A la guerre comme а la guerre 2. (1/1)

POV Андрей Жданов.Фантастика! Сколько лет знаю Кирюшу, а все равно так и не привык к этой ее наглой манере?— делать вид, что ничего не случилось. Причем, чем большее ее собственная вина, тем наивнее взгляд и шире улыбка. Она словно кричит всем своим видом:?— ?Ничего не случилось! У нас все хорошо, мы никогда не ссоримся!?. Вот и сейчас Кира ворвалась в кабинет так, словно ничего не произошло, словно не было никакой публичной пощечины и я не бросился в лес с разбитой бровью и без очков, словно она могла хоть на секунду предположить, что Ромка не рассказал мне, что она вытворяла, когда я убежал. И тут же подставила мне свои губы для поцелуя, но я увернулся и даже отошел к столу.—?Все еще дуешься? Ну и зря,?— Кира встряхнула головой, взгляд ее стал сердитым. —?Мальчики, я к вам обращаюсь! Так ко-го вы соб-ра-лись ра-зыс-ки-вать?—?И тебе, Кирюша, здравствуй! —?Ромка картинно раскланялся. —?Я прямо расцветаю, когда ты освящаешь своим присутствием нашу холостяцкую берлогу. Всегда постучишь, спросишь можно ли войти, и только затем до нас грешных, снисходишь. Тактичная ты наша, тактичная!—?Вообще-то я не к тебе пришла, и выслушивать твое хамство не собираюсь,?— Кира надула губы.—?Серьезно? Только это вообще-то и мой кабинет тоже!—?Да? А я вообще-то, акционер этой компании, и могу появляться везде и в любое время.—?Права, рыба мОя, права. Забылся твой раб, рот посмел открыть, а ты поучи его розгами, барыня, поучи. —?Малина начал раздражаться и, как всегда в таких случаях, стал разговаривать медовым тоном, замешанным на змеином яде. —?Только прими в расчет, что я исключительно о тебе беспокоюсь. Ну, представь: ты врываешься в кабинет, а я тут с кем-нибудь развлекаюсь. Это же какой конфуз выйти может. Или хуже того… —?Ромка сделал вид, что задумался,?— Палыч с кем-нибудь развлекается. А тогда все, конец помолвке, одно дело пилить жениха за придуманные измены, и совсем другое?— застать его с какой-то красоткой. Тут уж, хочешь не хочешь, а пришлось бы хвост обрубать. Сама понимаешь, наш бабсовет быстр…—?Андрей,?— перебила Малину Кира,?— почему ты молчишь? Роман мне хамит, а ты, как всегда, на стороне своего друж…—?Хватит, Кира,?— не стирая улыбки с губ, попросил я ее,?— мне нужно с тобой серьезно поговорить. Поедем к тебе. Пожалуйста.—?Почему мы не можем поговорить здесь?—?Потому что мне нужно поговорить с тобой наедине.—?Пойдем в мой кабинет,?— предложила Кира,?— или подожди до вечера. Вечером поедем ко мне, я приготовлю теплую ванну с пеной.—?Нет,?— довольно резко перебил я ее,?и снова улыбнулся. —?Только сейчас, и только наедине. ?Zimaletto? не место для такого приватного разговора.Ромка посмотрел на меня, как на чокнутого, мол, чего это я разулыбался, если собираюсь порвать с Кирой, а значит, скандала не избежать. А я действительно ничуть не сердился на Воропаеву, наоборот, я был ей благодарен, не вмажь она мне оплеуху, я никогда бы не встретился с Катенькой. Не знал бы, что такое любовь, и никогда не был бы счастлив. Так счастлив, что мне хотелось всех вокруг сделать счастливыми.Вот и с Кирой я не собирался не только скандалить, но и вообще ссориться. Я хотел одного?— поговорить по душам, объяснить ей, что она достойна быть с мужчиной, который ее любить будет. И поговорить обязательно наедине, чтобы никто не подслушал, чтобы Кира потом смогла сказать, что это она меня бросила. Ей так будет легче.—?Приватного? Ну, хорошо, поехали. На чьей машине поедем, на моей, на твоей?—?Каждый на своей. Мне потом нужно будет уехать по делам. Спускайся в гараж, я только закрою программу, и тут же выеду.—?Ладно, тогда я наполню ванну и буду тебя ждать,?— Кира быстренько выскочила из кабинета, чтобы я не успел ей сказать, что никаких ванных я принимать не буду.—?Ромка, мне помощь твоя нужна,?— сказал я, едва за Воропаевой закрылась дверь.—?С Кирюшей расстаться? А я как могу тебе в этом помочь? Хотя… Погоди-ка, я мог бы ее соблазнить, а ты бы нас с ней застукал, а?—?О, Господи! Ромка, ты это серьезно?!—?Нет, шучу, как всегда.—?Слава Богу. Можешь часам к семи подъехать ко мне? Нужно поговорить.—?Могу.—?Тогда до вечера…***Я не стал отпирать двери Кириной квартиры своим ключом, позвонил, сразу обозначая, что я здесь отныне никто. Она это прекрасно поняла, отметила цепким взглядом, что ключи я положил на полочку, но Кира?— это Кира, а значит…—?Андрюша, проходи, раздевайся, я уже набрала воду в джакузи, мы сейчас вместе понежимся, расслабимся, а потом займемся любовью.—?Кира, ты можешь сварить мне кофе?—?А как же джакузи?—?Мне надо с тобой поговорить, Кирочка. Только поговорить. И я уйду.—?Ты все еще на меня сердишься? —?спросила она довольно спокойно и даже дружелюбно.—?Нет, Кира, не сержусь,?— искренне ответил я ей.—?Сердишься-сердишься, я же вижу. Но я же ни в чем не виновата. А если бы я на твоих глазах целовалась с кем-нибудь, разве ты остался бы спокоен? Андрюша, пожалуйста, не сердись, давай лучше примем ванну, а потом…—?Кира, я не сержусь. Честно слово, я не сержусь. И не обижаюсь, и не злюсь. Тут другое.—?Что? Ты о чем?—?Кирочка, между нами бывало разное. Мгм… Разное, но очень много было хорошего, помнишь?—?А почему?— было?—?Пожалуйста, не надо меня перебивать. Кира, прости, но мы расстаемся, и расстаемся сейчас, немедленно, пока мы еще можем расстаться по-человечески.—?Ты меня бросаешь? Но почему?—?Я тебя не бросаю, нельзя человека бросить, он же не вещь. Я ухожу.—?Почему? Мы же любим друг друга.—?Кирюша, очнись. Ты же прекрасно знаешь, что я никогда никого не любил, и тебя в том числе. Да и у тебя это не любовь, не любишь ты меня, Кирочка, ты свою любовь лю…—?Кто она?—?Ты о чем?—?Ты считаешь меня дурой, да, Андрюша? А я не дура. Ты сказал, что никого никогда не любил, но ты не сказал, что никого и сейчас не любишь. Кто она? Изотова? Ларина? Кто?—?Кира, мы расстаемся не из-за кого-то. Мы расстаемся потому что наши отношения не просто себя изжили, они стали нам обоим в тягость, раньше мы хотя бы уважали друг друга, а теперь и этого нет. Неужели ты хочешь так прожить всю жизнь? В подозрениях, скандалах, упреках и нелюбви? Кира, ты достойна, чтобы тебя любили, понимаешь?—?И ты достоин, чтобы тебя любили,?— мягко и задумчиво сказала Кира.—?И я достоин,?— кивнул я. —?Зачем нам доходить до ненависти, если можно сохранить хоть что-то теплое, что пока осталось?—?Ты влюбился. Я чувствую, что ты влюбился. Расскажи мне о ней. Я ее знаю?—?Нет, Кира, не знаешь,?— поддался я на провокацию, обманутый ее спокойным и даже дружеским тоном.Боже! Что тут началось! Воропаева кричала, визжала и бросала в меня разные предметы, при этом оскорбляя самыми грязными, самыми мерзкими словами и меня, что я мог бы стерпеть, и Катю, а вот тут я взорвался.—?Я была права, ты потаскун, нашел себе грязную мерзкую шлюху и все это время мне изменял!—?Я тебе не изменил ни разу,?— крепко схватив ее за подбородок, по слогам сказал я ей в лицо. —?Поняла? Ни одного раза я не спал с другой. До этой ночи! Вчера, когда ты перешла все границы, я решил, что с меня хватит. Так что вчера вечером ты мне уже не была невестой, стало быть я тебе не изменял.Оттолкнув Киру, я забрал в кладовке свой чемодан с вещами, чтобы у неё не было никаких иллюзий и пошел к двери. Видит Бог, я хотел расстаться по человечески. Не получилось.—?Погоди. Мы не можем расстаться,?— крикнула она и вцепилась в мой рукав.—?Уже расстались.—?Андрей, я беременна.—?Что?—?Я беременна.У меня потемнело в глазах, и сразу вспомнилось:—?Ты хо-чешь ска-зать что-то очень страш-ное?—?Да. У ме-ня ни-ког-да не бу-дет де-тей, по-тому что при от-ри-цатель-ном ре-зус-фак-то-ре нель-зя де-лать пер-вый аборт.Мне захотелось выть, у меня никогда не будет детей от Катеньки, маленькой нежной девочки, а эта стерва теперь всю жизнь будет висеть у меня гирями на ногах.—?И ты ей поверил? —?ясно услышал я Катин голос за спиной, он был так реален, что я даже обернулся.Какое счастье, что она есть, эта девочка, что даже на расстоянии меня бережет. Как только я оглянулся, взгляд мой выхватил вазу с белыми розами, и я вспомнил!—?И какой срок? —?серьезно спросил я, и прикусил губу, чтобы не рассмеяться.—?Два месяца.?Войны хочешь, дрянь? —?подумал я. —?Получишь войну!?.—?Ну, что же, ребенок, это святое. От ребенка я не откажусь никогда. Я всегда буду тебе помогать, оформим опекунство, неделю ребенок будет со мной, неделю с тобой.—?Но, Андрюша, ребенку нужна полная семья, иначе он не может вырасти счастливым.—?Нет, Кира, нет. Мы расстаемся. Но я, конечно же, до самых родов буду о тебе заботиться, привозить фрукты, гулять с тобой, беременным нужно много гулять. И на курсы будущих родителей я тоже с тобой пойду. Нет, от ребенка я не откажусь. Спасибо тебе, я просто счастлив, что у меня будет ребенок.—?Если ты на мне не женишься,?— она с видом мученицы посмотрела мне прямо в глаза,?— я сделаю аборт. Я не буду матерью-одиночкой, чтобы все надо мной смеялись. Если ты на мне не женишься, то ты сам убьешь своего ребенка.—?Нет, Кира! Так нельзя. Нельзя делать аборт, он же уже живой. Хочешь, я заберу его, когда он родится?—?К ребенку прилагается мать,?— зло и холодно сказала мне моя бывшая невеста.—?Я комплексные наборы ненавижу с советских времен. Делай аборт!—?Что?—?Делай аборт.Я смахнул ее руку со своего рукава и решительно пошел к двери, но обернулся, когда услышал:—?Я ее уничтожу, твою шлюху, как она убивает моего ребенка.—?Вымой рот, когда говоришь о моей любимой женщине, дрянь. Ты меня совсем лохом считаешь? Беременности твоей в лучшем случае два дня, так что пока можно сделать вакуум, это никак не отразится на твоем здоровье. Помнишь эти розы?—?Причем здесь розы? —?заорала Кира, но сразу заткнулась, наверное и она вспомнила, как я прилетел из Питера, сразу поехал к ней, по дороге купил красивущие белые розы. Но у нас ничего тогда не было, потому что у нее был последний день месячных. И было это четыре дня назад…На войне, как на войне, Кира Юрьевна?..