Часть 14 (1/1)

… Лерка под своим одеялом едва заметно зашевелилась, а затем, глубоко вздохнув, перевернулась на спину, одновременно вытягивая ноги и слегка откидывая одеяло на грудь. Звенеть перестало, но сон был убит окончательно. Спустя всего несколько секунд Лерка открыла глаза.Сидя сбоку, немного сзади Леркиного расположения, Глеб скорее догадался, нежели увидел, как дрогнули веки ?сестры?, несколько раз плотно зажмурились, а потом распахнулись навстречу дневному свету.Помня Леркин характер, Лобов приготовился ко ?второй части марлезонского балета??— возможному противостоянию между ним и ?сестрой?. Был абсолютно уверен, что Гордеева любыми способами попытается заставить его уйти. Даже не знал, как к этому отнестись?— волноваться или посмотреть на происходящее с юмором, ?поиграть? с Леркой, свести её поползновения на нет, обыграв ситуацию и переведя всё в шутку. Решил ?не заморачиваться? и поступать по обстоятельствам. Медленно расцепил и опустил руки, которые буквально перед телефонным звонком вытянул вверх, потянулся до хруста суставов да так и замер, держа их над головой и ожидая развития событий. Надеялся, что звонок не разбудит ту, которая сейчас так мирно и спокойно спала, не смотря на высокую температуру и его присутствие в комнате.…Немного пошуршав пледом, расправляя его складки на груди, Лерка приподняла голову с подушки, а затем медленно и тяжело развернулась на своём месте и села, оперевшись спиной о спинку дивана. Бросила быстрый?— на сколько смогла?— взгляд в сторону кресла, в котором сидел Глеб, и привычным движением снова натянула плед до самого подбородка.?— Глеб… Ты-ы… здесь ещё??Вот оно, началось??— Глеб делано вздохнул, слегка потянул медицинскую маску за нижний край вниз, больше открывая пространство под глазами, и, подняв брови, весьма серьёзно произнёс:—?Ну, так… Помнится мне, вы, мадам, не дождались меня. Отдались Морфею. Ну, а я, как истинный джентльмен не мог оставить даму с посторонним наедине… —?оборвав монолог, сложил руки на груди, всей своей позой подчёркивая решимость. Но в следующий момент, видя недоумённо-смущённый взгляд Лерки, поспешил смягчить тон, поняв, что переборщил, и его слова могут быть восприняты неоднозначно. А ведь он не должен ни единым словом, ни взглядом снова дать ей повод подумать, что… И он рассмеялся.Сыграл веселье вполне естественно и непринуждённо. Расцепив руки на груди и одновременно на мгновение прикрыв ладонью глаза?— словно собрался играть в жмурки?— сокрушённо покачал головой из стороны в сторону:—?Лер, ты прости, как-то вырвалось. Когда я вошёл в комнату после телефонного звонка мамы, я был абсолютно уверен, что мы ещё поговорим. А пришлось присоединиться к тихому часу. Ну, совсем как в детском саду в моём глубоком детстве.Слушая Глеба, Лерка почти неподвижно сидела, прикрываясь пледом и бросая на визави ?фирменный? взгляд исподлобья. И не понятно, осуждает или просто слушает.—?Лер, ну, ты чего? Я сказал лишнего? Как по мне, это было именно то, что нужно?— послеобеденный сон. Я так вообще не спал почти сутки?— накануне с Денисом хорошо посидели, далеко за полночь разошлись. Ну… Я в том смысле, что разговаривали много. Ты знаешь, не видел его вроде недолго, а поговорить было о чём.Лерка всё так же молча наблюдала за ?братом?, и было слабо уловимо, что её что-то тревожит. Во всяком случае, она слегка закусила край нижней губы и тут же отпустила. Со стороны едва заметный и малозначащий жест. Но не для Глеба.Внезапно он запустил две свои пятерни в волосы, яростно и энергично взлохматил причёску. Повод, чтобы не влезть в словесные дебри и избежать дальнейших оправданий нашёлся моментально:—?Лера, мне бы маску поменять, она уже никуда не годится. А я клятвенно обещал папе, что буду соблюдать все меры предосторожности. Я быстро, а потом мы решим, что дальше.Лерка снова бросила взгляд исподлобья, и Глебу показалось, словно она хочет обратиться к нему, возможно с вопросом или просьбой?— что-то же мучило её, он был абсолютно в этом уверен.Лобов выбрался из глубокого кресла и направился в сторону окна. Нырнул за тюль как за кулису; качнувшееся полупрозрачное полотно скрыло его, оставив слегка размытый силуэт на фоне окна. Глеб вплотную приблизился к подоконнику, уперевшись бёдрами в его край, и даже частично перенёс на него вес своего тела. Пальцами рук контролировал равновесие, слегка касаясь гладкой поверхности подоконника, одновременно осматривая ?картинку? за окном. Прищурился, глядя высоко в небо?— рассеянный из-за обильных туч свет резал глаза, моментально вышибая слезу. И поворачивать в стороны голову в надежде избавиться от его интенсивного воздействия было бесполезно?— он был везде.Всё так же щурясь, Глеб оглядел оконную раму и схватился было за ручку окна, но чуть замешкался и, отпустив её, развернулся в строну комнаты. Ухватил рукой за край как можно больше тюля?— сколько уместилось в ладони?— и одним резким движением отодвинул его в сторону, убрав эту своеобразную преграду между ним и комнатой, обнажив ставшее невыносимо ярким из-за поступившего света окно. Снова вернулся к окну, протянул руку и, повернув ручку-замок, широко распахнул его створку. Обернулся через плечо в сторону комнаты и быстро, почти бесцветно бросил:—?Укройся, пожалуйста, я в комнате немного проветрю, буквально минуту.Лерка поёжилась и плотнее укуталась в плед: в последнее время для неё это уже стало привычным?— кутаться в плед. Ей даже показалось, что она вполне сроднилась с ним, как ребёнок с любимой игрушкой.Больше не имея на пути преград, холодный воздух вместе с уличными звуками вихрем ворвался в комнату и заполнил его от пола до самого потолка. Лерка почувствовала, как по горящему лицу гуляет морозная свежесть. Температурно контрастный поток проник и глубоко в нос?— словно брызнули чем-то вроде ?Лидокаина? или супер ментоловыми каплями. Лерка зажмурила глаза и глубоко потянула носом воздух, наслаждаясь прохладой. После жаркой ночи и половины прошедшего дня в духоте, контраст со свежим воздухом ощущался наиболее остро.Открыла глаза и повернула голову в сторону окна: Глеб по-прежнему стоял спиной к комнате. Руки держал в карманах белоснежного, но сильно помятого после сидения в кресле халата. Лобов молча смотрел в окно. Даже глядя со спины, Лерка остро почувствовала, что ?брат? был задумчив?— стоял прямо, не шелохнувшись, и, очевидно, смотрел в одну точку?— ошибиться в этом было невозможно. Потом он слегка качнулся, перекатываясь с пятки на носок и снова замер, ни на йоту так и не повернув головы ни вправо, ни влево.О чём он думал в эти минуты, стоя перед распахнутым настежь окном, обдуваемый ледяным зимним потоком воздуха?Может, о превратностях судьбы, чьими стараниями его занесло в этот дом? А может, о поговорке, которая предупреждает, что стоит бояться своих желаний? Например, тех, в которых любой ценой хочешь оказаться рядом с кем-то, кто невероятно тебе дорог. И цена эта бывает недешёвой.А может, он и вовсе не думал ни о чём, замерев и глядя в одну точку,?— так срабатывает защитный механизм в организме, предохраняя его от эмоциональных перегрузок и позволяя подсознанию разгрузиться после волнений нескольких дней?Сколько прошло минут с тех пор, как Лерка остановила свой взгляд на Глебе, стоящем у окна, она не знала. Просто сидела и смотрела ему в спину и не замечала ни жара, ни ледяного воздуха, ни неудобств, связанных с присутствием ?брата? в комнате?— восприятие окружающего пространства словно отключилось в её голове, сузившись до силуэта у окна, и всякое постороннее перестало существовать на этот момент, даже звуки… Так замирает всё вокруг в каком-либо фильме, где режиссёры мастерски показывают зрителю, как время останавливает свой бег.И вдруг всё закончилось.Лобов медленно, очень медленно наклонил голову и так же, неторопясь, словно хирург после фатальной операции, стоя перед родственниками пациента, вытащил одну руку из кармана и снял с лица медицинскую повязку?— сначала петлю-держатель с левого уха, затем с правого. Лерке на мгновение показалось, что спиной к ней стоял очень уставший человек, настолько уставший, что в его движениях чувствовалась безысходность. Глеб медленно вытащил другую руку из кармана. Лерка заметила что-то продолговатое ?вынырнуло? вслед за ней. Несколько плавных, едва заметных движений лобовских рук перед собой?— из-за спины и напротив оконного света не разобрать. Но вот Глеб согнул руки в локтях и слегка подался вперёд. Лерка со своего места едва разглядела?— больше угадала?— кончики пальцев, появившиеся из-за ушей, словно Глеб хотел прикрыть их ладонями…?Маска??— теперь Лерка поняла его действия. Очевидно, медицинская маска изначально уже лежала в кармане халата?— запасная, чтобы не искать по квартире. Не оборачиваясь, Лобов повторил манипуляцию с маской уже в обратном порядке?— сначала левое ухо, затем правое?— Лерка видела, как он надел маску и поднял голову. Поправил петли, удобно закрепляя их за ушами. Распрямил спину, сведя вместе и разведя лопатки, и снова замер, глядя в пространство за окном. И снова стоял, смотрел в одну точку, словно что-то проигрывал в своей голове и испытывал определённого рода эмоции, которые вынужден был сдерживать или вовсе скрывать от посторонних глаз.А потом Глеб уверенно протянул руку к створке окна и закрыл её, повернув ручку-замок до упора. Не разворачиваясь, отступил спиной в комнату и, схватив за край сдвинутый в плотную полоску тюль, привычным отработанным движением широко и размашисто вернул его на место, раздвинув по карнизу, и притенив яркое от слепящего дневного света окно… Не поправляя складок, так и оставил?— неравномерно растянутым по всей длине.И только после этого Лобов резко повернулся. Он будто чувствовал, что Лерка смотрит в его сторону, и всеми своими последовательными манипуляциями словно давал ей время собраться, чтобы снова не быть застигнутой им врасплох…