Глава третья (2/2)

— Приветик, Вероника! – Астра дружески чмокнула её в щёчку, — Почему тебя не было сегодня в школе?— Папа просил сделать кое-какие покупки. В некоторых делах он доверяет только мне! – она обняла Осень, — Танюш, чего ты такая невесёлая?

— Да всё нормально, Ник. Просто мы битый час ищем золотистые туфли для нашего дизайнера.

— Случайно не эти?Ника позвала своего спутника. Тот, как ни в чем не бывало, поздоровался с девчонками, мило улыбнулся Астре и обнял Нику. На Тане его взгляд не задержался.— Девчонки, познакомьтесь. Петя Тихонов, проездом в Софьинске. Петя, мои самые лучшие подруги – Астра Белкина, наш Зайцев в юбке, и Таня Осень, надежда русских папарацци.

— С её талантом и фотоаппаратом, я уже знаком. Глаза до сих пор болят, — невозмутимо сказал парень, внимательно разглядывая Осень с ног до головы. Таня уже видела этот взгляд: так Ксения смотрела на Вика в тесной коморке за сценой.— Так вы знакомы? Танюш, правда, он прелесть? – Ника положила голову ему на плечо. Он улыбнулся и обхватил её за талию.— Ник, я с тобой полностью согласна. Прелесть неописуемая. Но Том Круз всё же симпатичней.

Улыбка медленно сползла с лица Тайнова.

— Фи, Танька, он же совсем старый! – скривилась Ника.— Что нашла, того больше нет, — отмахнулась Таня, — Но мы отошли от темы. Ты хотела нам что-то показать.— Ах, да, — Ровенина извлекла из одного пакета обувную коробку, — не это ли вы искали?Девочки склонились над новенькой парой туфлей. Они были в точь-точь как их описывала Астра. Даже красивее.

— О нет, — застонала Белкина, — ты их купила!— Прости, Астр. Но они самый лучший вариант для моего платья из золотой парчи для ежегодного фестиваля. Я таких даже в лучших бутиках Москвы не видела. Давай, я помогу тебе что-нибудь подобрать? Что ты оденешь на фестиваль?— Алую кофточку, знаешь, такую в клеточку, с рукавами-фонариками, и тёмно-синие джинсы, — Астра удручено теребила лямку своей школьной сумки.— О, я знаю неплохой вариант! Пойдём, — Вероника увела подругу в другой конец зала к стеллажам с шикарной обувью.

Перт непринужденно плюхнулся в кресло напротив Тани. Откинувшись, он картинно потёр левый глаз тыльной стороной ладони.— Промой формалином. Может, поможет, — посоветовала Осень.— Нет, спасибо. Довольно с меня скитаний по подвалам, гробов и взбалмошных девиц.— Это, я-то взбалмошная? – Таня прищурилась, в голосе переходя на тон ниже, — Что ж, по крайней мере, я не сетую на судьбу, сидя на асфальте, и не зову маму, когда припечёт.

Он засмеялся.— Милая, в жизни важны не средства, а цель. Моей целью было добиться от тебя помощи. Вот и всё.Таня не сводила с него глаз. Да, тот кто сидел перед ней, совершенно не походил на того юношу из тупика, хотя, по-прежнему, кроме презрения ничего не вызывал у девушки. Неизменными оставались только наивно-детские и очень знакомые глаза.— Куда ты смотришь?Его голос самым наглым образом оторвал её от своих рассуждений. Тане только что заметила, что и сама стала объектом тщательнейшего изучения.

— Ах, да! Тебе же нравятся мои глаза.— Мне много чего нравится, а ещё больше вызывает жалость. Вряд ли, у кого-то поднимется рука на драную собаку.— Значит, по-твоему, я драная собака?— А я взбалмошная девица, — Таня поправила воротник на блузке и повернулась к подошедшим подругам, — Ну, что-то подобрали?— Да, Танюш. Не поверишь, но Ника подобрала мне ТАКИЕ босоножки! Ты будешь в восторге! Я всегда знала, что у неё хороший вкус! – Астриным восторгам не было конца.— Ой, да ладно тебе, Белка. Просто, у каждого свои таланты; ты прекрасно шьёшь, я кое-то знаю о стиле, Танька прекрасный фотограф…— А какие таланты у него? – Осень дёрнула подбородок в сторону парня.— А у него много талантов. Но один из самых лучших – умение убеждать, — Петр обнял свою спутницу, — Вероника, пойдём?— Да, Петь. Девчонки, до завтра.Они вышли из магазина, нагруженные многочисленными пакетами. Через несколько минут, расплатившись, на улицу выпорхнули Таня и Астра.— Просто, не могу поверить! И где Ника такого откопала?— Не знаю, Астр. Не знаю. Но явно не в нашем городе.Девушки шли, каждая думая о своем. Белкина целиком была поглощена мыслями о предстоящем фестивале, удачных выходных, об экзаменах и о школьных сплетнях по поводу, какое же выпускное платье в этом сезоне актуальней. В общем, о всякой всячине. Из всего одиннадцатого класса, только Астра могла думать о самых разных, абсолютно не связанных между собой вещах, и никогда ничего не путать и не забывать. Это же удивительное свойство переходило и к её манере разговора.Таня думала о самом обычном явлении для восемнадцатилетней девушки, о любви. Вот Ника вновь нашла свою очередную жертву. Кажется, десятого за последний год. Ей нравились совершенно разные парни, всё зависело лишь от её настроения и желания. Но по-настоящему близко она ещё никого не подпускала. Осень ухмыльнулась: дурак, кто видит в ней избалованную папенькину дочку. Внешность, а подчас и манеры, очень обманчивы, и блондинка Ровенина была тому косвенным подтверждением. Но в этом случае, Таня больше волновалась за подругу; что-то коварное было в этом Петре, но что, Таня не могла понять. И это её здорово пугало.Потом мысли переключились на её саму: у Тани не было парня. Но это её почти не волновало. Разве что иногда.

*****Туман довольно, как кот, потянулся в кресле.— Танюха, принимай работу! Нашёл я твою Маргарита, которая ни какая не Маргариту, а Зоя Тихонова.Осень склонилась над монитором компьютера.— ?В городском драматическом театре состоялась премьера пьесы ?Мастер и Маргарита? по Булгакову…?, так, здесь ничего интересного, а, вот ?главную женскую роль сыграла начинающая, но, безусловно, талантливая актриса Зоя Тихонова?…Дальше в статье следовало много информации совершенно не интересной Тане. Со многих фотографий, сделанных во время спектакля, на неё смотрела молодая русоволосая женщина. Женщина с папиных снимков.

— Но это не всё, — Артём поспешно щёлкнул мышкой, — вот, читай…— ?Трагедия на улице Софьинска: в результате ДТП погибла известная актриса театра Зоя Тихонова…?. Выходит, она умерла?— Вот, здесь есть ещё…— ?Смерть Маргариты. Совсем недавно мы расстались с прекрасной актрисой, чуткой женщиной Зоей Тихоновой. Она сыграла более ста ролей в Софьинском драматическом театре, запомнилась и полюбилась многим жителям города. Одной из самых ярких её ролей была роль Маргариты по Булгакову. Зоя Фёдоровна не раз признавалась, что это её самая любимая роль…?. Ну и ну, Маргарита-Зоя погибла семь лет назад!— Да, если верить датам. Эта информация с сайта ?Софьинского вестника?. Я могу тебе всё распечатать.— Нет, спасибо. Ты и так мне очень помог. Спасибо, Тём.— Всегда пожалуйста.*****Таня повалилась на кровать. Поскольку желания делать уроки не было вообще, она выбрала альтернативный вариант – достала тесты по ЕГЭ и, поудобней растянувшись на животе, стала карандашом отмечать верные ответы.Прорешав вариантов пять, она всё же взялась за уроки, когда в квартире раздался телефонный звонок. Через минуту в комнату вошла мама:— Танюш, тебя к телефону. Кажется, это Астра.— Кажется или точно? – Осень неохотно отложила учебник истории.— Не могу сказать. Такое чувство, что на другом конце провода кто-то ревёт крокодильими слезами…Таня поспешно выбежала в коридор, чуть не сбив маму, и схватила трубку. Это действительно была Астра, и она действительно ревела в три ручья:— Таня…Танюша…приезжай…пожалуйста…ко мне… Мне…очень…плохо…— Астр, что случилось? Всё же было хорошо! Да что случилось?!— Таня…я в ветлечебнице…приезжай…Буся заболела…Осень облегченно вздохнула. Брунгильда или, попросту, Буся – Астрина четвероногая любимица, пухленькая рыжая такса.— Астр, успокойся! Сделай один глубокий вдох и два резких выдоха. А как только отойдёшь, найди моего отца, он сегодня дежурит! Я сейчас буду!Повесив трубку, девушка стала поспешно собираться. Схватила сумку-почтальонку, машинально прикрепила к ней фотоаппарат, зачем-то надела смешную кепку. Зная, что до ветлечебницы рукой подать, Таня обула ролики. Уже на площадке её настиг голос мамы:— Будь, пожалуйста, к ужину.*****Пётр неспешно осматривал отведённую ему в доме Ровениных комнату. Благодаря заботам Вероники его гардероб существенно пополнился. Подойдя к окну, он оценил предусмотрительность хозяев: добротные решетки намертво заблокировали выход из него. Тихонов ухмыльнулся. Никуда он бежать не собирался. Пока.— Почему тебя называют иллюзионистом?Ника, дочь его нового хозяина, одна из самых красивых девушек, с которыми он встречался, а заодно и его ?сторож? царственно лежала на кровати.— Спроси у своего отца, — парень подошёл к кровати с намерением сбросить Веронику на пол. Но та дальновидно слезла сама и села в кресло рядом со стеллажом для белья.— Вот ещё! Он и так недоволен, что я выдаю тебя за своего парня и таскаю по городу, как маленькую собачку.?И почему все так и норовят сравнить меня с псиной? Но в одном они правы: я больно кусаюсь?— Очень мило. Давай вопрос на вопрос, ответ на ответ. Зачем ты выдаешь меня за свою ручную собачку, и что конкретно может потребовать от меня твой отец?— Я отвечу, но и тебе придётся ответить мне на мои вопросы.— Идет.— Что ж, вопрос первый. Не поверишь, Петя, но меня забавляет, как ловко ты можешь прикидываться. Так нежно берешь меня за руку, ласково смотришь, страстно обнимаешь! Такого хорошего актёра я ещё не встречала! Ну и потом, у меня много знакомых, боюсь, меньше друзей, и я просто не могу отказать себе в удовольствии представить им тебя. Но не как же папиного подневольного? Ну, а теперь мой вопрос: так почему тебя зовут иллюзионистом?— По двум совершенно не связанным между собой причинам. Мой дед по молодости работал в цирке фокусником. С годами он понял, что не вечен и решил воспитать себе смену, приемника на арене. Из двух своих внуком, выбор почему-то пал на меня. Дед умер, но кое-чему успел меня научить. Опять же мне и самому это по душе. Я совершенствую свои иллюзии.— Покажи, — Никин любопытный взгляд просто вцепился в Петра.— Я тебе не клоун, все выступления платные, — парень непринуждённо вытащил из воздуха добротную колоду карт, — а поскольку вы заняли место соответствующее билету, так и быть, я вам что-нибудь покажу.Тихонов перекидывал карты из ладони в ладонь, меняя их масть и попутно заставляя исчезать. Через несколько секунд вся колода таким же невероятным способом, как и появилась, исчезла.— Впечатляет. Но у меня такое чувство, что это отнюдь не венец твоего мастерства, — девушка придирчиво осмотрела парня. Подобное она не раз видела в том же цирке.— Ещё не вечер, не стоит расходиться.— Ладно, а вторая причина?— Доблестные стражи порядка, отважные милиционеры центрального округа города Москвы прозвали меня так из-за моей невероятной способности появляться неоткуда и исчезать туда же. А ещё за любовь к маскировке, невероятные актерские способности и прочие достоинства. За семь лет они меня так и не поймали.— И сдалась тебе эта Москва? Что ты нашёл в ней привлекательного? Бандюги, наркоманы, аферисты и маньяки! Что в таком городе делать тринадцатилетнему подростку?— Да, для непосвященного Москва – гиблое место. Но, так сложилось, этот город сам меня выбрал. Я не спился, не скололся, и даже не курю. На здоровье не жалуюсь, хотя и приходится иногда работать. Это мой город. А к этой провинциальной дыре я не испытываю никаких чувств, хоть и прожил здесь тринадцать лет из двадцати.— Где же и на что ты жил? Не грузчиком же работал, да и для бомжа из подворотни у тебя цветущий вид.— Милая, как я жил тебя уже не касается. Ты не ответила на мой второй вопрос: что твоему отцу нужно от меня?Вероника встала и подошла к своему собеседнику. Ей совсем не понравился тон Петра, и она собиралась поставить его на место.— Думаешь, я не знаю, как ты жил? Ха, мой отец мне всё про тебя рассказал. Как ты прикидывался несчастным и пушистым, входил в доверие к людям, жил в их доме, а потом в один прекрасный день исчезал вместе со всеми их сбережениями и ценностями. Как прикидывался сборщиком пожертвований для строительства какого-то приюта. Как угонял машины и мотоциклы. Мне продолжить? Думаю, и этого хватит. Так что моему отцу от тебя нужно? Вот этот твой ?талант? ему и нужен – ?талант? профессионального афериста. Хотя, что в тебе в сущности особенного, — Вероника брезгливо фыркнула, — даже девяти классов не кончил.Тихонов довольно улыбнулся. Гнусно и самодовольно.— Я иллюзионист. И видел в жизни побольше некоторых папенькиных дочек. В этом некрасивом мире все средства для выживания хороши. А теперь будь любезна, покинь мою комнату.Пылая праведным гневом, Ника развернулась на каблуках и гордо прошла к двери. Но, остановившись, она повернула голову к смотревшему в окно парню и спросила:— Интересно, а зачем тебе понадобилась грабить аптеку в первый день своего приезда, а потом удирать от ментов? Соврал мне, что не скололся?Видя, что Пётр даже не обернулся, девушка со злостью захлопнула за собой дверь.Оставшись в одиночестве, Пётр устало повалился на кровать.?Глупая маленькая девочка! В аптеке есть не только лекарства или наркотики. Есть ещё очень опасные препараты. Яды, например…?Потом он заснул. Тем блаженным сном без сновидений, которым спят либо невинные младенцы, либо не ищущие ни раскаяния, ни прощения преступники.*****Таня неслась как сумасшедшая по тротуару на пути к ветлечебнице. Асфальт буквально дымился под роликовыми коньками. Впереди, среди зарослей дикого парка, показался небольшой двухэтажный кирпичный дом с чёрной черепичной крышей и нежно-розовыми стенами. Из-за кустов к Тане со звонким лаем тут же выскочили Белка и Красотка, две обычных дворняги, живших на заднем дворе ветеринарной клиники. Остановившись, чтобы погладить, а заодно и угостить остатками школьно завтрака, собак, Осень немного перевела дух. Потом сняла коньки и, тяжело дыша, направилась к входу в клинику.У вахтерской её приветливо встретила тётя Нюра, необъятная в своих формах и в своем добродушии. После краткого допроса, Таня выяснила, что её отец вместе со своим помощником сейчас на втором этаже, на приеме. Оставив тёте Нюре ролики, Осень поспешила туда.У двери с надписью ?Не входить! Идет прием!? на банкетке сидела, поливая слезами фикус, Астра. Увидев подругу, она со слезами кинулась ей на шею:— О, Таня!...Ты пришла!...О, я так рада!...Понимаешь, твой сказал, что она переела!...Ей делают промывание желудка!...О, бедная моя Буся!...Это я виновата!....Надо было за нею лучше следить…— Астра, ты меня напугала до смерти! Это всего лишь безобидное промывание желудка! Да всё хорошо будет с твоей Брунгильдой!— Обещаешь! – Белкина подняла на подругу умоляющие глаза.— Даю слово дочери ветеринара и экономиста! – Таня сочувственно погладила Астру по каштановой макушке.Тут дверь открылась, и, везя на каталке подозрительно тихую Буську, вышел парень в медицинском халате и с белой повязкой, полностью скрывавшей лицо. За ним — усталый танин отец. Увидев свою любимицу, Астра со слезами кинулась к ней, истошно голося: ?Бусечка!?. Но очевидно готовый к такому ходу событий, ветеринар ловко перехватил причитающую девушку.— Всё с вашей малышкой хорошо. Мы вкололо ей снотворное, и она немного поспит. А сейчас вы, юная леди, пойдёте со мной. Нюра нальёт вам чего-нибудь сладкого и подкрепляющего. Вам надо успокоиться, — он взял Белкину под локоть. Потом его взгляд упал на Таню, — А ты что здесь делаешь? Ну, раз ты уже здесь, помоги пока Ване, а я постараюсь привести в порядок твою подругу. Но боюсь, это окажется труднее, чем вылечить её таксу.Поспешно сообразив, что Ваня – помощник отца, Осень поспешила за каталкой. Её отец увел рыдающую на всё отделение Астру.Таня долго шла по коридору за пока не знакомым ей парнем. Когда они доехали до большой двухстворчатой двери, он впервые заговорил:— Открой ей, пожалуйста, но напирай посильнее. Она тугая.Голос показался девушки до боли знакомым, но упрямая дверь мигом оторвала её от всяких мыслей. Когда же она поддалась, они оказались в небольшом помещении, предназначенном для медперсонала. Парень заботливо взял таксу на руки и переложил на кушетку в дальнем углу комнаты. Потом он обратился к Тане:— Мне надо отвести каталку в операционную, а вы пока можете присмотреть за этой малышкой. Она вот-вот проснётся, не хотелось бы оставлять её одну.— Конечно, я пригляжу. И давай на ?ты?. Я Таня.— Ванька, — он вышел, хлопнув дверью.Девушка поудобней устроилась в кресле у окна. На нем теснились горшки с самыми невероятными сортами фиалок и, выбивающийся из общего колорита, цветок карликовой розы. Все они были ухожены, политы и здоровы. Было видно, что о них заботились и любили.— Любишь цветы? – стук двери и характерное шуршание бахил возвестили, что помощник ветеринара вернулся.— Не могу похвастать, что особо, — оторвавшись от живой красоты, Таня остолбенела.В двух шагах от неё стоял жилистый парень лет двадцати. Он уже успел снять халат и повязку, и девушка поняла, почему его голос был ей знаком. Перед ней стоял Пётр Тихонов. Или, по крайней мере, его точная копия.— П-пётр…— Нет, я Ваня. Просто Ваня, — он прошёл к письменному столу и достал листок бумаги и ручку. Теперь Осень могла рассмотреть его получше. И как она могла принять его за того хама? Помощник её отца был выше, его тёмно-русые волосы ровными прядями ложились сзади, покрывая шею и плечи. Заменив, что его новая знакомая его разглядывает, он оторвался от письма. Его взгляд встретился с её удивлёнными глазами.— Прости, что-то не так?— Нет, нет! Всё хорошо, — Таня засмущалась. Его глаза были такими же, как у Петра, пронзительно-голубыми и по-детски наивными. Вот только они ещё были добрыми. И это маленькая черта полностью отличала их от ледяных ?каменьев? Тихонова.Ваня встал из-за стола и протянул Тане листок:— Передай его, пожалуйста, своей подруге. Здесь кое-какие рекомендации и меню питания её Брунгильде. Внизу мой телефон. Если будут осложнения, пусть звонит.— Спасибо большое. А ты здесь работаешь? – мимолётно спросила девушка, пряча листок в сумку-почтальонку.— Да, на полставки. Пока я только заочно учусь на ветеринара, но Дмитрий Иннокентьевич (Танин отец) предложил мне место его помощника. Пока, эта лучшая работа, которую мне удалось найти, — видя, что такса почти проснулась и беспокойно заскулила, парень подошёл к ней и взял на руки. Та тут же успокоилась и, кажется, задремала. Он нежно гладил её по шёрстке и что-то напевал в полголоса. Пухленькая Буся в его руках напоминала ребёнка. Не удержавшись, Таня достала фотоаппарат и сфотографировала их. Ваня улыбнулся и, завернув собаку в небольшое одеяло, явно предназначенное для небольших собак или кошек, подал её девушке, как только та убрала фотоаппарат.— Если будешь делать фото, сделай и на меня.— Хорошо. Пока, — Таня взяла Бусю и направилась к тугой двери. Парень достал из-за шкафа небольшую леечку и занялся цветами.— До встречи, Таня.*****Таня и её отец сидели на ступенях у входа в ветлечебницу. Солнце медленно садилось где-то за парком, озаряя площадку у здания лишь косыми рыжими лучами. По-летнему теплый и сухой ветер играл вороньими волосами дочери и отца. В воздухе порхали тысячи ароматов: от нежного цветущей черёмухи до запаха немытой шерсти Красотки, дремавшей рядом с Таней. Такой удивительно хороший в своей простоте и привычности вечер совсем не располагал к каким-либо разговорам.Откинув голову на плечо, девушка заговорила:— Папа, ты можешь мне сказать, что тебя связывает с женщиной по имени Зоя Тихонова?Мужчина протянул руку, и притянул дочку поближе. Потом обнял за плечи, прижимая к себе.— Мне тога было всего восемнадцать. Как тебе сейчас. Она была старше, и, несомненно, меня влекли к ней не только прелестные глазки и осиновая талия, но и её ?взрослость?. Она уже кончала театральный институт, тем временем, как я только поступил в педагогический на отдел журналистики. Не знаю, был ли это случай или моё желание понравится красавице, но из всех своих ухажеров – а их было не мало – она заметила меня. Какой она была! Казалось, даже ночью Зоя освещала своим светов всё вокруг! Она называла меня художником. Своим художником. Я мог часами её фотографировать, ночами запираться в ванной, проявляя фото! Я хотел быть с ней годами. Но всё проходит. Мимолётное увлечение юным мальчиком прошло, и Зоя ко мне охладела. Потом, и вовсе ушла к другому. Сколько же я тогда наломал дров! Бросил институт, запил, скатился по моральной лесенке ниже плинтуса. Я закипал от ревности, рыдал от бессильной страсти, я…медленно убивал себя. Та, которую я благотворил и которой поклонялся, оказалась пустой и слишком свободной для меня…Дмитрий Иннокентьевич судорожно глотнул воздуха и, достав папиросу и зажигалку, закурил.— Я своими руками гробил своё будущее. И в это тяжёлое время появилась самая необычная и дорогая мне моя женщина – Оля…— Мама?— Да. Мы знали друг друга с детского сада, и с тех самых пор твоя мама была в меня влюблена. Она видела, в каком я состоянии, но не пыталась меня учить или воспитывать. Для начала она вывела меня из запоя. Это было нелегко, учитывая, что пьяный я был довольно буйным. Но эта сильная женщина, а тогда, девушка, моя ровесница справилась. Потом был долгий путь моего перерождения: я слишком привязался к Зое, она была нужна, как наркотик. Но в минуты полного отчаянья и депрессии, я приходил к Оле. И она ни разу меня не бросила. Потом, наверное, больше от желания забыть Тихонову, я сделал предложения твоей маме. Это был самый мой мудрый поступок. Я понял, как важна для меня Оля, и как она искренна и добра, в ней не было страсти Зои и её чарующей красоты. Но у неё было любящее сердце. Я поступил в ветеринарный колледж, Оля закончила свой финансовый. Потом родилась ты. Вот так мы и живём…Он замолчал. Таня не смела нарушить эту трепетную тишину. Ей казалось, что даже ветер не шелестит листьями, а время попросту остановилось.— Зоя стала известной и всеми любимой актрисой. Её славу не портили даже двое мальчиков-близнецов, её детей от неизвестного никому человека. Потом умер её отец, а вслед за ним и она… Мальчиков, Петю и Ваню, хотели отдать в приют. С Ваней так и поступили. А Петя…сбежал. Его искали, на следы тринадцатилетнего подростка затерялись где-то в столице. А Ваня...с Ваней ты сегодня познакомилась…— А с Петром я познакомилась ранее… — буркнула себе под нос Таня, но отец её не услышал.— Ваня не мой сын, но…он мне как родной. Я жалею, что не рассказал тебе раньше, но все эти годы я не бросал мальчика. Но и предложить твоей маме его усыновить было бы предательством: Оле больны всякие воспоминания о Зое. Ваня вырос, поступил на ветеринара, работает рядом со мной. Он добрый паренёк, с отзывчивым сердцем. Иногда я жалею, что он не мой сын…Тане больно обожгло холодом сердце. Но она сумела с собой справится и спросить:— Па, а ты не пытался найти Петра?Дмитрий Иннокентьевич кашлянул в кулак, выбрасывая папироску.— Лучше бы я этого не делал. Потому что, кто ищет, тот всегда найдёт. Я его нашёл в Москве четыре года назад. Говорят, близнецы всегда отличаются чем-то друг от друга. Но Петр и Ваня…как два антипода, в них общее только кровное родство. Петр – просто… Нет, слов у меня нет, да и объяснить я это не могу. После Вани остаётся тепло и нежность его души. А после его брата – только ожоги от разочарования. Точнее выразится не могу.Они молчали. Отец полностью погрузился в свои воспоминания, чтобы через минуту навсегда оставить эту тему. Дочь думала о том, что, наверное, сын похож на мать. Он тоже мог владеть человеческими сердцами, безразлично разбивая их, как карточный домик. Историям суждено повторятся.Они вернулись домой поздно, но Ольга Николаевна не снизошла до воспитательной беседы, а просто накормила своих домочадцев, отправила дочь доучивать уроки, а мужа чинить кран в ванной.Усталая, Таня наконец-то забралась под одеяло. Сон моментально унес её далеко от беспокойной земной жизни.