Глава 58 (1/1)

1 день назад: Он молчаливо наблюдал за окончательными работами стражей и работников школы, предвкушая великое представление. Поскольку день был хмурый и небо было безнадежно затянуто серыми тучами, то он позволил себе высунуть нос из своего убежища раньше времени. Ему было необходимо вдохнуть аромат, что истощали потные люди. Голод грозил ему великой язвой желудка и захлебыванием собственной слюной, но он продолжал стоять, спрятавшись за густыми кустами. Его красные глаза внимательно изучали платформу, на которой предстояло развиться драме, и воображение вырисовывало сцену мести. От этого желудочный сок отозвался звучным бурлением, а он усмехнулся, оскаливаясь окружающему миру.Он прекрасно знал это место, и уже четыре десятилетия как избегал его. Это было своего рода церкви, только без святой воды и молитв - мрачный алтарь ужаса, который могут сотворить неблагоразумно любопытные людишки. Он их не различал по расам - все они одинаковые, что черные, что желтые, что дамиры и морои, все схожи на вкус и предназначение. Долгие сорок лет он избегал это место, пусть и никогда не отходил слишком далеко - со стороны, этот городишко был безумно интересен для наблюдения. Мужчины работали, кто в лаборатории, кто в других учреждениях, но женщины творили театр. Они со своими детьми постоянно занимали его своим плачем и криком, и истериками с изменами. Иногда он забирался на верхушку ели, что росла неподалеку от забора, и оттуда наблюдал, как в одном из окон института главный профессор трахал молоденьких супруг и учениц небольшой школы. Этот вид возбуждал, и потом он уходил в лес вершить свое правосудие. Людишки в Северном прекрасно знали, что нельзя выходить за пределы электрического забора - один профессор посмел не подчиниться и более не вернулся. Кажется, это был первый его шаг к мести. Это был хорошо сложенный мужчина, более всего в жизни любивший напиться и потом спьяна бить жену, а потом ее насиловать. Он так часто наблюдал за его сценами идиллии, что когда тот попался ему вне огороженной зоны, он сначала почувствовал мощное половое влечение, а потом лишь желание убить. Труп нашли без штанов. Иногда по ночам до него доносились заглушенные хорошей изоляцией крики его товарищей, иногда даже видел дым от сжигания их трупов, хотя достаточно было и запаха горящей плоти. Он их не знал поименно, так как у всех вместо кличек были коды. Его назвали Р-8, что бы это ни значило. Он и еще двадцать бедолаг были очередными провалившимися опытами ученых создать новый вид вампиров, которые бы вобрали в себе качества всех трех известных рас: устойчивость к солнцу дампиров, паранормальные способности мороев и силу и бессмертие стригоев. Их собирали с улиц, приводили в этот лагерь и на протяжение нескольких дней досконально изучали. Он уже не помнил, каким был в качестве дампира - это было слишком давно, но никогда не забудет тот день, когда в его комнату с маленьким окошком ночью зашел кто-то. Ничего не говоря, он мгновенно подлетел к нему, вывернул шею и укусил. Он почти сразу же потерял сознание, а когда проснулся, то уже был прикован к железному столу толстой сталью, и над головой светил яркий прожектор. Каждый день над ним проводили всякие опыты, переливая разную кровь, доводя до предсмертного состояния и не давая умереть. Ему говорили, что он стригой и смерть отныне ему не страшна... поэтому его кожу обжигали огнем и поливали святой водой, резали плоть, изучали рефлексы. А потом, в один из дней, девушка, что лежала на соседнем столе, умерла, когда в ее рот вливали кровь другого стригоя. Он ее не знал, но чувствовал себя привязанным к ней - они разделяли ту же участь и жили в соседних камерах. Когда ее не стало, часть его и без того мертвого сердца превратилась во что-то гнилое и распадающееся. В ту же ночь на местной ТЭЦ произошла авария, и электронный замок на долю секунды открылся. Он не упустил шанса: прежде чем его хватились, он уже был по ту сторону забора. С тех пор в городе поняли, что в лесу завелся опасный враг. Р-8 не терял времени даром - иногда создавал себе ручных медведей и кабанов, которые нападали на грузовики, но вскоре их уничтожал - эти твари неимоверно быстро срывались с цепи, а пользы от них почти не было. Потом, в один из дней до него донеслась речь Горбачева и комментарии персонала - империя СССР развалилась, и город вскоре опустел. Со временем он стал отходить все дальше и дальше от места, где заново родился, нашел подобных себе и долгое время отсутствовал, радуясь, насколько возможно, новым знакомым, только и думавшим, как убить и поесть. Но это были его сородичи, и благодаря им он узнал многое о себе. Когда учить больше было нечего, он вернулся в родные леса и затаился. Вот и тогда, в ту роковую ночь, он просто стоял и ждал, сам не зная чего, когда послышался громкий двигатель и мощный стук сердца. Он почуял запах слез и адреналина, и еще - того, что отличало женщин от мужчин. Хищник наблюдал из своего укрытия, как девушка пьет и плачет, и это заводило. Хотелось одолеть ею и убить - благо, давно не ел. Но он бы сделал все гораздо красивее и истонченнее - наверное, заставил бы ее даже стонать от удовольствия. Девушка не разделила его намерений - исцарапав его лицо, она умчалась обратно, оставляя позади себя прекрасный запах женщины. И он поклялся, что придет день, когда они вновь встретятся...Усмехнувшись, он еще немного понаблюдал за установкой видеокамер и ушел. Близился день встречи.Сегодня- Знаешь, Генрих,- к нему подсел Дроздов с блестящей флягой в руке,- дерьмовая у нас с тобой работа: ты подтираешь задницы королевским кретинам, я же даю им денег на туалетную бумагу. Мечта, а не жизнь!- и он хлебнул чуток грога.- Выпей, не мерзни.Лангерман принял сосуд и сделал два больших глотка. Потом мрачно взглянул на программистов, пытавшихся наладить камеры. Как раз в самый ответственный момент вся аппаратура дала сбой, и теперь на экранах ничего не было видно, кроме как помех. Это его злило - эти идиоты опять ничего не предвидели! Его глаза переместились к закрытым высоким воротам: за ними был самый дорогой ему человек, и неизвестность, что именно происходит с ним, ему не была особо по душе. Инна тоже волновалась, сидя неподалеку и нервно тасуя колоду. Только Дроздов делал вид, будто все в порядке.- Черт возьми,- наконец, процедил сквозь зубы Сергей,- чего так долго? Она должна была закончить давно. Генрих не ответил и встал. Близился одиннадцатый час вечера, а от Алексис не было вестей, пусть и прошло больше четырех часов. Воздух казался тяжелым и тягучим как нефть. Напряжение было такое, будто вот-вот взорвется сам воздух. Он не знал отчего, но пахло чем-то странным. От города веяло ржавчиной и кровью, и надписи на стенах едва ли добавляли угрюмому пейзажу радушия: "Кто зашел, тот не выйдет"- больше всего выделялась надпись за кустарником. - Слышал?- послышался откуда-то сзади голос Дроздова.- Что?- Наверное, послышалось,- взглянув на флягу в руке, Сергей сплюнул и передал ее одному из стражей,- на вот, погрейтесь. Даму угостить не забудьте.Генрих покачал головой. Видимо, алкоголь его быстро брал.. как в том баре, когда он ему сообщил, что Алексис - его дочь. - Мальчики,- они оба тут же переменились в лице и улыбнулись подошедшей к ним Инне,- хотела спросить, что происходит. Такая длительность испытания норма?- Скажем там,- Сергей вновь стал серьезным,- не совсем норма.Инна взглянула на супруга.- А ты чего молчишь?- спросила она по-немецки.- Я чувствую, что-то не так с моей девочкой. - Правда? А когда с ней все было так?- хмуро ответил Генрих.- Нам нельзя так близко находиться, дорогая, не и при королеве.Женщина презрительно взглянула на Татьяну, обсуждавшую что-то со своими придворными. - Плевать. Что-то не так, Генрих, поверь мне.Разумеется, он верил жене. Более того, доверял собственным инстинктам, трубившим во весь рот, что произошло что-то неладное. - Надо открыть ворота,- произнес Лангерман вконец и отошел к отвечающим за проведением испытания.***Он с интересом наблюдал за ней из тени бывшей больницы. Морой рядом с ней так надушился, что он бы учуял его за километры, но его внимание привлекала девушка. Высокая, стройная, энергичная и излучающая в одинаковой мере дикость и нежность. Такую грех не хотеть в качестве награды за все муки, пережитые в этих зданиях. Он смирно ожидал подходящего момента, все больше и больше заводясь от каждого ее движения. Она была одета в черные плотные обтягивающие штаны и ветровку, которая разрешала ей свободно двигаться. Она была похожа на пантеру в движении, подкрадывающуюся к добыче, ласково мурлыча..словно желая успокоить ее перед неминуемой смертью. Она еще не поняла, что роль жертвы сегодня исполнит она.

***Ее крик утих среди развалин и вернулся истерическим эхом. Звук собственного голоса показался ей издевательским и незнакомым. "Неужели я под конец стала собственной добычей?"- думала она, нервно оглядывая открытое пространство. Никого не было, и мрак казался спокойной черной водой. Только она уже хорошо выучила урок не доверять всему с первого взгляда. - Вон там, Алекс,- шепнул Сервин, указывая на фигуру, стоящую неподалеку. Девушка сжала кол. Сходу забрав из сумки сигнальную ракету, она направилась к ней и произнесла:- И долго собирался тут стоять, тупо таращась на меня?- фигура не шевельнулась.- Ты чего молчишь, а? Донт спийк рашэн? Ну ничего,- она остановилась, принимая оборонительную позицию,- я тебя научу. Тело под ней тут же рухнуло с арматурной опоры, на которую было насажено. Алексис не совсем поняла, откуда была вся это кровь и стала судорожно осматривать руки в поисках раны. Ничего. Ее взгляд медленно поднялся к лицу последнего стража. Оно застыло в маске ужаса, а его зеркальные глаза отразили движение сзади. Прежде чем она успела повернуться. Прежде чем успела крикнуть. Прежде чем успела понять. Умелый механизм мышеловки громко замкнулся.Едва успел Сервин открыть рот, как что-то мягко хрустнуло, и его тело обмякло. Хищник улыбнулся. Вот они и встретились...