Глава 18 (1/1)
ДмитрийКажется, все в норме… или зеркало кривое. Выдавливая чудо-крем на пальцы, стараюсь не думать, кто дал его мне, и каким образом он оказался у меня. Обидно. Хотя не совсем понимаю почему: то ли из-за того, что девушка нокаутировала, то ли по причине, что это сделала Алексис. Где она, кстати?В дверь стучится Вик – он тоже понятия не имеет, где его подружка, да и все еще находится под кайфом секса с ней, так что не особо и замечает ее отсутствия. Он улыбается, заходит в комнату и оглядывается:- Что за…- он берет тюбик со стола.- Ничего,- быстро убираю его в сумку.Некоторое время Виктор молчаливо наблюдает за моими сборами и выслушивает тихую ругань в адрес Есенина, по которому сегодня будем писать сочинение. Блин, лучше б с Лизой повалялся в кровати...- Алексис пропала,- грустно промолвил Вик; только сейчас, интересно, дошло?- Никто не знает, где она, в комнате пусто... может, сбежала?- Со стыда,- бурчу под нос.- Да ну кто понимает женщин...- Что, если она пропала из-за меня?- грустно молвит друг.Поглядываю на него неуверенно – неужели это Виктор, с которым дружу с первого класса?! Чтоб так страдал по одной суке… а сука ли она вообще? Признаю, в тот раз я перегнул палку – оба при этом высказали друг другу все, но… фак, чего я вообще думаю о ней?! Сбежала – ну и пох, и без нее хорошо.В классе очень тихо – даже списать невозможно при такой концентрации одноклассников. Так, что я знаю об Есенине? Ни-фи-га. Дерьмо!
В дверь тихо постучались. Повернувшись к двери, препод строго приказывает войти. По классу прошел вздох: в двери появилось знакомое лицо пропавшей одноклассницы… с гипсом на правой руке.- Простите за опоздание,- тихо молвит она.- Что…- запнулся учитель,- что случилось, Гуттенберг?На мгновенье наши взгляды встретились. Я кивнул.- Ударилась,- пожимает она плечами,- как в том советском фильме: „упал, очнулся – гипс”,- по классу разнесся одобрительный смешок.- Что ж, садись на свое место, только не отвлекай других. Готовься – ответишь мне устно,- пиздец, вот не повезло! Ответить письменно этому хмырю сложно, а уж тем более – устно!Алексис кивает и садится рядом с Кирой. На ее вопросительное лицо, она отвечает кивком. После урока я задержался – надо было вернуть какие-то книги и расставить их на место в шкафу кабинета. Тем временем одноклассница отвечала. Не то, чтоб на „отлично”, но оценку поставили хоть положительную.- Что случилось?- тут же принялась расспрашивать ее Кира.- Ничего особого. Просто ударилась.- О что?- не отстает подруга.- Блин, да ну какая разница?!- раздосадованно отвечает девушка.- Ударилась и все!- Что-то не так?- Да,- Алексис оставляет сумку и смотрит грустно на Киру,- все не так.- Родители?- Давай не здесь,- она мельком взглянула на меня.- Давай,- согласилась Кира.- Подожду в твоей комнате.- Возьми ключ,- Алексис передает ей брелок в виде карусели.- Сейчас приду.Кира ушла, оставив нас наедине. Алексис, казалось, было плевать на то, кто в комнате – она пыталась закрыть рюкзак левой рукой и при этом тихо шептала что-то по-немецки. Я остановился, чтобы разглядеть ее: впервые делаю это. Она ни высокая, ни низкая, худая, может, даже очень, с уже побледневшей кожей и темными кругами под глазами. Несмотря на макияж и красиво описывающую ее фигуру одежду, она не могла скрыть свою усталость. Будто на земле ее удерживает один гипс.- Алексис?Она подняла ко мне обведенные тонким черным карандашом глаза и вопросительно подняла бровь.- Спасибо,- я отдал ей тюбик.- А,- ее рука холодная,- не за что.Хотелось сказать еще чего-нибудь, но она повернулась и ушла. Сам того не понимая, я встал посреди класса и смотрел ей вслед.КираЛекса плюхается на кровать и громко вздыхает. Она не пытается скрыть усталость… вообще, ничего не пытается скрыть: ни бутылку виски, ни откровенное белье, ни таблетки, ни табакерку с наркотиками. Поразмыслив, она снимает с себя темно-зеленый свитер и остается в белой майке, из-под которой выступают чашечки бюстгальтера. Хныкнув, она села в кровати и взглянула на меня.- Что это?- смотрю на белые таблетки.- Экстези.- Откуда они у тебя?- стараюсь сохранить спокойный тон.- Из Германии.Умолкаем. Обе смотрим друг на друга и не знаем, что сказать. Наконец, качнув головой, Алексис встает и подходит к окну с обшарпанной тонировочной пленкой.- Я не могу сказать тебе, Кир,- грустно молвит она.- Почему?Оне не ответила. Ногтем оторвала еще немного пленки и заглянула в оголившийся квадратик.- Все великая хуйня, Кира,- заговорила она,- притом эту хуйню сделала я сама.- Что ты имеешь в виду?- Да ну…- раздраженно ответила она.Больше мы не разговаривали. После обеда пошли на физру, где она сидела на скамье, а потом, к рассвету, встала и пошла на улицу. Ненавижу депрессию!ИванЕе волосы красиво развеваются в предрассветном сумраке. Оне идет быстро, словно куда-то спешит, резко останавливается и вновь возобновляет свой путь. Блядь, Алексис, знала б ты, как хочу тебя!
Она останавливается и смотрит на меня. Тупо улыбаюсь.- Привет.- Привет.- Куда идешь?- Не твое дело,- резко отвечает она.- Не надо так говорить с принцем.- Ха! И с каких пор ты у нас принц?- Алексис отпила из бутылки,- Я – Зеклос,- гордо поддаюсь вперед.- А я Гуттенберг, и что?- прежде чем я мог ответить, она добавляет:- И вообще, мне похуй.- А чего так?- Почему все такие любопытные?!- мрачно и устало бурчит одноклассница.- Ладно, пока.- Нет-нет,- хватаю ее за локоть. Как отпустить такую беззащитную красоту, если не прикоснуться к ней?Алексис брезгливо вырвала руку из моей и отступила. В нескольких шагах отсюда милая хижина…- Ты мне очень нравишься,- бля, что говорю? Мне нужно лишь переспать с ней.- Поздравляю,- язвительно говорит она,- а мне нравится Виктор.- А он не узнает, это будет нашим секретом,- делаю шаг ей навстречу, она отдаляется.- Спишь со всеми девушками лучших друзей?- А чего такого?- Стой подальше от меня,- шипит она и хочет пройти мимо меня, но хватаю ее за талию и прижимаю к ближайшему дереву. Не будет моей по-доброму, станет силой.Ее губки сжаты недовольно. Ничего, разожму их…- Ай! Сука!- сильная боль в животе отбрасывает меня в сторону.- У меня гипс, „ваше величество”!- саркастически кричит Алексис и убегает. Несколько минут слушаю ее отдаляющиеся шаги, потом встаю и плюю недовольно – все равно трахну ее!