Немой (1/1)

— Какой у тебя уровень, Драго? Майк поворошил сухие ветки в костре, выбив сноп искр. Он сидел так близко, что едва не обжигал лицо, но даже не пытался отодвинуться, словно ему было ужасно холодно и он старался согреться, но никак не выходило. Это были его первые слова, произнесенные с момента стычки с монахами. — Уровень силы, — пояснил Майк, не отрывая взгляда от огня. Тени плясали на его лице, звали, протягивали черные руки-щупальца. — Это способность Иного управлять магическими потоками сквозь Сумрак. — Я знаю, что это такое, — зло прервал его Драго. Чертов мальчишка произносил давно забытые слова, заставляя странные образы, надежно похороненные в глубине памяти, вырываться на поверхность. Как будто маленький атомный взрыв, случившийся в голове Драго, принес с собой голоса, лица, запахи — то, чего он помнить не мог, а теперь и не хотел. "Папа, как узнать, кто сильнее, я или он?" — спросил тонкий детский голос, принадлежавший еще-человеку. "Это не имеет значения", — прозвучал другой голос, совсем не тот, которому следовало бы ответить. Тот, которого не могло быть там и тогда. "Ты либо сильнее и побеждаешь, либо слабее и умираешь".Драго помотал головой, отгоняя непрошеные воспоминания, идущие из глубины — неужели его? — сознания. — Не знаю, — он давно не думал обо всем этом и даже считал, что благополучно забыл, но оказалось — ошибался. — Сам посмотри.— Я не могу, — ответил Майк. — Нельзя увидеть уровень того, кто сильнее. Вот как, выходит, Драго его сильнее. Для Драго, разумеется, это секретом не было — если бы он хоть раз в жизни встретил человека, или не-человека, сильнее себя, то не сидел бы сейчас на этом месте, но парня, похоже, что-то смущало. — А какой у тебя уровень? — заинтриговано поинтересовался Драго. — Сам посмотри, — передразнил его Майк, но в его словах было скорее любопытство, чем дерзость — желание получить оценку, непредвзятую оценку от стороннего наблюдателя. Драго нехотя прищурился. Мир стал резким, контрастным, будто бы разделился на тени и все остальное. Тени тянулись к нему, звали, предлагали себя. Драго поймал одну, свисающую с собственных ресниц, притянул ее и посмотрел на мальчишку сквозь Сумрак. Яркая переливающаяся аура: блики золотого и белого, контрастные пятна голубого и яркие кровавые точки алого. Мальчишка был силен и, что не менее важно, умел. Знания сами влились в голову Драго сквозь серую завесу. — Третий, — не задумываясь, определил он.— В перспективе — первый, — уточнил Майк.— В очень далекой перспективе, — ответил Драго, сбрасывая тень и вновь смотря на мир нормальным зрением. — Учитель так же говорил, — смутился Майк. — Но сейчас у меня крепкий третий, а значит, ты второго или первого. — Он немного помедлил. — Вряд ли ты смог бы стать Высшим. — Потому что я злой? — усмехнулся Драго. — Жестокий убийца без моральных принципов?— Молодой, — спокойно ответил Майк. — Чтобы стать Высшим, нужны не просто годы, нужны века. Откуда он знал, сколько Драго лет? Может, тот веками обитал в этих лесах. Наверное, кроме уровня, мальчишка все же смог что-то разглядеть в его ауре. Драго устало прислонился затылком к стволу дерева, у которого сидел, и попытался расслабиться. Разговор утомил его гораздо больше дневного перехода и сражения с монахами. — На какой слой ты можешь спуститься? — вырвал его из дремоты голос Майка. Вот ведь неугомонный!— Я не хожу в Сумрак, — ответил Драго, не открывая глаз. — Давно. ***Элдхауз называл себя учителем, но ничему не учил, он всего лишь давал возможность. Немому повезло, он уже умел поднимать свою тень, когда случился взрыв, умел ходить сквозь нее, смотреть и видеть, черпать силу из Сумрака и плести заклинания. Не много и не сложные, но это было куда больше, чем мог любой другой в их маленьком лагере. Все мальчишки здесь были Иными, Элдхауз принимал только таких. Но тех, кого инициировали до катастрофы, можно было пересчитать по пальцам, большинство сквозь тень провел Элдхауз или кто-то из его людей. Этим его участие в жизни новоиспеченных Иных и ограничивалось. Обучение походило на жестокие уроки плавания. Их кидали в бурлящее море Сумрака и смотрели, кто выплывет. Некоторые навсегда растворялись в Сумраке, становясь бесплотными тенями. От кого-то оставалась лишь физическая оболочка — живое дышащее тело, напрочь лишенное души. Впрочем, живым оно долго не оставалось. Те же, кому удавалось выплыть, постигали законы Сумрака на своих и чужих ошибках. Для Немого подобных проблем не существовало. Его учили раньше, когда он еще не был Немым. Он не помнил, кто и как, но знания сидели в голове крепко и, стоило только захотеть, руки делали все сами. Элдхауз не любил магию и, казалось, не желал признавать само ее существование. Он раздавал ножи там, где можно было обойтись простым заклинанием, и заставлял лезть на стены, когда быстрее было бы пройти сквозь Сумрак. Когда поблизости не было врагов, они сражались друг против друга. Элдхауз и его люди называли это тренировкой: один на один, двое на двое, группа на группу. После каждой такой тренировки непременно оставались трупы. Немой опрокинул сражавшегося с ним мальчишку и без тени сожаления врезал локтем в нос. Тот истошно завизжал, в ауре полыхнуло красным и черным — боль и злость. Элдхауз не делал различий между такими, как сам, и другими, запрещал эти разграничения, и никогда не произносил вслух тех слов, но Немой помнил. И когда выпадала возможность, с особым наслаждением расправлялся с ними — с Темными. Темный мальчишка засопел, утирая кровь с лица, хищно оскалился и исчез. Слишком медленно. Тень, одна из многих, молнией метнулась из-под ног Немого, окутала, погружая в себя. Мир померк, краски выцвели, дома и люди расплылись в неясные очертания. То там, то тут замелькали силуэты других сражающихся детей. Немой оказался в Сумраке сразу за Темным, и атаковали они одновременно. Вот только пользоваться магией Темный не умел. Сгусток силы, летевший в Немого, был слишком медленным и тяжелым, тройное лезвие пробило и рассеяло его за секунду. Немой подозревал, что до полноценного исполнения заклинания ему далеко, но и того, что получилось хватило, чтобы располовинить не успевшего увернуться Темного. Немой улыбнулся. Вокруг, привлеченные поединком, стояли другие подростки. Элдхауза видно не было, хотя он точно присутствовал на тренировке. Немой поднял тень, готовясь выйти, но тут его посетила мысль: а что случиться, если пойти не назад, а вперед, повторить то же, что и в реальном мире — войти в Сумрак в Сумраке. Немой посмотрел на тень у своих ног — та ждала, словно послушная собака приказа хозяина, — и сделал шаг вперед. Стало темно и очень холодно. Воздух застывал, вырываясь облачком пара изо рта, и осыпался колючими осколками. Сумрак пировал, вытягивая силы. Немой попытался рассмотреть хоть что-то, но тени сплелись в бесконечный хоровод и закружили вокруг него, дурманя голову. Движения стали медленными, как в густом сиропе, обжигающем ледяном сиропе, обдирающем кожу. Каждый вдох давался все с большим трудом и почти не приносил насыщения, а может, воздух просто замерз в легких. Немой знал, что делать. Тень была ключом ко всему. И чтобы войти, и чтобы выйти, нужно было найти тень. Он сконцентрировался на хороводе, поймал меленький отблеск и потянул на себя, разворачивая серое пятно под ногами. Откуда-то возникло чувство, что достаточно сделать шаг, и станет светло и тепло — всего лишь один шаг вперед. Немой занес ногу и шагнул в пустоту. Теряя сознание, он еще успел почувствовать пальцы на своем плече. Немой пришел в себя от второй пощечины. Возможно, была бы третья. Четвертой не было бы точно. Он хрипло закашлялся, со свистом вдыхая обжигающе горячий и невероятно легкий воздух.— Ты хоть понимаешь, что мог остаться там навсегда?! — Элдхауз кричал, не сдерживаясь, и тряс Немого за воротник, как будто тот мог ему ответить. Мальчишки жались к стенам бараков, пребывая в ужасе то ли от выходки Немого, то ли от ярости Элдхауза. Немой не мог припомнить, когда видел того в таком состоянии и видел ли вообще. А еще он не мог вспомнить ни одного мальчишки, которого бы Элдхауз позволил вытащить из Сумрака, не говоря уже о том, чтобы отправиться за ним самому. — В следующий раз останешься там, — ледяным голосом произнес Элдхауз и, поднявшись, покинул тренировочное поле. "Следующего раза не будет", — подумал Немой. ***Он оказался прав, следующего раза для Немого не было. Вместо него на серых камнях в окружении бесплотных теней стоял Драго. Элдхауз обещал не сопротивляться, но жажда жизни взяла свое. Он атаковал быстро, насколько это вообще было возможно, и умело, разными по силе и сложности заклинаниями. До этого дня Драго и не подозревал, насколько Элдхауз, ненавидящий и всеми силами старающийся избегать магии, был силен. Но все же Драго очень хорошо его знал. Пусть самому Драго недоставало силы и мастерства — хотя кто знает, на втором слое они держались на равных, — зато он легко мог предсказать следующий выпад, не проглядывая вероятностные линии. А еще он быстро учился, повторял неизвестные ранее заклинания, но в другой последовательности, а кое-где и в другой форме, добавив чуть-чуть своего, того, что, как ему казалось, подошло бы заклинанию. В Сумраке Элдхауз выглядел стариком — ссохшимся, с выпирающими из-под тонкой кожи костями, с длинной бородой, в рваном не то балахоне, не то погребальном саване. Как выглядел он сам, Драго не знал, но не мог отделаться от чувства, что у него есть хвост и пара чешуйчатых крыльев. Для старика Элдхауз неожиданно быстро и проворно двигался. Но не так быстро, как следовало. Драго сделал два выпада и, едва последнее заклинание слетело с пальцев, бросился наперерез. Когтистая лапа вцепилась в тонкую стариковскую шею, заставляя позвонки захрустеть. Элдхауз быстро зашептал, ставя защиту. Драго сжимал все сильнее, но пальцы только болели от напряжения и не сдвигались ни на миллиметр. Он провел языком по шершавым губам, язык был обычным, человеческим. Может, глубже он и принял бы вид раздвоенного змеиного. Глубже. Драго даже не оглядывался, он и так знал, где находилась его тень. Одним взглядом он поднял сияющую тьму и рванул навстречу, окутывая из обоих, напоследок насладившись ужасом в глазах противника. Здесь было странно: земля спеклась в сплошную каменную корку, кое-где в небо уходили исполинские столбы, оплетенные сухими лозами. Серое небо было затянуто светящимися облаками, и только в том месте, где должно было быть солнце, плыло кроваво-красное облако. Этим третий слой не слишком отличался от реальности. Пожалуй, тут Драго нравилось даже больше, чем на предыдущих. Холод отступил, и стало почти тепло, а может, это пробившаяся сквозь кожу чешуя дарила обманчивое чувство комфорта. Голова кружилась, воздух был разряженным, словно в горах, казалось, он совсем не насыщал легкие кислородом. Защита Элдхауза треснула, продержалась еще пару секунд и разлетелась, мгновенно поглощаясь Сумраком. Сила текла из его еще живого, но уже обреченного тела. Сила струилась потоком, питая Драго и позволяя ему держаться на этом слое, и обильно изливалась в окружающий Сумрак. Это было своего рода жертвоприношение. "Ешь его и не трогай меня. Мы вместе его съедим, напьемся его крови, станем единым целым", — мысленно кричал Драго. В Сумраке он все так же оставался немым, но был уверен, что тот его слышит. Старик в руках Драго перестал дергаться, он совсем иссох, став похожим на тысячелетнюю мумию, его глаза помутнели, по серой коже пошли трещины. Миг, и тело рассыпалось белесым прахом, оставляя только пепел на ладони. Драго истерично засмеялся, во все горло, во все легкие, не проронив при этом ни звука. Он был пьян — силой и мощью Сумрака. Возможно, еще пару минут, и он последовал бы за своим учителем. Драго тряхнул головой. "Либо побеждаешь, либо умираешь — так ты говорил?" Драго посмотрел на тень под ногами, призывно раскачивающуюся, гипнотизирующую. Он усмехнулся наполовину человеческими губами, не торопясь поднял тень и шагнул вперед, выходя из Сумрака напрямую. ***— Как-то я был на третьем слое, — задумчиво произнес Драго, выныривая из воспоминаний. — Но не долго, и не один. — Круг силы? — заинтересовался Майк.— Что-то вроде, — неохотно ответил Драго. — Третий слой, — протянул Майк, как показалось Драго, с завистью. — Не ниже второго, может, и первый. Драго решил, что этим разговор исчерпан, и даже пару минут спокойно просидел, привалившись к дереву. Сон, правда, не шел, но расслабленное состояние уже поглотило его. — Как тебе удается оставаться Светлым? — тихо, будто не желая, чтобы его услышали, спросил Майк. Драго резко выпрямился и посмотрел через разделяющий их костер прямо в глаза Майка. В его зрачках плясало пламя и тени. Он смело выдержал взгляд. — Я не Светлый, — отчеканил Драго. — Я вообще не человек — я дракон, запомни это хорошенько. Драконы не бывают добрыми. — Светлый не значит добрый, — мальчишке следовало бы прикусить язык, но он продолжал донимать Драго, выводя его из себя. — Светлые — это те, кто думает о других, а не о себе. Или, по крайней мере, не только о себе. А ты... Если бы я своими глазами не видел твою ауру, ни за что бы не поверил, что такой эгоист, как ты, может быть Светлым.Майк затих, поджал губы и снова уставился на пламя. Драго размышлял над его словами. Что-то правдивое в них было — цвет нельзя изменить, даже Элдхауз это признавал, нехотя и с какой-то обидой, но признавал. Можно либо быть таким, каким сотворил тебя Сумрак, либо раствориться в нем. — Возможно, ты плохо меня знаешь. — Драго вновь пристроился к дереву, подгоняя усталое тело под изгиб ствола, устроился поудобнее. — Будь я эгоистом, пристрелил бы тебя у того ручья. Он прикрыл глаза, погружаясь в полудрему. На грани сознания звучал лес, раздавались звуки, которые раньше были не слышны или не заметны. Интересно, если можно смотреть через Сумрак, можно ли через него слышать? Драго сказал бы — да. Скорее через Сумрак, чем обычным слухом, он услышал: — Я знал, что поступил правильно, пойдя с тобой.