Порок (1/1)

Входит Адам медленно, короткими фрикциями, спрятав лицо в изгибе шеи Терры, тяжело дыша и стараясь не двинутся слишком резко, хоть и очень хочется. Уэйд совершенно расслаблена, прекрасно подготовлена и одуряюще влажна, чуть царапает его плечи, стараясь не подаваться вперёд, ожидая?— когда же он наполнит её полностью. И, когда это наконец-то происходит, рвано вдыхает, а потом счастливо смеётся, запутывает пальцы в его волосах, заставляет поднять лицо, покрывает его короткими, торопливыми поцелуями, гладит за ушами и шею, добирается до приоткрытых губ и засасывает так, как уже целовала?— словно съесть хочет, в себе растворить без остатка и самой раствориться. В этом поцелуе и тонет его первый полноценный стон, громкий, рычащий, разрядом тока прошивающий её позвоночник, заставляющий приподняться на пульсирующем внутри члене и опуститься опять?— мед-лен-но, так как он хочет, он ведь выиграл, да?Наслаждение пульсирует в месте соединения двух тел. Неторопливые, но глубокие и сильные толчки, заставляющие сердце сжиматься и пропускать удары. И стонать. И царапать его плечи, до алых полос на загорелой коже. И ласково гладить шрамы.Терра держится за него ногами, но спиной полностью облокачивается на стену, его сила позволяет Адаму почти без напряжения держать её и натягивать на себя, а она может рассматривать его искажённое удовольствием, сосредоточенное лицо: тонкие губы приоткрыты и блестят, испарина на лбу, растрёпанные волосы, лихорадочный румянец. Мышцы на руках и плечах взбугрились, все тело напряжено, чётко просматривается каждое мышечное волокно.Какой же он красивый!Толчки становятся все резче и быстрее, за таким накалом страстей сложно держать себя в руках, хочется разрядки, но и провести так всю оставшуюся вечность?— тоже хочется, потому он старается вернуться к размеренному ритму, но потом опять срывается, вот и получается?— медленно-медленно-медленно-быстробыстро и опять, и снова, пока выдержка не летит к чёрту, когда Терра, выгибаясь в его руках, протяжно стонет:?— ?А-ада-амм!??— кончая.Франкенштейн подстёгнутый конвульсивно пульсирующим лоном начинает жёстко вколачиваться в податливое тело, продлевая оргазм женщины. Гостиная наполняется звуком сталкивающихся тел. Он кончает с рыком, который глушит в её плече, поддаваясь все же первобытному внутри себя?— вонзая зубы в основание её шеи, помечая как свою, клеймя.Несколько мгновений спустя Адам выходит из расслабленного тела, медленно опускается на пол, ложится на спину, благо есть прекрасный ковёр, устраивая разморённую сонной кошкой женщину на себе, прикрывает глаза и счастливо выдыхает в светлую макушку. Терра мурлычет и потягивается всем телом, щекоча влажную грудь волосами, занавесившими лицо, раздражённо откидывает их назад, укладывается поудобнее на мужчине, складывает руки на его груди, а на них?— острый свой подбородок. Смотрит в безмятежные глаза и улыбается, довольно и немного лукаво, поворачивает голову немного набок, показывая наливающийся синяк на плече. Франкенштейн аккуратно обводит его пальцем.—?Прости,?— едва слышно, расстроено выдыхает он, пытаясь убрать руку. Женщина только насмешливо фыркает, быстро поворачивает голову, прихватывая его за запястье зубами, но сжимает не сильно, так, для видимости. Острые зубы сменяются ласковыми губами и юрким язычком, прослеживающим выступающие вены. Адам сожалеет, что так быстро повторить даже он не может, но времени у них действительно много…три года спустяТерра низко стонет, от ощущения прекрасной, умопомрачительной наполненности и торжествующего рычания Адама за спиной. Толчки уже давно потеряли любой ритм, и её буквально втрахивают в матрас, а она ловит от этого такой кайф, что под закрытыми веками вспыхивают искры, а сознание плывёт и теряется. Женщина увлечённо подмахивает и стонет-стонет-стонет, громко, не сдерживаясь?— к чёрту соседей! За последние два года они и не такое слышал, и уже устали ругаться, а только покурить выходят на балконы (после особенно пикантных звуков), и с завистью косятся, проходя мимо дверей квартиры, на которых висит табличка со странной фамилией?— Франкенштейн…