Часть 3 (1/1)

После того как мне вручают телефон с местной связью, Ким отвозит меня обратно в отель. Пытаюсь дозвониться Диме, но он упорно не отвечает. Не похоже на него. Пишу смс: "Это мой местный номер. Василиса", и спустя минуту телефон вибрирует от его ответа: "Ясно. Я занят. Созвонимся позже". Гоню из себя какое-то гадкое ощущение, поднимая к потолку увлажнившиеся глаза. Он меня любит. Все будет хорошо. Я уверена…Что ж, до утра я успею хоть как-то восполнить пробелы в информации. На почте новое письмо от Лены с прикрепленным, на этот раз, брифом, который представляет из себя какое-то безумное нагромождение всего и сразу. Понятно, что ничего не понятно. Так, по порядку. Значит он актер, модель и певец. Включаю присланную музыку, пролистывая бесконечные фотографии. И электронная музыка, и что-то похожее на рок, и откровенная попса. Но голос мне определенно нравится. Пока, по фотографиям могу лишь с уверенностью сказать, что он хорошая модель, это бесспорно. Ну и фотографы молодцы. Что он там говорил? Уникальный стиль? Пока у меня так и нет четкой картинки. А что на официальном сайте компании? Там все и узнаю. Логично же. Нет. Похоже, я рано радовалась: сайт полностью на корейском языке, подмигивает мне закорючками иероглифов. Непонятно, собираются выходить на международный рынок, и даже не обзавелись английской версией? Фото, фото, фото. Разный, совсем не такой как в жизни. Длинные волосы, короткие, женственный образ, глэм-рок, классический, детский, сексуальный. У меня рябит в глазах. А какая улыбка... Прямо само очарование, мальчик зайчик.А что на счет рунета? Ничего себе! Какая-то параллельная реальность, даже не могу понять свои чувства по этому поводу... Странно? Чем все так восхищены? Я не увидела чего-то такого, срывающего крышу. Соша…Наверное, стоит глянуть какой-нибудь из его фильмов. Из списка наугад выбираю сериал про Мэри, шлявшуюся где-то всю ночь. Наверняка какая-нибудь пошлятина. Оо, вот эта музыка мне уже нравится намного больше. Хотя сам фильм, конечно, какой-то по-детски наивный. Эх, был бы он Мугелем, мы бы нашли общий язык. Только конечно талантливые недолюбленные мальчики живут не так. В реальности он бы торчал и трахал бы все что движется. Какой там месяц на отношения. Такие горят ярко, но быстро…Засыпаю я, когда солнце уже окрашивает стены моего номера теплым оранжевым светом. А уже в девять утра за мной заезжает машина.– Доброе утро, – осторожно приветствую я всех пассажиров микроавтобуса. Сложно спрогнозировать их реакцию, вспоминая вчерашние недоразумения.– Доброе утро! – сдержано кивает Гынсок в ответ. Вот и отлично, лучше придерживаться официального тона. Наряд у него сегодня конечно... Белая рубашка, хвост на макушке, крест на груди, джинсовые шорты одетые поверх рваных черных легинсов, непонятные туфли. И эта женская сумка рядом с ним, она его? Как-то похабно, на мой взгляд, особенно эта распахнутая рубаха, притягивающая мой взгляд туда, куда не нужно.– Привет, я Курт! – протягивает мне руку парень с красным шухером на голове, как только я занимаю место в автомобиле.– Вау, как Кобейн? Hate me, Do it and do it again. Waste me, rape me my friend, – на автомате напеваю я. – Так сразу? – щурится он с хитрой усмешкой. – Ты же из России?– Ага. Василиса.– Ну и как тебе у нас?– Я вообще ничего кроме аэропорта и гостиницы не видела.– Привыкай, если будешь с нами работать. Условно считается, что артисты много путешествуют, но в реальности мы видим только залы, гостиницы и аэропорты, – звучит невесело.– Так вы вместе выступаете? – киваю я на Гынсока. Точно, вроде видела его лицо в том бесконечном калейдоскопе фотографий.– Да, электронная музыка. Устраиваем вечеринки.– Эээ, ясно, – теряюсь я, не зная как мне правильнее ответить. Сказать что это круто?– Не слушаешь такое? – догадывается он, – Предпочитаешь гранж? – припоминает он мое сравнение с солистом Нирваны.– Не только, мне нравиться разные направления рока.– Rock-n-roll, baby? – усмехается он. Какая уж из меня baby, особенно на фоне миниатюрных азиатских девушек. – Твой английский совсем без акцента, – перевожу я тему.– Я родился в LA. – О, правда? Круто, – его голос немного хриплый, думаю, Кобейна он бы легко спародировал.Сонный Гынсок с недовольным лицом копается в ноутбуке, слушая что-то в блестящих наушниках футуристического вида. Косится на нас воспаленными невыспавшимися глазами. Наверное мои такие же. Блин. Как-то все же странно теперь смотреть на него, после всех этих фотографий и видео.– Ты с ней поосторожней, чувак, – стягивает он наушники, поймав мой взгляд, – Менеджер Ким не даст соврать, – кивает он на скользкого типа. Значит он тоже Ким? Надо запомнить. – Видел бы ты, что она вчера вытворяла.Я?! – Не обращай на него внимания. Но вся эта ситуация в самолете… – ржет Курт.– Так ты уже в курсе? Обычно я так себя не веду...– Да ладно, этот псих любого доведет. Кстати, я был в России.– Правда? Ничего себе.– Да, хочешь покажу фотки, – кивает он на свой ноут. Путь до аэропорта пролетает незаметно, пока он показывает мне фотографии и рассказывает всякие истории.Перед выходом из микроавтобуса Гынсок надевает зеркальные авиаторы. Курт тоже натягивает очки и кепку и кажется мне немного напряженным. Скользкий, точнее менеджер Ким отдает мне мой билет. Неожиданно Гынсок тянется ко мне и натягивает мне на голову капюшон толстовки.– Не снимай. Выйдешь через 5 минут после нас. И иди в стороне, – зачем это? Ну и ладно. Не больно то и хотелось.Спустя пять минут я понимаю, о чем он. Это форменное безумие. Толпа женщин и девушек движется одновременно с ним, снимая его на телефоны. Как можно быть такими бестактными? А он так спокоен. Идет с невозмутимым видом, воспринимая это как должное. Точно и правда принц, окруженный своей свитой. Просто сюрреализм какой-то. – Ну как, впечатлилась? – уже в самолете подсаживается рядом Курт с шейкером в руках, – Это еще цветочки, посмотришь, что будет в Японии. Слушай, а как мне тебя называть? С этим твоим ва-ли-си-са язык сломаешь.– Ну. Даже не знаю... Можно Вася.– Вася? Отлично, договорились, – кивает он.– Так и что будет в Токио? – Финал тура. Мы даем три дополнительных концерта, в Будокане, – понятия не имею что это. Хотя о Японии я знаю все же побольше, чем о Корее. Смотрела Миядзаки, читала Мураками. Стандартный набор.– Наш тур уже закончен, но все хотят еще Гын-чана, – смеется Курт.Он трясет шейкер и замечает мой заинтересованный взгляд. – Это протеиновый коктейль, хочешь?– Эм, нет, спасибо, я не на массонаборе. А ты регулярно занимаешь?– О, так ты в теме? – удивляется он.– Ну, хорошее тело можно сделать только в зале, верно? – главная причина для меня, в том, что занятия хорошо прочищают голову, заставляя поблекнуть плохие воспоминания, а тело идет дополнительным бонусом, но ему об этом знать не обязательно.– Конечно, – дурашливо кивает он, важно поджав губы и прикрыв глаза. Блин, а он клевый.Полет до Токио занимает всего два часа. Курт с Гынсоком всю дорогу торчат в своих ноутбуках, ржут, показывая что-то друг другу. Вслушиваюсь в их корейскую болтовню. Так смешно тянут гласные на конце фраз. Я же выуживаю из рюкзака скетчбук и убиваю время рисованием. И лишь перед посадкой я опять получаю инструктаж. На этот раз я иду первая, потому как иначе незаметно сесть в их машину точно не выйдет. Действительно, по сравнению с сеульским аэропортом здесь происходит что-то по-настоящему невероятное. Аэропорт просто переполнен, и от визгов фанаток закладывает уши. Это просто какой-то ад. Оно что, правда того стоит? Нацепляю наушники, чтобы не слышать этого истеричного ?гын-чан!?, натягиваю капюшон посильней, и играющая песня кажется каким-то безумным саундтреком к этому сумасшествию. … Меня давно уже не пугают фотоаппараты, я в джунглях не был никогда и мне туда не надо… Действительно, зоопарк.Noize MC – Манки Бизнес Поскольку охрана сосредоточена на Гынсоке, а Курт движется чуть сзади, в какой-то момент эти бешеные дамочки просто окружают его и оттесняют к стене. Люди, ау, да что с вами?! Хотела бы я чем-нибудь ему помочь, но тут я просто бессильна, поэтому я просто тороплюсь побыстрее покинуть этот филиал сумасшедшего дома. Их темпы работы немного пугают даже такого трудоголика как я. Сначала совещания по ночам, а сейчас мы даже не заезжаем в гостиницу, а сразу едем в зал, где будет проходить выступление. Как я поняла, гостиница совсем рядом, но пока туда отправляют только наши чемоданы. Зал просто огромный. Точнее это даже не зал, а спортивная арена. Он правда заполнится? Три раза?! Хотя, наверное, одна толпа из аэропорта заняла бы половину, чему удивляться. Я до сих пор не отошла от шока. Что со всеми этими людьми?– Знакомься, это наша команда, – подводит меня Курт к разношерстной компании, – Вот это наши танцоры,– кивает он на четырех девушек, – А это Василиса, она из России, – представляет он меня, и их глаза загораются энтузиазмом. О, похоже, я сегодня главная новость дня. – А правда, что нашего принца знают в России? – спрашивает одна с чудовищным акцентом. Киваю. Знают же. – Неудивительно, он такой красивый и талантливый, – мечтательно закатывает она глаза.– О, ты такая красивая, ты волосы красишь и завиваешь? – хватает другая прядь моих волос. Эй, полегче.– Нет, они сами по себе такие, рыжие и волнистые, – я просто теряюсь от этого нападения. – Круто, как тебе повезло. И глаза такие голубые, – с завистью вздыхает она. Конечно на их фоне я как инопланетянка, но так то, ничего же особенного. Пойду, пожалуй, лучше осмотрюсь, пока мне тут все волосы не повыдергивали.В центре зала уже заканчивается монтаж какой-то космической сцены и Курт обсуждает что-то с техниками.– Круто, правда? – подходит ко мне Гынсок с довольным видом. Когда он успел переодеться?– Да, очень, – искренне подтверждаю я.– Это все я придумал сам! – неужели правда?– Да, – говорит Курт, – Только этот ненормальный мог довести эту безумную дорогую идею до воплощения в действительность. – Давай поднимемся, сама все увидишь, – забирается Гынсок на сцену.Он кричит техперсоналу что-то на корейском, или это японский? и пол начинает убегать из под моих ног. От неожиданности я теряю равновесие и хватаю его за плечо. Он едва заметно напрягается, и я поспешно отдергиваю руку. Мне кажется, или ему неприятно? – Она еще и вращается? Это реально круто, – неподдельно восхищаюсь я.– Смотри, тут еще много всего интересного, – по тому, с каким азартом в глазах он рассказывает мне в подробностях про устройство сцены видно, что он по настоящему горит работой. Люблю людей, которые что-то любят по-настоящему. По-моему, это и делает нас живыми.Наступает время обеда и низкий стол в комнате, которая, как я понимаю, выполняет роль гримерки, заставляется каким-то нереальным количеством мисочек, коробочек и плошек, с совершенно непонятными блюдами. Пока я вычисляю что-нибудь наиболее съедобное, все начинают с какой-то нечеловеческой скоростью поглощать еду. Ну, я, конечно, ела палочками суши, но чтобы так ими орудовать? Моего мастерства тут точно не хватит. Да и палочки не такие как у нас, они как назло выскальзывают и не хотят слушаться. Все мои попытки оказываются неудачными, и в очередной раз кусочек загадочного продукта срывается обратно в миску.– Айгу, какая ты криворукая, нуна! – восклицает Гынсок. Тянется через стол, запихивает своими палочками мне кусок в рот и... мои глаза лезут на лоб! Аааа, пожар! Выплевываю это дьявольское угощение на стол. Кашляю, по лицу текут слезы и сопли. Язык горит. Все черти из ада пришли поводить хороводы у меня во рту. Хватаю салфетку, высмаркиваюсь, и все глядят на меня как на дикарку. Только Гынсок с Куртом давятся от смеха. Он это специально? Придурок. – Ты что, чувак, какой вегугин сможет это есть? – угорает Курт, протягивая мне бутылку минералки. Чего смешного? Видимо рано я о нем хорошо подумала. Хватаю и жадно пью, пытаясь затушить этот огонь прямо из преисподней. Такое ощущение, что язык распух и не помещается во рту.– На, поешь вот это, – подставляет мне мисочку с какими-то роллами девушка, которая дергала меня за волосы. Спасибо тебе, добрая женщина.После неудачного для меня обеда ребята из подтанцовки отрабатывают номера. Как-то не очень профессионально, на мой взгляд. Вслушиваюсь в ритмичные звуки, пытаясь понять смысл песен, но вылавливаю из корейского лишь случайные английские фразы. Что за мешанина? Хотя я такое и не слушаю, в целом мне нравится. Для поколбаситься пойдет. Ловлю себя на том, что не отказалась бы размяться. Давно не танцевала, интересно, еще не забыла, как это делается?В зале продолжаются подготовления, Гынсок ходит по всему залу, смотрит с разных точек на сцену и отслеживает все моменты.Я продолжаю наблюдать за репетицией. Вот и зачем я так бездарно трачу здесь время? ко мне периодически подходят познакомиться те, кто говорит по-английски, но все наши диалоги сводятся к тому, какая красивая я, сколько мне лет, какой красивый Гын-чан и как мне сказочно повезло с ним работать. Что же все так зациклились то? Курт вон точно ничем не хуже.В сотый раз проверяю телефон, в надежде увидеть сообщение от Димы. Ничего.– Поехали, – не дает мне погрузиться в рефлексию Гынсок. – У меня сейчас фотосессия. Они тут пока без меня справятся, – интересно, а я ему зачем? Он так и будет теперь везде таскать меня следом? – Слушай, так а мне что делать? – спрашиваю я у него уже в машине.– Тебе? – отрывается он от своего телефона, – Пока у меня нет на тебя времени, обсудим все чуть позже. Пока просто посмотришь. Признайся, ты же вообще ничего про меня не знаешь? Это очень непрофессионально, нуна, – качает он головой.– С чего ты так решил? – не желаю я признавать очевидное.– Иначе ты узнала бы меня еще в самолете! Разве можно меня забыть? – от скромности он точно не умрет.– Должен был лететь наш арт-директор, но она попала в аварию.– Да, я в курсе. Теперь вот нянчиться тут с тобой, – вздыхает он. Серьезно?Перед фотосъемкой наблюдаю, как его красят, причесывают, укладывают, бесконечно что-то подправляя. Блин, ему даже ресницы завивают, неудивительно, что он столько знает про косметику. А он уткнулся в телефон с недовольным лицом. Такой игнор людей трогающих тебя видимо просто дело привычки. Съемка оказывается длинной и выматывающей, но он совсем не подает вида. Это хорошо, было бы проблематично работать с капризной звездулькой. Шутит со всеми, меняет бесконечные наряды и даже танцует в перерывах. Кстати, я заметила, что он сам выбрал музыку, играющую фоном. Чувствую себя извращенкой, когда мой взгляд падает то на его ключицы, то на губы. Глаза как-то сами фокусируется именно там. В какой-то момент съемки он пристально смотрит мне в глаза, ведя пальцем по губам, я теряюсь и отворачиваюсь. И умом я понимаю, что это продуманные, отработанные миллион раз приемы. Но блин, они же работают!На обратном пути он опять сидит в телефоне, что там у него такое то, может в игры играет? Осторожно заглядываю в экран, а там сегодняшние фото из аэропорта с кучей комментариев, которые он прокручивает с недовольным видом.– Я толстый? – внезапно поворачивается он ко мне.– Что?! В каком месте? Все нормально...– Нормально или хорошо? Отлично? – сверлит он меня пристальным взглядом. Опять он с этой подводкой. И что, я должна срочно начинать петь ему дифирамбы? Молча таращусь на него в ответ.– Да ладно, ничего, проехали, – опять возвращается он к любимому гаджету. Мы возвращаемся в зал, чтобы он удостоверился, что все смонтировали как надо. Курта, как я поняла, больше интересует звук, а не само шоу.Наконец-то работа закончена и все опять собираются в гримерке, а Гынсок уже разливает что-то по стаканам.– Давай с нами, Вася! Расслабимся! – протягивает мне стакан Курт.– Нет, спасибо, я правда лучше в гостиницу. Знаешь, часовые пояса, акклиматизация, –оправдываюсь я. Мне и правда хочется спать и ничего кроме кровати сейчас не представляет интереса. Откуда у них еще столько энергии?Вместе со мной в отель возвращается Ким, тот, который встречал меня в аэропорту. Я безуспешно пытаюсь снова дозвониться до Димы, пока он забирает на ресепшене ключи от наших номеров.Дверь в мой номер почему-то открыта, наверное, персонал, привозивший вещи забыл закрыть, ну и ладно. Говорят у них тут минимальный уровень преступности, да и все ценное у меня с собой. Глаза уже просто слипаются. По-скольку прошлую ночь я не спала, я просто вползаю в номер. Скидываю рюкзак с ноутбуком, только зря протаскала целый день. Даже не пытаюсь разобрать чемодан, в ванной я лишь умываюсь, и с опаской пользуюсь туалетом. На этом суперсовременном сверхтехнологичном аппарате столько кнопочек, что я боюсь нажать что-нибудь не то, и стартануть на нем прямо в космос. Ох уж эти японцы. Добираюсь до кровати, стягиваю джинсы, кидаю их на пол и вырубаюсь, едва моя голова касается подушки.Меня будят лучи солнца, скользящие по щекам и норовящие пробраться сквозь ресницы. Раскрываю глаза и вижу потрясающий вид за окном. Что в Сеуле, что здесь, номера отличные, тут точно не на что жаловаться. Пытаюсь подняться с подушки, и резкая боль обжигает кожу головы. Что за?! Что там придавило мои волосы? Наверное, я точно Гулливер, которого за ночь привязали к земле лилипуты. Больше не делаю резких движений головой, не могу даже повернуться и посмотреть, что же происходит у меня за спиной. Тяну назад руку и притрагиваюсь к чьей-то обнаженной теплой коже. Это чей-то живот?! Все внутри холодеет от страха. Японский маньяк! Вот тебе и низкая преступность. – Суни, Суни, – бормочет знакомый голос, и невидимая рука снова больно, до слез на глазах, тянет мои волосы. Только не говорите мне, что это Гынсок!– Эй, отпусти меня! – никакого ответа. Он спит? Судя по чудовищному запаху перегара, висящему в воздухе, пьянка вчера удалась. Он, наверное, перепутал номера, иначе какого фига он делает в моей кровати.– Эй! Гынсок! – уже громче зову я. В результате он лишь сильнее натягивает мои волосы, бормоча что-то по-корейски. – Ааа! Блин! Больно! – уже не стесняясь, визжу я, лягая его ногой.Судя по возмущенным корейским репликам, нужный эффект все же достигнут. Окончательно обретя связь с реальностью, но так и не отпустив мои волосы, он приподнимается надо мной, заглядывая мне через плечо. – Нуна?! Ты что тут делаешь?!– Я тут сплю! Это ты что делаешь в моей кровати?!– Вообще-то это мой номер, – кивает он в сторону явно не моих чемоданов. Разглядываю раскиданные вещи, Ноутбук. О боже! Неужели это все же я перепутала номер? Похоже, так и есть.– Прости, – бормочу я. Ужасно неловко. Что-то мироздание не перестает ставить меня в дурацкие ситуации. – Хотела пробраться ко мне в постель? – ухмыляется он, все также надвисая надо мной. Да уж, блин. От его перегара, мне самой нужно будет похмеляться. – И как я могу общаться теперь с тобой официально?– Ничего не было, это недоразумение. И вообще, я же раньше заснула, это ты меня не заметил. – Ой, да успокойся, не занудствуй. Я наверное решил, что это моя собака, у тебя волосы наощупь один в один, - опять тянет он мои пряди. Это поэтому он их всю ночь наматывал на руку?– Извини еще раз и отпусти меня, пожалуйста. Он наконец-то освобождает мою многострадальную шевелюру из плена и падает обратно на кровать со скривившимся лицом. – Что, хреново? Может, стоило меньше пить? И меня бы тогда заметил?– Зато вчера было офигенно, а ты все пропустила, скучная нуна. Надо веселиться, пока ты еще не совсем состарилась. Я сажусь, и пытаюсь пальцами разобрать спутанные волосы. Похоже, он мне там за ночь дреды наплел. – Fuck, еще так рано, – стонет он глядя в телефон. – Чего тебе не спится то, а? – Я уже выспалась, я же рано вернулась, – напоминаю я.– Ну да, старая зануда. Знаешь, похоже, у нас все же не выходит придерживаться делового стиля общения, но может это и к лучшему, – бормочет он, пытаясь натянуть на себя побольше одеяла, но я не намерена демонстрировать ему свои трусы со спанч бобом, поэтому крепко вцепляюсь в противоположный край. Хорошо, что на мне футболка, а он... даже боюсь подумать в чем там под одеялом. Свешиваю ноги с кровати, и, не вставая, хватаю и натягиваю свои черные джинсы. Что-то не то...– Нуна, верни мои штаны на место! Ты такая большая, что они тебе впору? О, видимо я еще не до конца проснулась, действительно, джинсы не мои, хотя и сели идеально. Едва я делаю шаг в сторону своей одежды, которые сиротливо валяются с другой стороны кровати в номер без стука заходит менеджер Ким. Недовольно рассматривает открывшуюся ему картинку. Хорошо, что я уже оделась.– Эээ, доброе утро. Это не то, что вы подумали, я уже ухожу, – пытаюсь я сразу прояснить ситуацию.– Я конечно это замну, как всегда. Но мы тут все на работе. Давайте не будем отвлекаться, хорошо? – видимо он мне не верит и пропустил мои объяснения мимо ушей.– Да о чем ты? – встревает Гынсок, – Ничего не было, ты на нее посмотри! Она даже одевается как парень! Как парень? Пфф, это скорее он слишком женственный. Он специально сейчас говорит по-английски, чтобы меня подколоть?– Можешь не изображать передо мной невинность. Мне все равно, главное будьте бдительны. Не засветитесь нигде, – видимо ему менеджер тоже не верит.– Правда, я просто перепутала номера, – пытаюсь я все же что-то доказать, натягивая кеды.Почему я чувствую себя подростком, которого родители застукали за сексом? Даже если бы что-то и было, мы вроде как уже взрослые люди. Его какое дело?– Ведь мой номер тысяча двадцать четвертый? – уточняю я.– Тысяча. Сорок. Второй, – по цифрам проговаривает мне Ким. Точно не поверил. Ну и фиг с ним. И я, подхватив рюкзак с ноутом, утекаю за дверь.