Глава 3. Происшествие. (2/2)

- Нет, ?Porsche? - машина моей сестры, Анны. А у меня автомобиль немного попроще. Видишь ли, Анна любит выглядеть эффектно, а мне это ни к чему.

Я перевела на него взгляд. ?Ты и так выглядишь лучше всех?, - подумала я.

- А что у тебя за машина? – Я старалась выглядеть заинтересованной, тем более что папа научил меня неплохо разбираться в машинах, ведь сам он увлекался тем, что собирал уменьшенные модели автомобилей.

- Вот она, - кивнул он на белоснежный автомобиль, выглядевший здесь настолько странно, что я зажмурилась и снова открыла глаза, проверяя, не мираж ли это.

- Audi R8, - догадалась я. Марк удивленно кивнул, очевидно, не ожидая от меня познаний в этой отрасли, но я не собиралась останавливаться. – Представительский класс, но мне больше нравится TT – спортивный класс, быстрая, к тому же.

- Ого! – только и выдал Марк.

- Кстати, - продолжала я удивлять его, - зря ты говоришь, что не любишь выглядеть эффектно, представительский класс автомобилей стоит дорого. Очень дорого.

Он поморщился, будто вопрос денег был ему неприятен.

- Не знаю, я не узнавал цену. – Его лицо разгладилось, и он продолжил: - Слушай, мы сегодня поедем или так и будем любоваться моим автомобилем?!

- Да, конечно! – спохватилась я. – Только… помоги мне сесть.

Марк вздохнул.

- Конечно. – Он бережно усадил меня на переднее пассажирское сиденье, одетое в белый кожаный чехол. – Удобно?

- Да, спасибо, - я улыбнулась.

- Куда едем? – Марк быстро оказался рядом со мной на водительском сиденье и с улыбкой взглянул на меня из-под опущенных ресниц.

Я вспыхнула, млея под взглядом вишневых глаз, и закрыла глаза, чтобы собраться.- Давай лучше в гостиницу, где я живу, а то нога болит просто жутко! – отозвалась я.

- Хорошо, - ответил он.

Машина сорвалась с места и быстро полетела по городу, где жизнь, казалось, замерла, и все перестало существовать, кроме несущегося по шоссе автомобиля и нас с Марком.

Мы очень быстро добрались до замка, и Марк остановил машину именно возле своего особняка. Я открыла рот, чтобы спросить, зачем, ведь я поселилась в гостинице рядом, но он не дал мне и рта раскрыть, выскочив из автомобиля так быстро, что я и опомниться не успела! Мгновение – и он уже открыл дверцу с моей стороны и осторожно взял меня на руки.

Дверцы ворот скрипнули и открылись, словно по мановению волшебной палочки. Марк бережно внес меня в дом и отнес в комнату, где преобладал готический стиль, и бросалась в глаза старинная, просто огромных размеров кровать с балдахином, закрывающим ее от всего внешнего мира.

По дороге сюда нам попалось куча народу. К моему неудовольствию, в гостиной сидели мои одноклассники и возбужденно обсуждали фильм, который они вчера смотрели. При нашем появлении они затихли, а девчонки, с которыми я близко общалась, вытаращились на нас с Марком. Конечно, убийственные и завистливые взгляды доставались мне, а вот Марку – заинтересованные и непонимающие, словно говорящие: ?И чего он ее таскает??. Уверена, меня бы убили, если бы я еще раз показалась одноклассницам!

Но Марк быстро, не обращая внимания на замечания моих одноклассников, прошел мимо. Лишь одна Юлька подбежала к нему и спросила о моем самочувствии, а Оксана сверлила меня недовольным взглядом, она сидела рядом с Олегом, держа его за руку. Только много позже я сообразила, что Олег удерживал мою бывшую подругу на месте, чтобы она не рванулась к нам.

Я осматривалась в комнате, напоминая себе держать рот закрытым, а то это бы выглядело ну совсем неприлично! Но, приходится признаться, я с трудом сдерживала восхищенный вздох.

- Как твоя нога? Болит? – заботливо переспросил Марк.

- Ничего, - покачала я головой. – Скоро перестанет. – Он фыркнул, явно сомневаясь в моем предположении, но промолчал.

Он ощупывал мою ногу, практически делая то же самое, что и Влад. Вспомнив Влада, я устыдилась своего поступка – могла бы и сама решить, где мне лучше, вернее, отправиться к шоссе и попробовать поймать машину. Уверена, хоть одно такси да остановилось бы!

?Дурочка, - возразил внутренний голос, - сколько ты видела встречных машин, направляющихся в Симферополь, когда вы ехали с Марком? Правильно, ни одной. И в Симферополь тоже никто не ехал, так что это был единственный выход!?. Внутренний монолог прервал звонкий голосок.

- Так-так, - протянул знакомый скучающий девичий голос. – И чем это мы тут занимаемся, а?

Быстро вскинув взгляд, я увидела сестру Марка, Аню, небрежно облокотившуюся о косяк. Она выгнула изящные брови и перевела взгляд с Марка на меня. Прекрасное выражение лица изменилось: скука вылетела, в глазах появилась злость.

- Ты! – В ее голосе звучала только ненависть, да такая, что я сжалась от страха, представляя, что может сделать рассерженная девушка. – Ты та стерва, что не давала жить…

- Анна! – громыхнул Марк.

Она замолчала и перевела на него вопросительный взгляд, при этом было заметно, что она еле сдерживалась. Удивление в ее взгляде появилось после того, как Марк чуть заметно покачал головой.

- Тебя стучать не учили? – пожурил он сестру.

Девушка смущенно потупилась, но не из-за замечания. Она тут же оторвалась от косяка и внимательно посмотрела на меня.

- Ты же знаешь, что нет, - все еще глядя на меня, ответила девушка. От ее взгляда мне стало не по себе. – Тем более я зашла к родному брату, так что не вижу смысла стучать. Кто же знал, что ты будешь не один? – Мне снова достался злой взгляд.

- Аня, ты допросишься, - пригрозил ей Марк.

Девушка поморщилась.

- Ой, ну вот только пугать меня не надо! Я сама кого хочешь напугаю. – Она обнажила белоснежные зубы. – Ладно, детки, резвитесь, а я пошла. – Она с улыбкой посмотрела на меня. – С удовольствием бы поболтала с тобой, но видишь, какой скверный у меня брат. Мы еще увидимся! – доверчиво пообещала она.

- Сомневаюсь, - откликнулся Марк, но Анна уже не слышала, а может, и не хотела слышать этого. Она исчезла также изящно, как и появилась.

- Можно задать несколько вопросов? – спросила я.- Задавай, что знаю, отвечу! -ответил Марк.- Почему у вас такие странные отношения с сестрой? Ты угрожаешь, она – насмехается, и это ее поведение… необычное. – Я вспомнила горящие ненавистью глаза и содрогнулась.

- Это сложно. Я люблю ее как сестру, но как человека… любить ее сложно, порой, даже невозможно, но… она моя сестра. Я ничего не могу с этим поделать. К тому же, она эгоистка, и этим все сказано.

- А почему она назвала меня ?стервой, которая не давала тебе спокойно жить?? – процитировала я Анну.

На мгновение лицо Марка затуманилось, и я будто увидела, как он лихорадочно пытается найти разумный ответ на это.- Понимаешь, ты похожа на одну девушку, с которой мы… дружили, и Анна не разглядела тебя и подумала, что ты – это она.

- Понятно, - протянула я. - Ты знаком с Владиславом? Как вы познакомились? Почему вы… неприязненно друг к другу относитесь? В чем причина? Как… как так получилось, что ты узнал, где мы находимся?

Наверное, я выглядела, как пятилетняя девчонка, пристающая к взрослым со своими вопросами. Марк рассмеялся, его смех звучал немного растерянно.

- Похоже, ты очень любишь задавать вопросы. – Я улыбнулась. – Давай, я отвечу на первый. -Я открыла рот, чтобы запротестовать, но он предостерег: - На первый, или ни на какой?

- Хорошо, - вздохнула я. – Давай, отвечай на первый.

- Мы действительно знакомы с Владом, но было это очень давно. Вообще в друзья не годятся ни Аня, ни Влад, ни я. Как я уже говорил, все мы не самая лучшая компания на свете, но ты должна запомнить это: с нами не стоит общаться, особенно – с Владом. Я поговорю с Анной, она больше не будет к тебе приставать с расспросами или разговорами. Видишь ли, она любит поговорить и ей не важно, интересны собеседнику ее истории или нет. – Он криво ухмыльнулся. – Она может замучить до смерти! – Вдруг он резко дернул мою ногу, и я вскрикнула от обжигающей боли.

- Ты больной человек! – со слезами на глазах крикнула я. – Мог хотя бы предупредить, что будешь мне ногу вправлять! – Идиот несчастный!

- Ты бы просила подождать, потом еще подождать, потом еще – и в итоге осталась бы с больной ногой, она срослась бы неправильно и мучила тебя всю оставшуюся жизнь.

Я сквозь слезы усмехнулась.

- Хочешь сказать, ты спас мне жизнь?!- Ну не все же Владу тебя спасать, - глубокомысленно заметил он. – Ходить ты сможешь только вечером, тебя нужно отвести домой.

- Прямо сейчас?!- Ну, а когда же? Сейчас.

Я опешила. Мы, кажется, стали вроде друзей, неужели он действительно выставит меня из дома? Марк невозмутимо подошел ко мне, взял на руки и быстро вышел из комнаты. В гостиной на меня все пялились, словно на восставшую из ада, но никто не проронил ни слова, только Юлька обеспокоенно дернулась, увидев меня. Я ободряюще улыбнулась ей, показывая, что со мной все в порядке.

- Тебе не стоит приходить сюда, - выйдя за ворота, сказал Марк. – Не нужно и все, - предупреждая дальнейшие расспросы, добавил он. – Подруги могут и в гостиницу прийти, а в нашем доме делать тебе нечего.

- Что? – переспросила я, нахмурившись.

- В нашем доме тебе не место, - холодно произнес он. – Не нужно туда ходить, даю слово, я все объясню твоим подругам, они сами придут тебя навестить. Если захотят.

- О, конечно! – издеваясь, согласилась я. – Из-за тебя, между прочим, у меня осталась только одна подруга! – Спасибо тебе, Юля! О Лиане вспоминать не хотелось.

- Не из-за меня, - равнодушно возразил Марк. – Я не виноват, что у тебя такие подруги.

- Замечательно! Отпусти меня, - потребовала я, когда мы дошли до гостиницы. – Немедленно!

Марк поставил меня на место и изящным галопом унесся прочь. Я смотрела ему вслед, как совсем недавно Лиана – Владу и чувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. Осознание того, что больше никогда не увижу этого странного прекрасного парня, болью отзывалось в сердце.

С Лианой я говорить не хотела, заперлась в номере, выставив ее из него, и горько расплакалась. Марина даже не стала налетать на меня – она поняла, что мое состояние оставляет желать лучшего, и заглянула ко мне около одиннадцати часов, сказав, чтобы я собирала вещи в дорогу.Собиралась я медленно. Даже медленнее, чем Лиана, постоянно отвлекающаяся на то, чтобы в очередной раз спросить, все ли у меня в порядке. Я ровным голосом отвечала, что все отлично и советовала быстрее складывать очередную кофточку. После двадцать первого вопроса я не выдержала и спустилась вниз, отдохнуть от слишком ярого внимания Лианы.

Не успела я расположиться на диване с книжкой, как подошел папа и поинтересовался, почему я сегодня бледненькая. О том, что я подвернула ногу, говорить не хотелось, да и это было не тем, что хотел услышать отец, а привыкла говорить то, что от меня ждали, поэтому ответила, что немного нервничаю из-за завтрашнего перелета.

Я решила написать письмо маме, а то она, наверное, начала волноваться и, заплатив за час пребывания за компьютером, напечатала:Мамочка, прости, что так долго не писала: экскурсии совсем замучили! У меня радостные новости: завтра мы едем в Москву. А значит, послезавтра я приеду к тебе. Надеюсь, тебе это нравится. Кстати, Лиана, ну та девушка, которая приехала в Крым ?по блату?, оказалась очень приятной, правда, немного несдержанной, но это ничего – я уже привыкла. Кажется, мы подружились. Привет Лере и дяде Паше! Как там Темка? Я соскучилась.

Спасибо за звонок Марине, она была ОЧЕНЬ рада тебя слышать, ?.

Целую, Ника.

Тема – мой парень. Он живет в Ленинградской области, три года назад переехал из Москвы, так что у нас общая родина.Отсвет луны был бледноватым, он ложился на мою и без того бледную кожу так, что она казалась еще бледнее, чем была на самом деле, сверкающей, словно хрусталь. Длинные алые ногти резко контрастировали с общей бледностью, что наводило на неприятные мысли: цвет лака так похож на кровь. Оттенок застывшей крови. В тонких пальцах – нож с остро заточенным, почти прозрачным лезвием, целиком вырезанный из странного камня черного цвета. Лунный свет падает на его гладкую, безо всяких узоров, рукоятку и превращается в яркую черную звезду, смотреть на которую можно бесконечно. Я с трудом отвожу взгляд и только тут понимаю, что нахожусь на поляне, обозначенной по краю черными силуэтами деревьев. Каждое дерево похоже на ужасного, скрюченного человека, в немом отчаянии воздевающего к небу искореженные ветви-руки.Вокруг тишина – такая же плотная и беспросветная, как эта странная ночь. Но отчего-то мне кажется, что кроме меня здесь есть еще кто-то.

Передо мной – огромный камень, покрытый черным бархатом. Я касаюсь его рукой и чувствую, как различные чувства будоражат то, что называют душой. Страх, мучительная боль, апатия, безразличие – все эти эмоции испытывали люди, находившиеся у этого камня.

Только спустя несколько долгих, будто часы, минут, я понимаю, что покрывавшее черный камень покрывало вовсе не бархат, а обыкновенный мох, кажущийся темным из-за плохого освещения.

На камне лежит кто-то, с головой накрытый белой простыней. Мне страшно приподнять край этого странного покрывала, но я знаю: придется сделать это.Вдруг зашумел лес. Листья шелестели на внезапно поднявшемся ветру, имитируя человеческую речь. Признаюсь, от такого ?монолога? мне стало немного не по себе. Захотелось покинуть странную поляну, забыть о камне, будто пропитанном кровью, о тех ощущениях, что испытывали бедные люди, казненные здесь. До меня дошел смысл этого места, когда я перевела взгляд на нож: это своего рода площадь для казни, а жаждущие крови зрители – деревья, шелестевшие на своем языке.

Хоть мне и казалось, что деревья говорят на другом языке, внезапно все стало понятно. Их слова были просты.

- Пора! Сделай свой выбор, час настал! – умоляюще шепчет лес. Приходят в движение деревья, взволнованно повторяя: - Пора… пора… настал…. Час настал… - Их шелест становится все громче, а меня охватывает странная истома. Хочется лечь на камень, заменить жертву, дать деревьям полакомиться своей кровью.

Я тряхнула головой. Откуда такие мысли?! Никогда не была извращенкой и не собираюсь ею становится. Еще чего! Делиться с неодушевленными предметами своей кровью, основой жизни. Черт подери, я и с одушевленными предметами не стала бы делиться кровью, даже если бы эти самые предметы на коленях умоляли бы!Такое ощущение, будто моё сердце уменьшилось, превратившись в горошину. В груди образовалась пустота. Я лишилась чувств, эмоций. Словно стерли память. Находясь в каком-то трансе, я решительно сдернула покрывало с тела.

Предо мной лежала девушка, лишенная способности двигаться. Я не знаю ее, но чувствую, что это мой злейший враг. Темные волосы разметались по мху, образовывая причудливые узоры. Тонкие черты лица искажены в предчувствии чего-то ужасного. Но мой разум не способен воспринимать красоту или жалость – они исчезли из моего понимания мира.

?Час настал. Пора принести жертву?, - пронеслась в голове чужая мысль, но я не испугалась ее, словно это так и должно быть.

Черный нож начинает нетерпеливо пульсировать в моей руке, словно напоминая: ?Час настал! Настал!?. Странно, он кажется одновременно горячим и холодным.Я заношу руку для удара, но что-то останавливает меня. Быть может умоляющий взгляд до боли знакомых карих глаз? Нет, не то. Эта девушка не способна на человеческие эмоции – я твердо знала это, хоть и не понимала, откуда - конечно, это зависит от ситуации, в которой красавица находится.О боги! Лицо начинает меняться и… теперь на камне лежит не сжавшаяся в предчувствии удара незнакомка, а я – мои глаза, светящиеся холодной решимостью, губы, шепчущие молитвы на незнакомом языке. Руку обожгло – ножу явно не нравились слова, произносимые мной. Латынь, каким-то непонятным чутьем поняла я.

- Сделай выбор! Кровь за кровь! – шелестит лес вкрадчивым голосом, склоняя меня принять решение в его пользу.Ни за что! Маньяки-деревья меня не привлекают ни коим образом.

- Кровь! Кровь! – разносится по всей поляне, но я уже не слышу этого, вернее, стараюсь не слышать.

Я несусь сломя голову с этой ужасной поляны, оставляя позади деревья, угрожающе машущие ветками. Только бы поскорее убежать отсюда. Только бы скорее убежать. В голове стучит только одна мысль: бежать!

Я продолжаю бежать, но теперь меня окружают не деревья, уговаривающие присоединиться к ним, а темные громады домов. Кажется, лучше сбавить скорость. Но голос разума притупляет чувство самосохранения, заставляющее ускоряться.

Тишина сохраняется и в городе, этим он похож на лес, это жутко раздражает и вместе с тем страшит. Лишь приглушенный звук моего бегства разносится над улицей.Боюсь лишь одного: тупика. Но улица становится все уже и уже, и я понимаю, что скоро окажусь в тупике. Оглядываться не хочется: за моим плечом притаилась тьма, жадно тянущая ко мне свои щупальца.- Ты наша! Наша! – торжествует тьма каким-то нечеловеческим голосом. Хм, было бы странно, если тьма вдруг заговорит со мной на чистом французском или английском, словно вышколенный переводчик.

- Нет! – кричу я. – Нет!И просыпаюсь.В первые минуты забываю, как дышать. Воздух перестает поступать в мои легкие, я в ужасе приподнимаюсь и, наконец, делаю вдох. Затем следуют еще несколько судорожных вдохов. Облегчение накрывает с головой – я жива. До сих пор жива, – какая странная мысль, будто не моя. Словно не обо мне.

За окном моросит дождь. Я прекрасно слышу его шум через открытую форточку и этот глухой, монотонный звук медленно заставляет успокоиться, прийти в себя.

Морось за окном превратилась в откровенный и жутко шумный ливень. Я поняла, что больше не засну в эту ночь. Так случалось: однажды проснувшись, я не могла вернуть то состояние сна, как ни пыталась.Я оглядываюсь. Вокруг меня обычная обстановка номера. Несколько картин висели на стене, графин с водой – на прикроватной тумбочке, кресло, кровать. Обычные вещи успокоили меня. Осознание того, что хоть что-то остается в этом мире неизменным, вызывало огромное облегчение. Как же приятно вновь оказаться в привычном мире, в котором играют по известным мне правилам.Ну и кошмар приснился! Бррррр! До сих пор мурашки бегают по коже, как вспомню о деревьях и их страшных голосах.

Я долго слушала шум дождя, вздрагивала каждый раз, когда слышала, как колышутся деревья. Мне все время казалось, будто они двигаются и пытаются убить меня, а еще хуже – высосать кровь. Несмотря на все страхи, уснула я довольно быстро, хоть и думала, что не усну, только спала очень тревожно: за ночь просыпалась три раза от кажущегося шелеста листьев и шепота: ?Час настал! Сделай выбор!?. Призраки кошмара преследовали всю ночь. То мне казалось, что я стою на улице, а вокруг – никого, лишь темнота и тишина. Вдруг тьмы начинает оживать и раздавливает меня своим внушительным весом. То чудилось, будто деревья, как в книгах Толкиена вырывают сами себя с корнем из земли и с мрачным торжеством идут за мной в квартиру. Звуки лифта, иногда доносящиеся из гостиницы, казались скрипом корней деревьев. Любые шумы ассоциировались с приближением врагов.