Пауза незадолго до... (1/1)

В квартире стояла редкостная тишина. И только кровь, пульсирующая в сосудах, давала о себе знать легким звоном в ушах. Глеб это понял не сразу. Он долго полулежал в кресле, даже не пытаясь остановить хоровод мыслей в своём мозгу. Старался не шевелиться, часто поглядывая на спящую Лерку, чтобы ненароком скрипнувшее кресло не выдало его присутствия и не помешало сну ?сестры?. Пытался анализировать всё, что монотонно и ?бесполо? проговаривал кто-то невидимый, крепко и, судя по назойливости, надолго засевший в его черепной коробке. Но, не смотря на энтузиазм, с которым Лобов включился в диалог с ?голосом?, довольно таки скоро он начал уставать – сказался более чем поздний ужин накануне дома и утренний подъём ещё затемно с последующей поездкой в холодной маршрутке, а также беспокойное дежурство под подъездом однокурсников в ожидании врача. Спустя время голос стал менее отчётливым, слова стали сливаться в сплошной фон и всё чаще ?выключаться?, чтобы через секунду появиться снова и так же пропасть. Наконец, всё внезапно исчезло, как исчезает сознание у человека, погруженного в глубокий медицинский наркоз. Глеб так и остался сидеть в кресле, положив руки на толстые мягкие подлокотники и слегка наклонив голову к плечу. Со стороны могло показаться, что он спал спокойным и умиротворённым здоровым сном, если бы не небольшая складочка на переносице, выдававшая, что перед тем, как заснуть, мозг ныне спящего обрабатывал огромное количество информации, отчего лоб непроизвольно хмурился даже во сне.Вероятно, времени прошло достаточно с того момента, когда Лобов в последний раз взглянул в сторону Лерки прежде, чем буквально ?вырубиться? - очень точное определение произошедшего на молодёжном сленге. Судя по солнечным лучам, с тех пор успевших обогнуть большую часть комнаты, время близилось к полудню.За всё это время ни единый звук не донёсся из глубин многоэтажного дома – словно по заказу, а плотно закрытые пластиковые окна не пропускали шум с улицы. Но непривычный дневной сон, а также вынужденное присутствие в чужой квартире послужили сигналом для внутреннего ?будильника? Лобова – сон стал менее крепким и плотным, словно человек всплывал из глубины на поверхность, где стали проявляться и звуки, и запахи, и ощущения. И ещё полностью не проснувшись, Глеб почувствовал тот самый противный звон в ушах, слышимый в моменты абсолютной тишины, и который слегка пульсировал, становясь то тише, то громче, вызывая необъяснимое раздражение и способствуя более резкому и оттого некомфортному пробуждению.Всё так же – минимум движений – Глеб постарался бесшумно вытянуть ноги, которые затекли от долгого сидения в кресле и постоянно напоминали о себе. Открыв глаза, Лобов сфокусировал взгляд на диване - Леркином ?убежище?. ?Сестра? всё ещё спала, свернувшись клубочком под пледом так и не поменяв позы во сне. Похоже, она даже не шевелилась. И дыхание её было настолько бесшумным, что Лобов замер, присматриваясь, а затем подспудное волнение заставило его податься всем телом вперёд, не обращая внимания на возможный шум от его движения. Глеб так и замер, наклонившись, пристально всматриваясь в Леркино лицо и переводя взгляд по очертаниям фигуры под пледом.Но он зря волновался: одеяло еле заметно приподнималось и опускалось – ?курсировало? - медицинским термином, Лерка спокойно и тихо дышала во сне.Глеб выпрямился и, не вставая с кресла, поднял вверх обе руки, выпрямил и с удовольствием потянулся, аж громко хрустнули позвонки где-то между лопаток.Он не успел насладиться в полной мере этим нехитрым упражнением, как этот самый момент раздался еле слышный звук. Вернее, он обозначился на уровне ощущений, поскольку был почти сродни тишины и вполне мог сойти за галлюцинацию, но звук усиливался и становился слишком заметным, чтобы не ошибиться в его существовании. Глеб повертел головой по сторонам в надежде найти источник и понял, что звучал, скорее всего, мобильный телефон, но это был звук не его телефона – свой он предварительно отключил и положил сбоку от себя, на сидении кресла.Звук был глухим, но уже достаточно громким, чтобы разбудить спящего. И Лерка под своим одеялом едва заметно зашевелилась, а затем глубоко вздохнув, перевернулась на спину, одновременно вытягивая ноги и слегка откидывая одеяло на грудь. Звенеть перестало, но сон был ?убит? окончательно, и Лерка открыла глаза.