Душ (1/1)

Адам, естественно, не девственник, но обращаться с такими женщинами как Терра не умеет. Да и вообще с женщинами. Шлюхи не в счёт, их не надо соблазнять, за ними не надо ухаживать и с ними не надо разговаривать, им надо показать деньги, и они будут на тебя вешаться. Хотя, на него всегда вешались женщины, не смотря на устрашающий вид и шрамы, их к нему тянуло словно магнитом, но одного угрюмого взгляда, зачастую, вполне хватало, чтобы они с опаской, пятясь, уходили прочь.Доктор же Уэйд?— случай особый. Она знает о нем так много (та в общем-то, всё она о нем знает), но все равно продолжает касаться, не шарахается и… она приняла его руку!На третий день в домике её деда Адам, забывший сменную одежду в комнате, а потому вышедший из душа в одном полотенце, понимает, что ей нравится на него смотреть, а ему самому приятно, когда её взгляд скользит по коже, да так, что горячее может быть только прикосновение её тонких пальчиков.Он знает, что первый шаг принято делать мужчинам, но понятия не имеет, во-первых, хочет ли она этого шага, и, во-вторых, каким этот самый шаг должен быть. Инстинкты вопят, что надо просто в любой удобный момент подхватить её на руки, прижать к стене и… Дальше он старается начать думать о чем-то грустном, плохом и мерзком (?Мёртвые котята! Мёр-ртвые котята!?). Он боится напугать Терру, обидеть, причинить боль, она ведь такая маленькая, хрупкая нежная. Но она, кажется сама его провоцирует: касается, тырит его футболки и носит их, демонстрируя длинные, стройные ноги и высокую, довольно большую грудь, не стеснённую бюстгальтером, а оттого соблазнительно покачивающуюся\подпрыгивающую при движении, подлавливает его после душа и, как бы случайно, подрагивающими пальцами проводит по боку, спине или руке. И смотрит, всегда смотрит, темнеющими до цвета грозовых туч, серыми глазами, словно новоприобретённую душу вытянуть хочет, словно она и так ей не принадлежит…На вторую неделю Адаму надоедает блуждание вокруг да около. Соображает он все-таки медленновато, но соображает же, и если она так явно демонстрирует свою симпатию и так хорошо его знает, то, наверное, глупо думать, что Терра не понимает на что подписывается. А держаться сил все меньше и меньше. В конце концов, вряд ли он так плох, шлюхи, к примеру, ему даже скидку делали и о-очень просили возвращаться, а он даже не старался, просто нагибал и трахал.Нежится под горячими струями душа и думать о том, что хотел бы сделать с сахарным телом доктора Уэйд… эмм, именно то, чего делать не стоит, а то стоит! Пора выбираться.Внезапное вторжение в душ веселит и лишь немного смущает, видно, не ему одному надоело происходящее непонятно что. Вот только комедии положений не хватало в их и без того фантастической жизни! Острые ноготки, впившиеся в предплечье, вызывают огненную волну, ухнувшую по позвоночнику в пах, а если ещё и глянуть на оттопыренную, соблазнительную, обтянутую прозрачно-кружевным черным бельём попку, то и вовсе?— пиши пропало, вернее окончательно и бесповоротно встало. По стойке ?смирно? и безапелляционно, хорошо хоть она смотрит либо на грудь, либо в лицо.Голос у неё низкий, грудной, она ещё и добавляет в него соблазнительное придыхание, красиво. Особенно то, что Уэйд произносит его имя. Адам делает вид, что не понимает намёков, опять, снова. Ему нравится, когда в её глазах сверкают упрямые бесята. Ему нравится, что она не расстраивается из-за своих неудач: упорная, настойчивая, жаль только не прямолинейная. Но это тот недостаток, который и недостатком в прямом смысле этого слова не является.Когда она, засмотревшись, шагает вперёд и запинается о порог, влетая прямо ему в объятия, Франкенштейн не на шутку пугается, особенно когда она начинает хохотать, очень уж похоже истерику.—?Ну чего ты? —?гудит Адам ей в макушку, касаясь жёсткими губами мягких волос, ощущая, как женщину в его руках потряхивает и как она, едва-едва ощутимо, собирает губами капли воды с его кожи. Так, ладно, он сопротивлялся сколько мог!Руки вокруг желанного тела сжимаются сильнее, одна ползёт с лопатки ниже, но женщина обнимает его за талию, и ниже поясницы переместить ладони не получается при всём желании. Адам несколько секунд размышляет, что же делать, но Терра сама придумывает выход: распутывает руки из-за его спины, поднимается на цыпочки и обхватывает могучую шею, по пути пробежавшись пальцами по всем рельефам мышц и шрамам, по которым может. И все это не поднимая глаз, не отрывая губ от солнечного сплетения, вызывая мурашки по всему телу и ещё больше напряжения в паху.Франкенштейн одной ладонью обхватывает-таки упругие ягодицы, прижимает к себе, другой, аккуратно-аккуратно, приподнимает лицо Уэйд за подбородок. Глаза у доктора совершенно трезвые и сосредоточенные, только слегка потемневшие и совсем немного шальные, а вот его самообладание с каждой секундой тает?— она в его руках! Жаркая, податливая, нежная. Красивая, аж дух захватывает. Он перемещает руку на разрумянившуюся щеку, мягко очерчивает большим пальцем контур ярких губ. Пристально смотрит, следит за реакцией, которая незамедлительно следует:—?Адам,?— вновь низко, с придыханием говорит она, не шепчет, а именно говорит. Настойчиво. И внезапно продолжает,?— Если ты меня сейчас не поцелуешь, я накачаю тебя снотворным, привяжу к кровати, дождусь пока ты очнёшься и…Что ?и? договорить ей не дают. Рука со щеки довольно быстро погружается в волосы, не сильно сжимает в кулак, заставляет запрокинуть голову… Жёсткие, властные губы жадно накрывают такой болтливый рот.