Глава 17 (1/1)
АлексисВ пустующем зале, уже темном после раннего заката, я включила плеер и задвигалась по знакомым шагам. За закрытыми глазами мне казалось, что вновь вернулась в Германию, в нашей обширной студии с большими зеркальными стенами и беспорядком на скамьях в глубине, где переобувались или снимали кроссовки, чтоб танцевать босиком. Казалось, яркие лампы освещали меня, и ко мне прикасался Барт. Блин, почему он? Лучше тогда Мартин – у него руки мощные. Или Ник: моего роста и очень милый. Главное – танец, это ощущение свободы выражать свои чувства. В ушах звенят аплодисменты, крики, голос ведущего, объявляющий нашу команду победителем… их команду. От этого сердце больно сжалось, все иллюзии развеялись, и предо мной встал строгий, высокий учитель.С криком отшатнувшись, я едва не потеряла равновесие, высунув наушники из входа. В его лице изменилась только вопросительно поднятая бровь. Такое каменное…Смущенно отводя взгляд, я взяла волейбольный мяч и бросила его в другой конец зала.- Мы будем играть волейбол на уроках?- спросила я по-немецки.- Нет,- кратко ответил он.- Жаль.Некоторое время он молчаливо наблюдал за моими пассами. Потом, однако, тем же ровным тоном сказал:- Твой отчим много рассказывал о тебе.- Вот как,- очередной мяч ударился о стену.- Не спросишь, что именно он рассказывал?- Нет,- качнула я головой,- ничего не хочу знать. Мне кажется,... что мы с ним совсем не знакомы,… как и с мамой.
- Раньше ты занималась танцами?- Да. Не хочу говорить и об этом.Было дерьмово. Это был одним из тех моментов, когда не знала, что испытывать: душа блокировалась, я была всего лишь механизмом, каким его видел Дарвин. „МенЯ”, как понятие, не существовало.Скрипнула дверь – в зал зашел Беликов. Ну и пох на его сердитое лицо, пох вообще на все.- Пока не будем заниматься колами,- сказал тренер.На улице похолодало настолько, что мы бегали в зале, вокруг уставленного матами центра. Потом стали разминаться, поглядывая друг на друга гневно. Ничто не делает тренировку настолько успешной, сколь гнев и злость.- Никогда не поворачивайтесь спиной к противнику,- гудел эхом нашего дыхания голос тренера,- это может стоить вам жизни.- Виктор, кстати, шикарный,- злобно промолвила я, двигаясь по круговой.- Конечно, ты ведь только трахаться умеешь,- ответил Дмитрий.- Ты жалок: меня хоть Вик любит, а тебя Ира ненавидит. Она говорила, только член у тебя хороший,- он сделал выпад, но я увернулась.- В отличие от тебя, у меня вся семья в сборе,- ядовито промолвил он.- Кроме отца. И что, трудно быть за него?- фыркнула я, едва увильнув от очередного нападения и отходя на чистый пол.- Сука,- прошипел он.- Козел. Мне жаль Каролину с Викой и Соней – они не заслуживают такого брата, как ты,- я ударила его по руке, устремившейся к моей шее.- Не смей говорить о моей семье!- рявкнул он, внезапно устремившись ко мне.Дальше все произошло очень быстро: Дмитрий схватил меня за талию и, переметнув через плечо, уложил на лопатки. Я успела вывернуться и упасть лицом вниз. Ударив живот, я закашляла, было ужасно больно.- Или тебе напомнить о том, как ревешь каждый вечер в заброшенной душевой?- ехидно промолвил он, склонившись надо мной.Я взорвалась. Не контролируя собой, врезала ногой по близкому лицу и со всей силы ударила его по щиколоткам. Одноклассник упал навзничь.- ЧТО ТЫ ЗНАЕШЬ ОБ ЭТОМ?!- заорала я, оказавшись на нем и глядя на окровавленное лицо.- Ты нихуя не знаешь о том, каково быть преданным, и когда друзья и собственные родители отворачиваются от тебя!- кулак врезался в миллиметрах от его головы, и удар о пол гулко разнесся по залу. Перед глазами засверкали звезды, на мгновенье все утихло, а потом вернулось с двойной силой.- Вставай,- тренер оттащил меня от одноклассника,- Беликов, иди умойся.Крайком глаза я заметила смятение на его лице, тренировка была окончена. Вернувшись в раздевалку, я осела на холодный пол и успокоилась. До меня все дошло, но не было никаких эмоций. Убедившись, что это хороший знак, я принялась переодеваться.Рука опухла, косточки пальцев были малинового оттенка. Намазав ушиб чудо-бальзамом, я затянула его бинтом. В танцах это случалось постоянно.Выйдя в коридор, я услышала звук плескающейся воды. Пораздумав, зашла в мужскую раздевалку и поставила тюбик на скамье рядом с его вещами. Пахло там, однако, изумительно…Где-то к полудню…полночи, я позвонила отцу и высказала ему все, уместившееся в одном предложении: „ Спасибо, что развеял все мои гребанные мечты и расхуярил всю жизнь”. Больше просто нечего было сказать.Теперь лежу и обдумываю случившееся. В стакане блестит янтарное виски, Ира и Кира уснули пьяным сном, а в глаза блестит дневная луна…