Над пропастью (1/1)

Капли дождя неслись по стеклу, сливаясь в бурлящие потоки, дождя, такого редкого и такого всегда долгожданного в этих местах. Внизу в небольшом скверике резвилась детвора, подставляя лица срывающимся с небес потокам воды. Как и все здесь, из крайности в крайность?— запредельная роскошь небоскребов и нищета трущоб, белые одеяния господ и скромная серость балахонов обслуги, машины стоимостью с немаленькую квартиру и запряженные ослами повозки. Вот и погода не отставала от сложившегося уклада жизни?— месяцы жары и зноя сменялись проливными дождями, когда вмиг прохудившееся небо превращало Дубаи в Венецию.Она стояла и смотрела на текущие по стеклу капли воды, так похожие на иногда срывающиеся из ее глаз слезы. Но всегда только отвернувшись к окну и уткнувшись лбом в его кондиционированную прохладу, только когда никого нет, когда никто не видит, и в первую очередь… Отведя взгляд от детворы?— ей казалось, что даже отсюда с высоты двадцать пятого этажа она слышит их смех, кристально искренний и полный жизни?— она опустила голову. Прикусив губу, смахнула предательски скатившуюся слезинку, вдохнула-выдохнула и обернулась.Там, за окном, была жизнь. А в этих белых стенах, в этой тишине, нарушаемой лишь изредка открывающейся дверью, она словно замерла. Остановилась вместе с их сердцами жаркой январской ночью.—?Госпожа Рокье… —?дверь была не прикрыта до конца, она не услышала вошедшую медсестру. —?Идите, поешьте. Я посижу.—?Спасибо, Рания,?— Джоанна подошла и присела на край кровати, поправляя подушку. —?Я попозже. Доктор Калим говорил вчера, что должен приехать его коллега из Японии, возможно, будет что-то новое.Новое… Джоанна повернула голову и посмотрела на вот уже восемь месяцев не меняющееся лицо Кристиана. Восемь месяцев ежедневного ада, ежечасной надежды и ежеминутной боли. Двести с лишним дней ежесекундной борьбы. Сначала со смертью, потом с отчаянием и опускающимися руками. И с самой собой, не давая скатиться в безысходность.—?Доктор Калим только что заперся с кем-то в своем кабинете, возможно, с вашим японцем. Так что полчаса у вас точно есть, успеете,?— Рания подошла к кровати и мягко коснулась ее руки. —?Идите, поешьте. Вы нужны ему. А вам нужны силы.—?Рания, он слышит нас? —?Джоанна наклонилась к лицу Кристиана, поправила прядь волос.Все эти месяцы она каждый день разговаривала с ним, рассказывала о погоде и происходящем в мире, читала газеты и регулярно поступающие сообщения от коллег и друзей. Стабильно три раза в день писали Саша и Рон. Она говорила и говорила с ним, упрямо, настойчиво пробивая стену бессознательности.—?Не знаю, госпожа… —?Рания погладила плечо Джоанны.Эта смотрящая влюбленными глазами на неподвижное лицо своего мужа женщина восхищала ее своей силой и верой. Специально не прикрепленная к этому пациенту, Рания сама не заметила, как стала регулярно заходить в его палату, чтобы поддержать и просто поговорить с его женой. Ну, и проследить, чтобы госпожа поела. Обычно за это отвечала ее подруга, что была с ней с самого первого дня, как господина привезли к ним специальным королевским бортом, да регулярно приезжавшие и остававшиеся как минимум на две-три недели друзья. Но вчера подруга, по словам госпожи, на три дня улетела домой во Францию, срочные дела. А друг ее мужа застрял из-за обрушившейся на Дубаи непогоды в аэропорту Шарджа. ?Наверное, он…?,?— подумала Рания, когда завибрировал телефон госпожи. Ее восхищало, как все?— и жена, и друзья?— верят и борются за дорогого им человека, не слушая никого, денно и нощно молясь всем известным богам. Рания посмотрела на лицо пациента. Ничего не поменялось в нем за прошедшие восемь месяцев.—?Любимый… —?голос госпожи прервал ее размышления, она повернула к ней голову. Наклонившись к лицу мужа, та коснулась ладонью его щеки?— все это время сама ухаживала за ним, брила, умывала. —?Рон пишет, что успешно сдал тест по химии и на следующей неделе едет на олимпиаду в Торонто. Помнишь, я тебе рассказывала. Если все сложится, то он имеет реальный шанс получить место в лаборатории центрального Бюро экспертиз. Его мечта… Вторая после… нашей общей мечты…Она наклонилась и, словно забыв о присутствии в палате постороннего человека, коснулась губами его губ. Полувздох-полустон… А может просто ветер постучал в окно.—?Идите, идите,?— опять мягко, но настойчиво, Рания коснулась плеча госпожи.Наконец согласно кивнув, Джоанна поднялась и вышла из палаты, уже в дверях еще раз обернувшись:—?Я скоро, любимый…Кафе-столовая Центрального Королевского Госпиталя в Дубаи, где они и провели все эти месяцы, находилась на втором этаже огромного, тридцатиэтажного здания. Взмывающие вверх тонны стекла и металла были оборудованы по самому последнему слову медицинской техники. Да и персонал здесь был на зависть всем клиникам мира. Высококлассных профи в Эмиратах всегда умели ценить, и материально в том числе. Но несмотря на все это, в их ситуации все оставалось на том же месте, что и в день их приезда.Джоанна никогда не пользовалась лифтом, всегда спускалась пешком. Это была одна из немногочисленных возможностей двигаться, когда она весь день сидела около его кровати. Палату же она не покидала все эти месяцы. И вот сейчас, пока она спускалась на ужин, перед ее глазами снова, уже в который раз, пронеслось все пережитое ими.Она вспомнила то утро в больнице Шарджа, когда вышедший к ним врач впервые произнес страшное слово ?кома?, ставшее их судьбой на многие дни и ночи вперед. Вспомнила первый порыв отрицания, первый шок, первые слезы. Вспомнила руки Кати на своих плечах, верная подруга с того дня всегда была рядом, на корню пресекая ее робкие возражения по поводу оставленного во Франции сына и необходимого присутствия там Этьена. Его и без того длительное пребывание вдали от офиса Интерпола после открытия их инкогнито вопреки его желанию требовало возвращения. И как он не хотел оставлять друга и его жену, а приказ есть приказ. Пришлось вернуться. Правда, потом он приезжал чуть ли не каждые выходные. Просто ради того, чтобы несколько часов просидеть возле кровати Кристиана и поговорить с ним. На намеки Джоанны, что так он разорит их семейный бюджет, Кати отвечала, что, если бы это помогло вернуть Кристиана, все они отдали бы всё до цента. И Джоанна знала, что это не просто слова.Едва стал ясен диагноз, как тут же король и эмир организовали перевод Кристиана в Госпиталь Дубаи, где его взялся вести один из ведущих нейрохирургов мира. Макс и Рон поехали вместе с ними, а Леона отправили в Париж все рассказать оставшимся там домочадцам. Предчувствуя реакцию Саши, решили, что лучше него никто не справится.Первоначальная уверенность, что ко?му удастся быстро победить, а на это надеялись, учитывая достаточно быстрое физическое выздоровление Кристиана, спустя три месяца значительно пошатнулась. Да и все чаще качающий головой врач не добавлял оптимизма. Он, конечно, поддерживал их как мог, но с профессиональной точки зрения был обязан доносить до родных реальное состояние пациента. Так, спустя полгода впервые прозвучало страшное ?возможно, никогда?.Но Джоанна упорно не хотела никого слушать. ?Он вернется, вернется…??— твердила она. Даже тогда, когда поняли, что Кристиан дышит сам, и отключили системы, а в сознание он так и не пришел. Ни в один из следующих дней, как бывает в обычной медицинской практике, ни через неделю, ни через месяц. Врач разводил руками, то и дело созывая консилиумы, король привлек лучших специалистов со всего мира, но объяснить происходящее никто из них не мог. Физически Кристиан был здоров: сердце, легкие функционировали, как положено, анализы были в норме. Словно он уснул и никак не мог проснуться. Конечно, Джоанна слышала о летаргическом сне, но врач развеял ее предположения. Природа происходящего с Кристианом, по его словам, была совсем иная, пусть и необъяснимая. ?Возможно, никогда…??— прозвучало вновь.Рон и Макс провели с ней в Дубаи все лето. В конце августа Макс повез Рона обратно в Париж, начиналась школа. Ночь перед отъездом мальчик не спал, сидел возле кровати отца и разговаривал с ним. Он не хотел уезжать, отпуская утром руку отца, словно отрывал себя от него. По словам звонившего уже из Парижа Макса, Рон весь полет смотрел в иллюминатор, то и дело вытирая уголки глаз. Сам же Макс обещал вернуться как можно скорее. Задержавшись на несколько дней, чтобы оформить увольнение, позволяющее ему постоянно находиться рядом с Кристианом и Джоанной, он должен был прилететь сегодня. Если бы не этот ливень.—?Да, Макс,?— присев за столик возле окна, Джоанна ответила на поступивший вызов. Поставила поднос со своим более чем скромным ужином, стараясь не смотреть на обгоняющие друг друга струи воды на стекле. От них на глазах предательски выступали слезы. —?Все по-прежнему… Приехал какой-то светила из Японии, доктор Калим сейчас разговаривает с ним. Я держусь. Иначе нельзя, сам понимаешь. Да, хорошо, не волнуйся. Если будет что-то срочное, сразу позвоню.Выключив телефон, она положила его на столик и рассеянно ковырнула рис. Аппетита не было от слова совсем. Рания ругалась на нее, что такими темпами ее придется кормить, как ее мужа, через капельницу, и Джоанна заставляла себя есть. Она почти домучила запечённых креветок, когда вновь зазвонил телефон.—?Да, доктор Калим,?— узнав номер, ожидая этот звонок, от нахлынувшего волнения она уронила вилку, та зазвенела о кафельный пол,?— уже иду. Да, хорошо.Конечно же, забыв про ужин, Джоанна вскочила со стула и поспешила к лифту. Ведущий Кристиана врач сообщил, что будет ждать ее через пять минут в палате. Голос его был привычно спокоен, но Джоанна уже знала?— это ничего не значит. А вот то, что доктор не стал дожидаться утра, однозначно говорило о том, что он собирается сказать ей что-то крайне важное.Едва она вошла в палату, как за спиной послышались шаги.—?Госпожа Рокье,?— когда она обернулась к нему, произнес доктор Калим и жестом пригласил ее на стоящий прямо тут диванчик. Рания, едва она вошла в палату, покинула ее.—?Доктор Калим,?— Джоанна привычно взяла себя в руки. В палате Кристиана она не позволяла эмоциям брать верх, верила, что он все чувствует и понимает.—?Джоанна… —?она невольно вздрогнула. Если он называет ее по имени, значит, ничего хорошего. Обычно врачи так поступают, когда собираются вынести приговор. Но она лишь прикусила задрожавшие губы, не сводя с доктора глаз. —?Вы знаете, что все эти месяцы я, мы все, боролись за вашего мужа.—?Он дышит, его сердце бьется, значит…—?Физически да, но…—?Доктор Калим, я вам уже говорила…—?Джоанна, прошу вас, выслушайте меня,?— врач покачал головой и, бросив за ее спину взгляд на кровать, вздохнул. —?По принятым медициной правилам мы не можем больше держать вашего мужа. Природа его состояния непонятна. Король привлек лучших специалистов, но они не видят медицинского объяснения происходящему. Согласно официального пресс-релиза, который завтра утром будет донесен до Его Величества, ваш муж может находиться в таком состоянии сколь угодно долго. Даже… —?доктор сделал паузу, было видно, ему нелегко все это говорить,?— всю оставшуюся жизнь. Если это… можно вообще назвать жизнью.—?Он вернется. Слышите.—?Джоанна, я на вашей стороне,?— доктор взял ее руки, успокаивающе сжал ладони. —?Я честно вам признаюсь?— сам не понимаю, что происходит с вашим мужем. Предвидя решение консилиума, я взял на себя смелость рассказать о нем одному человеку. Если кто-то и сможет вам помочь, то только он.—?Это тот ваш гость из Японии? —?предположила Джоанна. Все-таки, предчувствие насчет заокеанского посетителя не обмануло ее.—?Не совсем. Мой гость,?— ощутив ее дрогнувшие пальцы, поспешил дальше объясняться доктор,?— представитель того человека. Сам он не покидает пределы своих бамбуковых зарослей.—?Он врач? —?уже с сомнением произнесла Джоанна. Обитающий в каких-то там зарослях, да еще и не покидающий их.—?Сам себя он называет целителем человеческих душ. Официальная медицина, даже нетрадиционная японская, его не преследует, но и доверившимся ему не дает никаких гарантий, оставляя принятое решение на совести самих людей. Скажу вам честно, используемые им методы и средства не просто за гранью привычного понимания, они из времен средневековья. Рецепты его отваров и снадобий покрыты тайной. Я слышал, что он использует гипноз и вводит в транс. Но люди все равно едут к нему. Потому что только он может дать надежду там, где обычная медицина ставит крест.—?Он готов принять нас? —?Джоанне было сейчас все равно, чем пользуется загадочный целитель и куда он вводит. При одной только мысли, что Кристиан может годами вот так ?спать?, ее пробирало до костей.—?Вы должны быть уверены в своем решении,?— доктор Калим снова посмотрел за ее спину. На первый взгляд просто спокойно спящий человек, а по сути очередная загадка человеческого организма, которую привычная наука оказалась бессильна разгадать. —?Даже я не дам вам стопроцентной гарантии. Никто не скажет вам, как…—?Сколько у нас будет времени? Мне надо будет договориться о перевозке мужа,?— она уже приняла решение и знала?— Кристиан одобрил бы. Они всегда до последнего боролись, даже когда казалось, что шансов нет.—?Его Величество с самого начала говорил, что мы можем рассчитывать на любую помощь с его стороны. Думаю, он обеспечит вас всем необходимым. Перевозка пациента в таком, как у вашего мужа, состоянии?— процедура дорогостоящая. Специальный борт, группа сопровождения. Пока мы не передадим вас в руки японцев, мы отвечаем за вас.—?Хорошо,?— Джоанна уверенно кивнула. Хоть в Японию, хоть на край света, хоть в ад душу дьяволу продавать?— все, что угодно, лишь бы вернулся. —?Когда мы должны быть готовы?—?Завтра во время отчета я поговорю с королем. Тогда и смогу вам обозначить более конкретные сроки. Но думаю до конца этой недели.—?Спасибо,?— Джоанна глубоко вдохнула и мягко вызволила свои руки. Поднявшись, подошла к кровати Кристиана и привычно присела рядом.—?Я попрошу представителя целителя передать ему ваше решение.—?Мы готовы будем выполнить все его предписания.Доктор Калим, в очередной раз поразившись тому, какая сила скрывается за этой видимой хрупкостью, лишь кивнул и покинул палату. Сквозь неприкрытые до конца жалюзи он увидел, как жена пациента достала телефон, по ее губам понял?— она что-то ему читает. Он за каждого в этих стенах сражался до последнего, даже признавая поражение, все равно пытался искать другие выходы. Не в состоянии что-либо еще сделать самому, пытался найти тех, кто может попытаться. И сейчас он искренне верил, что Кэтсу Хига сможет.***Огромная черная туча накрыла с головой. Вязкий воздух требовал немалых усилий, чтобы просто открыть глаза.Он уже не помнил, как долго шел, время вообще вело себя более чем странно. Обнаруженные на руке часы то мчались вперед с сумасшедшей скоростью, то вдруг начинали обратный отсчет. При первой попытке понять, что происходит, когда он коснулся руки, вдруг отшатнулся сам от себя, потому что пальцы прошли сквозь запястье, словно через дымку. Он ощущал импульсы тела, ступая по земле, ногами чувствовал мокрую пожухлую листву. Но вот потрогать себя не мог.Не понимая, где находится, когда очнулся, решил, что умер. Но окружающий его лес был слабо похож на Ад. А уж на Рай тем более. Да и при всем его послужном списке рассчитывать на это не приходилось. Он помнил все, что произошло, а потому первая испытанная им эмоция была Страх. Жуткий, вот таким же вязким туманом заползающий в сердце Страх. Где он? Что вообще происходит?Не зная, что делать, он решил, что уж точно не сидеть на месте. Поднявшись, какое-то время привыкал к странному ощущению полуневесомости. Первый шаг в темную неизвестность дался нелегко. Сколько он шел, не мог сказать даже примерно. Пока не увидел впереди свет. И хотя уже с трудом держался на ногах, решил не останавливаться. Но свет не только не приближался, а как ему показалось даже отдалялся. Как проверка на прочность, как первое испытание здесь. Где здесь…?На миг прикрытые глаза, и тут же ее образ, ее лицо?— зовущее, умоляющее. Он должен дойти, должен вернуться. Преодолевая вязкость воздуха, он оторвал спину от дерева и шагнул вперед.—?Я вернусь, Джоанна. Вернусь…Свет наконец-то начал приближаться.