Глава 26 (1/1)

POV Андрей Жданов.Конечно, проще всего назвать меня подлецом, или того хуже?— подонком, только и у меня есть смягчающие обстоятельства, даже если вы в них не верите.Думаете, я сам не понимаю, что я должен был рассказать Катюше и о том, что мы с Ромкой затеяли, и о том, что тянули жребий, и о том, что… Короче, обо всем. Я понимаю, что не просто должен?— обязан был. Но… Вы-то сами когда-нибудь пробовали после того, как вам человек поверил, как начал оттаивать спустя годы заморозков, как потянулся к вам, расправляя крылья, сказать ему, что его (то есть ее) снова использовали? Не пробовали? Тогда не вам меня осуждать, ясно?Я сотню раз за какие-то полтора часа хотел признаться Кате во всем, хотел сказать ей, что нам не следует больше встречаться, кроме как по работе. Хотел! Видит Бог, что хотел. Но не смог! И дело уже было далеко не только в том, что она могла бы одним движением руки уничтожить и меня, и Ромку, и что еще страшнее, ?Zimaletto?. Дело в том, что она мне поверила. Катя мне поверила, понимаете? И я не мог выстрелить в только-только начавшую оживать девушку. Как не мог я представить, допустить и на долю секунды, что больше никогда к ней даже не прикоснусь.Это была не любовь, я любить не умею, по крайней мере до сих пор я никогда никого не любил. Это была страсть, хотя нет, не страсть?— одержимость! Страсть, это очень понятно и очень знакомо, страсть?— это не чувство, это неконтролируемый импульс полового влечения. Так было с Лариной, так же было с Изотовой, да и со многими другими моими любовницами. Я их хотел! Их? Нет не так, мне достаточно было владеть их телами.С Катериной все было иначе. Там столько было намешано, что сам черт ногу сломит. Мне мало было владеть ее телом, мне хотелось ее всю, вместе с ее гениальными мозгами и раненой чистой душой. Но и это еще не весь замес! Мне было необходимо, чтобы и она мной владела, моим телом, моей душой, моими мыслями. Впервые мне мучительно необходимо было быть не только господином, но и рабом.Вы хотите сказать, что это и есть любовь? Я так не думаю, повторяю: не умею я любить. ?Любовь?— это все дары в костер, и всегда задаром?*, а я никогда не забывал о ?Zimaletto?. Компания всегда была на первом месте, вот ее я действительно любил.Катя, Катенька, Катюша… Она заняла собой почти все мое личное пространство, постепенно, не сразу, но очень прочно…Мне кажется, что это и есть одержимость?— рай и ад одновременно.***Той ночью я отвез Катюшу домой, проводил до квартиры, а потом едва дождался утра, чтобы снова забрать ее у подъезда и отвезти к себе. Синяк на ее лице еще прошел не окончательно, а работать она могла и из моего дома. Впрочем, была и еще одна причина для Катиного отсутствия на рабочем месте. Мне просто необходимо было поговорить с Ромкой, и так, чтобы ее уши в это время не могли услышать ни одного слова из нашего разговора.—?Держи ключи, закройся на все замки и не скучай, ладно? Холодильник я забил продуктами, но если захочешь, можешь что-нибудь заказать себе из ресторана, кредитка лежит на клавиатуре. Ты не стесняйся, чувствуй себя, как дома.—?А ты не поднимешься? —?огорчилась Катюша.—?Нет! Иначе вряд ли я попаду на работу сегодня.—?Ты прав, у тебя же встреча с поставщиками,?— сказала Катенька так покорно, что я тут же завелся, но сумел взять себя в руки, только едва коснулся губами ее лба. —?Как покойницу,?а я уже живая,?— весело рассмеялась она, и выскочила из машины.***… Ромка поджидал меня у ресепшена.—?Палыч, я все придумал, все-все! Я разработал новый план, гениальный, беспроигрышный, Пушкарева влюбится в тебя сразу и…—?Малина, может, не будешь орать, как резаный? И у стен бывают уши, потерпи немного со своим планом, тем более, что и у меня для тебя есть новости.—?Все, заткнулся, молчу, как рыба в противогазе,?— и правда, молчал до самой приемной. —?Машенька! Что вы со мной делаете? Нельзя быть такой красивой, это вредно для окружающих!—?Роман Дмитриевич, вы повторяетесь, не мешайте работать, а то вы шутки шутите, а Урядов потом увольняет почему-то совсем не вас, а…—?Машенька,?— перебил Малиновский,?— кто старое помянет, тому глаз вон.—?А кто забудет?— тому оба! Не мешайте работать.—?Так его, Маша,?— засмеялся я. —?У нас небольшое совещание, никого не пускайте, договорились?—?Договорились. Только… Андрей Павлович, а нельзя ли мне, если не пулемет, то хотя бы пистолет выдать?—?Шутим? Это хорошо, что шутим. Ну, все, за работу. Для начала сделайте мне чашечку кофе, пожалуйста.—?И мне,?— попросил Ромио.—?Слушаюсь,?— весело отрапортовала Тропинкина.Первым делом Малиновский заглянул в конференц-зал, посмотрел нет ли там кого, не подслушивают ли, а затем потащил меня в Катину каморку.—?Значит так, слушай меня внимательно. Никаких дешевых игрушечек и пошлых открыток нам не надо. Это раз!—?Да ты что? Вот это открытие. А кто мне еще вчера говорил, что…—?Палыч, я был не прав. А если не прав, то я так и говорю: я ошибался. Это потому, что я честный человек. Понимаешь?—?Понимаю. И вообще, кто старое помянет… —?засмеялся я.—?Скажи, тебе обязательно портить мне настроение? Напоминать, что Тропинкина меня уела? И это твоя благодарность за то, что я ночами не сплю, план разрабатываю, стараюсь спасти ?Zimaletto??—?Я тебе очень признателен за твою заботу, но…—?Никаких ?но?! Ты вначале дослушай. Короче, ты даришь Пушкаревой колечко с бриллиантом и везешь ее на weekend в Париж. Все! Она твоя! —?сказал Малиновский, выпятил грудь, а затем, как гусар, исполнил кивок головой. —?Аплодисментов не надо, коньяк в машину, цветы к памятнику.Ромка сказал это так пафосно, так претенциозно, что я расхохотался.—?Ты ночи не спал, изобретая вот эту хрень? Поздравляю! Малина, Борщев готов жениться на Кате, готов одаривать ее бриллиантами и каждый weekend возить по разным странам, и ты предполагаешь, что она клюнет на твое колечко?—?Палыч, как думаешь, что он в ней только нашел?—?Не знаю,?— я неопределенно пожал плечами, и улыбнулся. Я-то знал, что можно найти в Катеньке.—?А я знаю! ?Zimaletto? Борщев нашел в Пушкаревой, вот что!Ромка задумчиво почесал подбородок, выскочил из чулана в кабинет и начал нарезать по нему круги.—?Ваш кофе,?— Тропинкина поставила чашки на стол и бесшумно ретировалась.—?Ромка, а теперь послушай меня внимательно,?— сказал я, отхлебнув глоток кофе, но закончить фразу не успел. Моему вице-балбесу в голову прилетела новая гениальная идея.—?Я знаю, что ты должен сделать, Палыч! —?он аж глаза закатил. —?Ты должен оплатить Пушкаревой пластическую операцию. Потом отвести ее к стилисту, парикмахеру и модельеру. Ты станешь Пигмалионом, делающим из Катерины прекрасную Галатею, и тогда она…—?Нет, не она. Не она, а я! Тогда я на блюдечке с золотой каемочкой преподнесу Борщеву очень красивую невесту в придачу к ?Zimaletto?,?— захохотал я во весь голос.—?Да, блин, об этом я как-то не подумал.—?Ромка, ничего не надо. Я не буду влюблять в себя Катерину.Только он меня не услышал, он надолго задумался, а потом вдруг стал очень серьезным.—?Ладно, пошутили и хватит. Вот тебе окончательная версия нашего плана: открытки будут. Не надо мотать головой, открытки обязательно будут. Но это будут авторские работы, и написана в них будет не пошлятина, а настоящая поэзия. Анненский, Баратынский, Бальмонт, понимаешь? И подарки будут! Пусть не очень дорогие, но настоящие, авторские. Катя должна поверить, что ты ее любишь, тогда и она ответит тебе взаимностью.—?Ромио, ты меня не слышал. У тебя замечательная идея, но я ею не воспользуюсь.—?Почему?—?Я не стану влюблять в себя Катерину. Ни за что.—?Струсил?—?Думай, что хочешь, но я прекращаю эту игру. Все! Я не стану ломать жизнь девчонке.—?А как же ?Zimaletto?? Ты готов распроститься с компанией?—?Катя надежный и преданный человек, она не предаст.—?Ты дурак? Мы же уже сотню раз обговаривали этот вопрос, и ты сам согласился, что если не она, то Борщев или Зорькин… Неужели ты в самом деле думаешь, что Михаил сделал бы предложение такой уродине, как Пушкарева, если бы ты не переписал на нее компанию?Вот тут я и сделал ошибку, мне бы все обратить в шутку, а я взорвался. Перед глазами как в калейдоскопе замелькали кадры: девушка в сарафане; мраморное тело на синем ковре; огромные золотые глаза, отражающие пламя камина; и выгнутая красивейшей дугой спина в момент оргазма; и чуть приоткрытые сочные губы; и тихий стон; и… И крышу окончательно сорвало.—?Катя не уродина, не смей говорить так о женщине,?— у меня сжались кулаки.—?Ого, это что новенькое! Может, еще и подраться за свою Дульсинею желаешь? Да что с тобой такое, Андрюха?—?Ничего, мне просто неприятно, что ты постоянно оскорбляешь женщину, которая не сделала тебе ничего плохого, и которая каждый день прикрывает наши с тобой задницы.—?Нет-нет, тут что-то не так! —?Ромка пошел к двери, но вдруг остановился, резко развернулся и вплотную подошел ко мне. —?Женщину? Ты дважды сказал о Пушкаревой: женщина. А ведь мы с тобой уже как-то говорили, что у нее ни-кого и ни-ког-да еще не бы-ло.—?Женщина, девушка, какая разница? Я имел в виду особу женского пола.—?Врешь! Ты мне врешь, Палыч. Ты с ней уже переспал, могу голову дать на отсечение. Но женщиной ты назвал Катерину не поэтому, а потому, что тебя опередили. Ты не был первым пахарем на этом поле, я прав?—?В чем? —?спросил я устало, стараясь выиграть время, чтобы придумать хоть какой-то правдоподобный ответ.—?Ты с ней спал?!—?Нет! —?заорал я. —?Но если бы даже спал, то тебе-то что?—?Мне? Ничего! Переспал и правильно сделал, именно это и было нашим планом, так ведь? Теперь она никуда не денется, и ?Zimaletto? никуда не денется. И вообще, теперь все будет хорошо. Только нужно вовремя подбрасывать дрова в топку любви.—?Я не спал с Катей.—?Палыч, ну, это уже смешно. Мы же всегда всем делимся, ты знаешь все о моих бабах, я о твоих, и никогда мы из этого не делали никаких секретов. Помнишь, ты даже о Кире рассказывал, когда она решила поиграть садо-мазо? Ну расскажи!—?Что тебе рассказать?—?Говорят, что страшилки в постели неуемны, Говорят, что…—?Заткнись! —?меня затрясло. —?Я попросил тебя не оскорблять Катю, неужели так трудно выполнить мою просьбу?—?Оба-на! Палыч! Да ты влюбился!—?Нет, Ромка, нет! Просто мне неприятно, когда Катю обижают. Она мне, как… самый близкий друг, понимаешь?—?Ты влип, и не надо мне вешать лапшу на уши.Катастрофа! Срочно нужно было что-то придумать. И я совершил вторую ошибку…