Earth Blues (1/1)

Я и Дженис приехали к лесопарку, который мы почему-то называли ?лесом?. Наверное, потому что там было много таких уголков, где люди почти не ходят. Где-то в глубине этого ?леса? текла небольшая речка. Мы привыкли провожать лето у этой речки и знали место, где обычно никого не было. Там мы и собрались отмечать этот грустный, но яркий праздник.Дженис всё ещё ехала впереди меня, хотя до нужного места я мог добраться сам?— так хорошо я знал путь. Однако Дженис мне не очень сильно доверяла. ?А вдруг мы заблудимся???— возражала она. Правда, а вдруг мы заблудимся? Может быть, Дженис была права. Так что мне осталось ехать позади неё и смотреть по сторонам.Солнце играло своими лучами в кронах деревьев, делая мир вокруг сверкающим и по-особому радостным. Каждый листочек каждого дерева впитывал в себя солнечный свет, словно понимал, что скоро ему не удастся это сделать. Вообще, я люблю деревья в конце августа. Одни из них уже готовы к осени?— их листья начали окрашиваться в разные цвета, однако они ещё не стали такими сухими, как где-нибудь в сентябре или октябре. Другие остаются такими же, какими были в мае. Летом я постоянно что-то нахожу для себя и меняюсь. К осени я уже другой. Но всё равно, в глубине души я?— тот же Джими Хендрикс. Забавно. Я уже взрослый, а на три месяца в году превращаюсь в ребёнка.Где-то там, сидя на ветках этих же деревьев, пели птицы. Мне нравятся птицы. Они всегда поют: когда им радостно, когда им грустно, да и просто так. Где-то в глубине души, наверное, я и Дженис?— точно такие же маленькие птички.А ведь правда, можно стать таким же лёгким, радостным и порхающим по жизни. Тогда всё вокруг, что казалось тяжёлым и напрягающим, на глазах станет лучше и прекраснее. Ведь почти во всём можно найти хорошую сторону. И можно стать одним из лучиков солнца. Люди будут смотреть на тебя и щуриться от твоего света. Они прищурятся и обратят внимание на что-то хорошее.В этом лесопарке есть такое место, где чуть ли не каждый предмет поёт свою песню. Река журчит, листья шелестят, птицы поют, а на душе почему-то становится очень хорошо и тепло. Да, это там, где мы хотим провести последний день лета. Обыкновенная часть лесопарка, которая кажется немного волшебной.***В конце концов, мы приехали. Я поставил велосипед у дерева и подошёл ближе к реке. Это место было по-настоящему прекрасным. Мне срочно захотелось взять холст, краски и запечатлеть чудесный пейзаж, представленный перед моим взором. Однако на картине не передать звуков, а вся прелесть этого места заключалась именно в звуках. Журчание реки, пение птиц, шум ветра в листве деревьев. Тихая музыка, которую играет сама природа. Я позабыл все песни, застрявшие в моей голове. Я не могу вспомнить красок, которые видел на улицах, полных людей. Мне слишком сильно нравится здесь. Здесь я чувствую себя лучше всего.?— Дженис, скажи, тебе нравится эта музыка??— Ты про этот блюз Матери-Природы? Или симфонию леса? Или колыбельную лета? Чем это ещё может быть… —?Дженис недолго промолчала, а потом добавила:?— Да. Мне это нравится.?— И мне тоже. —?Я мечтательно посмотрел вокруг. —?Вроде бы, ничего особенного, а что-то в этом есть.?— Ты говоришь мне это каждый год! —?Моя собеседница улыбнулась, посмотрев на меня своими радостными глазами.?— Наверное, я просто не меняюсь,?— то ли ради шутки, то ли на полном серьёзе промолвил я.?— Нет, Джим, я думаю, дело совершенно не в этом! —?Дженис сменила выражение лица и начала высказывать свои мысли. —?Лето?— это три коротких месяца, которые проносятся быстро, словно комета. А потом что? А потом длинные осень и зима. Тогда и ты начинаешь забывать эти запахи, звуки, ощущения… Но потом наступает весна, а за ней?— лето. Летом тебе кажется, что ты открываешь для себя что-то новое. На самом деле, всё новое?— это забытое старое. Вот, Джим,?— моя подруга вновь обратилась ко мне,?— ты в прошлом году слушал шелест листьев??— Да.?— А пение птиц??— Да.?— И за прошлый год ты всё это забыл, верно? Я тебя понимаю, это нормально. —?Девушка похлопала меня по плечу. —?Со всеми так. Со мной тоже.Со всеми так бывает, но я не хочу, чтобы это случилось со мной. Я не хочу забывать это лето.Я сделал глубокий вдох. Свежий воздух, едва уловимые запахи цветов и листьев… Изысканный аромат. Я запомню его.Одного взгляда на солнце бывает достаточно, чтобы глаза почувствовали неприятное жжение. Мои глаза пощипывало, чувствовался сильный зуд?— однако, это всё равно пройдёт. И осенью такого солнца уже не будет. Ослепительного и яркого солнца, похожего на огромное золотое яблоко.А вода в реке? Прохладная и сладковатая, совершенно не похожая на ту, что мы обычно пьём. Эта вода вкусная. И, надеюсь, вполне чистая.Как можно забыть про зелёный ковёр, расстилающийся у меня под ногами? Трава такая мягкая, как будто жаркое солнце совсем не сделало её сухой. Мне сразу же захотелось сесть на землю. Это я и сделал.В скором времени Дженис последовала моему примеру и легла рядом со мной на траву. Её мечтательные глаза следили за лениво ползущими по небу лёгкими облаками, а с губ слетала тихая песня.Я не знаю, как долго Дженис лежала на траве и любовалась облаками. Я не знаю, как я сидел на той же самой траве и любовался той же самой Дженис. А она всё ещё тихо напевала блюз. Мелодия казалась очень знакомой, однако слов я не понимал. Слова, кстати говоря, меня не интересовали?— меня завораживал мотив. Мелодия сливалась с журчанием реки, и песня становилась какой-то чудесной и волшебной. Я немного пофантазировал и подумал, что сама природа поёт этот блюз. Только на своём языке, не понятном никому другому. Однако и этот язык что-то значит.В мире столько языков, а в них?— миллионы слов. Каждое из них несёт в себе какой-то смысл. Вокруг столько вещей и предметов, и мы можем их описать, можем что-то с ними сделать… И всё это мы можем обозначить словами. Разные языки?— разные слова, но и по-английски, и по-испански, и по-китайски река останется рекой, а песня остаётся песней. Мы, конечно, вряд ли поймём, что у них это?— река, а это?— песня. Но у них это тоже река и песня. Ничего не меняется. Только обозначения.Язык природы, наверное, тоже что-то значит. Журчание реки, так гармонично сочетающееся с песней Дженис, жужжание каких-то насекомых, шелест листьев… Всё это тоже несёт какой-то смысл. Может быть, это печаль природы? Ведь мы о ней редко вспоминаем и уничтожаем все её ресурсы. Как же после этого не петь такой грустный блюз? А может быть, природа грустит из-за того, что скоро ей придётся увядать? Скоро дожди и холода уничтожат цветы и зелёные листья. Конечно, осень по-своему красива, но она?— не лето. Осень?— это уже не то.Дженис, похоже, стала напевать песню во второй раз. Или в третий, если не в четвёртый. Она, наверное, уже так привыкла к песне, что поёт её, не задумываясь. Я боялся, что она сейчас уснёт, но нет?— её озорные глаза то и дело посматривали на меня, щурясь от солнечного цвета.?— Дженис, сколько ты можешь её петь? —?спросил я свою подругу, чтобы хоть как-то отвлечь её.?— Вообще, Джими, сколько угодно. —?Дженис села по-турецки. —?Ты же прекрасно знаешь, что случается, когда песня застревает в голове. Когда вокруг сплошь и рядом незнакомые люди, я еле-еле себя сдерживаю. А если рядом кто-нибудь близкий, да ещё знающий слова песни… Думаешь, я буду лишний раз сдерживать себя??— Нет, конечно,?— коротко ответил я.?— Тогда отлично,?— радостно сказала моя подруга и вновь запела эту песню. Она смотрела на меня глазами, говорящими: ?Ну, ты же знаешь слова! Давай со мной!? Я, конечно, хотел присоединиться к ней, но помнил только пару первых строк. Хотя, Дженис тоже знала только начало песни?— вторую половину насвистывала. Песня старая?— старше меня, Дженис, да и этого лесопарка, наверное. Песня старая, но люди её всё ещё помнят. Значит, она кому-то нужна, если её крутят по радио и частенько поют? Бывает же такое, когда настроение ни к чёрту, когда совершенно не хочется, чтобы солнце сияло ни над Новым Орлеаном, ни над Сиэтлом, ни над Чикаго. Всё потому, что какая-то частичка тебя начинает потихоньку увядать. Кто-то уйдёт, кто-то придёт, а та самая, кажется, не вернётся никогда. Но ты поёшь свою песню как-то весело и задорно, словно веришь, что когда-нибудь эта твоя часть вновь вернётся. Самое необычное то, что она, как правило, обязательно вернётся.А Дженис рвала цветы. Самые разные?— жёлтые, белые, сиреневые. Словом, все те, что она нашла здесь, у берегов речушки. Когда цветов набралось достаточное количество, Дженис стала плести венок. Она делала это так быстро и ловко, что я никак не мог уследить за её движениями. Почему-то мне хотелось понять, как она это делает. Как из живописной груды цветов она создаёт не менее живописные венки? Как?Вдоволь насмотревшись на Дженис, я тоже решил сплести себе венок. Я нарвал цветов, попутно разглядывая каждый из них. Мне хотелось запомнить, как выглядят это растения, чтобы потом узнать что-то о них. Или хотя бы запомнить названия. А то, например, я не помню названия ни одного цветка, растущего в саду Дженис. Любят же цветам давать красивые, но длинные названия. Красивые?— это, конечно, хорошо, но длинные?— не очень.Начать венок у меня получилось. А дальше как? Я то ли забыл, то ли не уловил, но никак не понимал, как плести дальше. Я решил снова взглянуть на Дженис, однако она уже сделала свой венок. Она надевала его на голову и так и этак, рассматривая своё отражение в воде. Через некоторое время она всё-таки определила, как венок смотрится на ней лучше. Она оторвала взгляд от своего отражения и повернулась в мою сторону.?— Неужели ты захотел попробовать сплести венок? —?озадаченно спросила моя подруга.?— Да. Только у меня чего-то не получается,?— ответил я, показав на цветы.?— Значит, ты что-то не так делаешь,?— сделала вывод Дженис.?— Это ясно. Но что? А то мне уже начало казаться, что плетение венков?— это сложная наука, в которой я ничего не смыслю.?— А тут-то и смыслить особо не надо,?— засмеялась моя подруга. —?Смотри,?— сказала она, сев рядом со мной и взяв в руки несколько цветков. —?Показывает профессор венкоплетения Дженис Джоплин!Я начал внимательно следить за её движениями и словами. Она ловко сплетала цветы, и я наконец-то понял, как у Дженис это получилось.?— Ну, что, понятно? —?поинтересовалась девушка.?— Да, вроде бы. —?Я кивнул.?— Теперь сам делай! —?Дженис отдала мне будущий венок.Я взял цветы в руки и начал плести.?— Нет, нет, не так! —?Дженис помотала головой.?— Тогда как? —?удивился я.?— Ну ты даёшь! Это же так просто! —?Дженис вновь показала мне, что надо делать. —?Понял??— Да, вроде бы,?— тихо произнёс я.?— Тогда?— замечательно! —?Дженис встала. —?Позови меня, когда будешь кончать плести.?— Хорошо,?— спокойно промолвил я, всё больше и больше погружаясь в дело.***Через какое-то время мне снова понадобилась помощь моей подруги. Я почти что доплёл венок, и теперь мне надо было соединить концы гирлянды из цветов.Я огляделся по сторонам, испытав и удивление, и лёгкий испуг одновременно. Где Дженис? Куда она могла деться? Она бы вряд ли ушла куда-то так далеко. Хотя, всё возможно, это же Сама Непредсказуемость… Меня всё равно пугает то, что всё возможно. Я решил позвать Дженис, но кое-что меня остановило.Она купалась в реке, ни на что не обращая внимания. Я решил к ней не подходить?— мало ли. Просто буду любоваться её красотой отсюда. Или доплету венок. Я, похоже, догадался, как это сделать.