Глава четвёртая (1/1)

Ксения лежала на старой бабушкиной тафте, приподняв ноги к верху, и, удобно положив гитару на грудь, старательно подбирала аккорды. Гитара всегда давалась ей с трудом, но музыка кое-как получалась. Слова она написала давно, ребята успели их выучить речитативом, а вот мотив никак не давался. В результате, Ксения остановилась на классическом решении, которое предложил ритм-гитарист её группы: попробовать переделать несколько мелодий и соединить их воедино. Девушка так и сделала. Мелодия получилась абсолютно неповторимой и незабываемой. Никому бы и в голову не пришло, что это симбиоз похоронного марша, ?Лунной сонаты? и ?Седьмой симфонии?.— Ксюша, иди обедать. Всё уже на столе, — позвала её из кухни бабушка.Девушка убрала гитару к стене и пошла на кухню. Там её ожидали любимые блинчики с медом и варёной сгущёнкой, приготовленные заботливыми бабушкиными руками. Маленькая пухленькая женщина лет шестидесяти села рядом с внучкой за стол тесной кухни, и они приступили к трапезе.— Ксюша, ты поможешь мне с уборкой завтра? Уже май, день на день я уеду на дачу к своим грядкам, надо до этого привести квартиру в порядок.— Конечно, ба. Завтра репетиции не будет, так что я свободна, — девушка с аппетитом отправила трубочку блина в рот.— Ох, я за тебя очень волнуюсь! Ты год как окончила школу, но так и не поступила никуда. Обещай, что этот год ты не упустишь, займёшься учебой всерьёз!— Обещаю! – Ксении очень не хотелось огорчать своего самого родного человека. Да, она и сама понимала, что без образования сейчас никуда. – В августе подам документы в медицинский университет в соседнем городе. Может, поступлю на бюджетную основу, всё-таки, по ЕГЭ я набрала приличное количество баллов. А если нет, медицинский техникум в Софьинске тоже неплохой вариант…— Ты могла бы пойти учится в музыкальное училище. С твоим-то голосом…Внучка блаженно облизнула губы.— Нет, бабуль, голос не вечен. Пройдут годы, и он пропадёт. А мне ещё придётся как-то после этого жить.— А как же твоя группа? Ты и Саша столько трудов в неё вложили!Ксения страдальчески откинула надоедливую чёлку, свалившуюся на глаза.— Бабуль, хватит! Давай просто насладимся твоими вкусными кулинарными шедеврами.Через несколько минут, вымыв посуду и убрав её в шкафчик над раковиной, Ксения вернулась в свою комнату. Точнее, в комнату бабушки, перебравшейся на время в зал маленькой двухкомнатной квартирки на Холме. Её же комната находилась в квартире на седьмом этаже в элитном софьинском районе. Её просторная комната, с большой кроватью, шикарным шифоньером, ломившимся от модных вещичек и обуви, туалетным столиком, большим столом для письма, любимым креслом-качалкой. С множеством полок с книгами. Своей библиотекой Ксения заслуженно гордилась: её собраниям сочинений классиков могла позавидовать любая библиотека. Рядом с двухтомником Лермонтова красовалась тоненькая книга Эллен Кашнер ?Томас Рифмач?, с эпопеей ?Война и мир? теснился ?Властелин Колец?, Цветаева уживалась с Высоцким и Асадовым. А через стенку была комната Сашки…Сердце тоскливо сжалось. После смерти брата Ксения часто заходила в его комнату, больнее напоминавшую автомастерскую и площадку для концерта. Если их общее увлечение – музыка, то Саша предпочитал книгам мотоциклы. Под кроватью лежали разные детали от этого вида транспорта, стол ломился от всяких хитроумных приборов, на стене, как у джигита кинжалы, висели самые разные гитары: от простой шестиструнной до электрической прозрачной бас-гитары. Этот инструмент брат боготворил, и всё свободное время совершенствовался. В оставшиеся минуты собирал мотоциклы. Ксеня вспомнила, сколько их в папином гараже, не меньше трёх точно. И среди общего хаоса спальни брата на дверце шкафа, прикреплённые цветными кнопками, висели фотографии. На одной были они, брат и сестра, обнимающиеся и счастливые. На другой – вся их группа ?Темные истории?, все четыре человек, лучшие друзья и приятели. На последней – Даша, любимая девушка…Сидя в комнате Сашки, Ксения тихонько плакала. Даже сейчас, у бабушки, от одних воспоминаний наваливались слёзы. Ксения попыталась взять себя в руки. Как учил её брат: один глубокий вдох и два быстрых выдоха. Это помогала всегда. Помогло и сейчас.Ксения не жалела, что ушла из дома. Родители, вечно занятые бизнесмен и бизнесвумен, никогда не баловали детей особым вниманием. Другое дело бабушка, их самый близкий человек. Сашка бы одобрил её решения: после его смерти в доме стала невыносимо от истерик мамы и ругани отца, рьяно выяснявших, кто виноват в ?трагедии и позоре их семьи?. На девушку никто не обращал внимания. Они-то и спохватились только через несколько дней после ухода дочки. Но узнав где она, успокоились и предоставили ей право самой решать, где она хочет жить.Ксения осталась с бабушкой, перетащив к ней учебники, музыкальные инструменты и любимую литературу, заняв добрую половину бабушкиной опочивальни. Потом жизнь покатилась своим чередом: Темнова ходила к репетитору по химии, репетировала с группой брата, оставленной на неё, посещала институты и техникумы, выясняя, в каком смогла бы учиться, сочиняла песни и музыку, встречалась с Антоном.Антон. От одного звучания его имени становилось тепло и уютно. Антон, её лучший друг, родной человек. Ксения легла на тафту, взяла гитару и позволила себе погрузиться в сладостные воспоминания.— ?…Крылья украсть у неба,Ночную рассечь тишину,Взметнуться до края светаИ…снова быть одному.Жить вне света и мрака,Свою лишь свободу хранить.Вечность. Как много и мало,Ведь просто нельзя полюбить… — почему эта песня так нравится Сане, я никак не могу понять. Но ей он всегда заканчивает наши выступления. Вот и сегодня как всегда. ?Бессмертная душа? рассекла гитарной струной, согрела звуком синтезатора, застыла моим сопрано в воздухе ночного парка. Вслед за звенящей тишиной нас оглушили аплодисменты. Лесная зона отдыха – не лучший концертный зал, но жаловаться не приходилось: в кепку посыпались монетки в пять рублей, да и более существенная валюта.— Может, сыграем ещё? – весело спрашивает Сашка, глядя на свою ?банду?.— Дай перевести дух, — ворчливо возражаю я, — к тому же, разве не ?Бессмертная душа? наша финальная песня?Сашка засмеялся. Засмеялись и ребята.— Сань, может, попробуем ?Осень листьями шуршит…?? – предлагает Василий, ритм-гитарист и права рука брата.— Только не это! Там же сплошь высокие ноты! Пожалели бы вашего главного солиста! – больше для показухи заныла я. На самом деле эту песню сочинила я, и теперь очень смущалась, как примут мой первый опыт.Но ребята загалдели, и Сашка ставит точку:— Собрались. Раз, два…Все заиграли. Слаженно, уверенно, как единое целое. А я запела. Рифмы в песне было чуток, но было что-то, что, порой важнее рифмы и размера стиха. Может, это называют душой. Душой песни. Это была история, история любви. Верной, чистой и…земной. С ошибками, слезами, поцелуями и…вечностью. А ещё разлукой…— Осень листьями шуршит.Лето к нам не придёт.Может быть, любовь заснёт,Чтоб её мы смогли сохранить.На меня ты так не смори:Моё сердце только твоё.Ты любовь мою не гони:Она для тебя одной.Пусть я ухожу, но ты –Имя моё не забудь.Сердце своё храниЛишь для меня одного…?Кажется, я плачу. Точно плачу. Или это дождь? Нет, летнее солнце клонилось к горизонту, на небе ни тучки. Это я плачу. Потому что знаю, что он вернётся. К ней…Мы закончили. Поделив заработок, договорились о следующей репетиции. Ребята ушли кто куда. Сашка и Дашка, слушавшая нас немного в стороне, умчались на романтическую прогулку. А я стою здесь, как … пень, и понятия не имею, как потащу домой через весь город две гитары, свою и брата. (И зачем он вздумал меня учить на ней играть?) Благо, ребята забрали огромный аккумулятор для электрогитар. Как бы я его волокла?Кое-как устроила инструменты за спиной. Но шаг сделать не удалось: гитары предательски тянут к земле. Странно, а сейчас за спиной совсем легко. Я оборачиваюсь. Позади стоит высокий парень лет двадцати с хвостиком, с черными волосами и рельефной мускулатурой, в деловых брюках и белой рубашке. Ууу, так вот почему хихикают те девицы на лавочке: нашего красавца Антошку только слепой не заметит.— Привет, Ксеня. Давай помогу, — он легко берёт гитары.— Привет, Антон. Ты домой?— Да. Ты со мной?Он ещё спрашивает! Трястись через весь Софьинск в маршрутке или ехать в приятной компании в удобном салоне ?Тайоты??— Ну, да.Мы вышли из парка через центральный вход (или выход). На стоянке недалеко была припаркована новенькая чёрная ?Тайота?. Антон укладывает инструменты на заднем сиденье, я устраиваюсь впереди. Потом Антон садится за руль, и машина едет.Удивительный он. Никогда не гонит, но машину ведёт уверенно, спокойно, без лишнего напряга. Сам пристегнулся, и скомандовал мне. Город медленно погружался в летние сумерки, час-пик давно миновал, и движение было открыто. Выехав на нашу улицу (тихую и привычную до каждого знака), Антон позволил себе заговорить.— Слышал вашу новую песню. По-моему, очень даже неплохо…Ой, да я краснею! Ну, зачем? Зачем хвалить эту песню?— А, по-моему, чисто посредственная песенка. Ни рифмы, не должного ритма…Он тормозит. Потому что мы приехали к нашей девятиэтажке (мы соседи по лестничной клетке). Он повернулся ко мне. Что-то дотоле мне не знакомое мелькнуло в его глазах.— Песня замечательная. Ты обязательно должна её спеть в ?Бабочке? на завтрашнем концерте.Я надулась.— Может, ты скажешь, что же в этой песне такого?Лучше бы промолчала…— Да то, — глаза его просто сверкали, — что у неё есть душа! Есть настоящие чувства! Неподдельные! Простые и понятные каждому! Знаешь, что я почувствовал, когда услышал её? Боль и тоску, любовь и нежность, к той, с которой не могу быть рядом, хотя каждый день вижу её!Да что же эта за дура, не замечающая такого парня?Антон будто прочёл мои мысли.— Ксения Темнова!О нет! Мои волосы не встали дыбом, только из-за тугого хвостика на затылке. Он наклонился, видимо хотел поцеловать, а я как ошпаренная хлопаю дверью машины, что бегом подняться на седьмой этаж, забыв про лифт, и спрятаться от всех и вся в своей комнате…

Ксения открыла глаза. Она вновь пережила события двухлетней давности. Антон был лучшим другом её брата. Ровесником и верным товарищем. Девушка считала его и своим другом тоже, доверяла ему и втайне уважала. Антон рос без отца, сам поступил в училище, сам оплачивал свое обучения, работая вечером. Ещё не закончив обучение, он стал администратором и менеджером в клубе ?Бабочка?. Знал и блестяще владел несколькими языками. Сейчас учится в университете, повышает квалификацию.В тот летний день она узнала, что он испытывает к ней далеко не братские чувства. Вечером в комнату Ксении зашёл улыбающийся брат, протянул ей её гитару, забытую в машине. Он не о чем её не расспрашивал. Только сказал:— Знаешь, Ксюха, зря ты так. Антошка же к тебе со всей душой!— Откуда ты-то знаешь? Это он тебе сказал?— О небо, избавь меня от подобных мук! Ксюш, да он с тебя глаз не сводит, как только тебе стукнуло лет этак четырнадцать. Но он порядочный парень! Разве он мог лесть к тебе со своими чувствами, когда ты даже девять классов не закончила, ещё девчонка! Вот и вёл себя как ни в чём не бывало, как друг!Тут он лукаво улыбнулся:— Зря ты не дала ему себя поцеловать…Ууу, я запустила в дорогого братца подушкой. Тот вовсю засмеялся, и вернул мне её тем же способом.Ксения вздохнула. То время казалось ей далёким и чужим. После своего случайного признания, Антон перевёлся в другой город. Они не виделись два года. Пока не погиб Сашка. Ксения не знала, что бы с ней стало, не будь рядом верного друга. Наверное, она ушла бы вслед за братом…Откинув дурные мысли, девушка взяла сотовый телефон. Набрала номер, который знала наизусть. В трубке послышался знакомый голос:— Да! Ксеня, привет!— Привет, Антон! Ты сегодня сильно занят?— Нет, а что?— Надо поговорить. Может, поужинаем вместе?— Да, обязательно. Давай в 21:00, в нашем любимом месте.— Договорились.— До встречи.Ксения положила телефон на подоконник и, встав с тафты, раскрыла шифоньер. До девяти было ещё уйма времени, но ей хотелось заранее подобрать что-нибудь красивое. После двух часов разнообразных примерок, она остановилась на чёрной тунике с серебристой надписью ?Dreams come true? и чёрных джинсах клёш. Аксессуарами Ксения решила не злоупотреблять, надев только серебристый кулон в виде сердца, из обуви предпочла кроссовки того же цвета.Выбрав наряд и убравшись в комнате, Ксения вновь взялась за гитару. Чтобы скоротать время до девяти часов.*****Пётр сидел на качелях, слегка покачиваясь с помощью кончиков пальцев. На детской площадке вокруг галдели дети, мамаши, сидевшие неподалёку на лавочке, охали и ахали, глядя на своих чад. Малыши возились в песочнице, болтались на турнике, скатывались с горки, играли в ?догонялки? и ?уголки?. Они жили своей, немного непонятной взрослым, детской жизнью. Где небольшая песочная горка – высоченная гора, деревянный домик – непреступная крепость, стёклышки и прочая блестящая мелочь – бесценные сокровища.Тихонова вся эта суета и гам интересовали мало. Он пристально смотрел на двери подъезда дома напротив площадки. Оттуда, аккуратно прикрывая за собой дверь, вышла маленькая девочка лет пяти. Тоненькие, с мизинчик, беленькие косички трепались из стороны в сторону при каждом её шаге. Маленькое тельце прикрывало красное в синенький цветочек платье, по асфальту шелестели крошечные босоножки. Малышка радостно подбежала к своим друзьям, присоединяясь к игре.Пётр приподнялся. Девочка, как и другие дети, не обращала на ?взрослого дядю? внимания. Тем временем, как сам ?дядя? стал вслушиваться в их детские разговоры.-…Миша, а когда придёт Лиля?— Не знаю. Она заболела, кажется глиппом. Её в больницу положили. Мы с Глебом вчела её навестили…— Димка, подай мне ведёрко?— А тебе зачем?..— Майя, тебя мама зовёт?— Ой, правда!Девчушкам с мышиными косичками сорвалась с места и побежала к подъезду, у которого её ждала невысокая женщина, нагруженная пакетами с продуктами. Через секунду они скрылись в доме.Пётр ещё немного покачался из стороны в сторону, потом, соскочив с качелей, направился из маленького дворика к центральной улице.В этот двор он приходил уже не первый раз, хотя и старался не торчать там подолгу, чтобы не вызывать лишнего подозрения со стороны тех же мамаш. Неспешно шагая вдоль серых домов и витрин магазинов, он полностью погрузился в свои мысли, не замечая никого вокруг. Его думу самым немыслимым образом прервали:— …Любовь рождается из взгляда,А умирает – из-за слова…Это пел стоящий возле магазина мужской одежды парень, на вид, ровесник Петра. Смуглая кожа абсолютно не сочеталась с его льняными волосами, длинными даже для девчонки. Пел он легко и уверенно, но явно не мастерски. А вот как он играл на гитаре…вряд ли даже профессионал смог бы его переиграть.Тихонов к музыке был равнодушен, но всё же остановился невдалеке. Прислонившись к стене магазина, он прикрыл глаза. Ему казалось: что-то похожее он уже слышал. Давно. От мамы…— …В мире много чудес,Лишь сумей разглядетьСредь земной суетыЭто чудо.На рассвете пойдиИ цветов собериДля любимой.Цветов полевых.Подари ей цветы,Но лучше смолчи:Не клянись ей в любви,Нет, молчи.Лучше взгляд подари,Полный этой любви.Для неё он дороже всех клятв.Ведь любовь родиласьНе из пламенных клятв.Родилась из влюблённого взгляда…— Мама, мама! Спой ещё!— Тише, малыш. Ты Сашу разбудишь. Петенька, тебе давно уже пора спать. Давай, закрывай глаза и спи!— Мама, но спой ещё! Пожалуйста!— Тихо, Петруша. Я спела уже все песни, которые знала. Давай, ложись.— Мама, пожалуйста! Последнюю!— Ну, хорошо. Только тихо…Светлый месяц пал за тучи,Расплескался день земной.В бой уходит князь могучийИ прощается с женой:?Настя, свет моих очей!Слёз своих ты зря не лей.Я вернусь сквозь все невзгоды,Только жди, и даже годыПролетят как сон дурной…?Странный привкус горечи на языке. Голова как чугунная. По боли в ладонях, Пётр понял, что сидит на асфальте, опираясь на руки. Над ним склонился испуганный гитарист.— Эй, ты чего? Ты в порядке?— Был бы в порядке, не сидел бы как безвольная кукла на земле! – огрызнулся Тихонов.Парень немного успокоился.— Ну, значит, не всё так плохо. Для умирающего ты слишком разговорчив. Давай помогу подняться.— Сам справлюсь!Но не справился. Ни с первой, ни с пятой попытки подняться ему не удалось. Не обращая внимания на жалкое сопротивление, гитарист ловко подхватил его под руки и поднял на ноги. Но Пётр тут же бы рухнул, если бы парень не держал его.— Ты чего? Ты вообще можешь стоят? Куда тебя проводить?— Да я сам дойду! Пусти меня немедленно! Оставь меня в покое!— Ага, что бы ты голову об асфальт разбил!? – теперь уже разозлился гитарист, — Постой, сейчас до лавочки тебя дотащу, скорую вызову и пойду на все четыре стороны!— Не надо скорой, — Пётр немного пришёл в себя, по крайней мере, наконец-то почувствовал почву под ногами. – Лучше покажи ближайшую забегаловку.— Хорошо. Подожди, я гитару и заработок подберу…Через пятнадцать минут двое парней сидели за столиком шумной и душной харчевни. Пётр, покопавшись в кармане и в кошельке, заказал бифштекс с кровью и две большие кружки пива. Его новый знакомый ограничился пиццей и колой.— Ты, что, не выпьешь со мной? – Тихонов отпил из одной кружки. – Как тебя, кстати, зовут?— Выпью, но не спиртное. Терпеть не могу эту бурду. А зовут Виком.— Виктор, значит. А я Пётр. Обычно, тоже не пью. Но сегодня…ты хорошо поешь. А как называется песня, которую ты пел? У магазина, где ты меня отловил? – Пётр допил уже одну кружку и занялся бифштексом.— ?Любовь убивают слова?.— Красивая, а главное – жизненная. Сам сочинил? Это видно. Знаешь, моя мама так любила петь! Очень! И как здорово у неё получалось! Жаль, я вот совсем не умею…— Знаешь, тебе не стоит больше пить, — Виктор попытался отодвинуть вторую кружку, но Пётр настойчиво придвинул её поближе.— Нет! Сегодня можно! – в голове Тихонова мелькнула мысль, что он давно не пил, если он от обычного пива уже почти охмелел. – Знаешь, какой она была? Самой красивой! Известной! Нужной! Пока не умерла! А когда это случилось…всё, про неё забыли! Когда этот урод врезался в фуру! Его даже не осудили на серьезный срок! Условный! За убийство! Сам живёхонький, а она…мама… — Пётр зарыдал.— Погоди, по ходу тебе совсем плохо. Давай, я позвоню твоим родным, — Виктор чувствовал себя очень неуютно и неловко. Он никогда не имел дело с пьяными. Отца у него не было, а никто из друзей или знакомых не употреблял.— Да какие к чёрту, родные? Брата я видеть не видел семь лет, и видеть не хочу! Мамы больше нет! ЕЁ БОЛЬШЕ НЕТ!!! – вскочив, Пётр в пылу перевернул столик. Вик еле успел отскочить. Окружающие удивлённо покосились на двух парней.— Ты что больной?! – Терехин трижды пожалел, что связался непонятно с кем.— ДА! Я больной! Больной ненавистью! Проклятый таксист, проклятый город, проклятый мир! – швырнув пустую кружку в вовремя пригнувшегося Виктора, Тихонов выскочил из забегаловки.Утерев пот, Вик, увидев грозное лицо бармена и поняв, что платить за разбитую кружку и беспорядок придётся ему, поспешно последовал примеру Петра.?Псих! Клянусь всеми городскими тупиками, больше никогда не буду играть в брата милосердия! Благими намерениями выложена дорога в ад…?*****Пётр добрался к дому Ровениных только поздним вечером. Охранники пропустили его, у входа в трёхэтажный коттедж, завернувшись в розовый махровый халатик, ждала его бодрая Вероника. К этому времени хмель полностью выветрился, и Пётр сильно жалел, что разоткровенничался с первым встречным. Если бы не песня…воспоминания о матери всегда приносили ему боль.— О, вот и наш Петруша. Петя, на часах уже одиннадцать. Твоё счастье, папы дома нет. Он не любит, когда кто-то нарушает его правила. А у него правила – чтобы все домочадцы были дома в десять.— Я не его сыночек! – огрызнулся парень, проходя мимо в дом.— Да. Ты почти что раб, — прищурившись, сказала Ника, закрывая за собой дверь. Но потом всё же смягчилась, — Ужинать будешь?— Нет уж, спасибо! Наелся уже! – Пётр серой тенью скользнул на лестницу. В своей комнате он, не раздеваясь, рухнул на кровать и тут же заснул.