнес Костя, и я понял, что последние вопросы задал вслух. — Что бы там ни планировал Завулон, просто помни, что выбор все равно за тобой.Ха, выбор! Такой же мой, как и выстраданное расставание со Светланой?! Теперь я начал понимать, о чем говорил Семен. И почему его друг предпочел сбежать на войну. Методы Завулона, действительно, пугали.Но… Судьба недаром решила, что мы друг другу подходим. С некоторым изумлением я поймал себя на весьма смешанных чувствах. Тут были и ужас, и боль от осознания обесценивания моего жизненного опыта. Но в то же время — и предвкушение, и азарт.Совсем как недавно на станции метро, когда я еще не понимал природы нашего с Завулоном противостояния, я чувствовал себя на удивление живым. Да, пусть соперник, а иначе я воспринимать Завулона не мог, многократно превосходил меня в жизненном опыте, в могуществе и в коварстве, я не собирался сбегать с поля боя. Так даже интереснее. Я встречусь с ним завтра. И соглашусь на совместную опеку над Дашей. О, Триединый, а я и правда адреналиновый маньяк. Иначе откуда во мне взялся этот замешанный на ужасе восторг? Это тревожное предвкушение?..— Ну, жить так жить, — я широко улыбнулся, и видимо, что-то такое отразилось в моих глазах, отчего Костино выражение лица сменилось с печального и сочувствующего на удивленное.— Антон… ты точно в порядке? — осторожно спросил он.— Не знаю. Наверное. Время покажет.