Часть 17 (1/1)

Первое кормление вышло болезненным. Джаред честно старался культивировать в себе ту безусловную любовь к малышке Ди, чтобы перекрыть раздражение. И все-таки не смог. Он даже немного злился из-за того, что так больно и туго, и непривычно.—?Ну, сколько можно? —?простонал он полушепотом, потому что не хотел, чтобы малышка еще и заплакала.—?Джен, почему так медленно, почему так больно? —?посетовал он, пытаясь устроиться удобнее.—?Может, потому что изначально это не предусмотрено природой? —?честно ответил тот, но тут же сообразил, что его слова мужу не помогли, а только расстроили. —?Но,?— исправился он, не в силах скрыть умиленную улыбку, глядя на кормящего мужа с их маленькой принцессой на руках,?— природа изменчива, и твой организм быстро адаптируется…. Посмотри на это с другой стороны: это наша дочь, и то, что она делает тебе больно, только подтверждает ее существование.—?Ну ты загнул, умник,?— проворчал Джаред.—?Я только хотел сказать, что счастлив, Джей,?— Дженсен примирительно улыбнулся и коснулся ладони мужа, придерживающей головку малышки.Вздохнув, Джаред посмотрел ему в глаза и устало произнес.—?Я очень устал, и я тоже рад… правда, рад… —?он будто оправдывался перед мужем за минуту слабости. —?Может, это что-то вроде послеродовой депрессии?..Дженсен только фыркнул.—?Да, ты просто чертовски устал. Завтра будет проще, Джей. А потом и вовсе легко, вот увидишь, потому что я еще не забыл, как быстро вскакивать по ночам.—?Что бы я без тебя делал,?— улыбнулся Джей.—?Наверное, все еще торчал бы в офисе над скучными делами мелкого ворья.—?Да иди ты,?— ухмыльнулся Джаред. —?Ну и дурак у тебя папаша, малышка. Давай, дорогая, поторопись, хорошо, сделай мне одолжение, а взамен я завтра обещаю не выделываться.Маленькая Диана, полусонная, очень спокойная, с закрытыми глазками медленно причмокивала, насилу выдаивая Джареда, то засыпая на пару минут, то просыпаясь, начинала с новыми усилиями сдавливать своими губками его тугой сосок, но так и не выпускала его изо рта. Джаред оттого и злился, что это кормление длилось долго, с перерывами. Он мечтал откинуться на подушки и уснуть. Переполняющее его счастье в тот момент, когда он впервые взял дочь на руки, осело где-то на глубине души, оставляя все остальное место едва выносимой усталости.Благо, Дженсен оказался очень чутким мужем и поддерживал его. Он с очень странным выражением лица наблюдал за процессом кормления: в уголках его глаз, в самых мелких морщинках притаилась нежность, а в обычно жестких линиях носогубных складок светилось что-то трепетное, настороженное и неверящее. Один только взгляд на него смягчал Джареда, он был счастлив видеть счастье мужа, только уже не мог это выразить из-за того, что едва удерживался на краю, вот-вот готов был уснуть.Когда пришла Мэри, чтобы забрать малышку, Джаред к своему стыду не сдержал облегченного выдоха.—?Ну как все прошло? —?поинтересовалась она.—?Со скрипом и медленно,?— признался Джаред.—?Ничего страшного. Это нормально. Учитывая твои особенности, думаю, больше двух месяцев это не продлится, и придется переходить на смеси. А теперь отдыхай, папочка, ты это заслужил.—?О, Мэри, ты не представляешь, как я этого жду,?— слабо усмехнулся Джаред. —?Пока, малышка.Дженсен загадочно промолчал, провожая дочку легкой улыбкой. Когда Мэри закрыла за собой дверь палаты, он придвинулся на своем стуле ближе к мужу и поцеловал его мимолетным прикосновением губ к губам.—?Оставить тебя в покое, жеребец? —?спросил он неожиданно тихо и ласково.—?Тебе лучше вернуться домой: Сэмми, дела, все такое, ну ты знаешь… Только дождись, пока я усну. Хочу еще немного с тобой побыть, папаша.—?Засыпай, Джей, я рядом.Доктор Бивер пришел уже после того, как Дженсен уехал. Он заставил Джареда доковылять до смотровой, чтобы провести санацию. Джаред толком и не почувствовал ничего: после того, что он пережил, любые другие манипуляции с его телом казалось легкими укусами комара. Он еле дошел обратно до палаты, думая почему-то не про малышку и их будущее, а о том, почему его не возят в кресле. Ведь так же принято в хороших клиниках? Ладно, решил он, видимо, так нужно, чтобы я быстрее прочистился и свалил уже домой.Он спал как убитый, а утром проснулся уже без следа вчерашнего раздражения. День был чудесным, и на душе было легко и спокойно, несмотря на боль во все еще растянутом анусе, тянущее ощущение в животе и опухшую грудь.—?Доброе утро, папочка,?— сказал Джаред сам себе и сам же себе улыбнулся. Не так уж плохо, если честно, очень даже хорошо.Мэри принесла ему завтрак и провела нуднейшую лекцию о том, что ему можно есть, а что нельзя, чтобы у малышки, не дай Боже, не возникло диатеза и прочих неприятностей, хотя Джаред был весьма натаскан по этому вопросу.Ему, наверное, раз пять приносили дочь на кормление, и следующей ночью тоже. В первый раз ему дали возможность выспаться, но потом уж будь добр, выполняй свои родительские обязанности. Хотя все равно Диану подкармливали смесью, потому что молока у Джареда было маловато для такой крепкой и аппетитной девчонки.Ему нравилось держать дочь на руках и наблюдать за ней. Она еще не умела выражать эмоции, но он довольно быстро научился распознавать близкий плач или то, что она вот-вот уснет. Он улавливал это по дыханию и кривоватой, необжитой мимике ее личика.Регулярно звонил Дженсен, но не докучал, рассказывал как дела на ферме, как Сэмми засыпала его вопросами о сестренке, едва он приехал, хотя стояла уже глубокая ночь.Сэмми, как и обещала, навела порядок на кухне, а в следующие дни вместе с миссис Круз проводила генеральную уборку в новой детской. Потом комнату закрыли и больше туда не ходили.А через пару дней, когда стало известно, что Джаред с дочерью сможет скоро поехать домой, Дженсен, вооружившись всеми своими навыками отца-одиночки, помощью Сэмми и телефоном, позвонив мужу по Скайпу, хорошенько пошоппился в детских отделах. Джаред на расстоянии присутствовал при покупках, не контролировал, а скорее учился у Дженсена, как это делать. Все эти ползунки, распашонки, шапочки, памперсы, манишки для кормления, пинетки, соски, бутылочки, смеси, радионяня, игрушки для колыбели заставляли что-то в его груди медленно плавиться от не свойственной Джареду нежности. А уж коляска… Дженсен был в своем репертуаре и настоял на черной коляске с толстенной шипованной резиной.—?Это Канзас, дорогой, а не Аляска,?— не удержался тогда Джаред, за всем наблюдая из своей палаты. —?Не слишком ли брутально для дочери?—?Уже слишком брутально родиться от двух мужиков,?— отрезал Дженсен. Сэмми его только поддержала звонким смехом.—?Как бы не переборщить с маскулинностью в воспитании наших девочек,?— заулыбался Джей, имея в виду и Сэм, отчего та разулыбалась в ответ, наводя камеру на свое лицо.—?Не переживай,?— в своей манере отмахнулся Дженсен. —?Ты достаточно нежная лань, Джей, будешь уравновешивать мою непробиваемую мужественность.—?Иди ты.—?Лучше скажи, как вас забирать? С морем цветов и воздушными шарики с милыми надписями? Или можно не устраивать мелодраму?—?Можно обойтись и без нее, так уж и быть,?— Джаред подмигнул мужу, в который раз поражаясь тому, как точно они чувствуют друг друга. —?Осталось только детское кресло, Джен. Полностью доверяю его тебе и убегаю, у нас кормление тут по плану. До завтра, люблю, скучаю, ну вы знаете.—?Пока, Джей,?— помахала ему Сэмми.—?Да, отключайся уже, контролер,?— Дженсен, не стесняясь, чмокнул на последок почти в самую камеру, что позабавило Джея.До выписки он пережил еще несколько не очень приятных осмотров и соответствующих процедур, сполна познал, что такое бессонные ночи, когда ему приносили малышку на кормление (в душе поражаясь, как выносят это медсестры на ночных дежурствах), понял, наконец, переживания мамочек и папочек по поводу приведения в порядок живота. Джаред обнаружил несколько глубоких белых растяжек справа и слева, тянущихся к пупку, и удивился, как это ему даже в голову не пришло заняться этим во время беременности, хотя он прочитал несколько форумов на тему увлажнения и ухода за беременным животом, но потом быстро забыл про это, потому что дел было невпроворот. Он знал про растяжки не понаслышке, потому что во время колледжа слегка переборщил с качалкой и заработал себе несколько растяжек на бицепсах, уходящих в подмышки. Что ж, придется теперь принимать себя таким, какой он есть, в конце концов, все его физические несовершенства делают его особенным, указывают на его опыт, а последние на его прекрасный опыт беременности.Вместе с физическими изменениями после родов, не считая растяжек и налитой, по-мужски плосковатой груди, пришли и изменения психологические. Джаред за пару ночей научился (или это инстинкты сделали за него) спать в пол глаза и просыпаться за пару минут до того, как ему приносили малышку, а еще он, кажется, чувствовал ее настроение, предвосхищал, когда она закапризничает, а когда успокоится. Эти перемены не делали его нежнее или эмоционально чувствительнее, скорее добавили чуткости и осторожности.Чувствуя себя натренированным отцом и внутренне испытывая некоторое облегчение от знания, что опытный муж поможет и будет рядом, Джаред собирался домой. Он немного волновался, получится ли у него быть хорошим папой, причем волновался на счет мелочей, таких как купание, подмывание, кормление (не по часам, а когда малышка сама захочет), прогулки. Сможет ли он выполнять эту рутину аккуратно и быстро своими большущими руками, совсем непривычными к младенцу. А еще хватит ли ему терпения? Хоть малышка Ди и была вполне себе спокойной, но Джаред все еще не представлял себе жизнь?— какой-то ее период?— которую он должен будет полностью посвятить ей. Это Сэмми уже большая, к тому же к нему будут подходить с бумагами муж и Морган, ему придется включаться так или иначе в процесс работы на ферме и при этом на руках у него будет младенец, от которого не отойдешь, когда захочешь, не оставишь на полдня. Да, конечно, есть шустрый Дженсен и миссис Круз, и Сэмми, которые с радостью придут на помощь, но никто, кроме Джареда не сможет дать малышке то, что сможет дать он. В общем и целом, Джей понимал, что за всей этой круговертью жизни в последний год совершенно не успел морально подготовиться к отцовству. Или никто не успевает, пока впервые не возьмет своего малыша на руки? И как к этому вообще можно быть готовым?..Его затаенные негласные переживания развеял Дженсен одним своим появлением в холле клиники. Он светился изнутри, отчего морщинки-паутинки вокруг его глаз врезались в кожу еще сильнее, делая его одновременно старше и моложе. Он редко признавался Джареду в любви, редко говорил нежности, но по одному лишь его взгляду тот понимал, что любим. И одно только это ощущение внутри растворяло все его сомнения.За Дженсеном стояла Сэмми с детской сумкой-переноской в руках.Джареда, вопреки всему, не повезли на кресле, он сам вышел в холл, с малышкой в одной руке и сумкой в другой.Дженсен махнул ему папкой с документами о выписке.—?Ну привет,?— улыбнулся он, заглядывая в сверток в руках мужа. —?Спит?—?Ага, но скоро проснется,?— Джаред принял щекой поцелуй от Сэмми, а другой от мужа.—?Наверное. Я еще не очень хорошо понимаю, сколько она спит между бодрствованиями.—?К вечеру поймем,?— сказал Дженсен.К ним вышел доктор Бивер и напоследок дал некоторые рекомендации и в нагрузку еще и визитку ?крутого педиатра?, как он выразился. Диана была здоровой девочкой, но мало ли что.—?Вот так, а теперь застегиваешь ремень, все просто,?— объяснил Дженсен.—?Да я и сразу понял,?— притворно насупился Джаред. —?На Сэмми натренировался?—?Было дело, хотя сейчас детские кресла намного лучше стали. А ты, Сэм, была такая вертлявая, еле ухватишься.—?Вся в тебя, пап,?— парировала та. —?Вечно носишься, деловой такой, не поймаешь тебя, особенно когда реально надо.Оба Джея рассмеялись на забавный комментарий дочери.—?Лови теперь меня,?— сказал Джаред. —?Я теперь, пожалуй, года два буду в легком доступе, да, малышка?Диана крепко спала и совершенно не заметила, как оказалась в детском кресле и не заметила, как была уже на полпути к дому. Проснувшись, она издала какие-то детские милые звуки, но не заплакала. Сэмми тут же принялась разглядывать ее, что-то рассказывать, тихо мурлыкая себе под нос. Джаред почти всю дорогу проспал, благополучно устроившись на пассажирском сидении, как будто специально не давая себе и малышке привыкнуть все время быть вместе и позволяя ей самой освоиться в новой обстановке. В конце пути Диана все-таки звонко и будто обиженно заплакала.—?Ну вот, пора обедать,?— Дженсен кивнул назад.Джаред едва разлепил глаза и по привычке, выработанной за неделю, проведенную в перинатальном центре, выставил руки, как бы готовясь принять дочь.—?Эй,?— окликнул его Дженсен. —?Джей, у нас самообслуживание.—?Что мне сделать? —?растерялась Сэмми, не зная, как успокоить сестренку. —?Она так пронзительно плачет…—?Ничего, сейчас приедем и поможешь разгрузиться,?— скомандовал Дженсен деловито.Дом встретил Джареда сверкающей чистотой и ощущением сонной полуденной духоты. Первым делом он отправился на кормление, заперся с малышкой в супружеской спальне и никого к себе не пускал. После они вместе с Дженсеном выкупали малышку Ди и устроили ее в колыбели. Сэмми торжественно поставила радионяню на белый комод, а вторую вручила Джею.День проходил как-то сонно и в то же время суматошно. Никто из работников, даже миссис Круз и Морган тактично не мешали в первый джаредов день в доме в новом статусе. Даже Дженсен никуда не отлучался, хотя ему раза три звонили на мобильный, он уходил подальше и, кажется, матерился, давая указания, хотя Джаред никогда прежде от него такого не слышал. Он не стал спрашивать, что там случилось,?— тревожиться по поводу дел на ферме совершенно не хотелось, по крайней мере, не сегодня, Дженсен и Морган сами разрулят.На душе было… тягуче, спокойствие перешивалось с нежностью, нежность с желанием уснуть, и Джаред практически дремал к концу дня на ходу. Он столько всего узнал: как держать младенца, чтобы правильно его подмыть, как разводить смесь, как менять подгузники, как находить брокколи и мясо на пару вкусными, как не сердиться на подростка, топчущегося все время рядом и задающего уйму вопросов, на которые у него не было ответа, и как желать в себе мужа и растворять это желание в биении сердца, потому что еще не время, еще пару недель нельзя, рядом дети и банально нет для этого возможности.Это был волшебный вечер, усталый, сонный, суетный и почему-то очень запоминающийся.После быстрого душа и очередного кормления Джаред упал на постель с чувством выполненного долга: все было хорошо, они вместе, дома, а все остальное сущие мелочи.Сквозь сон он почувствовал, как сильные руки подтянули его на постели выше, устроили подушку под головой и укрыли одеялом, лба коснулись теплые губы. Он мысленно поцеловал эти руки, эти губы и провалился в сон, а потом, будто не прошло и пяти минут, радионяня заполнила спальню звонким тонким плачем.—?Спи, я сам, это точно не желание перекусить,?— сказал самый родной на свете голос, и Джаред, не открывая глаз, почувствовал, как постель приподнялась в том месте, где спал его муж.—?Люблю тебя,?— промычал он и зарылся носом в подушку: в конце концов до следующего кормления, как подсказывало ему внутреннее чутье, у него был примерно час спокойного глубокого сна.