Глава 4 (1/1)

Я сидел на удобном мягком диванчике за массивным дубовым столом и рассеяно водил пальцем по запотевшей пивной кружке. Над ее гранеными стенками слегка приподнималась белопенная шапка моего любимого пива. Густого, вязкого, идеально-холодного. Но пить его мне совсем не хотелось. Как не хотелось и вслушиваться в расслабляющие ноты живой струнной музыки. Зря мы пришли сюда! Такое хорошее место: прохладные залы с низкими сводчатыми потолками, мягкий полумрак, столь редкое в Москве настоящее темное пиво… но теперь этот паб, увы, будет омрачен для меня весьма неприятными воспоминаниями.На диванчике напротив сидели Семен и Тигренок. На их лицах читались сожаление и тревога. Словно бы это они своим предстоящим рассказом втягивали меня… во что-то странное, нелепое и неправдоподобное, как мир Зазеркалья. Роковых слов все еще не прозвучало, но они уже висели над нами дамокловым мечом. И мне оставалось только гадать, что же это за правда, способная выбить всегда спокойных и невозмутимых товарищей из колеи. О чем вот уже две минуты, как они не решаются мне сказать? Тяжело вздыхают, отводят взгляды, мнутся, как школьницы? Это Семен и Тигренок-то! Предположения, одно страшнее другого, возникали в моей голове. Итак, это явно нечто постыдное для Ночного Дозора. Что-то, требующее от наших… скорее всего, невмешательства. Но что? Какую судьбу предназначил мне Завулон? Может быть, я выбран жертвой для редкого и особенно неприятного темномагического ритуала? Из числа тех, что проводятся раз в несколько сотен лет, и на которые Инквизиция выдает спец. разрешения? А что, такой расклад, как минимум, объяснил бы заботу Завулона о сохранности моей жизни. И иронию, с которой ко мне относятся его подчиненные. Жертвенную корову ведь тоже перед убоем берегут и откармливают. Но… нет. Я не верю, что Борис Игнатьевич так легко отказался бы от кого-то из своих. Да, они с Завулоном привыкли играть судьбами людей и Иных, но… не верю, и все тут! Последнее время шеф смотрит на меня с досадой и некоторым сожалением, но не как на сданную противнику пешку. По крайней мере, мне бы очень хотелось так думать. Да и совместная с Завулоном опека над Дашей не укладывается в картину моей скорой и мучительной смерти. Нет, тут что-то другое. — Все так плохо? — наконец не выдержал я. Какой смысл гадать, когда можно спросить. — Да как тебе сказать, — пожала плечами Тигренок. — Еще хуже, — буркнул Семен.Они переглянулись, будто бы безмолвно продолжая давным-давно начатый спор.— Ладно, чего уж теперь, — Тигренок взяла в руки кружку и сделала большой глоток пива. — Расскажем тебе все по порядку. А там уже сам решай, как к этому относиться. Но мой тебе совет: не горячись. Как там? ?Даже если вас съели, у вас есть два выхода?? — Оптимистичненькое вступление, — я хмыкнул. Вдруг стало гораздо спокойнее. Раз Тигренок говорит, что у меня будет выбор, значит, все не так уж и плохо. По крайней мере, убивать меня вряд ли собираются. — Ну да, оптимистичнее некуда. В общем, слушай. Давным-давно, никто из наших точно не знает, когда, но, говорят, едва ли не в эпоху эллинизма, один Темный маг убил семью сильной провидицы. Они не были Иными, обычные бедные люди, жизни которых в те времена не стоили и пары медных монеток, но она их любила. И все свои немалые силы потратила на то, чтобы изменить нити судьбы того Темного. Ему было предсказано, что он проживет тысячи лет, станет Великим, но так и не обретет своего истинного могущества. Не обретет ни мира с собой, ни счастья, ни исполнения того, чего сильнее всего желает. По крайней мере до тех пор, пока по взаимной любви не соединится с Избранником Судьбы.— Что-что?! — не выдержал, фыркнул я. Уж больно нелепыми показались слова Тигренка на фоне представлявшихся мне до этого ужасов. — Прямо-таки Избранником? Ну вы даете! Это ж какая забористая смесь ?Красавицы и чудовища? с ?Гарри Поттером?!— Что? С каким еще Поттером? — Ну как же! Месяц назад вышла вторая книжка. Это про мальчика…— Не важно. Антон, может быть, тебе кажется, что я сейчас прикалываюсь, но на самом деле это не смешно. То предсказание было. И не только оно. — Да? Ну хорошо, хорошо. Только я, пожалуй, все-таки выпью. А то на трезвую голову слушать историю любви древнего Темного это как-то… пффф! — и я одним духом влил в себя сразу полкружки. Нет, ну какое расточительство! Такое хорошее пиво нужно пить медленно, смаковать. В хорошей компании, что у меня и так имеется, да под легкие разговоры. Нда… вот с последним как раз напряженка. — Ну, я готов. Что там было дальше? Нашел тот Темный свою возлюбленную? Они встретились, обрели могущество и умчались в закат? А теперь, тысячи лет спустя, вернулись и куролесят?— Не возлюбленную, — подал голос Семен. — Потом было еще несколько предсказаний на эту же тему, уточняющих.— Да, не знаю, сразу ли Темный серьезно отнесся к тому предсказанию или по прошествии веков, но в начале нашей эры он нашел еще нескольких сильных оракулов. Оказалось, что в данном случае Избранником судьбы обязательно должен быть Светлый. Мужчина, не ниже пятого, но и не выше третьего уровня. — Ого! Не повезло мужику. Хммм… обоим.— Это еще мягко сказано. Вспомни, как в то время относились к однополым связям.— А как? Первые века — это же еще Римская империя? Или где там все происходило? А в Риме, насколько я понимаю, с этим как раз все было в порядке.— Да, он тогда жил, действительно, в одной из провинций Римской империи. Но социальный статус свободного гражданина…— Тигренок! Вот только давай не будем обсуждать, кто и кому тогда подставлял жопу, — довольно резко прервал ее Семен. У него, вообще, было выражение лица, как у человека, мучающегося зубной болью. И это было странно. Никогда прежде я не замечал за Семеном столь явных проявлений гомофобии. Наоборот, помнится, он вполне по-доброму подшучивал над парочкой наших подмосковных оперативников. Да и к бисексуальности Игната относился спокойно. — Короче, — продолжил он, — никто из здравомыслящих Светлых по доброй воле до подобной связи бы не опустился. Только не с Темным. Это сейчас нас связывает Договор и Инквизиция следит за его исполнением. А в те времена шла война. Из общечеловеческой истории ты знаешь, сколь жестоки тогда были люди. Сколько они придумали способов извращенных убийств и пыток. Так вот: Иные были не лучше. Все же Договор появился не на ровном месте. Мы с Темными почти уничтожили друг друга. Ты никогда не обращал внимания, сколько в процентном отношении древних, а сколько тех, кому лет по двести-триста? — Ну… да. Нам еще в учебке рассказывали историю Договора. Но твою мысль я уловил. Тому Темному не повезло вдвойне: с потенциальным избранником-Светлым было не так уж легко познакомиться. И что? Как он вышел из положения?— Да легко! — фыркнула Тигренок. — Он просто похищал подходящих по силе Светлых. — Мда… ну что ж. Ничего более подходящего, чем ?O tempora, o mores? тут и не скажешь. Но это вы все к чему? Нет, не поймите меня неправильно, мне всегда интересно послушать о временах до Договора. Но вот эта история… какое она имеет отношение ко мне?— Самое что ни на есть прямое, — Семен посмотрел на меня столь многозначительно, что мне срочно пришлось отхлебнуть еще пива. Уж слишком жуткой была возникшая у меня догадка.— Вы что?.. Вот это вы сейчас смеетесь, что ли? — с робкой надеждой уточнил я.— Если бы.— Так, стоп. Я что-то не понял. Вы хотите сказать, что за более чем две тысячи лет, тот мужик так и не нашел своего избранного? И все еще в поиске? Да ну, бред какой-то! — Почему бред? Насколько я знаю, он века до пятнадцатого продолжал похищать Светлых. И сколько их сгинуло в его замках, знает только он сам. Да и то — если не сбился со счета. Светлые рядом с ним не выживали. Кто-то предпочитал покончить жизнь самоубийством сразу, кто-то тихо сгорал за пару десятков лет. Но ни о какой любви, тем более взаимной, там и речи ни разу не было.— Все равно не понимаю, — я помотал головой. Заглянул на дно внезапно опустевшей кружки и махнул рукой, призывая официантку принести еще две. — Что ж там за маньяк-то такой неуравновешенный? Ему же в случае удачи обещали не только счастье, но и могущество. А Темные ж за силу удавятся. И что он, по-вашему, за полторы тысячи лет так и не уяснил, что принуждение и насилие — не выход?— Знаешь… — Тигренок как-то грустно улыбнулась, — не думаю, что он с ними плохо обращался. Но даже в наши дни те Светлые, кто застал времена до Договора, реагируют на Темных… излишне бурно.— Что-то за шефом я такого не замечал. — Так то шеф! И вообще, — Тигренок вдруг звонко рассмеялась, — мне заранее жаль того Темного, кто бы решил подкатить яйца к нашему шефу.— А я б на такое с удовольствием посмотрел, — скривил кровожадную рожу Семен, и тоже хохотнул.Я к ним присоединился. Все-таки, смех хорошо разряжает обстановку.Принесли заказанное пиво. Мне — две кружки, Тигренку и Семену по одной. Но мне сегодня можно. Не каждый день узнаешь, что являешься потенциальной жертвой тысячелетнего маньяка. — И все-таки, — нахмурился я. — Договор заключили не сегодня и не вчера. Уж за столько-то веков он должен был… встретить кого-то.— Да, века с шестнадцатого он, действительно, изменил тактику. Не принуждал, а ухаживал, но…— Ухаживал! — весьма экспрессивно воскликнул Семен. И если бы мы еще в самом начале разговора не наложили на стол заглушающие чары, сейчас бы на нас обернулся весь зал. — Это теперь так называется? Вспомни Сашку. Да он его своими преследованиями до нервного срыва довел! Если б не он… — Семен махнул рукой и замолчал.— У Семена был друг, — ответила на мой вопросительный взгляд Тигренок. — Подающий надежды светлый целитель четвертого уровня. Он не был штатным сотрудником, но частенько помогал Ночному Дозору императорского Санкт-Петербурга. Он погиб во время русско-турецкой, полез вперед боевиков в операции по освобождению заложников.— Он очень поспешно уезжал из Петербурга. По сути, сбегал, не важно куда, лишь бы подальше от домогательств этого. До сих пор помню, каким дерганным он стал перед отъездом. Почти не спал, постоянно оглядывался, будто боялся слежки или преследования. И то, что он попер на оборотней вперед оперативников… это было чистейшей воды самоубийство. — Семен тяжело вздохнул. — Давайте выпьем за Сашку. Мир его памяти и легкого посмертия. — Легкого посмертия, — почти хором отозвались мы с Тигренком.На какое-то время над нашим столом повисла тяжелая, давящая тишина. Семен и Тигренок, наверное, вспоминали своего давно погибшего друга, я же… я пытался осознать услышанное.Стало быть, какой-то древний темный маг решил, что я — его потенциальная пара. И ладно бы еще мы с ним где-нибудь встретились, и он бы влюбился в меня с первого взгляда. Ну или как там у темных это устроено? Захотел бы меня себе в нераздельное вечное пользование. Они же все эгоисты, и любовь у них, наверняка, соответствующая. Это бы я еще как-то понял. Мое затуманенное алкоголем сознание даже нашептывало, что такое бы мне, в определенной мере, польстило. Но нет же! Меня, похоже, выбрали, как товар в интернет-магазине. По каталогу, по описанию. Светлый маг третьего уровня, достаточно наивный, чтобы дружить с Темными. Интересно только, кто мне так удружил. Уж не Завулон ли после происшествия со Светланой предложил мою кандидатуру собрату-Темному? Ха! Кстати, о Светлане… что я там недавно думал о нелепых повторах, раз за разом возникающих в моей жизни? На жаре неподвижно стоять мне не нравилось?! Что ж, судьба у меня еще та шутница. И теперь второй раз за год сталкивает меня с Предназначением. Со Светланой мы должны были составить идеальную пару. Создать семью, завести детей. Возможно, нам бы даже повезло, и наш ребенок тоже оказался бы Иным. Мы бы любили его и друг друга и… я бы до конца наших дней мучился вопросом о добровольности выбора. Сколько же бессонных часов я провел в своей одинокой постели, сожалея о несбывшемся! Корил себя за нерешительность и несдержанность, за то, что принял бесценный Дар судьбы за должное и потерял его. Сколько раз я давал себе обещание, что если мне вновь повезет, и я окажусь перед выбором ?свобода или счастье?, то не сглуплю, не упущу ?своего? человека. И вот он, ответ на мои молитвы. Вот он, второй шанс. Снова Предназначение. Снова Иной. Ну, а то, что Темный да еще и мужчина… как говорится, у всех свои недостатки. Но почему-то вместо того, чтобы радоваться, я испуган и растерян. Припоминаю… нечто похожее я испытывал и в тот раз, со Светланой. То же горьковатое чувство беспомощности перед судьбой, то же замешанное на принятии раздражение. А ведь и верно. Принятие. Это было именно оно. Невероятно! Я что же, получается, уже поверил, что предсказание связывает того Темного именно со мной? Более того, что он — ответ судьбы на мои молитвы? Неплохо, неплохо. Нет, все мы, люди и Иные, те еще эгоцентристы, но тут я, похоже, имею шансы побить все рекорды. Поверить в то, что некто ждал тебя две тысячи лет — это нужно еще постараться. Но я поверил. Сразу, безоговорочно. И теперь самому себе нелеп и смешон.Но, с другой стороны, а что в этом плохого? По крайне мере у меня, в отличие от других Светлых, нет предубеждений. Я дружу с Костей (нужно, все-таки, с ним объясниться), собираюсь ввязаться в опеку над Темной. У меня даже есть опыт, каково это: терять того, кто тебе предначертан. Так что, если тот Темный окажется мне симпатичен… а, собственно, с этого и нужно начинать. Мало ли, кто там. Разница в возрасте в несколько тысяч лет — это… это пугает. Рядом с древним я всегда буду чувствовать себя незрелым мальчишкой. И это хорошо еще, если он социально адаптирован, принял правила игры нового века, как тот же Завулон. А ведь он запросто может оказаться социопатом-маньяком. Тем, кто полторы тысячи лет своих потенциальных партнеров похищал, удерживал в плену и один Сумрак знает чем доводил до самоубийства. — Антон, — Тигренок вязла меня за руку и ласково сжала ее. — Ты как? Ты не думай, тебе вовсе не обязательно ни на что соглашаться. В крайнем случае, всегда можно куда-нибудь переехать. Борис Игнатьевич легко переведет тебя в любой другой Дозор.— И этот тут же переедет туда же. Только там уже не будет ни Бориса Игнатьевича, ни нас.— Переехать? — я с недоумением посмотрел на друзей. — Но зачем? То есть, допустим, он мне не понравится. И что? Что он сможет мне сделать?— Много чего. Он весьма настойчив и, к сожалению, умен. Ни один из нас даже не успеет понять, что происходит, как ты уже окажешься в ловушке. Разве что Гесер поможет… но постой! Ты сказал ?допустим?? То есть, ты полагаешь, что мог бы связаться… с ним?— Не знаю, — я улыбнулся, глядя во встревоженные глаза Тигренка. И попытался пояснить ей свою точку зрения. — Я ведь гораздо меньше вашего предубежден против Темных. У меня почти нет опыта столкновения с ними на улицах, зато есть друг-вампир. И вообще… после того, как Светлана ушла к Игнату, я многое осознал. И теперь не стану отказываться от подарков Судьбы, хотя бы не развернув их.Мои слова были встречены молчанием. Оценивающе-задумчивым со стороны Семена, сочувствующим — от Тигренка. Но, по крайней мере, в их взглядах я не увидел и следа осуждения. — Ладно, теперь я хотя бы знаю, что происходит. Но почему вы были настолько против моей совместной с Завулоном опеки над Дашей? Ну, пойду я к нему завтра… и что? Не отдаст же он меня сразу тому Темному!— Антон… ты так и не понял? — Тигренок посмотрела на меня с жалостью.— Не понял чего?— Завулон никому тебя не отдаст. Он и есть тот Темный. Или ты думал, в Москве так много интересующихся тобой древних?— Завулон… — бездумно повторил я.Почему-то такой вариант даже не приходил мне в голову. Легко было поверить в интерес со стороны абстрактного древнего. Но Завулон… одна только мысль о том, чтобы допустить его в свою жизнь, заставила вздрогнуть. Еще раз, мысленно, я произнес его имя, и сердце пропустило удар, а затем забилось с удвоенной скоростью. Я слишком привык бояться его. Бояться и ждать подвоха. Или… не обманываю ли я самого себя? Что на самом деле я испытываю к Завулону? Страх? Да, безусловно. Я еще не выжил из ума, чтобы не бояться известного своей мстительностью и коварством Темного. Особенно — после того, как перешел ему дорогу. Но также присутствовали и уважение, почти восхищение, и интерес. Любое упоминание его имени заставляло меня прислушиваться, любая встреча с ним — бодрила, становилась полноценным событием. Я вспомнил, как недавно он освобождал меня от пут паука, и резко смутился. Все те намеки, которые я предпочел тогда проигнорировать, отдались в моем теле жаркой волной. Вот же сволочь! Он ведь тогда почти неприкрыто меня домогался. А я все списал на насмешку и желание поиздеваться, на игры сытого кота с полузадушенной мышью.А собственно… с чего я сейчас-то поверил, что он всерьез считает меня своим избранником? С того, что так мне сказали Семен и Тигренок? Или с того, что его же сотрудники, вроде той ведьмы, Лилит Абгорян, воспринимают меня его любимой игрушкой? — Тигренок, — решил уточнить я. — А с чего вы взяли, что он мной заинтересован? Нет, то есть, я имею в виду: с чего вы взяли, что он воспринимает меня именно как кандидата в избранники? Не может ли это быть местью за то, что я разрушил его планы на Светлану?— А ты знаешь… может. — Тигренок переглянулась с Семеном, и тот тоже кивнул. — Когда имеешь с ним дело, ни в чем и никогда нельзя быть уверенным. Так ты что же, думаешь, это розыгрыш?— Не знаю. А он… как давно он в последний раз вспоминал об этом предсказании? И по какому принципу раньше выбирал кандидатов?— Лет пятьдесят назад, кажется. А как выбирает… да кто ж его знает! Тебя, например, мог приметить тогда на крыше. Ну да, мог. Я тогда, однозначно, привлек его внимание. Вот только в качестве кого? Избранника или жертвы? А, может, того и другого сразу? В любом случае, играть с ним в поддавки я не собираюсь. Я еще побарахтаюсь и, видит Триединый, еще не раз его удивлю. Ну… или, по крайней мере, постараюсь. Я залпом допил пиво и автоматически, не задумываясь, потянулся за плеером. Вставил наушник в правое ухо, включил случайный трек.Ну-ка, что там мой верный помощник думает об игре Завулона? И был мне ответ:?Выйду на порогЗакурю смолу. Я теперь не одинокВ этом ядерном дыму…Ни о чем поговорим,Ни на что не дав ответ.Под луною голых зимВрать друг другу смысла нет.Дорогой мой Фауст,Я сумасшедший, как и ты.И нам осталось взрывать пройденные мосты.Мне так хотелосьЕще побыть самим собой,Но только кто-то управляет нынче мной…Не считать беспечно дниНам над пропастью времен.Мы с тобою здесь одниБез чинов и без имен…*Дорогой мой Фауст, дети Гете (прим. Группа образована в 2008 г, но будем считать это условностью)