Глава 5. Вероника (1/1)

—?Дилан? —?я хватаю его руку, когда он отпускает мою,?— Ты куда?Он смотрит, и в его карих глазах нет ничего кроме глубокой, бездонной пустоты.—?Ты пойдешь за ней, да? Побежишь как… как…Эванс дергается, словно даю ему пощечину, но от физической боли не бывает такого эффекта. Мой лучший друг устало качает головой, а когда вновь решает поднять взгляд, я хватаюсь за спинку стула, держусь, как за спасательный круг, потому что сшибает волна эмоций, отраженных на его лице.—?Я не пойду за ней, Вероника, не волнуйся. Сегодня я услышал все, что надо, все, о чем хотел бы, на самом деле, забыть.—?Ди…—?Но я не сдамся, Хаас, как бы ты этого не желала.Эванс исчезает в толпе, оставляя меня переполненную злостью и отчаянием. Меня так сильно, с головой накрывает и тянет вниз, глубоко, на самое дно, что сил не остается бежать за ним. Один разговор, всего лишь пара минут, а я истощена. И меня не скоро заполнит чувствами обратно.Ни с кем не прощаясь, вылетаю из дома на свежий воздух и натыкаюсь на машину Хилл, руки снова сжимаются в кулаки, мне хочется разбить, сломать что-нибудь, что-нибудь, что принадлежит ей, является ее частичкой. Желательно красивое и одновременно отвратительное лицо, сплошь покрытое раздражающими веснушками, но и автомобиль сойдет.Не помня себя, заталкивая правильную, хорошую, умную папину дочку глубоко-глубоко, беру самый большой камень, какой только есть во дворе дома Адама, который, к великому удивлению, весь вечер пялился на рыжую дрянь, чуть ли не истекая слюнями. Мне плевать, впрочем, просто до моего разума никак не дойдет, что в ней, черт возьми, такого.Раздражение бежит по венам, щекочет нервы и ускоряет итак неспокойное дыхание.Камень холодит кожу ладони, не приводя в чувства. Смотрю на черный мерседес и вижу в нем собственное отражение.Огонь внутри рвется наружу, глаза распахнуты, растрепанные на ветру волосы, но больше всего меня пугает лицо.Когда я в последний раз так злилась? Трудно ответить, но мысль о том, что Дилан стоит всего, заставляет поднять руку, найти цель.—?Будешь ли уважать себя после того как сделаешь это?—?И давно ты здесь стоишь?—?Достаточно, чтобы понять.—?Проваливай, Саманта.—?Иди домой, Вероника. Флоренс вернется за машиной, и не думай, что я промолчу, если ты все-таки решишься.Нос вдруг начинает пощипывать, желание разрыдаться прямо здесь и сейчас такое сильное и непозволительное, что я вдыхаю больше кислорода и отбрасываю камень в сторону, кидая гневный взгляд на подругу Хилл.—?Как ты ее терпишь, Смит? —?задаю вопрос, уже уходя,?— Она же предательница.Девушка лишь пожимает плечами и возвращается в шумный, наполненный весельем дом. Никому нет дела.Интересно, Эванс все еще там?Отгоняя желание отправиться на его поиски, выхожу на знакомую дорожку. Если идти прямо, не сворачивать и не оглядываться, можно без происшествий оказаться дома. Мне немного страшно, темнота вокруг пугает, пусть фонари горят практически везде, пусть свет в окнах освещает дорогу, что-то тревожное поселяется внутри. Обнимаю себя руками, ускоряя шаг. В такое время никто не ездит по дороге, все уже готовятся ко сну, либо все еще отдыхают на вечеринках или в немногочисленных заведениях нашего городка.Уже практически полночь, борюсь с желанием все же позвонить Дилану или отцу, но руки словно теряют свою способность двигаться, а ноги примерзают к асфальту, как только я слышу голос. Он совсем рядом, будто за спиной, дышит часто и сердито.Предательница? Кто бы говорил.Вздрагиваю, зажмуривая глаза, мне совсем не хочется оборачиваться, только продолжить путь и выкинуть из головы этот знакомый голос.Он не может быть позади тебя, логически не может.Иди, Вероника.Я не понимаю, что происходит, но мне с трудом дается сорваться с места и побежать. Прямо. Не обращая внимания. Мой дом совсем рядом, я вижу его. Свет на первом этаже?— папа ждет, не спит. Он услышит, если закричу.Страх, до этого ледяными цепями сковавший мое тело, отступает медленно, перехожу на шаг, не отводя взгляда от светящегося фонаря на моем крыльце.Но внезапно он гаснет. Лампочка лопается от напряжения, я отчетливо слышу этот звук. Так же отчетливо как вижу тень, стоящую у подъездной дорожки.Обездвиживающие кандалы вновь обхватывают мои икры, кисти рук и тянутся к горлу. Теряя воздух, открываю рот в молчаливом крике, как рыба, выброшенная на берег?— мне страшно. Мне так страшно, потому что темный силуэт, который может принадлежать только лишь одному человеку, приближается. Медленно, словно плывет, не касаясь земли.Господи, я ведь не так много выпила.И он не должен был вернуться. Ни сейчас, ни потом. Никогда.Маленькая, лживая сука.Набатом по голове так, что рвет виски, так, что из глаз потечет кровь от давящего напряжения.Он все ближе. Все четче.Почему? Я только смирилась, только приняла свой грязный секрет, только нашла оправдание себе и своему поступку, о котором никто и никогда. Ни за что не узнает.Перед глазами его лицо. Острые скулы, голубые глаза, губы, нежно целующие. Он шептал слова любви, но в ответ получал лишь мягкие прикосновения, сводящие с ума.Перед глазами то утро, кардинально изменившее жизнь человеку, который не заслужил.—?Уходи,?— шепотом, зажмурившись.Я открою глаза, и тебя не будет. Ты всего лишь плод воображения, подкинутый на почве стресса. Всего лишь нечто эфемерное. Сейчас я выдохну, сейчас подует ветер, и ты растворишься в пространстве вместе с моими страхами.Пожалуйста, уйди.—?Куда я должен уйти? —?кровь застывает в жилах, до боли сжимаю веки, давлю на них пальцами.Что за марафон призраков из прошлого?—?Майк,?— на выдохе, судорожно. Открываю глаза, но не смотрю на парня, отвожу взгляд на окно Дилана, шторы задернуты, но сквозь них пробивается тонкая полоска приглушенного света.Кусаю губы, жую их, обхватываю себя тонкими руками еще сильнее, отгородиться от него единственная цель.Домой, пока не выскажется, он меня не отпустит.—?Что тебе надо, Рей?—?Прошло два года, крошка, неужели ты по мне не соскучилась?Его мерзкий голос пробирается во все внутренности, отравляя. Он яд, такой же, как Флоренс, такой же, как Джозеф Хилл.И я практически от него очистилась, иссушила себя ненавистью к ней, стерла из памяти все ненужное и отвратительное, но они, видимо, разом решили вернуться.—?Нет,?— честно отвечаю, мысленно заставляя перестать бояться. До дома лишь несколько метров, стоит позвать папу, но почему он еще не вышел сам, чтобы поменять лампочку? —?Дай пройти.—?Не спеши, Ники,?— он сжимает в своих ледяных ладонях мое запястье, притягивая к себе, продолжая тихо:?— А вот я скучал. Скучал по своей сладкой девочке.Вырываю руку со всей силы на какую способна, но он сильнее, он оставляет красные следы на коже, на тех местах точно появятся синяки. Впрочем, Майк Рей любил оставлять на мне память о себе любимом, ему доставляли нереальное удовольствие мои слезы и одобряющие взгляды друзей подонков.—?Отвали! —?на полтона выше, но недостаточно. Страх вновь тянется своими влажными, скользкими щупальцами. Я отгоняю его, я не боюсь. —?Ты предал меня, ублюдок. Я любила тебя так сильно, наивная глупая идиотка. А ты бросил, оставил подыхать в слезах и агонии, пожирающей изнутри.—?Я предал тебя,?— он смеется, сильнее сжимая руку,?— А ты предала его. Мы с тобой парочка предателей. Как вкусно звучит. Так же вкусно, как воспоминания о твоих сладеньких губах.Рей тянется так близко, так омерзительно рядом, и отвращение вдруг становится сильнее страха. Отскакиваю от него на безопасное расстояние, оказываясь практически у своего дома, но не спешу уходить. Мне надо знать, глупое, губительное любопытство.—?Зачем ты вернулся, Майк?—?За тобой, Вероника. Я вернулся исполнять твои мечты.Блондин тянет ко мне руки.Свет над дверью загорается, из дома выходит папа.—?Дочка?Бегу к нему, не оглядываясь. Врезаюсь, утопая в теплых объятиях, только сейчас ощущаю, как замерзла.—?С кем ты разговаривала?—?С… —?когда решаюсь посмотреть на то место, где стояла минуту назад, след Рея уже простыл.Точно призрак.Может, стоит винить алкоголь и попросить Адама больше не приглашать этих барменов, потому что доза высокого градуса повлияла на меня устрашающе.Вспоминая злость, гнев, решение разбить чужую машину и галлюцинации в виде бывшего парня, я устрашаюсь самой себе.—?Тебе пора спать, Вероника. Разговор о том, почему Дилан вернулся раньше, а ты продолжала блуждать по ночному городу в одиночестве, будет ждать тебя завтра.—?Мне не пятнадцать, мистер Хаас.—?Вы все еще моя дочь, мисс. Неважно будь тебе пятнадцать или шестьдесят.Закатываю глаза, но все же целую отца в щеку и убегаю в спальню. Я знаю, что нахожусь в безопасности, но волнение таится в душе. Мне кажется, Майк все еще стоит на улице, не сводя взгляда с моего окна. Слава Богу, что оно закрыто, а тяжелые шторы плотно задернуты.Спустя полчаса, уже лежа в постели, набираю сообщение лучшему другу, сам он не звонил и не писал все это время.?Прости меня.?Долго ответа, впрочем, ждать не приходится.?Завтра в то же время.?Утро выдается не таким радужным, как хотелось. Мысли вихрем завертелись в еще сонном мозгу, заставляя резко проснуться, так же резко, как распахнулись мои глаза от громкого стука в дверь.Папа спокойным тоном оповещает о том, что я хорошо так проспала, и что осталось меньше пятнадцати минут на сборы.Раздраженно выдохнув, слышу напоследок о переносящемся на вечер разговоре, и, шурша тапочками, направляюсь приводить себя в порядок.Мне не очень хочется заставлять друга ждать, особенно после произошедшего, но как только входная дверь за мной захлопывается, обнаруживаю, что его все еще нет.Зато, облокотившись на свой автомобиль, стоит Флоренс, меланхолично закидывая в рот шоколадные конфетки Эм-энд-Эмс. Как странно, что она здесь, хотя причина, конечно же, есть.Я собираюсь пройти мимо, сбежать от разговора, но меня останавливает ее мелодичный голос.—?Поговаривают, вчера одна особа целилась камешком в мою малышку,?— по тону кажется, что рыжей в принципе плевать на развернувшуюся ситуацию, но, видимо, упустить шанс поругаться она не может.Стоит признать, правда будет на стороне Хилл.—?Не хочешь извиниться? —?девушка отталкивается от машины и направляется прямиком ко мне. Она предугадывает мой отрицательный ответ, поэтому продолжат:?— За свои мысли и действия. За стерву и суку.—?А ты?—?Не перед тобой,?— мимолетный взгляд на вышедшего из дома Дилана. Он на секунду тормозит, удивленно смотря на нас, стоящих в двух шагах друг от друга, окидывает взглядом Фло сверху донизу, оценивает наряд, видимо, на это уходит секунд пять, следом его лицо приобретает скучающий вид. Кивает мне и усаживается в пикап.А внутри вновь разгорается ярость.—?Но ты и правда дрянь, Хилл. Бесчувственная, черствая, ледяная глыба. Тебе плевать на других. И я не собираюсь извиняться ни за свои действия, ни за мысли, ни за слова, отражающие истину. Если бы не Смит, твоя дражайшая машина, кусок металла который ты любишь больше людей, была бы сейчас на свалке.—?Куплю ей пончик в благодарность.Соседка пожимает плечами, усмехаясь, будто ее совсем не трогают, не обижают, не задевают мои слова.И это выбешивает сильнее всего.—?Ты причиняешь людям боль, Фло. Уж не знаю, специально или неосознанно, но ты все прекрасно понимаешь и видишь. Скажи ему, что ничего между вами не будет. Признайся в отсутствии своего сердца, тебе же ничего не стоит…—?Я никогда не сомневалась, что Ники из соседнего дома, правильная, хорошенькая, всеми любимая Ники, знает все. О чувствах, о мыслях, о демонах в чужих головах, о том, кто милый и добрый, а кто не стоит и твоего взгляда, только вот окстись, милая, ты самое глупое существо на планете, раз считаешь, что знаешь меня. Знаешь, что я чувствую.—?Ты не умеешь чувствовать, Флоренс.—?Конечно, нет,?— она разворачивается и идет обратно к машине,?— Ведь большего твой мозг принять не может.Когда мы с Диланом заезжаем на парковку университета, ярость слегка отступает. Эванс не спрашивает, думаю, он все слышал сам, и не озвучивает позицию. Парень молча ведет машину, давая мне время остыть.Впереди четыре пары, две последние?— английская литература.Мысли о мистере Роджерсе вспыхивают яркими красками, правда, если бы настроение не было испорчено с самого утра, вполне вероятно лекций с ним я ждала бы больше.Все три часа молча слушаю уютный, успокаивающий голос. Мужчина объясняет тему, не обращая внимания на неутихающие, томные вздохи, размеренно ходит по лекционной, маяча перед глазами. Каждый раз он чуть дольше задерживается у первой парты, за которой сижу я, волосы прячут мое лицо, искусанные губы и судорожные подергивания пальцев. Кажется, улавливаю его запах?— мягкий, но абсолютно мужской. Впервые в жизни время тянется мучительно медленно, сосредоточиться на теме, которая вообще-то должна меня полностью поглотить, никак не выходит, и вряд ли, перечитывая дома записи в тетрадке, я словлю хоть какой-то смысл.Роджерс задает сопутствующие теме вопросы, буквально ощущаю, как позади сидящие вскидывают руки, только бы обратил внимания, только бы покрасоваться.К сожалению, красуются мои однокурсницы не умом.Оно возникает слишком внезапно, не понятно к чему и зачем, но я слегка поворачиваю голову, кидая взгляд в самый конец аудитории, туда, где должна сидеть моя заклятая врагиня, испортившая утро, кажется, всему миру, но ее нет. Не наблюдаю рыжей копны волос, колючего взгляда, который она обязательно кинула бы в меня, только почувствовав мой, гадкую ухмылку и… Впрочем, совсем не странно, что Хилл надумала прогулять.Мысль о том, что я смогла подпортить ей настроение, даже слегка радует.—?Мисс Хаас,?— дергаюсь, резко возвращаю свое внимание преподавателю, быстро хлопая глазами. Что я пропустила? —?О чем задумались?—?Я… —?чертчертчертчерт—?Я могу ответить на ваш вопрос, мистер Роджерс,?— приторно-сладкий голосок одной из самых беспардонных учениц нашего университета звучит сексуально, она даже не скрывает своих желаний и прямо намекает, говорит в лоб: трахните меня, профессор.Пол, однако, лишь кивает, позволяя девушке продолжить, но остается рядом, опираясь бедром о край моего стола.Совсем того не желая, совсем, мои собственные глаза, которые предатели, впечатываются в обтянутую черными джинсами задницу. Классная такая, упругая. Мысли разбегаются, я снова не слышу происходящего вокруг, только теперь мое внимание совсем не там, где еще можно было поставить рамки приличия. Во рту пересыхает, зубы легонько впиваются в губы, и перед тем как звенит звонок, различаю тихий кашель надо мной.Вот блин!!!—?Мисс Хаас,?— в о т б л и н! —?задержитесь на минутку.Его просьбу-приказ я едва улавливаю среди шума собирающихся домой ребят. Можно мне тоже? Выскочить прямо в это мгновение из аудитории, вихрем домчать до машины Дилана и через пару мгновений спрятаться под одеялом.Соберись, Вероника!Когда за последним учеником закрывается с тихим щелчком дверь, я судорожно начинаю закидывать в рюкзак вещи, не смотря на стоящего все еще рядом преподавателя.—?Вероника,?— кажется, зол. Он спалил на неприличном разглядывании и сейчас скажет, что я веду себя непристойно, ужасно, и вообще так нельзя. Так нельзя, Хаас! —?Вероника, почему уже третью лекцию подряд ты не принимаешь участия в обсуждениях? Не пытаешься заработать баллы.Вскидываю голову, удивленно смотря на мужчину. Строгость куда-то испаряется, возвращая на место мягкость и, черт возьми, улыбку. Он улыбается так красиво, так искренне, и в голове его, я уверена, лишь желание помочь непутевой ученице.Только вот молчание мое вовсе не означает непонимание предмета, мистер.Хмурюсь, пытаясь найти ответ, молчу, пока Пол, засунув руки в карманы, направляется к своему рабочему месту и усаживается прямо на ровную, заваленную бумагами поверхность.—?Я знаю, что ты умная и трудолюбивая, одна из лучших, но почему ты решила в этом году не брать во внимание английскую литературу? Надоело?—?Нет, что вы, мистер Роджерс,?— как мне может надоесть литература? —?Извините, если у вас сложилось обо мне не очень хорошее впечатление…—?У меня о тебе, Вероника, напротив, очень хорошее впечатление.Кажется, щеки сейчас начнут покрываться красными пятнами смущения.—?Мистер Роджерс, обещаю, такого больше не повторится. Мне нет оправданий, я очень люблю литературу, больше других предметов, поверьте, не знаю, что на меня нашло, я…—?Вероника,?— он снова перебивает, так непрофессионально, но его расслабленный вид сидящего на столе молодого парня с взъерошенными волосами, делает все проще,?— выдыхай. Я верю тебе и надеюсь, что впредь ты будешь принимать активное участие.Кажется, это знак, что могу идти. Быстро киваю и спешу к выходу, как только пальцы касаются холодной дверной ручки, я не оборачиваюсь, не вижу, но ощущаю теплое дыхание, будто Пол Роджерс оказывается совсем рядом, будто шепчет прямо на ухо:—?Увидимся на балу, мисс Хаас.Черт! Осенний бал! Как я могла забыть?Вылетаю из помещения, не удостоив мужчину ответом. Как-то душно и нечем дышать.Прохладный воздух заполняет легкие, на улице так много людей, хочется домой. Собираюсь позвонить Дилану, но вижу от него сообщение, он слегка задерживается, просит немного подождать.Мысль о прогулке в одиночестве такая умиротворяющая, растекающаяся волнами по коже, направляюсь в сторону стадиона, полюбоваться на тренирующихся мальчишек, одновременно делая домашку, всегда приятно.Вдалеке виднеется темная туча, надеюсь, друг успеет, а я не промокну до нитки вместе с конспектами.