О, Валинор... (1/1)

Уставшее животное под ним хрипло сопело, измождённое длинной дорогой, да и сам он чувствовал себя не лучше, поэтому мужчина натянул поводья, останавливая уже далеко не белоснежную, извозившуюся в грязи, лошадь. Насколько он помнил, тут осталось всего ничего?— несколько миль.Блондин слез с седла и спрыгнул на землю, стараясь игнорировать слабость в подкосившихся ногах. Он замер, привалившись грудью к дурно пахнущему боку лошади, находя в себе остатки сил, чтобы продолжить движение дальше. Он не должен останавливаться и сходить с пути, не может допустить того, чтобы цель его путешествия отдалилась от него. Она ведь была так близко. Всего ничего и он снова воссоединится с той, что была его жизнью.Он медленно вёл лошадь по навсегда отпечатавшейся в его голове дороге. Этот путь он не забудет вовеки. Когда он в первый и последний раз ехал по нему, она украла его сердце. И жакет.Он проскакал почти целый день, так что солнце начало уже потихоньку заходить, уступая своё законное место ещё слабо проявлявшемуся в небе бледному серпу луны. Горизонт окрасился в розовые, фиолетовые и лиловые оттенки.В тех краях, где шёл путник, как раз расцветала весна и природа вовсю начинала просыпаться. Он поднялся на вершину невысокого холма и остановился, осматриваясь. Блондин глубоко вдохнул свежий, переполненный запахом зацветающих деревьев воздух. Ветер трепал его отросшие светлые локоны и обдавал прохладой, заставляя блаженно прикрыть глаза.У подножья холма расстилался небольшой домик. Именно тот, что был ему нужен. К которому так долго вёл его путь. Как только он бросился ему в глазах, мужчина сорвался с места и помчался со всей прыти к нему, игнорируя ослабшие ноги и забывая про лошадь. Всё, о чём он мог сейчас думать – скорая встреча с ней.Мысль о том, что что-то не так, начала закрадываться к нему практически тут же, как он начал приближаться к дому.Оказалось, что он в запустении.Всюду царил хаос. Ухоженный заборчик был повален во многих местах, сам дом выглядел так, словно был выжжен. Обгоревшая зона стелилась удивительно ровным кругом вокруг дома заполненного крысами и зловонием. Дверь в нём была выбита. И Джейми запросто смог войти.На душе было тяжело. Он ничего не мог понять.Джейми всегда знал, что любовь выводит из равновесия. Нарушает ритм. Отнимает покой. Меняет всё. Переворачивает всю жизнь вверх ногами. Выворачивает наизнанку, запад превращает в юг, а север?— в восток, меняет местами добро и зло. Знал, что в таком помрачении не избежать страданий и боли. И он никогда не хотел любить. Поэтому, если приходилось выбирать между тем, быть ему любимым и одновременно уязвимым, чувствительным и ранимым, или же одиноким, но с трезвой головой и без бреши в броне, он всегда уходил. Уходил до того, как чувства станут серьёзными. Ни один человек не задерживался с ним настолько, чтобы потом он жалел.Но не она. Только она одна смогла пробраться в его сердце настолько глубоко. А потом исчезла.Иногда он и вовсе сомневался, что она не была миражом и простым плодом его фантазии. Ведь таких как она не бывает. Слишком прекрасных для этого мерзкого мира. Он не помнит, чтобы когда-то чувствовал себя таким живым, как в те мгновения, проведенные с ней…Вдруг какое-то копошение заставило его резко обернуться, вырываясь из своих воспоминаний. В углу комнаты, в куче тряпья и бумаг, исписанных ровным почерком, сидел старик. Выглядел он так, словно умер уже много лет назад, от него веяло гнилью и испражнениями. Мужчина переборол отвращение и обратился к нему, стараясь дышать как можно поверхностнее и ртом.—?Прошу прощения, старец, но не видели ли вы здесь прекрасную девушку? Жила тут раньше, я ведь помню… я не мог ошибиться местом…—?Сожалею, юноша, но никого, кроме меня, тут больше нет уже как несколько лет,?— прохрипел он, скорбно покачав головой.—?Но как же так?.. Я объехал пол Европы, чтобы сюда прийти,?— отчаянно выпалил блондин?— а ты, старик, говоришь мне, что это было тщетно?Он ощущал внутри целый рой копошившихся в раздрае различных эмоций. От начинавшего нарастать раздражения до отчаяния и скорби.Ноздри мужчины вздувались от гнева, когда он смотрел на старца. Тот был абсолютно лыс, нос его?— горбат, а взгляд смутно знакомых серых глаз?— печален до такой степени, словно владелец их пережил все потери этого мира, а сам никак не мог покинуть его.—?Поведай мне, кого ищешь, расскажи, что гложет тебя,?— внезапно предложил тот,?— может я?— старый еврей?— смогу помочь молодому рыцарю.И злость его вмиг отошла на задний план. Ему вдруг стало стыдно и душно. Безысходность стискивала грудь своими костлявыми объятиями. Неужели, он больше никогда её не увидит? Ту, что спасла его однажды от гнёта одиночества и поселилась навечно в его сердце. Он так долго искал её… только лишь чтобы снова потерять?Слова сами слетали с его искусанных губ, он поведал буквально всё, что знал, чего желал, к чему стремился. Рассказал о той, что любит. О её серо-голубых глазах, напоминающих пасмурное небо. О алых, с налетом рыжины, волосах. О бледной коже и тонких пальцах. Об улыбке, что заставляла сердце биться чаще, и о суровых бровях, насмешливо вздёргивающихся временами.Под конец своей тирады Джейми без сил опустился на разваленный, сожжёный почти до основания диван. От усталости, переживаний, боли и безысходности он едва ли не терял сознание. Он не мог больше найти в себе сил встать и двигаться дальше. Да и зачем? Куда теперь спешить? Что вообще ему остается делать? Он не знает, где она может теперь быть, куда подевалась…—?Есть кое-что, что может тебе помочь,?— хриплый голос старика вдруг раздался набатом в его ушах.И Джейми мигом вскочил, снова озарённый надеждой.—?Что? Старик, чего же ты раньше молчал? —?он подскочил ещё ближе, буквально падая на колени перед его последним шансом. —?Ну же! Говори! Не томи!—?Тут раньше жили две девушки. Матерью и дочкой были они, но выглядели обе очень молодо, словно сёстры. —?он сделал паузу, дабы дать старым голосовым связкам отдохнуть. –Говорят,?— вновь хрипя кашлянул дед,?— ведьмы они. Мать так точно, про дочь сказать не могу. Я сам под чарами первой много лет был,?— еврей снова закашлялся, захлёбываясь желчью.Джейми тут же подхватил его за плечи, не давая упасть на бок.—?Как вы? —?внезапно проникся он участием к судьбе это старика. Была ли корысть в этом? Возможно. Ведь глупо было отрицать, что этот жалкий сгусток старости последний, кто может пролить хоть какой-то свет на судьбу его любимой.—?Жив… пока. Я стар. Очень стар,?— прошелестел он,?— но не сам я таким стал, не время это со мной сотворило,?— вздох, сорвавшийся из его уст, оказался донельзя тяжким. —?Я любил эту ведьму, что встретил ещё будучи молодым музыкантом. Её покорили мои песни и она соблазнила меня миражом. И я был проклят. Мы долго жили вместе, тут, в этом доме, у нас была семья, мы были счастливы, но она всё стремилась уехать туда, где лежит её душа. Но не могла. Судьба привязала её к этой стране.—?Но почему и, главное, куда она всё же уехала? И куда забрала мою любимую? —?в нетерпении метался мужчина.—?То, что множество лет так ждала она, наконец свершилось. И нить судьбы повела их дальше. В мир, о котором грезила она так долго.—?И где же этот мир?Старик молчал. Слишком долго. И смотрел на него, словно в нерешительности. А потом всё же подал голос:—?Ты хороший парень. И я не желаю тебе смерти. Цени чужую жизнь, цени свою. Забудь о ней. О них обеих.—?Я не могу позабыть. Всё, что у меня есть?— это она. Я в страсти мучающей меня, в желании быть рядом с ней, отдам даже жизнь свою, чтоб, лишь взглянув в её глаза, навеки потерять опосля.—?Я верю в ту бескорыстность и искренность, что царит в твоей душе. И вижу, что сердце твоё с ней. Но принадлежит ли её тебе? Я знаю, что такое быть под чарами ведьмы, сгорать от любви к ней, пылать, вариться в котле безумия. И думать лишь о ней. Её глазах, руках, губах, её улыбке и смехе. О том, как она смотрит на тебя, и мечтать о том, чтобы быть рядом. Но это всё лишь иллюзия, дорогой мой друг, и ты должен очнуться от неё,?— и он схватил Джейми за руки, сжимая их с удивительной, для ослабшего старика, силой.Мужчина раздражённо оттолкнул иссохшие, покрытые вязью вен, морщин и чёрных странных символов руки.—?Почему нас хотят разлучить, а когда мы вместе, нам причиняют боль? Я не хочу, чтобы наши чувства топтали, и не давали мне самому решать, чего я желаю,?— гневно воскликнул Джейми. —?Дайте же мне любить и быть счастливым. Я знаю, что должен быть сильным и смелым, чтобы бороться и не сдаваться ради неё и нашей любви. И так же я знаю, что цена свободы высока. Возможно, даже слишком. Цена свободы?— это жизнь, и уж никак не ниже. И, если мне ради её любви придётся пожертвовать своей свободой, так пусть! Я готов вечно быть рабом, но лишь рядом с ней. Музыка когда-то была смыслом моего существования, а я бы отдал ей свои пальцы, за один лишь её взгляд на меня! Мой голос я бы продал за её улыбку, а возможность слышать?— за нежное прикосновение её холодной ладони к моей пылающей щеке.Куча тряпок в ногах старика вдруг пошатнулась, прерывая монолог мужчины, и еврей медленно, с кряхтением вытащил нечто из-под завалов ткани. Оттуда же выскочила испуганная серо-белая крыса и мгновенно скрылась в темноте.—?Возьми,?— он протянул Джейми какой-то прямоугольный свёрток,?— это всё, что у меня осталось от неё. Она дала мне это, чтобы я однажды смог найти её, но я вижу, что ты нуждаешься в этом куда больше…Трепетно приняв в руки тяжёлый тюк, он осторожно откинул кусок ткани, с содроганием ожидая чего угодно под ним. Единственное, что он знал?— это поможет ему в поисках.Он снял один из слоёв ветхого тряпья, откинув его в сторону и начал разворачивать второй, уже понимая, что там книга. Из-под ткани показались выцветшие золотые буквы, местами стёртые, но не утратившие пока общей целостности.На обложке было написано ?Les Miserables?И теперь Джейми знал, куда он отправится дальше.