Часть3 (1/1)

Карта уже превращается в серое нечто. Я зло зачеркиваю очередной район, остервенело водя карандашом от одной точки до другой, с силой вдавливая грифиль в ничем неповинную бумагу, оставляя глубокие вмятины, а кое-где и дыры. Бумага трещит, скрепит, и все же не выдерживает моего напора, рвется в самом центре. Именно там, где я еще не был. Ничего не остается. Тяжело поднимаюсь и невольно заваливаюсь на стену. Усталость последних дней дает о себе знать, когда я почти без сна бродил по кварталам города, следуя за причудливой связью, натянутой струной ведущей меня в одну ей известную сторону. Каждый день она вытягивала меня из небольшой квартирки Эла, ведь я так и не нашел себе жилья, звала за собой, и я, как послушный пес, шел, словно за хозяином, тянувшим жесткой хваткой за поводок. Каждый раз она вытягивала меня все ближе к центру, но каждый же раз резко пропадала, оставляя посреди оживленной улицы. Как же я злился... Как же я был невероятно зол, когда вновь терял связь с ним. Каждый день оказываясь в совершенно незнакомых мне местах среди толпы народа, я чуть ли не до самого утра бродил вдоль дорог, ходил кругами, периодически останавливаясь у каждого дома, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. Я все время надеялся, что почувствую его... Может, уловлю его запах, или даже увижу его в окне одного из домов, но все было тщетно. Наверное, Эл давно записал меня в разряд сумасшедших... Мне больно смотреть за тем, как он пытается отвлечь меня от этих поисков, как каждый раз заходит в заваленную всевозможными бумагами комнату, вытаскивает на приемы пищи... Я благодарен ему. Правда, я невероятно рад, что мне повезло встретить такого человека, но я... Я не могу оставить поисков и не могу рассказать ему... - Ты похож на восставшего мертвеца, - говорит мне Эл как-то утром, усмехается, собираясь на дежурство. Я устало потираю лицо, щуря глаза на яркий свет, отрываюсь от старых газет, в которых чудом отыскал фотографию Ганса, а затем поднимаю взгляд на друга. - А ты встречался с живыми трупами? - я пытаюсь поддержать его веселый тон, но усталость не дает даже нормально улыбнуться. Эл качает головой, молча отбирает у меня хрустящие листы газет, откладывает их в сторону, и, словно фея крестная, ведет меня к смятой постели. - Уже пора баиньки, мамочка? - я даже не сопротивляюсь, когда он укрывает меня одеялом, только сонно прикрываю глаза, почти мгновенно проваливаясь в тревожный сон. - Ты себя совсем не бережешь, Джон, - слышу я на краю сознания, и меня поглощает тьма.Я мотаю головой, отгоняя воспоминания недавнего времени. Прошло три месяца с нашей последней встречи. Но я настроен решительно! Чего бы мне это не стоило, я найду! Слышишь, Ганс?! Я Найду тебя! Где бы ты ни был! Я делаю глубокий вдох и такой же выдох, слегка бью себя по щекам, после чего уверенно выхожу на улицу. Сегодня некая связь не тревожит меня, но мне надо купить новую карту - пятую или шестую, я уже не помню, но в любой момент их можно сосчитать, отыскав среди остальных бумаг на полу комнатки. Собрал на Ганса Грубера столько бумаг, что... Я усмехаюсь. В общем, теперь я знаю о нем все, что касается его не очень законной деятельности. И я, право слово, удивлен и восхищен им... Моим омегой... Это же надо! Быть самым слабым, но стать самым сильным. Банда под руководством омеги занимает лидирующее место в мире, а другие команды незаконопослушных граждан, в которых числится больше половины альф, плетутся в отстающих... Наверное, моя улыбка, больше похожая на оскал голодной акулы, пугает прохожих. Женщина с ребенком переходит на другую сторону дороги, постоянно оглядываясь на меня. Когда я возвращаюсь домой, - домой, как же, - Эл встречает меня, выходя с кухни. Он хмуро оглядывает мой потрепанный вид, ничего не говоря, после чего просто уходит в свою комнату. Я, так же ничего не говоря, прохожу к себе. Аккуратно раскладываю карту перед собой и беру в руки карандаш, по новой отмечая пройденные улицы.Еще неделя-две, и я выхожу к бульвару Санта-Моника. Невидимая струна тянет меня вперед, и я различаю один из самых больших районов Лос-Анджелеса - Беверли-Хилз. Это моя последняя надежда, и связь напряженно подрагивает, не исчезает, как обычно, а выводит чуть ли не в самый центр. Я вновь иду вдоль домов, останавливаюсь у каждого. Но время не бесконечно, довольно быстро на город опускается тьма, и я ухожу домой. Я брожу по этому району целую неделю, прохожу некоторые места не по одному разу, а струна внутри превращается в яркий шар, выжигающий меня изнутри. Я уже почти отчаялся, когда в один из дней заметил... его. Нет, не Ганс, хотя очень бы этого хотел. Карл! А этого блондина я бы сейчас узнал из тысячи. Он шел по противоположной стороне бульвара, неся в руках небольшой пакет, и что-то тихо напевал себе под нос, не обращая внимания на прохожих.Я кидаюсь к нему, не разбирая дороги, хватаю за руку и, не слушая возражений, силой затаскиваю в какую-то кафешку. Он совершенно точно не ожидал такой встречи. Светлые глаза замирают на мне настороженным взглядом, но в следующую же секунду в них вспыхивает искрами гнев. - Какого черта?! - шипит он на грубом английском. Но я не обращаю на его тон внимания, толкая к дальнему столику. - Где он? - блондин кривится и делает вид, что не понимает. - Где Ганс, немец? - С чего ты взял, что я тебе хоть что-то скажу? - его взгляд мог испепелить на месте, если бы мы обладали магией. - Иди своей дорогой, американец, - Он грубо выделил обращение. Я стискиваю зубы от злости и невольно кидаю взгляд на его пакет, полный каких-то лекарств, бинтов и пластырей.- Что это? Это для него? Он болен, ранен?! - уж не знаю почему, но Карл, пару мгновений вглядываясь в мое лицо, отвечает вполне спокойно:- Это для домашней аптечки, - он даже слегка приподнял уголки губ и добавил: - С ним все хорошо. На этот счет можешь не беспокоиться. - Я не... - я обрываю себя на полуслове и говорю совершенно искреннее: - Я ищу его уже четвертый месяц, - мой голос переходит в срывающийся шепот: - Прошу, я должен его увидеть. Я весь чертов город обошел! Каждый дом... Я... - Карл долго смотрит мне в глаза, словно пытается распознать - правда ли то, что я ему говорю? - Я... Хмм... - он хмурит свои светлые густые брови, после чего поднимается. - Приходи сюда через пять дней, американец. В это же время. И не смей следить за мной сейчас, или я сделаю все, чтобы ты его никогда не нашел. Я быстро киваю. Я сейчас согласен на все, лишь бы увидеть его... Пять дней? Не вопрос! Я вытерплю! Я справлюсь! Я смотрю на широкую спину немца, который уже выходит на улицу, и почему-то не сомневаюсь, что он мне поможет, что не кинет. Это, конечно, странно, но я убиваю в себе все сомнения, возвращаясь домой. Два дня я вообще не выхожу из квартиры. Но при этом я исправно питаюсь и часто улыбаюсь, чем ввожу в ступор бдительного Эла. На третий день, вечером, он приходит ко мне в комнату, оглядывает творившийся беспорядок и натыкается взглядом на вырванную из газеты фотографию Ганса. Я замечаю этот взгляд, встречаюсь с ним и вздрагиваю. - Оставь, Джон, - тихо говорит он. - Месть не решает, - в его глазах проскальзывает какая-то грусть. - Да, он ублюдок, который, вероятно, не первый раз избегает суда, выходит сухим из воды, но... - и в этот момент я понимаю, что пора. - Я не хочу мстить ему, Эл... - Хрипло отвечаю я. Он хмурится. - И ищу его не для кровавой расплаты... Я...- Ты? - подталкивает он, когда я так ничего и не говорю. - Не нравится мне эта пауза, дружище, - Эл немного нервно улыбается, и я решаюсь.- Он мой омега, - Эл давится воздухом от моего признания и выпучивает глаза.- Что, прости?! - еле выговаривает он, пытаясь ухватиться за стол. - Он потек прямо там, Эл... У него такой замечательный запах, и я... - Ты его пометил?! - Эл хватается руками за голову, качает ей из стороны в сторону, после чего резко выпрямляется и выходит из комнаты. Мне кажется, что это конец. Но Эл вскоре возвращается, в руке у него начатая бутылка виски. - Ты уж извини, но я на сухую не могу такое воспринимать, - я нервно смеюсь. Он улыбается, и у меня камень с души слетает. - Ну ты и даешь, конечно! А я все голову ломал... И что дальше? - Я, кажется нашел его... Точнее, я нашел одного из его группы. После завтра я встречусь с ним, и... Там посмотрим, что будет, - он кивает и делает глоток прямо из горла. А в пятницу я выхожу из дома, получив ободряющую улыбку от своего друга. На сердце тяжело, но горячая пружина, свернувшаяся внизу живота, поддерживает во мне надежду на хороший расклад...Шел третий месяц моей беременности...Все бы ничего, да вот только... У меня как-то подозрительно быстро стал расти живот...И в больнице, на приеме, этим утром я узнал одну шокирующую новость. Я ждал двойню. Пол пока сложно было определить. Но УЗИ отлично показало двоих малышей, беззаботно плавающих в моем чреве. Оба уже сосали свои пальчики и реагировали на свет.Из больницы выходил пошатывающимся из стороны в стороны, словно пьяный, прижимая к себе документы со снимками и личной карточкой.Двойня...Карл ждал меня в машине на стоянке.- Ты чего такой? - обеспокоенно спросил он.Я, запинаясь, рассказал.- Ну нихера себе! - присвистнул друг. - Поздравляю, мамочка!- Да уж, одарил МакКлейн подарочком, гнида... - я сжал кулаки от гнева.- Ты не рад, что ли? - Карл завел мотор. - Двойное счастье привалило!- Рад, просто в шоке...После уже и летал, как на крыльях от счастья.Тошнота почти прекратилась, появился аппетит. Но я еще осторожно ел что-то более существенное. Горячие супы стали постоянными блюдами в моем, еще таком довольно скудном, рационе. Фрукты и каши, которые раньше терпеть не мог. Но к концу первого триместра я стал есть почти все. Аппетит появился просто зверский.И появились ужасные смены настроения. Я то смеялся, как ненормальный, то рыдал, едва ли не часами, что даже Карл не мог подолгу успокоить. А этим вечером, когда я штудировал книгу о беременности, слезы опять неожиданно полились по щекам. Отшвыриваю книгу и заваливаюсь на диван, буквально задыхаясь от горячих горьких слез...- Ну, что опять случилось? - он вновь, уже в который раз, пытается меня успокоить, бережно обнимая и баюкая, как маленького ребенка.Я что-то невнятно зашептал сквозь жалобные всхлипы, перемежая английский язык с немецким. Последний уже как-то стал потихоньку забываться, ведь общались мы теперь исключительно на английском, ощущая себя полноценными американцами.- Ну-ка, взял себя в руки! - рявкнул друг, слегка встряхнув меня. Ему, по-видимому, все это начало надоедать, все эти мои вспышки. - Где тот грозный и опасный, ничего не боящийся Ганс, которого я знал?- Того Ганса больше нет, умер там, в Накатоми-Плаза, - я всхлипнул в последний раз, вытер слезы и весь поник. - Найди мне его, - прошептал я умоляюще. Сидеть и ждать было самой невыносимой пыткой. - Я не могу без него!!!- Кого - его? - не сразу дошло до Карла.- Отца моих детей, - всхлипнул я снова.Я упорно не хотел верить в то, что этот альфа просто-напросто не хочет меня видеть и никакими детьми, никакой любовью не заманишь его, если альфа не хочет. Но сердце отказывалось верить в это. Что-то неведомое тянуло меня вперед, к нему. Где он? Почему не идет ко мне навстречу? Ведь мы соединены теперь прочными узами. Я не имел сейчас в виду свою беременность. Хотя и она тоже связывала нас крепко. Мы все четверо были единым целым...- Я постараюсь, - пообещал Карл. - Ты хоть скажи для начала, что ты о нем знаешь? Начну завтра же, привлеку нужных людей.Увы, знал я немного, имя, да откуда собственно сам МакКлейн. И больше ни-че-го.Хотя нет, знал еще одно: как мне было хорошо рядом с ним, в его надежных и нежных руках. Но Карлу об этом знать было совершенно не обязательно...К концу третьего месяца я начал чувствовать первые шевеления своих крошек.Шел четвертый месяц моей беременности. Самый лучший и вдохновляющий. Чувствовал я себя прекрасно. Токсикоз и плохое самочувствие исчезли бесследно, так что мне оставалось только наслаждаться своим "интересным положением". Проснулся неуемный аппетит, я стал есть буквально все подряд и к концу четвертого месяца заметно поправился. Живот тоже довольно сильно округлился. А еще малышки стали довольно ощутимо резвиться внутри моего чрева, пинаться и отзываться на голос своего отца-омеги. Омежья беременность протекала быстрее, чем у женщин. И в семь месяцев я мог произвести на свет вполне жизнеспособных малышей. Врач пока ставил срок предположительно тридцать недель. Про лечь на сохранение пока не говорилось. Клинику мы выбрали хорошую, нет, самую лучшую и дорогую, поэтому я и не беспокоился сильно. Но твердо следовал рекомендациям своего доктора-собрата, с которым мы даже неплохо сдружились...А еще появились извращения в еде. Карл с улыбкой и круглыми от изумления глазами наблюдал, как я поедаю огромный сэндвич с самыми несовместимыми друг с другом продуктами. Колбаса с клубничным джемом, майонезом, ореховым маслом и дольками помидор - пожалуйста! Мороженое с солеными огурцами и яблоками - нефиг делать! Мясной суп вприкуску с бананами - вкуснота! Рыба (запеченная, вареная, соленая) с молоком и йогуртом - ха! И так далее...- Ну ты даешь! - только и вздыхал Карл, посмеиваясь. - Как тебе только свой желудок не жалко?- Гы, а вот не жалко! Все переварит, - я счастливо-блаженно улыбался, уплетая кусок за куском.Жизнь была прекрасна, кроме одного...Этим вечером Карла что-то подозрительно долго не было. Я приготовил ужин и уже второй раз все разогревал, начиная раздражаться. Карл притащился где-то через час.- Родной мой, ты где шляешься? - напустился я на него, не успел друг войти в кухню. - Какой раз разогреваю, бля!- Да так, гулял... - друг как-то испуганно и исподлобья поглядывал на меня.- Чего такое? Загулял? - я захихикал, понимая все по-своему. Но что поделаешь, гормоны во мне бушевали сейчас нешуточные. Я едва сдерживался, чтобы не глянуть в сторону других альф. Но я до сих пор принадлежал другому и моя природа не могла ослушаться...Друг только загадочно улыбнулся и мы вместе принялись за еду. И Карл раз сто за этот вечер спросил, как я себя чувствую. Вот это и правда было странно. Еще он все время как-то слишком подозрительно и таинственно улыбался.Но я только пожал плечами и ушел к себе, пожелав такому загадочному сегодня другу спокойной ночи.Этот день принес много изменений в нашу жизнь. Мы с Карлом сидели в гостиной и рассматривали снимки УЗИ моих малышек, которые я забрал сегодня из больницы. Да, показало, что жду двух девочек.- Такие маленькие, - Карл улыбался. - А в чем это они плавают?- Ага, но уже с характером, - я захихикал, оглаживая живот. Малышки были слишком активные. - Главное, что они полностью здоровы, - никогда еще в моем голосе не было столько любви.Я вообще не мог себе представить, что могу любить... Даже собственных детей. Никогда не думал, что они у меня будут. Но об этом я уже упоминал...- В околоплодных водах, специально, чтобы плоду не навредили извне, если я правильно все понял. Я и сам еще пока не разбираюсь во всем этом. Но им уже по 400 гр.- Ага, ясно. Что еще врач сказал?- Правильное питание, витамины и отдых. Хотя во втором триместре - можно практически жить полноценной жизнью, но здоровой. Так как этот период самый спокойный. Не зря же его называют "бархатным". Так что, если еще раз закуришь где-то рядом, я твои сигареты в унитаз смою, - пригрозил я. - У меня сейчас очень обострено обоняние.- Знаю-знаю, не переживай, я только на балконе дымлю, - заверил меня друг.- У них уже хорошо прослушивается сердцебиение. Почти в два раза быстрее, чем у взрослого человека. Но это нормально для плода, - продолжал я про детей.Карл только умиленно улыбался. Было видно, что друг счастлив за меня.- Меня только одно беспокоит... - я, весело смеясь, начал слегка шлепать по тому месту, куда пинала маленькая ножка одной из крошек. - Главное, чтобы ночью спали. Еще одной бессонной ночи я не переживу.- Это да. Что именно беспокоит?- Возраст и одиночество, - я слегка погрустнел и забрался с ногами на диван. - Самое страшное для омеги.Глупо было верить в истинные пары и незримую связь между омегой и альфой, но мои чувства и ощущения говорили об обратном. Иначе почему я так страдал до сих пор? Я нуждался в альфе, как никогда. Нуждался в собственном властелине...Ага, потянуло что-то меня в рабство. Я хмыкнул. Голова шла кругом. Но...И когда я особенно сильно думал об МакКлейне, в эти моменты еще не полностью сошедшая метка сильно чесалась, а то и пощипывала. Да, если альфа не обновлял ее, метка постепенно исчезала насовсем. Я тяжело вздохнул.Как же я любил его... Как хотел... Смахиваю одинокую слезу с щеки. Так, Ганс, не раскисать! - приструнил я сам себя. Главное сейчас для тебя - это твои дети. Все остальное - на второй план.- Да ладно тебе, 42 года - еще не возраст, - отвлек меня от грустных размышлений всегда подбадривающий голос верного друга. - Поэтому и получилось сразу двое детей - двойное счастье. Ты же хорошо себя чувствуешь?- Ага, просто чудесно. Анализы были идеальные, - я мечтательно улыбнулся. - И теперь мы с ними единое целое.- Во-от, это самое главное! В следующий раз когда в больницу вам?- Через две недели, - я сладко зевнул. - Ладно, пойдем перекусим и немного отдохнем. Книгу еще почитаю. Вечером прогуляемся в парке, ага?- Заметано, - Карл передал мне снимки, и я положил их тут же на журнальный столик.Внезапно мы оба вздрогнули от слишком резкой, неожиданной и настойчивой трели звонка в дверь.- Иди, посмотри, кто там, а я пока пойду что-нибудь приготовлю перекусить, - Я направился на кухню, поглаживая живот и мечтая о будущем. Но на сердце отчего-то стало неспокойно. Оно будто чувствовало что-то...На кухне распахиваю холодильник и аккуратно встаю перед ним на колени. Все-таки беременность странная штука, особенно, когда не знаешь, чего именно хочешь. В еде - особенно. Поэтому, стоя задом кверху, я долго и упорно начал рыться в недрах холодильника, перекладывая продукты и не зная, что все-таки выбрать на перекус...Кто-то вошел в кухню, осторожно ступая. Но я не повернул головы, стоя все в той же позе, продолжил рыться в недрах холодильника, получая от этого занятия особое удовольствие.- Карл, а рыба кончилась, что ли? Сходи, а? - я тихо охнул, когда какая-то из двух дочерей ощутимо пнула меня изнутри, и ласково положил одну руку на живот. - Ох уж эти принцессы, опять там внутри войнушки устроили, - я откинул голову назад и счастливо рассмеялся. - Вот маленькие проказницы, мои сокровища...Тишина. Я не услышал, как кто-то судорожно вздохнул. Или просто не обратил внимания.- А во, мне знаешь, еще чего врач-то сказал? - продолжил я, хихикая и самозабвенно роясь в холодильнике. - Что омеги могут вскармливать грудью, правда, недолго, первые месяца три. Я прям там чуть не упал! То-то я смотрю у меня грудь болит в последнее время... Ух, клубника! - я взял чистую, самую зрелую и большую ягодку и с наслаждением отправил в рот, громко застонав и прикрыв глаза от удовольствия. - Немного подумал, - с клубникой рыба, наверное, тоже вкусно будет... Слушай, вот интересно, беременные все такие извращенцы в еде? Ох, главное, что я блевать перестал дальше, чем видеть, фу-ух, - я опять задорно хихикнул. - Хорошо, что эта гнида, который только спермой своей поделился, меня сейчас не видит, ублюдок. И никогда не увидит... - я горестно вздохнул, но быстро взял себя в руки. - Ну, чего молчишь-то, Карл? Сходи нам за рыбкой. Побольше только возьми.Вновь тишина и какая-то напряженная.- А мы что-то опять есть захотели... - любовно прижимая к груди тарелку с ягодами, я осторожно поднимаюсь на ноги. Что-то было не так. Совсем не так.Внезапно замираю и принюхиваюсь, ощущая знакомый, до боли знакомый запах. О, нет, нет! Сердце екнуло в груди, чтобы потом пуститься вскачь бешеным, необузданным галопом.Затаив дыхание, медленно поворачиваюсь в сторону двери. И чувствую, как волосы на затылке буквально встают дыбом.Нет! Не может этого быть! Не может этот человек стоять сейчас здесь и пристально-тяжело пялиться на меня!Испуганно вскрикиваю и тарелка с клубникой выскальзывает из моих вмиг ослабевших пальцев и звонко разбивается об пол. Но я не замечаю этого. Все мое внимание теперь направлено на МакКлейна, стоявшего совсем близко.Нет! Мне он просто кажется! Не может этот человек сейчас стоять на нашей кухне и пристально, с прищуром, оглядывать меня! У меня уже, похоже, глюки начались от тоски по нему. Я на миг зажмуриваюсь, потом распахиваю глаза вновь. Судорожно вздыхаю - ведение так и не исчезло.- Ты? - выдыхаю я, в ужасе отступая и инстинктивно обнимая живот. Хотя от альфы и не чувствуется опасности, ни тем более - агрессии, но все же я боюсь его. Сейчас просто боюсь.В кухню влетает запыхавшийся Карл, настроенный весьма решительно.- Ганс, прости, этот урод ворвался как к себе домой, я ничего не успел сделать! - стал оправдываться друг.Я с трудом, но все-таки смог взять себя в руки и даже сказать более уверенным голосом:- Все нормально, Карл. Оставь нас.Я не хотел оставаться с альфой наедине, но мне еще их драки не хватало.А мы с Джоном продолжаем буравить друг друга горящими взглядами. Черт! Он все слышал. Все! Ну почему я сразу его не почувствовал?! Или что мне по-немецки не говорилось?..- Какая нелегкая принесла вас, мистер МакКлейн? - спросил я его, и голос мой предательски дрогнул. Боже, как же захотелось разрыдаться, отчаянно, с жалобными криками, наконец-то выплеснуть всю свою накопившуюся за эти долгие томительные месяцы боль...Кивком головы выпроваживаю недовольного Карла, заверяя его, что справлюсь один, и отступаю к подоконнику, облокачиваясь на него, все так же обнимая вздутый не одной беременностью живот, который уже и не скрыть от постороннего взгляда даже под просторной рубашкой. От взгляда Джона МакКлейна.Господи, зачем МакКлейн здесь? Приехал меня унизить, арестовать, поиздеваться? Отомстить за то, что я тогда сбежал от него? ЗАЧЕМ? И почему именно сейчас? А я ведь только стал успокаиваться. Черт его дери... Я знал, какими альфы могут быть жестокими, расчетливыми и самое главное - они были ужасными собственниками. Приехал потешить свое самолюбие? Сделать мне плохо? Больно? Я бы не пережил, если бы этот альфа обидел меня. Слишком я уязвим сейчас, как морально, так и физически...На Джоне были одеты темно-коричневая куртка, светлая рубашка, и такие же, как и на мне, синие джинсы. Растрепан, глаза лихорадочно блестят. Я сглотнул. А он хорош, чертовски хорош. Почему я этого раньше не заметил? Ага, не до этого было. Я чувствовал тогда только его властный прекрасный запах, сильные бережные руки, и... От сладкого воспоминания еще долго потом кружилась голова...И это твой альфа, Ганс. Твой враг. И твой любимый... Но только зачем он здесь?И вот мы одни. Мне даже нечем будет защититься, если вдруг этот ублюдок решит напасть на меня. В ужасе мой взгляд судорожно заметался по сторонам, бежать, увы, было некуда. Да и МакКлейн стал опасно приближаться ко мне. С замирающим сердцем, почти затравленно, слежу за альфой. Я не хотел, чтобы Джон прикасался ко мне и одновременно мечтал растаять в его объятиях.Но мне хватает сейчас сил только жалобно и умоляюще прохрипеть:- Пожалуйста, не трогай меня. Я все сделаю...Меня парализовало. Совсем не к месту вспомнилось как совсем недавно, буквально на днях, я ласкал себя в душе и после, кончая, выкрикнул одно-единственное имя... К своему ужасу и стыду ощущаю, что начинаю стремительно возбуждаться. Низ живота обожгло сладкой болью. Только чудом я сейчас не рухнул в обморок, и лишь легкое шевеление малышек под моими ладонями заставляло меня оставаться в сознании...Я встречаюсь с Карлом в назначенное время. Он ведет себя совсем не так, как при прошлой встрече - все время теребит футболку, сжимает и разжимает кулаки, будто волнуется. Это казалось мне странным, но ради Ганса... Ради хотя бы одной встречи, я готов на все. Все, что бы сейчас Крал не предложил... Блондин долго смотрит на меня, решаясь, хмурит брови и говорит тихо, что я должен буду прийти сам. Я не успеваю ничего ответить, как он сует мне в руку мятую бумажку с адресом. Буквы слегка поистерлись, будто написали все это не одну неделю назад, а все следующее время носили в кармане и периодически комкали потными руками. Я смотрю на эту бумажку с удивлением. Карл молчит. Затем кидает что-то про завтра и выходит из кафешки. Мне ничего не остается, как вернуться домой. Уже в комнате я не раз доставал бумажку, все повторяя про себя адрес. Эл не мешал, понимающе поглядывая на меня при редких встречах на кухне и в коридоре. Я с нетерпением ждал следующего дня, когда смогу, наконец, увидеть его... Сердце радостно кинулось вскачь. Уже с утра я не мог найти себе места, наматывая круги по квартире под тихий смех Эла, который пытался приободрить меня анекдотами. Некоторые, и правда, были невероятно смешными, и я не мог сдержать улыбки. Тогда Эл хлопал меня по плечу, добавляя в вазочку на столе новые печенья. День тянулся невероятно долго. Казалось, что стрелки на часах и вовсе не двигаются. Ожидание сводило меня с ума. Но вот пришло время для выхода, и я буквально сорвался с места, широкими шагами летя вперед, к своему единственному... к своему сердцу...Я замер только перед тяжелой дверью, обитой черной кожей. Я уже чувствовал запах своего омеги... Правда, было в нем что-то не так... Что-то добавилось, или... Я выдохнул и нажал на звонок, вздрагивая от громкой трели. Ждал не долго, и вскоре дверь открылась. Правда, увидел я не Ганса, а Карла... Блондин нервно обернулся, прислушиваясь к далеким звукам, а я втянул изумительный запах... Его запах...Альфа во мне довольно заурчал, вырываясь на свободу. Карл даже не успел мне помешать. Я легко оттолкнул его со своего пути, и он довольно сильно ударился головой о стену. Да, дезориентация на некоторое время ему обеспечена. Но меня не волнует Карл, я иду на запах. Врываюсь на... кухню, и замираю, останавливая взгляд на выставленной, словно специально, идеальной заднице, обтянутой синей джинсой. Не сразу, но слышу его голос, захлебываясь слюнями.Он обращается к Карлу. Принцессы? О чем это он?! Альфа рычит от необоснованной ревности. Врач? Выхватывает мое сознание новое слово, и я пугаюсь не на шутку - не ему медикаменты, говоришь? Я делаю шаг вперед, но вновь замираю, когда слышу следующие слова.Б-беременный? Я с ужасом вспоминаю единственную сцепку, но затем в груди разливается тепло, и я уже еле сдерживаюсь, чтобы не броситься вперед... Он просит Карла сходить за рыбкой, а я и сам уже готов бежать в магазин, лишь бы моя любовь была счастлива, лишь бы на его лице всегда была улыбка, и никогда - грусть, печаль, боль...Он выныривает из холодильника в обнимку с тарелкой спелых ягод и блаженно улыбается. Но внезапно он замирает, оборачивается, и лицо его мгновенно искажается в гримасе страха. Тарелка с грохотом падает на пол и разбивается на множество кусочков, ягоды рассыпаются по всему полу. Мы замираем друг напротив друга, мой взгляд опускается к заметному животику. Я сглатываю...Карл появляется "очень вовремя". Правда, я пропускаю его слова мимо ушей. Зато я прекрасно слышу Ганса, который просит блондина оставить нас наедине. Карл не сразу выходит, останавливается на пороге, готовый если что прийти на помощь другу. Готовый убить обидчика... - Какая нелегкая принесла вас, мистер МакКлейн, - он пытается говорить ровно, но я слышу дрожащие нотки в его голосе. Мой маленький, не бойся... Карл, наконец, выходит, а Ганс пятится, обнимая себя за живот. Я чую его страх и сомнения... Я начинаю медленно приближаться к нему, а он жмется в подоконник и жалобно выдавливает, что у меня аж сердце сжимается... - Пожалуйста, не трогай меня. Я все сделаю...В его глазах стоят слезы. Я замираю в полушаге и медленно опускаюсь на колени, продолжая смотреть ему в глаза. Его губы опасно дрожат. Я осторожно целую его ладони, которыми он до сих пор закрывает круглый живот. Целую каждый пальчик, каждую костяшку.- Тшшш... - шепчу я. - Я так долго искал тебя, маленький... Весь город обошел, - говорю я, а у самого тоже глаза уже на мокром месте. Да где это видано, чтобы альфа плакал! А вот, надо же... - Это правда... - моя ладонь - такая большая по сравнению с его, понимаю я, когда кладу ее поверх. Мои губы растягиваются в нежной улыбке. Счастливой улыбке. - Как же я тебя люблю... Я нежно целую низ его животика. Он вздрагивает. Я слышу его ускорившееся дыхание. Продолжаю целовать все, до чего достаю, ощущаю выпуклость в его штанах, улыбаюсь шире и, смотря ему в глаза, расстегиваю ширинку с пуговицей, тяну штаны и белье вниз.Он издает жалобный всхлип, когда мое дыхание касается его возбужденного члена. Ноги его подкашиваются, но я успеваю крепко подхватить его за бедра, удерживаю, чтобы он ненароком не упал... Мой хороший... Мой красивый... У самого в штанах уже так тесно, что больно. Но мне плевать на себя, лишь бы ему было хорошо. Аккуратная головка ощущается бархатом на моем языке. Я облизываю, посасываю, и даже покусываю, наслаждаясь изумительными звуками сверху. Облизываю по всей длине, словно любимый леденец, захватываю в жаркий плен аккуратные яички, перекатываю на языке, на сколько это возможно. Выпускаю, а потом заглатываю до основания, чувствуя, как головка упирается глубоко в горло. И мне сейчас хорошо, как никогда прежде... Все для него, вся жизнь для него одного...Он взрывается с громким криком, изливается мне в рот, и я глотаю все. До последней капли. Еще на раз облизываю его член по всей длине и притягиваю своего омегу в крепкое кольцо рук. Прижимаю к своей груди и целую, куда приходится, сцеловывая соленые слезы.- Тшшш, все хорошо, ну чего ты... Маленький мой... - укачиваю его в своих объятиях, целую в макушку. - Тшшш...Шокировано смотрю, как альфа опускается передо мной на колени, словно просит прощения за свое такое долгое отсутствие. Руки мои подрагивают, когда он целует каждый мой палец. Слезы уже беспрепятственно текут по моему лицу. Руки судорожно вцепились в живот, в котором сейчас тихо... Я не сразу понимаю, что он говорит, он не опасен нам, ни мне, ни детям, я легко ощущаю его настроение, его надежность, его заботу. Его любовь...Но когда слова Джона доходят до меня, я готов рассыпаться на части от безграничного счастья и легкости. Горячие губы прижимаются к низу моего полного живота, в котором расцветает новая жизнь, и я тихо вскрикиваю. Сердце готово вылететь из тяжело вздымающейся груди. Что-то шепчу в ответ и замираю, учащенно дыша, когда горячие руки ловко расстегивают мою ширинку, касаясь ненароком напряженного паха. Жалобно стону, содрогаясь всем телом.Мое тело готово взорваться на миллион осколков от страсти. Сладостно стону на единой ноте, тая от волшебных ласк своего альфы. Растекаюсь блаженством и сладкой патокой на его языке. Нежно перебираю его волосы, путаясь в них пальцами, удерживая его голову возле своего разгоряченного паха. Только бы не останавливался... Только бы довел до конца... Джон просто прилип к нему лицом.Чувствую, что теку. Во время беременности я был почти всегда сух, а сейчас увлажняюсь с каждой умелой лаской все сильнее. Хнычу и корчусь от невыносимой пытки блаженством.- Еще, любимый, еще... - хриплю я, задыхаясь. Позволяю ему сейчас все: ласкать вздутый живот, который я доверчиво подставил, и мой налитый член, который еще немного и взорвется в умелом обжигающем рте...Запрокидываю голову, и громкий вопль вылетает из моего горла вместе с его именем, когда наивысший экстаз начинает сладко терзать мое тело... Еще долго содрогаюсь после сладостного приступа, прижатый теперь к крепкой и такой надежной груди.Ах, если это все сладкий сон, пусть он не кончается никогда.Я верю ему, что искал меня. Верю! Верю! Верю! Просто умру, если это не так...Зарываюсь в его грудь своим мокрым от слез лицом. Смотреть стыдно, хочу только дышать своим альфой, ощущать своего любимого так близко, как это возможно, ловить каждый вздох... Не отпущу. Умру, но не отпущу.- Я думал, я тебе не нужен... Не нужен... - шепчу я, протяжно всхлипывая. - Как же мне было плохо, думал умру... Без тебя... МакКлейн... Какого черта?...С этого самого момента мы единое целое на веки, и ничто не разъединит нас.Никогда. Так и стоим и разъединиться будто физически больно.- Люблю тебя... Люблю... - шепчу я вновь и вновь. Слезы сами собой высохли, а если и будут еще, то только от счастья. Подставляю лицо ласковым поцелуям с самой блаженной улыбкой на губах. Отвечаю такими же ласковыми поцелуями, повисаю на сильной шее.Теперь я омега. Я настоящий. Настоящий и спокойный в надежном кольце рук своего альфы.Он здесь, это не сон. Наши сердца стучат синхронно, в такт друг другу, создавая неповторимую мелодию... Мелодию только для нас двоих...Я продолжаю баюкать его в своих объятиях, мне хорошо... просто невероятно хорошо... И я хочу защитить моего омегу от всего на свете. Я зарываюсь носом в светлые вихры и вдыхаю невероятный аромат, когда он внезапно дергается, хватаясь за живот. В этот момент я пугаюсь не на шутку. Внутри все обрывается...- Больно? - сразу спрашиваю я, слегка отстраняясь, чтобы заглянуть ему в лицо. - Что такое, маленький? Где болит? Я сделал что-то не так? - меня изнутри грызет беспокойство. И с каждой секундой его молчания мне становится все хуже. Я уже готов звонить в скорую, вызывать врача, лишь бы ему сразу могли оказать всю возможную и невозможную помощь. Наверное, все мои эмоции прописаны сейчас на моем лице, потому что он заглядывает мне в глаза и приподнимает уголки губ.Он слегка качает головой, чувствуя мое недоверие, осторожно берет мою ладонь и устраивает ее на своем животе. Я с опаской, осторожно поглаживаю, как в ладонь вдруг приходится ощутимый удар. Вздрагиваю и отвожу руку в испуге... А он смеется надо мной, тихо так, словно мышка... Моя мышка... Я улыбаюсь...- Толкаются, - поясняет он, и я только сейчас по-настоящему осознаю, что у нас будет ребенок... Я стану отцом! И тут же мысли начинают хаотично скакать с места на место. Толкаются? Несколько? Я поднимаю на Ганса вопросительный взгляд. Он улыбается и кивает - такой счастливый сейчас. Его глаза буквально светятся изнутри. - Две девочки... - внезапно мне кажется, что в его глазах проскальзывает искра страха. - Вы самое дорогое, что у меня есть, - я хочу развеять все его страхи. Я нежно целую его в губы, поглаживая его живот, чувствуя, как девочки пинаются. И сейчас мне кажется, что счастливее человека не найти. Ведь не может быть никого счастливее меня в этот момент. Я склоняюсь к животу и мягко целую, затем нежно сжимаю его ладони и продолжаю полоску поцелуев от его запястья к пальцам, целую каждую фалангу. - Вы - мое счастье... И так будет всегда, - я готов отдать все за одну только его улыбку. Я поднимаюсь вместе с Гансом, надежно удерживая его на руках. И так, с драгоценной ношей, выхожу из кухни, мгновенно встречаясь с подозрительным взглядом прищуренных глаз Карла. Он хмуро поджимает губы, но понимает меня без слов и кивает в сторону одной из нескольких дверей. Я уверенно прохожу внутрь, оказываясь в небольшой, но очень уютной комнате... Кровать кажется мне сейчас единственным местом, где я бы хотел оказаться. Прижать свое счастье к себе навсегда, чтобы мне больше никогда не пришло бегать в его поисках по всему городу...Я осторожно опускаю Ганса на мягкий матрас и нежно целую, углубляя поцелуй, прикусывая опухшие губы, вдыхая его вздохи...Малышки вдруг так ощутимо затолкались, причем обе сразу, что я невольно охаю и едва не складываюсь пополам. Джон обеспокоенно спрашивает, что случилось, с перекошенным от страха лицом. А я заливисто смеюсь, изредка морщась.- Все хорошо, они не могут без этого. И вероятно чувствуют тебя. Знакомься давай.Джон недоуменно хмурится. он видать еще не верит, что мы теперь не одни. Мне на миг становится страшно. А если он не готов к ним, не хочет... Но после тяну его руку к своему животу. Пусть только почувствует, пусть только... Они его... Наши.Наше общее чудо.Объясняю, что у нас будет две дочери, и сердце мое трепещет от счастья, когда альфа принимает их, шепчет слова любви и так нежно целует мой живот, что я таю от этих полных любви и благоговейной нежности действий...Джон на руках выносит меня из кухни, прикасаясь, как к святыне, бережно прижимая к себе, как бесценные сокровища...Моя жизнь. Моя пытка. Моя судьба.Я успокаивающе улыбаюсь Карлу, который с недоверчивым видом вышел к нам навстречу, показывая тем самым, чтобы не волновался за меня, ведь я в таких надежных руках сейчас. И вновь прячу лицо на груди Джона. Хочу сейчас быть только с ним, со своим альфой, сильным и надежным. Бесконечно любимым.В моей спальне альфа осторожно укладывает меня на кровать, ненавязчиво нависая сверху. Одновременно жадно тянемся друг к другу губами. Томно вздыхаю в наш продолжительный и сладостный поцелуй и крепко обнимаю своего мужчину за шею, показывая, что не отпущу никуда. Сегодня он только мой.Мой всегда и навсегда.Я еще никогда в жизни не наслаждался так простыми ласками... Но сейчас... Сейчас мои губы горят просто от того, что я прикасаюсь ими к этой нежной мягкой коже. Я готов растечься лужицей у его ног просто за один только взгляд, за один полувздох, за мимолетную улыбку...Я очень боюсь навредить ему... Ему и нашим будущим малышкам... Мои движения сейчас такие невесомые, медленные... Я опасаюсь сильно давить, опасаюсь буквально всего... но продолжаю осторожно исследовать его тело по крупицам, уделяя особое место очень чувствительному сейчас животику... Все, лишь бы ему было хорошо... И единственное, что я делаю, совершенно не опасаясь за здоровье любимого, - обновляю метку, прикусывая и зализывая свежие следы. Мы засыпаем, и я нежно прижимаю его к себе, мимолетно целуя в висок, вдыхая неповторимый аромат. Его дыхание выравнивается, согревая мою шею, левая кисть осталась на моем животе. Я довольно улыбаюсь, потому что отныне у нас все точно будет хорошо! Утром просыпаюсь от того, что в дверь негромко стучат. Я морщусь, проверяя, не проснулся ли Ганс. Но он уже сонно моргает и щурится на меня из-под опущенных ресниц. Я осторожно слезаю с кровати, укрывая его одеялом, и шепчу, чтобы он даже не думал подрываться. Пусть отдыхает...Я быстро натягиваю джинсы и приоткрываю дверь, встречаясь с недовольным лицом Карла. Тот поджимает губы и фыркает, рассмотрев мой потрепанный вид. Я вздыхаю, приподнимаю бровь, словно в немом вопросе - чего надобно?- Я не знаю, кто там долбится в дверь уже битый час, но предполагаю, что это твой знакомый, - Карл недовольно кривится. - Так что успокой его уже, - с этими словами он разворачивается и уходит в гостиную. Я недоуменно хмурюсь, но все же иду к входной двери. Заглядываю в глазок, слыша приглушенный голос, который периодически повторяет мое имя. - Эл? - удивленно спрашиваю я, распахивая дверь. Друг облегченно вздыхает. - Ну, наконец-то! Я уж думал, что тебя тут на органы порезали! - довольно громко говорит он, и из гостиной слышится сдавленное фырканье. - Как видишь, я жив и даже полностью цел! - я счастливо улыбаюсь. Эл внимательно меня осматривает, а затем кивает, посмеиваясь.- Я бы сказал, относительно цел, - он весело сверкает глазами на мою покусанную в ответ шею. Я усмехаюсь. - Может, хоть познакомишь нормально? - я уже хотел ответить, что лучше заняться знакомством чуть позже, когда Эл выглядывает из-за моего плеча и немного настороженно кивает. Я оборачиваюсь на заспанного Ганса, который вышел к нам в коротком халате. Следом из гостиной выглядывает Карл. Эл оглядывает эту компанию с удивлением.- Эм, да... Знакомьтесь. Ганс, Карл, это Эл... Человек, который спас мне жизнь. - Ганс дергается от последних слов, и я успокаивающе ему улыбаюсь. - А это...- Одни из опаснейших террористов из европейских организаций, - Эл смеется. - Что ж, будем знакомы, господа, - Ганс отмирает первым и усмехается.- Думаю, нам всем стоит начать этот день с чашечки горячего чая, - говорит он и гордо проходит в кухню, не скрывая своего положения. Эл изумленно таращится на выдающийся живот. - Жду приглашения на свадьбу, Джон, - он хлопает меня по плечу. И я безумно рад, что друг от меня не отвернулся. А свадьба... Это даже не обсуждается! Ганс - мой...