И развернулось его торжество... (1/1)

Первое заседание рабочей группы Лена промолчала, изредка делая какие-то невнятные пометки в своем еженедельнике, да потягивая ледяную минералку. Особо ретивые выступления младших офицеров, до краев наполненные завиральной глупостью даже с точки зрения Шойгу, Елена просто пропускала, в крайних случаях только едва заметно дергая плечом, словно пытаясь прогнать севшую на погон муху. Отсутствующую муху. И только на изумленные взгляды бывшего шефа она реагировала довольно иронично глядя прямо в глаза…Лена молча уехала к себе, проигнорировав приглашение на обед в расположенном прямо напротив Центра ресторанчика на берегу Москвы-реки, и только в машине заговорила, позвонив Маликову:—?Привет, летун. Заедешь вечером? Мысль есть. Погонять ее надо. И штурмана прихвати с собой!Когда министр, перепуганный странным состоянием Емельяновой на совещании, приехал на дачу, первый этаж дома Емельяновой встретил его темнотой, зато с участка Юли раздавались возбужденные крики малышни и взрослых. Шойгу открыл калитку.На площадке перед домом шла теннисная баталия. Гордеев, в каком-то диком полуприсяде, на пару с Ирой, сражался против Толи и Романова, тоже предпочитающего играть почти на корточках. Главным судьей ожидаемо был Мышь, причем хвостатый рефери так яростно бросался за белым мячиком, что рисковал, в конце концов, стать снарядом в этой игре.—?Иди ко мне, мой серенький! —?выхватывая кошака из-под удара Андрея, проговорил дед, прижимая к себе и бросившуюся со всех ног внучку. —?А где Елена?—?А она заседание генерального штаба в кабинете устроила вместе с летунами,?— бросил Андрей, протягивая руку СК. —?Она вам нужна?—?Она нам всем нужна, только сначала чай.Напившись чаю, выслушав все новости, министр и Андрей осторожно вошли в соседний дом. Первый этаж все также был темен и тих, голоса слышались сверху. Мужчины остановились, прислушиваясь, но в яростном гуле обсуждения различить ничего не могли.—?Сейчас сварю еще кофе и принесу коньяк,?— вдруг ясно прозвучал сначала Ленкин голос, а потом ее же легкие шаги по лестнице.Шойгу отступил в сторону, а Андрей поймал Лену в объятия, вопросительно прошептав:—?Пьянствуете?—?Мысли спаиваем, дабы появилась та самая, завиральная.—?Тебе их утром мало было?—?А утром их не было ни одной. Завиральная глупость была, а вот настоящей завиральной мысли?— не было. У нас пока только наклевывается. Идите сами смотрите, я быстро.Мужчины поднялись на второй этаж, и Андрюха не удержался от изумленного свиста: на бильярдном столе, придавленная шарами, была расстелена огромная штурманская карта, над которой с циркулем склонился незнакомый Андрею невысокий щуплый мужчина в летной форме. Тот что-то считал, делая одному ему понятные пометки в потрепанном блокноте. Услышав изумленный свист, мужчина отвлекся от его занятия, оглядел вошедших и представился:—?Михаил Бершидский, штурман авиакомпании ?Аэрус?. Вас я знаю.—?Будем знакомы,?— синхронно проговорили Андрей и Шойгу, входя в кабинет.Там уже изумления не смогли сдержать оба: небольшой кабинет был заполнен исключительно летчиками: Маликов, Волохов, Гинзбург, Юра и даже Влад. Причем пилоты, оккупировав один ноутбук, что-то считали в шесть рук, Юра явно прокладывал какие-то маршруты, а Влад, судя по открытому на большом планшете Excel, вообще считал логистическую экономику не пойми какого проекта.—?Господа, спускайтесь-ка вниз, на кухне кофе-брейк устроим,?— крикнула снизу Ленка, и мужчины потянулись из кабинета.Дождавшись, пока все расселись за столом, разлив всем чай-кофе, дождавшись, пока Андрей разольет коньяк и, выставив на стол тарелку с нарезкой колбасы и хлебом, Лена уставилась на мужчин заинтересованным взглядом.—?Ну что скажете, птицы-соколы? Реализуемо?—?Лен,?— Влад усмехнулся,?— если это возможно, это уже сделано; если это невозможно, это будет сделано.—?Тоже мне, одеколон* выискался,?— рассмеялась Лена,?— а по сути?—?А по сути,?— Волохов посмотрел Лене в глаза,?— дай нам время. Сейчас не забивай себе мозги. Мы посчитаем все, аэродинамику потестируем, и дадим предложения. Но в первом приближении?— все может получиться.—?Что ты задумала, генерал Емельянова? —?все-таки не удержался Шойгу. —?Давай, рассказывай.—?Да ничего особенного. Знамя победы я задумала пронести. Над страной. Надо всей. А не только по площадям парадов. Мне кажется…—?Вариант,?— перебивая Елену, хмыкнул Андрей,?— кстати, подумай о байкерах. Может быть ?над? надо сочетать с ?по??—?Они это и так делают, но ты прав?— мысль хорошая. Подумаем,?— Шойгу глотнул коньяк, потом внимательно посмотрел на всех. —?За работу, господа и дама. Готовьте выкладку.Придуманная почти ?на коленке? идея обрастала такими деталями и подробностями, что Лена как-то приехала к деду с необычной просьбой:—?Сергей Кужугетович, а возьмите координацию этой идеи на себя, а? Тетка, у которой сердце в воздушных ямах замирает, таким процессом рулить не может, тем паче, что от слов о прижимной плоскости у меня тик стрясается.—?Взял уже,?— дождавшись, пока ординарец поставит перед Леной чашку белого чая, ответил дед. —?Вся твоя инициативная группа вот сейчас как раз у главкома заседает. Мы все сделаем, а ты придумай пиар.—?А что тут думать? —?Лена сделала глоток. —?Идем на Запад, за Солнцем! Перефраз, конечно, но…—?Отставить, товарищ генерал! —?расхохотался Шойгу. —?Такими темпами ты развяжешь мне третью мировую. Это даже у нас далеко не все вспомнят и поймут так, как надо, а уж мои западные ?коллеги? такую истерику закатят, что всю авиацию придется держать по границам на боевом. Но ты только что другую идею мне подала, завиральную, если твоими терминами выражаться,?— дед снял трубку и проговорил,?— я нашел пилота для борта Победы. Дамир. Юсупов. Проверяй, звони, говори.Как технически собирались реализовывать ее идею, Лена не представляла: очередные весенние всепогодные катаклизмы требовали ее внимания почти по всей стране, и она даже не спрашивала у деда, как идут дела. И только в самом конце апреля все вдруг снова собрались на даче. Только на этот раз компания осела на даче Шойгу, поскольку у Лены был развернут почти полномасштабный детский сад. Сама Елена засела в углу, толком не вслушиваясь в разговоры, полные специфических терминов. Примерно также вел себя и очень-очень смущенный Дамир, которому, правда, приходилось периодически отвечать на вопросы остальных.Когда были утрясены все ключевые вопросы, назначена дата контрольных полетов, дед вдруг притащил гитару. Инструмент мгновенно сцапал Влад, абсолютно ожидаемо в режиме нон-стоп выдавший сначала ?Песню о полярной авиации?, а потом так любимую Леной ?Зиму?. А потом за гитарой потянулся Волохов. Лена подобралась, ожидая чего-то…—?Ну давай, ну давай, ну давай, командир, доворачивай:Нас болтает налево-направо, внизу полоса.Ну давай, командир, доворачивай, ты же удачливей,Ты её подтяни, ты коснись?— я нажму тормоза.А земля самобранною скатертью…Если падаешь камнем?— её не подвинуть рукой.Помню, взял я комочек сырой и сказал, словно матери:—?Ты же помнишь, какой он был парень и лётчик какой?Мы на взлёт, мы на взлёт, мы на взлёт. Все моторы, как буйволы.И бежит полоса, и уходит земля из-под ног.Перед нами встаёт бесконечное синие буйное,Без чего ни прожить, ни любить, ни дышать бы не смог.Небеса принимают нас другами,Но, бывает, оскалятся, так чернотою насев:Всё хохочут дождём, всё кричат смертоносными дугами.Ты в холодном поту, но штурвал от себя к полосе… К полосеЭкипаж?— это импульс, и пульс, как всегда, до нормального.Солнце днём по глазам, ночью месяца медный карниз.Небеса-небесами, летай-не летай, но земляне мы:Наше тело с душой и мозгами всё тянется вниз.А земля хоть и пухом, но твёрдая.Это ты понимаешь, долбя её чёрствой киркой.Да не встретиться с ней самолётной железною мордою,Лучше мягко сойти и дотронуться нежно рукой…нежно рукой!—?Так давай, так давай, так давай, командир, доворачивай:Нас болтает налево-направо, внизу полоса.Ну давай, командир, доворачивай, ты же удачливей.Ты её подтяни, ты коснись?— я нажму тормоза.**Владимир пел, и всех настолько зацепила песня, что никто даже не заметил, что Елену трясет. А она вспоминала, как утром взорвался ее смартфон страшной новостью об авиакатастрофе. Как разбуженные ее криком собирались все, и как осели, опустошенно-обессиленные радостной новостью об отсутствии жертв. Это потом были репортажи, это потом всплыла та самая фраза про Солнце, это потом было награждение, это потом донельзя смущенный экипаж отвечал на вопросы, но первым было… Лена перевела взгляд на Дамира, лицо которого превратилось в маску, и, протянув руку, сжала его ладонь. Летчик вздрогнул и через силу улыбнулся, не заметив внимательного взгляда серо-голубых глаз одного из пилотов.…И грянул День Победы. Лена, только прилетевшая из Уссурийска, пила кофе, когда в полночь, после гимна, диктор специального праздничного канала объявил, что в стране, из Петропавловска-Камчатского стартует акция ?И развернулось его торжество…?. Емельянова уже успела возмутиться неточной цитатой Визбора, когда на экране появился непривычно серьезный, суровый даже, Батырев. Без подводки, без приветствия зазвучал его голос:Знамя Победы?— оно родилосьиз огонька самокрутки,что распалили, как первую злость,утром солдатские руки.Знамя Победы?— холодный рассветнад ополченьем столицы,вышитый школьной подругой кисет,первый ?кубарь? на петлице.Знамя Победы?— тагильский металлдо или после июня,и самолёт, что пилот облеталтолько вчера, накануне.Знамя Победы?— из Ставки звонок,красная нить обороны,кровь на снегу, и от крови дымок,словно из горла патрона…Всё это вместе копилось, росло,стало единою тканьюи на решительный штурм повелоармию с красным названьем.Картинка сменилась. Лицо актера теряло четкость и ясность, уходя на второй план, а на первом плане с бетона взлетки Елизово в небо взмыли два борта. Один наполовину в цветах триколора, наполовину?— красный, второй?— алый. И только на хвостах горели в лучах восточного Солнца георгиевские ленты. Лена на секунду отвела взгляд, а когда снова посмотрела на экран?— за алым самолетом уже трепетало алое же полотнище. Лена проморгалась, вспоминая надпись: ?150-я стрелковая ордена Кутузова II степени идрицкая дивизия 79-го стрелкового корпуса 3-й ударной армии 1-го Белорусского фронта?. Лена вздрогнула, когда сильные руки мужа обняли ее, протягивая рюмку коньяка, а голос Антона крепчал:Знамя Победы народ создавалв муках, как высшее счастье,чтобы Шатилов его передаллучшим разведчикам части.И развернулось его торжествопочестью нашим солдатам.Столько побед впереди у него!первая лишь?— в сорок пятом.***Картинка ушла, Лена откашлялась, справляясь с дрожью в голосе, а потом набрала деда:—?Отличное название придумал, поздравляю! —?бросила она ответившему шефу.—?Это не я, это Марья Сергеевна предложила.Лена кивнула. Сотрудницу архива, пожилую, не сказать бы древнюю старушку, знали почти все руководители. Сухонькая, скромная, в неизменной черной юбке и кипенно-белой блузке, Мария Сергеевна держала в голове миллиарды фактов и все архивные дела военного ведомства. Ее возраст давно не позволял служить, но решения по ней кадровики принимали автоматически. Поговаривали, что делопроизводству ее учил легендарный Борис Бажанов.—?Какая же она умница,?— Лена довольно улыбнулась.—?Других не держим,?— в тон ответствовал Шойгу. —?У нее правда, безумная мысль была обыграть триптих, но я ее остановил.—?Ну и правильно,?— рассмеялась Лена,?— а то пришлось бы делать отдельные остановки в Магнитке, Сталинграде и Берлине. А мне кто-то что-то говорил об истерике наших партнеров,?— Емельянова жестом и голосом умудрилась обозначить кавычки, в которые она замкнула последнее слово.Шойгу расхохотался, а потом уже серьезно продолжил:?— Я сбросил тебе на почту твой сегодняшний график, изучай. По времени все рассчитано, логистика выверена. Добрых снов.—?Сладких,?— откликнулась Лена, открывая почту. Привычный график этого дня она пробежала быстро: Парад, возложение цветов и венков к Могиле Неизвестного Солдата, череда мелких международных встреч ?на ногах?, а потом перелет в Калининград… Она уже понимала, что спать ей не придется, и попросила Андрея:—?Свари кофейку.—?Лучше ты,?— мгновенно отказался муж,?— кофе со вкусом Победы?— твой фирменный рецепт!***Они возвращались поздно вечером, до краев наполненные этим днем, наполненные эмоциями, наполненные парадными маршами и расчетами, и всего это было так много, что даже говорить сил не было. Лена молчаливо потягивала кофе, дед просто смотрел в иллюминатор. И именно он заметил появившиеся словно бы ниоткуда машины сопровождения. Когда Лена подняла голову, посмотрев на шефа, его лицо уже посуровело, черты заострились, словно высеченные из камня, а в глазах сами собой появились перекрестия прицелов. Лена отставила чашку, проследила жесткий сфокусировавшийся взгляд и уже собиралась что-то сказать, когда откуда-то снизу, мгновенно, и очень уверенно, если так вообще можно говорить, к F-18 поднялись МиГи ?Стрижей?. Впрочем, Лена опознала марку бортов только по специфической окраске самолетов. И почти сразу же, словно по мановению волшебной палочки, борт взяли в кольцо ?Витязи?. Дед, поднявшись, шагнул в кабину пилотов, а Лена все смотрела и смотрела, ибо близость военных машин позволяла рассмотреть даже лица летчиков, спокойные и уверенные.Напор военных бортов в цветах триколора F-18 не выдержали. И спустя несколько минут один за одним непрошенные сопровождающие отваливали в сторону, как-то очень неуклюже заваливаясь на крылья. И только один, особо наглый, продолжал покачивать крыльями, стараясь приблизиться к борту министра. Лена уже собиралась позвать СК, но спереди, резко и жестко на перехват наглецу вышел еще один борт, и он мощно и неостановимо шел вперед, явно намеренный отогнать нахала.—?Прикрой, атакую! —?сама собой всплыла в голове Лены фраза гвардии капитана Титаренко.Она, распахнув глаза, все смотрела и смотрела, как борт, на котором триколор плавно перетекал в красный, все ближе и ближе подходил к наглецу, как стремительно сокращалось расстояние между ними. Ей показалось, что она даже видит сжатые до белых костяшек пальцы на штурвале…Топот в приемной, резко распахнувшаяся дверь, чье-то острое дыхание заставили Петра резко поднять голову. Игрок и Ястреб, оба взволнованные, остановились в дверях.—?Что еще стряслось? —?внешне спокойно поинтересовался Граф, глядя на друзей.—?Нападение на борт министра, там на борту еще и Емельянова, вот переговоры,?— взволнованно проговорил Николай.—?Отставить панику,?— попросил Петр, подходя к бару и разливая на откидной дверце водку в три граненые стопки,?— в этот день с ними ничего не случится. Там очень своеобразный ведущий у борта Победы.—?Кто? —?тихо спросил Игрок.—?Тот, кто вытащил меня после Асти. А еще там знамя Победы. Так что за Победу, ребята, за нашу Победу!Лена уже успела напрячься. Было ясно, что ведущий борта Победы не отвернет. И эта смертельная воздушная дуэль должна была разрешиться только смертью. Лена, в голове которой крутилось ?ну давай, ну давай, ну давай, командир, доворачивай!? сжала чашку в руках так, что толстое стекло с хрустом сжалось, пропарывая ладонь, и в этот момент нервы нахала дрогнули. Он попытался отвалить, потом пошел вертикально вверх, как-то неуверенно, нервно, фактически цепляя МиГ.—?Колокол,?— сжавший мертвой хваткой Ленино плечо приказал СК так, словно летчик мог его услышать, но тут же тяжелая машина взмыла вверх, уходя от столкновения выше и выше.—?Браво,?— проговорила Лена. —?Кто это был, дед?—?Тот, с кем Игорь вернул Петра,?— выговорил министр, тяжело опускаясь в кресло.—?Он удачливый,?— посмотрела Лена в глаза СК, и тот моргнул, вспомнив поздний вечер на Лениной кухне.Примчавшаяся бортпроводница собрала осколки чашки, принесла бинт, но Лена мотнула головой: рана на фоне произошедшего казалась ерундовой.—?Готовься, товарищ генерал, нас будет ждать яркая встреча.—?Готова, товарищ генерал,?— ожгла взглядом Лена.Самолет уже остановился на бетонке Кубинки, последний из всего летного отряда, когда из кабины вышел Игорь.—?Не дотянул ?Эфка?, свалился, ищут.—?Жив? —?спокойно спросил дед.—?Катапультироваться вроде успел, плавает где-то у побережья.—?Помощь в поиске предлагать не буду,?— Елена натянула белую перчатку, пошла по проходу к трапу.Внизу, на бетоне, ждали уже приземлившиеся борты и все летчики: ?Стрижи?, ?Витязи?, белый до синевы Васильев и смущенно улыбающийся Дамир. Он единственный, чья гражданская форма так резко контрастировала с комбинезонами и шлемами военных, смотрел на спускающихся по трапу министров так, словно готовился произнести ?виноват?…—?Какие же вы молодцы, мужики,?— обнимая по очереди пилотов, резюмировал СК, глядя на терминал, откуда к Ленке бежал Корнет. —?Аккуратнее, Елена, снесет,?— пошутил он, когда Корнет перевел дыхание.—?Там совсем столпотворение или штатно все? —?приподняла бровь Лена.—?Основные силы на подходе,?— ответил Александр, успокаиваясь при виде отличного настроения офицеров.—?Вот что, Саш, организуй, пожалуйста, нам банкет на базе летной столовой. В меню?— гречка с тушенкой, соленые огурцы и фронтовые сто грамм,?— попросил, но на самом деле приказал министр,?— мы через полчасика подойдем. Ленок, тряхнешь стариной? Тебе же не впервой мои пресс-конференции проводить?—?После ?Елены? вы сами в состоянии провести что угодно,?— рассмеялась Емельянова,?— но сейчас я сама не прочь поработать, так что проведу, СК, проведу. Давайте пока покурим?— два часа об этом мечтала.Когда летчики и Елена с дедом вошли в зал столовой, журналисты уже расселись за столами. Кто-то с интересом осматривался, кто-то с удивлением принюхивался к доносящимся из кухни запахам. Пахло, действительно, гречневой кашей.—?Здравия желаю, господа и дамы,?— открывая пресс-конференцию, проговорила Елена,?— сегодня у нас был важный и торжественный, очень длинный день, все мы переполнены им. Но, тем не менее, мои коллеги ответят на ваши вопросы. Учитывая специфику события, вначале слово будет предоставлено военкорам, а первый вопрос мы отдадим ?Звезде?. Прошу!Профессиональные и праздничные, сугубо военные и гражданские?— вопросы следовали один за другим. Мужчины стойко держали удар, отвечая серьезно, обстоятельно, а иногда и стесняясь. Лена внимательно следила за временем, и, в конце концов, проговорила:—?Крайний вопрос, господа и дамы, прошу!—?Газета ?Время, вперед!?, Лидия Шу… Шевелева,?— из-за дальнего столика встала журналистка. —?Елена Евгеньевна, у меня вопрос к вам. Скажите, вам было сегодня страшно?Емельянова вдруг задумалась. Отвечать цитатой из ?Адреналина??— первой, пришедшей на ум?— она не стала, потому что вдруг вспомнила журналистскую атаку после суда над Сорокой. Она улыбнулась.—?Женщины очень часто боятся. Чего-то, кого-то или за кого-то. Это?— гендерное качество, если угодно. Но страх?— роскошь непозволительная. Особенно?— в окружении профессионалов высочайшего уровня. В их присутствии, Лидия, чувство особой защищенности?— это данность. Вам ведь это отлично знакомо, не так ли? —?Лидия растеряно кивнула, явно не ожидая такого личного перехода. —?Но особенно страх недопустим в такой день. Так что я зла была, я ярость чувствовала, ибо некто безуспешно пытался испортить нам праздник… Но страшно? Нет, мне не было страшно, Лидия. Впрочем, мне почти никогда не было страшно, когда рядом?— такие коллеги!—?Одна умница просто, вторая?— редкостная дура,?— хмыкнул Игрок, смотрящий его собственными стараниями вместе с Графом и Ястребом включение из Кубинки в прямом эфире.—?Ты кого молодцом назвал? —?разливая очередную порцию водки, поинтересовался Петр. В его глазах плясали чертенята.—?Емельянову конечно.—?Аккуратнее, Вор,?— рассмеялся Ястреб, перебивая друга. —?Журналистка сама бы также ответила примерно, ибо про защищенность знает все. Но вопрос она задавала сознательно. И ответ нужен был не ей, а читателям. Ибо нападки на Емельянову в прессе проскакивают. Гендерные. И Елена их сейчас грамотно отвела, точнее, начала отводить. Ей правильную подачу отдали, прямо в центр ракетки.—?Все равно журналистка?— дура,?— продолжал настраивать Игрок.—?Она не дура, Николай, она далеко не дура,?— снова расхохотался Ярослав. —?И кстати, аккуратнее, а то от схватки с московским Магом мы тебя не убережем. А он тоже вопросы быстро и коротко закрывает.—?Это жена Шубы? —?вдруг осознал оговорку девушки Николай.—?Ага,?— довольно кивнул Граф. Ну…—?А сейчас, господа и дамы,?— поднялся из-за стола генерал армии, а шустрые официанты уже расставляли на столах миски с кашей, нарезанными солеными огурцами и черным хлебом, а также кружки, в которых плескалась водка,?— мы предлагаем выпить фронтовые сто грамм. За Победу!—?За нашу Победу,?— уточнила Елена, тоже встав. Она залпом выпила и со стуком поставила кружку на стол.—?Молодец, девчонка,?— улыбнулся Граф. —?За нашу Победу!