Офицерское слово... (1/1)

POV Катя Жданова.Я прекрасно понимала, что я сейчас услышу, и готовила себя к тому, что когда мне мама скажет, что она согласилась на отказ, я постараюсь понять ее и пожалеть, а не осуждать. Но то, что я услышала… Бедная мамочка, да у кого бы язык повернулся ее осуждать? Не у меня, это уж точно.—?Кор-мить я те-бя не обя-зан. Взрос-лая, что-бы ро-жать, зна-чит взрос-лая, что-бы по-забо-тить-ся о пи-тании. Я те-бе та-кую жизнь ус-трою, что са-ма сбе-жишь, толь-ко тог-да уж я твою доч-ку не при-му, в дет-дом сдам. Де-сять ми-нут даю те-бе на раз-мышле-ние. По-том мы с ма-терью у-ез-жа-ем.?Он? вышел из палаты, а я осталась наедине сама с собой. Какие только варианты я не прокручивала, какие планы обмана ?этого? не придумывала, и не передать. В конце концов, я решила, что главное сейчас, чтобы Дима вышел из-под стражи, а там мы с ним вместе что-нибудь придумаем. Даже если я, мол, напишу отказ, то он же, как отец, тоже имеет права на ребенка. Можно будет повоевать за девочку. И еще одна причина была для отказа. Очень серьезная причина.Я была уверена, что вернуться в дом к Степану Андреевичу я не смогу. ?Он? велит не принимать меня, и меня не примут.—?А кто такой Степан Андреевич? —?спросила я маму.—?Приятель отца у которого я была в заключении во время беременности.Возвращаться домой? Такого и в страшном сне не могла я себе представить, ?он? извел бы и меня, и ребенка, даже если бы мама втихаря меня подкармливала и мы обе не сдохли бы с голоду. И куда мне было идти? Чем питаться самой, чем кормить малышку? У меня ведь и капли молока не было. Пойти работать? А кто с ребенком будет?В общем, я решила пойти на сделку с дьяволом, а потом, когда мы будем вместе с Димой, можно было бы и попробовать дьявола победить.—?Знаешь, Катенька, я так тебе все тут складно рассказываю, а тогда… Не было никаких складных раскладов в голове. Только вспышки, видения, что вот мы с Димочкой забираем тебя у ?него?. А вот ты уже большая бегаешь в парке в розовом платьице, а мы с Димой играем в это время в шахматы рядом с тобой. И еще несколько вспышек… других… Вот мы с тобой замерзаем в сугробе. А вот я становлюсь проституткой и зарабатываю нам на еду… —?мама опять заплакала. Но тихо-тихо, без надрыва.—?Мамочка, не надо, не плачь. Я все понимаю. И твои мотивы понимаю, и совсем не сержусь на тебя. Я знаю, как жизнь умеет ломать людей, мама.—?Спасибо, девочка.?Он? зашел ровно через десять минут.—?Ну, что ты решила?—?Я хочу вначале с мамой поговорить. Можно?—?Если ты решишь по уму, как нужно, то мама зайдет к тебе попрощаться.—?Дай мне слово офицера, что ты заберешь заявление и Диму выпустят.—?Даю.—?Дай мне слово офицера, что назовете девочку Дашенькой и никогда не будете ее обижать?—?Даю. И тебя никто обижать не будет, сможешь жить у Степана, пока твой Дима за тобой не приедет. И кормить тебя будут.—?И следить за мной?—?А как ты хотела? Доверия тебе больше нет. Еще нагуляешь, а нам потом еще одного растить?Вот тут я допустила ошибку. Мне стало так больно и обидно, что я заплакала и обратилась к ?нему?, как к человеку.—?Папа, а тебе меня совсем не жалко?—?А чего тебя жалеть, шалаву гулящую? —??он? сплюнул себе под ноги. —?Видно и правда от осинки не родятся апельсинки. —?сплюнул еще раз. —?Шалава, одно слово. Вся в… —?тут ?он? прикусил свой язык. До сих пор не знаю, что ?он? этим хотел сказать. —?Сейчас придет нотариус с главврачом, подпишешь все бумаги,?— и не оглядываясь вышел.—?А мама? —?закричала я вслед.—?Как подпишешь все, так мама и придет.Я все подписала, не глядя, что подписываю, но мама так и не пришла. И это была самая невинная ложь мерзавца, дважды давшего мне слово офицера, и дважды солгавшего.—?Я не верю, что мама не захотела тебя увидеть, не верю и все,?— у меня зуб на зуб не попадал. Как быстро и буднично решилась моя судьба. Несколько росчерков в бумагах, и у меня нет ни мамы, ни папы. Несколько росчерков, и разрушена наша жизнь. Какой же он все-таки гад! Гад!—?Я тоже не верю, Катеньнька. Скорее всего ?он? сам ее и не пустил ко мне.Выписали меня из больницы на десятый день после родов, когда я немного окрепла. Я прекрасно понимала, что если войду в дом к Степану, то снова попаду в тюрьму. Значит, в Москву нужно было бежать сразу же, как меня выписали. А денег не было. Совсем, даже на пирожок с ливером за пять копеек, не говоря уже о билете на электричку. Выписали меня в одиннадцать, и я почти весь день провела на вокзале, пытаясь уехать зайцем. И тут мне повезло. Впервые, с тех пор, как ?он? узнал о моей беременности, мне по настоящему повезло. Я присела на скамейку рядом с огромной бабищей, у которой из корзины одуряюще пахло домашней колбасой. Я нюхала воздух и мне казалось, что я наедаюсь. Не знаю, как она заметила, что я не просто сижу рядом, что я ворую запах ее колбасы, только ко мне протянулась рука в варежке, в руке был кусок хлеба и колбаса.—?На, детка, ешь. Глаза-то голодные.Я, даже когда ?он? бил меня смертным боем, так не рыдала, как зарыдала в тот момент. Не верилось, что чужая тетка может быть со мной ласковой, казалось, что я сейчас протяну руку за едой, а она еду-то и спрячет. А она не спрятала, да еще и молока мне налила запить бутерброд, да слезы мне все вытирала.В общем, рассказала я ей все про себя. Она мне и билет до Москвы взяла, и еды на дорогу дала. Повезло… В Москве я первым делом позвонила Диме. Вот тут я в первый раз поняла, как меня ?офицер? обманул.К телефону подошла Мария Егоровна, Димина мама, она и рассказала, что Диму-то, оказывается, еще в конце августа выпустили, даже в суд дело передавать не стали. Мое заявление, что он вообще не отец, да ходатайство Геннадия Антоновича вкупе со Спорткомитетом помогли?— Димочка оказался на свободе. Искал меня, да найти не мог. А как он мог бы меня найти, когда про Иру он ничего не знал, а ?этот? и сам молчал, и маме рот заткнул накрепко?А в сентябре к дому подъехал военный ГАЗик и… двадцать четвертого декабря на имя Марии Егоровны пришло письмо: ?Ваш сын… при выполнении задания… по исполнению интернационального долга… смертью храбрых… и награждается… ?.Значит, когда этот подонок давал мне слово офицера, что заберет заявление, Димочки уже не было в живых?!Я перестала соображать! Вообще! Что-то кричала, куда-то шла… Не помню, как я оказалась возле дома дяди Славы. Честное слово, не помню. Не помню, что я у него спрашивала, но его ответ я запомнила слово в слово:—?Ларочка, я все сделал, как просил меня твой батька. Забрали мы твоего обидчика, возраст-то призывной, а чтобы Спорткомитет его не вытащил, я его сразу в Афган направил. Не волнуйся, он больше тебя не обидит. Только я не понял, что он тебе сделал. Валерка говорил что-то, да я ничего не разобрал. Да ты проходи, сейчас ужинать будем.—?Я с каннибалами за одним столом не сижу,?— крикнула я и убежала.У меня оставалось немного денег от билета на поезд, совсем чуть-чуть, но на ножик в хозяйственном магазине их хватило. И на то, чтобы его заточили в мастерской, тоже хватило. И я отправилась к нашему дому.—?Ты хотела ?его? убить? —?спросила я в ужасе.—?Я убила бы его, если бы не ты, Катенька.Был уже поздний вечер, ?он? с коляской вошел под арку, я почти вжалась в стену и ?он? меня не заметил. Такой весь гордый, самодовольный, прошел мимо меня и я пошла за ним следом выбирая момент, чтобы всадить в него нож. Но тут из коляски раздался твой плач. Я впервые слышала голос своей девочки. Это было… Я не могу передать, что я почувствовала, но мне совершенно точно стало не до убийства.Три дня я болталась по улицам и по вокзалам. Честное слово, я не очень помню, что было в эти три дня. Ела ли я? Пила ли? Не знаю, думаю, что я просто ничего тогда не соображала. Помню, что четырнадцатого января я выкрала тебя из коляски и два часа была самым счастливым человеком. Два часа. Я даже спрятаться не сообразила, решила, что беру свое.Потом КПЗ, следствие, ушат грязи, суд и колония. Я получила год и семь месяцев. Поражение в правах и сто первый километр*, по выходе из колонии. ?Этот? ведь и проституцию мне приклеил.—?Не могу я тебе рассказывать о том периоде после заключения, Катенька. Не могу. И врать тебе тоже не стану. У меня не было выхода. Никто меня на работу со справкой об освобождении не брал. Никто. Мне пришлось…—?Мама,?— я все поняла. —?Ты ни в чем не виновата. Слышишь! И я совершенно тебя не стыжусь. Андрей! Ну скажи ей! Мама! —?я пыталась оторвать ее руки от лица, но у меня ничего не получалось. Она спряталась, ушла в себя.—?Лариса Сергеевна, поверьте мне, я видел проституток много лучше и чище замужних светских львиц с блядским нутром. Лариса,?— он мягко обнял ее за плечи. —?Поверьте, вам нечего стыдиться. Уж точно не того, что вы зарабатывали торгуя собой. Вы ни у кого, ничего не украли.—?Спасибо, дети,?— мама всхлипнула и, все еще пряча глаза, продолжила.Как только у меня появились деньги я перебралась в Москву, да и перестройка началась, за сто первым километром не так строго следить стали. Здесь я могла изредка видеть дочку и помогать Марии Егоровне. От меня бы она ничего не приняла, это она мне еще тогда сказала, она винила в гибели сына не только ?его?, но и меня. Я стала переводить ей деньги от якобы однополчан Димы.В конце девяностого года рядом со мной остановилась машина, из нее вышел Геннадий Антонович. И жизнь моя повернулась на сто восемьдесят градусов. За год до этой встречи он овдовел. Как там в песне поется? ?Просто встретились два одиночества?? Так у нас и получилось. Потом родился Андрюша, я ждала твоего совершеннолетия, Катенька, раньше не могла даже приблизиться иначе бы снова села, если бы ?этот? узнал. Работала в частной шахматной школе Гены, тренировала детей. Как смогла? А у меня появились новые чистые документы. Деньги решают все.—?А сейчас ты чем занимаешься? —?спросила я.—?Сейчас у меня довольно крупная инвестиционная компания. Но об этом мы поговорим в другой раз. Ты мне лучше о себе расскажи, Катенька.И я рассказала. Все-все, до капелюшечки, как рассказывала совсем недавно Андрею… Время перевалило за два часа ночи, но что-то мешало мне отпустить маму. Что-то в ее глазах.—?Что ты задумала? Опять пойдешь нож точить?—?Нет, Катюша, но такие уроды, как ?этот? и Денис, должны быть наказаны.—?Мам, а давай лучше ты меня с Андреем познакомишь, а?—?Познакомлю, девочка, но это не значит, что…—?Лариса Сергеевна! —?строго сказал Андрюша. —?Вы только что нашли дочку, давайте вы не будете ее больше терять. А на тему ?наказать?, давайте мы вместе и так, чтобы потом не сидеть. Договорились?—?Договорились…