На краю пропасти. (1/1)

2 года назадНапыщенный индюк! Да кем он себя возомнил?!С дорогущими ролексами на руках, кожа на которых полностью покрыта разными рисунками, узорами, и костюмом, пошитым точно на заказ,?— всё сделано из желания выделиться, надевая ненужные цацки для прочего пафоса. Показушник. Но то, что он совершил, уже слишком. Ситуация из ряда вон выходящая. Теперь я, как никто другой, понимаю, почему Аннет недолюбливала своего муженька!Папарацци, нанятые желтыми изданиями и официальная пресса сплошь и рядом кружат возле отеля, в котором поселилась внезапно для всех воскресшая персона. Немаловажная и в своё время многими уважаемая. Многими, но, увы, не нами?— Харрисы всегда знали цену себе, умели разглядеть плохое в ?хороших людях и, наоборот, хорошее в плохих. Именно поэтому Деверо не имел почёта среди нас?(во всяком случае, мог наивно полагать, что имеет власть над всеми), а это, грубо и наотмашь, било по его самолюбию и незатронутому, как всем казалось, эго.Но только это было не так. Я уверена, ублюдок не раз был унижен сильными и умными женщинами. Как вариант, моей мамой и тётушкой.Пробиваясь через эту толпу, в буквальном смысле, напролом и расталкивая людей, борюсь с искренним желанием ударить по чьему-нибудь объективу. Или почкам. Чужие руки, держащие микрофоны и камеры, лезут со всех сторон, то и дело намереваясь тыкнуть в лицо, рот или глаз.—?Мисс Харрис!—?…прошу!—?Мисс Харрис, посмотрите сюда!—?…всего один вопрос!Я останавливаюсь. Глаза прикрываю и вдыхаю, медленно, неторопясь. Чтобы всё напряжение и злость канули в Лету, забылись. Как бы я ни старалась, сосредоточиться было не так просто, как говорится во всех этих статейках от ?профессионалов?. Вопросы, куча вопросов отдаются набатом в голове, создавая в ней давление. Перед глазами всплывает лицо Александра, а в ушах?— его голос:?Будь умничкой, мин лилия. Прошу, не забывай о своём здоровье и не переживай попусту?,?— последние сказанные им слова перед отлётом в Стокгольм, пока мы стояли в аэропорту.Что ж… Они хотят правду? Будет им правда.Оборачиваюсь к толпе, замерзшей в предвкушении моего ответа, и с абсолютным безразличием говорю:—?Я слушаю.Сотня голосов смешиваются, образуя гомон непонятных слов, по идее, составленных в нормальные, адекватные предложения. Чрезвычайно большое количество людей, отчаянно смотрящих на меня в надежде, что ответ прилетит именно им…—?Доминик Сильвер наконец-то обретёт заслуженную власть! —?все будто нарочно притихли в этот момент, так, чтобы каждый услышал произнесённые слова. И я в особенности.Резко повернув голову в сторону болвана, ляпнувшего это по глупости?— иного объяснения не вижу,?— нахожу взглядом каре-зелёные глаза, что буравили меня достаточно долгое время. В лопатках чувствуется странная дрожь, будто миллионы мурашек, пробравшихся под кожей. Мягко расправив плечи, с притворно-приторной улыбкой подхожу к обладателю миндальных глаз и останавливаюсь напротив, гордо приподнимая подбородок.—?Деверо получит прежнее место в мечтах! Только после того, как сгинет последний из династии Харрисов! —?окидываю взглядом толпу, возвращая своё внимание ко всем остальным. Я набираю в лёгкие побольше воздуха, дабы последующие слова прозвучали достаточно громко и убедительно:?— В обществе среди аристократов и бизнесменов ему не были и не будут рады уже никогда! Его никто не поддержит! Моя тётушка сделала для этого всё возможное, а я в свою очередь сделаю столько же и даже больше, если потребуется, чтобы придерживаться такого порядка вещей!Резко развернувшись, захожу в двери отеля не останавливаясь, не обращая ни на кого внимание более. Внутрь прохожу попадаю благодаря охране, что останавливает этих безумных людей на входе, не подпуская близко и, соответственно, не давая возможности проскользнуть незамеченными. Да уж, вроде пропал на несколько лет?— денег быть не должно, однако на личную охрану где-то наскрести сумел. Не удивительно. Ведь он таракан, а они живучие, способные извернуться как угодно для собственного выживания.Злость с новой силой озаряет меня, поражая изнутри и затмевая спокойствие с умиротворением, которых я каким-то образом смогла добиться. Ну как? Как Аннет удавалось всегда оставаться хладнокровной акулой? Мне, чтобы достичь такого состояние, нужна была как минимум одна доза морфина. Хотя, уверена, Деверо даже под седативным сумеет вывести меня из себя.Не могу ни о чем другом думать. Все мысли?—лишь о том дивном мгновении, когда слух приласкает звук звонкой пощёчины?— мне так хочется вмазать по этому отвратительному лицу, в которое просто-напросто невозможно смотреть. Противнее только любоваться расчленёнкой, хотя если подумать, то с этим можно поспорить. Быстро минуя ресепшн и поднявшись на лифте, дохожу до нужного номера. Стучу дверь, норовя если не выломать её, то хотя бы сыграть на раздражении чередой ударов. Что не собираются прекращаться. Так и происходит. Секундный писк, и дверь в номер открывается. Но за ней никого.Я прохожу внутрь, не теряя времени, и… ну конечно! Кто бы сомневался? Китайско-английский ирод сидит напротив панорамных стёкол, наблюдая за суматохой внизу, на улице. Излишне много пафоса?— в его стиле. Не хватает более мрачной атмосферы, открытого бурбона и дыма от сигар.—?Какого чёрта?! —?не стесняясь, с первых же секунд перехожу на возмущённый крик. Я за несколько шагов дохожу до стола, рядом с которым в кожаном кресле сидит спиной ко мне поселившийся здесь гость. —?Кем ты вообще себя возомнил, Сильвер?!Крутанув предмет мебели за спинку, тем самым заставляя мужчину отвлечься от вида из окна, я достаю из сумки газету и бросаю ему на колени. А хотя мечтала швырнуть это ему в лицо. Доминик с ядовитой улыбкой наблюдает за мной исподлобья и медленно, совсем неспеша берёт в руки бумагу. После уже вчитываясь в текст:—??Чудом выживший Доминик Деверо Сильвер объявил о праве на наследования за своей покойной женой. Он намерен оспорить завещание, уверенный в том, что Аннет вовсе не была в ?трезвом уме и твердой памяти?, когда составляла его?,?— с губ его срывается смешок, отчего я хмурюсь, скривившись.—?Смешно тебе? Ах, ему смешно! —?всплеснув руками, закусываю щеку изнутри, сдерживая рвущийся наружу рёв. —?Я спрошу ещё раз: кем ты себя возомнил?!Потянув воздух через нос, мужчина черепахой поднимается из кресла, затем аккуратно кладёт газету на стол, не отрывая от нее взгляд и прохладно взирает ещё долю секунды на заголовок. Наши взгляды встречаются, когда страшная, и в тоже время, безумная улыбка трогает его губы. А язвительная ухмылка кривит их. Точно маньяк-убийца, довольствующийся тем, что из-за его преступления бьют во все колокола.—?Не я, дорогая, а общественность: плейбоем, миллиардером, самым умным человеком, и, представляешь, даже филантропом?! —?пугающая своей искренностью ложь, выданная за правду, вынуждает меня закатить глаза. —?А ещё с недавних пор вдовцом, некогда женившемся по приказу своего отца. На твоей любимой, горячо обожаемой с… —?прокашлявшись, он исправляется,?— …тёте.Нахмурившись, я молча наблюдаю за тем, как Доминик проходит к шкафу. Комната по-настоящему широкая и просторная, оформленная в стиле модерн. Номер, точно, королевский. Хохотнув, мужчина отчаянно пытается что-то достать с полок, стараясь сделать это максимально незаметно, пускай то и невозможно?— я метнула на него прямой взгляд, наблюдая в упор.—?Послушай, Эл… —?запнувшись, Сильвер зажмуривает веки. Так, словно у него резко заболела голова или, ещё лучше, прихватило сердце. Затем, отдышавшись, когда у него выходит выпрямить чуть согнувшуюся спину, то договаривает:?— Я тебе не враг. Поверь мне. И никогда им не был.—?Мне плевать, понял? Заканчивай эту клоунаду. Выйди к этим людям,?— движением руки указываю в сторону окна,?— и скажи, что был в пьяном угаре, давая то интервью.—?Но ведь тогда я прилюдно совру! Я это нехорошо, тебя разве не учили этому?! —?возмущение, сочившееся в его голосе, вызывает во мне лишь жалость. Актёр без ?оскара?, что сказать. Поганая улыбка на лице выдаёт его с потрохами, говоря лишь о том, что сказанное было исключительным спектаклем. Игрой одного актера для единственного зрителя.Дёрнув щекой, я глубоко вдыхаю, наполняя лёгкие кислородом, отравленным присутствием Сильвера. Скрещиваю руки на груди, переместив вес на другую ногу, которую в нетерпении выставляю вперёд, начав постукивать каблуком по сверкающему полу.—?Что бы ты ни задумал, запомни раз и навсегда: бизнес Аннет ты не получишь! —?спокойно произношу ему в спину, все это время не отводя пристального взгляда, вскрывающего мозг. —?Если хочешь оспорить завещание?— милости просим в наш дом. Тебя там всегда рады видеть Энтони с нашими адвокатами.Деверо заулыбался, оскалив идеально белые зубы. Держа в руках темную коробочку средних размеров, возвращается обратно и подходит к столу. Наклонившись, из выдвижного ящика он достает бутылку скотча и два бокала. Господи, дай мне сил вынести это.—?Я давно предлагал этим снобам переехать?— разве им не надоело ездить к вам по первой прихоти и, как Петрушкам, прыгать вокруг вас? —?мерзкий смех, сопровождённый кашлем. —?О, как я скучал по этим уставам семьи Харрис! Ну надо же, моя милая крестница впитала в себя,?— разлив янтарную жидкость по бокалам, он поднимает руки, изображая кавычки,?— ?мудрость? своей чудо-семейки…—?Завязывай называть меня так,?— цежу сквозь зубы, силясь от отвращения не сплюнуть ему под ноги. Мне тошно находиться рядом с этим человеком?— это страшнейшая пытка. Запах дорогущих духов от ?Диор? на нём звучит так, что приятнее будет провести время в компании трупов, находясь сутки в морге.И я по-прежнему помню наш впечатляющий диалог на кухне…Усевшись за стол?— безумно красивый, лакированный, из черного дерева,?— Сильвер открывает коробку, взятую с полок. Сердце пропускает удар и мгновенно падает куда-то в пятки, унося с собой и способность дышать. Я не нахожусь с силами отвести взгляд, наблюдая за тем, как белый порошок распределяют тонкими дорожками. Ты выглядишь, как зависимая наркоманка, Харрис! Ощутив лёгкую дрожь в руках, я с силой сжимаю кулачки. Сухо сглатываю и отворачиваюсь, засмотревшись на беспорядок в другой комнате. И, задержавшись на этом, пропускаю момент, когда мужчина подходит ко мне. Вырастая длинной фигурой, в руках которой два бокала.—?Ну же, угощайся! А то, право, ты как бедный родственник,?— вновь этот тошнотворный смех и кривая улыбка.И, говоря это, в виду он имеет явно не скотч, который протягивает мне. По-прежнему смотрю на Сильвера с отвращением, что заполнило меня изнутри, при этом проигнорировав его предложение. После этого замечаю расширенные зрачки?— слишком быстро, а значит, он принимал что-то ранее. Ну, конечно. Окинув комнату беглым взглядом, замечаю в дырчатом мусорном ведре шприц (единственное, что вообще там лежало) и рядом валяющуюся ложку. А на руках?— где под небрежным образом закатанным, будто в спешке, рукавом виднелись татуировки,?— следы от уколов.—?Тебе не кажется, что сейчас слишком рано? —?прищуриваюсь я.—?О, да брось. Бывших наркоманов не бывает, ты же знаешь? А на твоего отпрыска это не повлияет,?— в ответ фыркает он. А затем произносит то, что выбивает из меня воздух, ударив точно под дых:?—?Или боишься, что твой ухажер будет ворчать? Неужели этот идиот лучше меня? Как его там? Джоел?Кровь зашумела в ушах, отдаваясь в висках и венах. Собственное сбитое дыхание?— всё, что я слышу, пригвождённая к полу, стоя неподвижно. С трудом нахожу в себе силы разлепить иссохшие губы и попросить его повторить, что только что сказал. Доминик же, цыкнув языком, на заданный мною ранее риторический вопрос, лишь передает мне в руку бокал, насильно схватив за запястье; угрожающе склонившись надо мной и прошептав: ?отказы не принимаются?,?— отходит в сторону той самой комнаты, где беспорядок.Секунда, и бокал с янтарной жидкостью летит в стену, разбиваясь совсем рядом с лицом Сильвера. Тот замирает на месте, по-прежнему стоя ко мне спиной. Стремительно приблизившись к нему, я слышу ядовитый смех из ума выжившего психопата, что не спеша разворачивается ко мне и тут же оказывается зажатым между мной и стеной. Вытянув руку, надавливаю ему на грудь, пальцами сжав некогда выглаженную белую рубашку.—?Понятия не имею, что за игру ты ведёшь,?— тихо прорычав ему в лицо, искаженное безумием, я сильнее придавливаю его к стене,?— но я тебя…—?Нет, милая! —?перебивает он на повышенных тонах, однако всё так же не сопротивляется, продолжая стоять в данном положении и дальше. —?Это я тебя уничтожу. Всех вас!Рот приоткрывается в удивлении, пока земля уходит из-под ног. Повергнутая в немой шок, я с минуту глупо моргаю, став объектом изучения серых глаз, что блуждали по моему лицу. Словно ненавидели и обожали одновременно. И самым страшным было то, что я знала этот взгляд; видела его не раз.Точно так же Доминик всякий раз смотрел на мою маму.И только после этой мысли я понимаю, сколько пропустила мимо ушей…?На твоей любимой, горячо обожаемой с…??— он ошибся, чуть не назвав Аннет моей сестрой.?Послушай, Эл…??— и наступил на те же грабли, едва не перепутав моё имя с именем моей матери.—?Я тебя ненавижу,?— слова срываются сами собой, не дав мозгу осмыслить необходимость в них.—?Я вас всех ненавижу! —?вторит он мне. —?Ты представить не можешь, как сильно,?— продолжает, шипя так, что его начинает трясти от злости. Хотя лицо, морщинистое и потрёпанное далеко юношескими годами, внешне осталось безразличным?— лишь приподнятый уголок губ придавал красок этому мужчине, явно сошедшему с ума. —?Как долго мечтал о дне, когда две крупнейшие династии падут. И, поверь мне, я уже близок к этому…Хохот вырывается из моего горла, точно нервный, испуганный, а непрошенные слёзы застывают в уголках глаз, пока скулы сводит от смеха. Крупная мужская ладонь сжимается на моём плече. Сначала несильно, а потом с ярым усилием пальцы сдавливают кожу через одежду, несмотря на всё это, готовясь оставить синяки. Резким движением отталкивается и переворачивает нас, меняя местами. Рука, бледная, с синими паутинками вен лежит на моём горле.—?Доминик, нет! Отпусти! —?от неожиданности мой голос срывается, и несколько солёных капель скатываются по бледным впалым щекам. —?Не трогай меня!Он не причинял мне боль как таковую. Не душил, как было, например, в прошлый раз?— наоборот, позволял мне дышать. Только смотрел в глаза, лишний раз подверженный влиянию наркотического опьянения.—?Ты хоть знаешь, каково это, всегда находиться в тени своей семьи? —?жалостливо изогнув брови, спрашивает будто не у меня. —?Конечно, нет! Ты всегда была на первом месте, не так ли? А на твоего брата и сестру внимания не обращали; лишь обеспечивали, словно сделав одолжение!Внутренне напрягшись, я ничего не понимающим взглядом смотрю на мужчину. К кому он, в пьяном угаре, сейчас обращается? Ко мне или Элизабет? А в прочем, быть может, к нам обеим? Уверенный в том, что Элизабет?— во мне и что я стала ею.Ведь и мой, и её случаи чертовски похожи: моя мама была, как бы то ни отрицали, любимицей родителей, а Аннет с Чарльзом приходилось добиваться их внимания ровно так же, как и уважения; и спустя несколько лет, Аннет из всех детей стала выделять меня, нарочно или нет, даже несмотря на то, что местами могла обидеть тем самым своего сына, Дилана…Мысли прерывает раздавшийся стук в дверь, внимание на который Доминик, кажется, обращать не собирался. Уже после череды настойчивых, однако тактичных постукиваний, отвлёкся, отпустил меня и отошёл к двери.Я же в свою очередь переводила дыхание, очевидно, из-за пережитого страха. А когда привела его в норму, то стремительно выскочила из номера в тот момент, в дверях столкнувшись с начальником охраны Сильвера…***По возвращении в загородный дом Чарльза, я с удивлением нахожу небольшое специально отведённое парковочное место для машин пустым. Вернее, почти?— знакомых здесь точно нет. Не было ни ?ровера? Рэя, ни ?ауди? дядюшки Чарльза. А кабриолет Данте с того злополучного дня был потерян из поля зрения.На ходу снимая верхнюю одежду, прохожу в зал, откуда доносятся смех трёх разных голосов. Чертовски знакомых.—?У тебя просто нет другого выхода, сладкий,?— насмешливо произносит певчий голос. —?Запомни: самое важное, что мы не оставим тебя в покое, пока ты не…Прервавшись, девушка замирает, когда её пихают в бок, заставляя умолкнуть. Развернувшись, окидывает меня хитрым взглядом, пока алые губы растягиваются в улыбке.—?Ты вернулась, Агата,?— говорит брюнетка.—?А ты что-то зачастила к нам, Ева,?— отвечаю ей с раздражением, которое не скрываю и скрывать больше не намерена. Взглядом же провожу по серому пиджаку и юбке китаянки, по цветовой гамме сильно отличающуюся от пестроты ранее продемонстрированных нарядов. За столом напротив неё сидит Дилан, вперившись отрешенным взглядом в чашку с кофе?— кажется, он и вовсе не заметил меня. Я нахмуриваюсь, когда замечаю, что одну его руку, которой кузен не держит чашечку, накрыла своей ладонью Ева, нежно поглаживая большим пальцем.—?Прошу не сердись,?— поднявшись со стула, та встает рядом с Диланом и зарывается пятерней в его кудри, потрепав по головке, как ребёнка. И теперь у меня возникает сомнение, к кому именно она обратилась. —?Мы уже уходим.—?Мы? —?переспрашиваю тут же и, развернувшись полубоком, вздрагиваю, когда вижу за собой Андера. Кто бы сомневался, да? Сколько лет, сколько зим, мистер Прайс. Вновь эти жуткие акульи глаза блестят, встречаясь со мной взглядом. Брюнет стоит в дверном проёме, оперевшись на косяк плечом и сложив руки на груди, из-за чего ткань его куртки натянулась.—?Доброго Вам утра, мисс Харрис,?— нарочито любезно пропевает он, губами изображая искреннюю улыбку. Но она фальшива, как и его брак с Евой; как и большинство браков, заключенный между аристократами. И всё из-за одной лишь выгоды друг другу…От этих мыслей невольно прокручиваю на безымянном пальце кольцо, задумавшись. Как обычно, тысяча и одна мысль заслоняют собой всё, полностью переключая на себя моё внимание. И главная из них: а что, если Александр по-прежнему следует за глупым условием Аннет выдать меня замуж? И всё из-за глупых правил, установленных аристократией…Так и не получив ответной любезности, Андер глубоко вздыхает. Невооруженным глазом можно было заметить, как его передёрнуло от проявленного панибратства, бестактности. Ева же, наблюдая за всем этим, лишь безразлично приподнимает бровь. А перед тем как уйти, что-то негромко проговаривает Дилану, сунув в карман ему какой-то пузырёк…И на глазах мужа целует в щёчку всё так же погружённого в свои мысли кузена.—?Что ж, нам пора,?— приободрившись, выпрямляется и шагает к Андеру. Берёт того за руку и бросает на последок:?— Было приятно повидаться.Когда слышу, как входная дверь за этой парой закрывается, то подхожу к Дилану и сажусь напротив.—?Привет,?— мягко произношу, надеясь обратить на себя внимание. Мне было отчего-то грустно видеть брата в таком состоянии, подавленном и огорчённом, словно его принудили сделать то, чего на самом деле не желает.Словно только что проснувшись, он поднимает голову, впервые за эти пять минут посмотрев на меня. И, сделав это, он определенно удивился, потому как не ожидал, что приеду я так скоро?— другого объяснения у меня нет.—?Привет,?— голос лишенный прежнего веселья, с каким мы встретились ещё до начала всего этого кошмара. Тогда все вместе забежали в кабинет тётушки, застав её там с Ларсеном, что вместе с Алексом и Рэем сейчас пребывали в Швеции.—?Как ты?..Без лишних слов, кивая, брат приподнимает краешек губ, тем самым будто стараясь убедить меня в том, что он в порядке. Но он не в порядке. Я знаю это.Положив руку на стол, осторожно тянусь к запястью Дилана. Коснувшись, несильно сжимаю, отчего тот вздрагивает, наверняка от прохлады метала колец.—?Прости меня,?— слова слетают с губ прежде, чем я успеваю это понять. Рассматривая наши переплетённые пальцы, стискиваю зубы и хмурюсь. —?Прости за то, что не была рядом. Тебе наверняка непросто сейчас? Да что там, тебе должно быть поганее всех нас и нужна поддержка, ведь, когда погибли мои родители, ты всегда был рядом. Всегда поддерживал и.…—?Агата, Агата, стой,?— прерывает мой монолог Дилан, сжимая ладонь чуть сильнее. —?Всё в порядке. Со мной всё в порядке.И будто в подтверждение своих слов, какое-то время рассматривает наши ладони, а затем смотрит на меня. Однако теперь, задержавшись на пристальном изучении моего лица намного дольше. Не пряча и не отводя глаз. В его карих, глубоких и тёмных, как самый горький шоколад, я вижу разочарование. И такое ощущение, что не в ком-то, а в самом себе. Что идёт вразрез с брошенным ?всё в порядке?.Чёрт! Да если подумать, эта классическая фраза намертво вбита в подкорку каждого из нас родительской рукой!?Никогда не смейте показывать своё беспокойство, тревогу и переживания перед кем-либо,?— говорила Аннет, а Чарльз поддерживал. —?Это может обернуться против вас, поняли??И я хорошо помню, как папа в противовес словам Аннет говорил каждому из нас разговаривать друг с другом, ведь это бесконечно важно. Нельзя всё держать в себе, нельзя. Чем больше негативных эмоций в тебе копится, тем сильнее будут последствия их всплеска. И всем известно, что подвергнутый сильным эмоциям человек способен на многое…Но даже после этих слов, сказанных будто наотмашь, лишь бы отделаться от лишней жалости к себе, чувство вины за случившееся по-прежнему давит на меня неподъемным грузом.Было крайне неловко, а что самое главное?— стыдно. За то, что я оставила Дилана в не самый легкий период его жизни. Конечно, нельзя сказать, что он придерживался особо близких отношений с Аннет. Своего отца, Эдгара, парень любил куда больше, подрабатывал днями и ночами в казино крупье, лишь бы тот ни в чём не нуждался. Пускай он и работал при Аннет садовником и за хорошую работу получал немало.Но ведь как-никак она была его мамой?— самым родным и дорогим, что может быть у человека от рождения. И, черт побери, сложно поверить, что Дилан хотя бы капельку не скучает по ней…После повисшего между нами молчания, шатен вдруг проговаривает спокойным голосом:—?Аннет не была для меня матерью. И никогда не старалась быть ею. Так что я не чувствую потери, ясно? Может быть, где-то очень глубоко я и благодарен ей за то, что она дала мне дом, семью, образование?— её советы, пускай в каких-то случаях были излишне жёсткими. И всё же действенными. Мне будет этого не хватать. Возможно, до меня просто не до конца дошло осознание её смерти, но, поверь, даже если оно придёт и я буду скорбеть, то не отчаюсь до такой степени, что решу травить себя и свою жизнь наркотиками.Я вздрагиваю от последних слов, прозвучавших точно гром среди ясного неба?— спонтанно и неожиданно, но ударивших так больно и метко. Дилан же, произнёсший их будто в трансе, лишь спустя минуту поднимает на меня виноватые глаза, осознавая, что сказал ранее.—?Агата… послушай, я не это… —?осторожно произносит он в попытках ухватить мою ладонь, которую я резко поднимаю, данным жестом останавливая его.—?Ничего страшного, Дилан. Ты прав. Сейчас я осознаю, как глупо поступала не только по отношению к себе, но и к вам тоже.Но только после этого мы не сжимаем ладони друг друга, будто из-за неловкости момента опасаясь, стыдясь. По той же причине, не зная, куда деть руки, я начинаю вертеть чашку с допитым кофе, которая осталась после бывшей мисс Скай, ушедшей в неизвестном направлении, знать о котором мне не хотелось. Главное?— чтобы далеко и надолго.—?Хочешь я сделаю тебе чай? —?вдруг предлагает кузен с надеждой разбавить неловкую паузу.Я одариваю его ласковой улыбкой:—?Буду благодарна.Не теряя ни минуты более, он встаёт, берёт чашки, оставшиеся после разговора с Прайсами, и скрывается на кухне.После относительно долгой задержки на кухне Дилан возвращается с двумя чашками ароматного чая: в нём смесь трав, которые лично для нас собирал Эдвард, когда Бишоп-Мэнсон процветал и радовал нас своим садом, чего, увы, больше не будет. Во всяком случае, не скоро. Потому как на реставрацию особняка понадобиться не мало времени. И денег.Приложив ладони к горячей чашке, тем самым согревая их, я жду, пока братец усядется напротив меня. Принеся тарелку с печеньем, он бросает ещё парочку слов о том, какие уникальные травы для этого чая собрал его отец и какие ещё хочет попробовать смешать, чтобы получить необычные вкусы, но не потерявшие свои полезные свойства.—?Мы ведь так и не поговорили ни разу,?— я задумчиво прокручиваю чашку в руках, пока не отпивая,?— с того момента, как собрались все вместе по просьбе Аннет… чтобы подписать те документы.—?Да уж, досадное упущение,?— Дилан же, в отличие от меня, делает уже третий по счёту глоток, при этом не отрывая взгляда от моей персоны. Словно дожидается, когда я попробую, но не решается подтолкнуть к этому.Следующие пять или десять минут мы проводим за разговорами. Я рассказываю ему, казалось бы, обо всём, что случилось со мной за последние пять лет?— всё то время, что я прожила вдали от семьи со своими демонами. Потом и подключается Дилан, изредка вставляя свои пять копеек о не слишком уж разнообразной жизни с Эдвардом. В его случае как-никогда подходит словосочетание: ?Дом?— работа, работа?— дом?.Всё это время Дилан вёл себя как-то странно. У него будто не было сил усидеть на месте. Он то и дело постоянно ёрзал на стуле, сглатывал слюну, прочищал горло?— в очередной раз, когда он кашлял в кулак, будто подавившись, мне показалось, что входная дверь хлопнула, вполне возможно, из-за сквозняка,?— поправлял и оттягивал воротник, вертел головой и приглаживал убранные в пучок волосы.—?Дил,?— осторожно зову его,?— что с тобой? Ты какой-то нервный.—?М-м?.. А, нет, что ты. Не беспокойся, Агата,?— он отворачивается, пряча свои глаза. —?К слову, твой чай уже остывает, а ты так и не попробовала его.—?Да, точно,?— фыркнув, соглашаюсь и подхватываю чашку.Но, как только подношу ту к лицу, чувствую странный запах. Совсем знакомый, но еле уловимый из-за смеси разно пахнущих трав. Приходится максимально напрячь рецепторы, чтобы почувствовать лекарственный запах. Похоже на… снотворное?Похожее я принимала, будучи ребенком, когда мама впервые заметила во мне признаки сомнамбулизма. Чтобы лишний раз не просыпаться, приходилось по рекомендациям врачей принимать их для лучшего и крепкого сна.Может, травы, которые используют для тех лекарств, Эдгар специально добавляет в чай? Помню, когда я была совсем маленькой, принимать таблетки мне не хотелось да и опасно было, ведь непонятно, какая именно дозировка была мне позволена. Поэтому приходилось выкручиваться и предпринимать более щадящие меры?— я любила чай, а в нём этот вкус затмевался, не был таким ярко выраженным.И тем не менее от этого запаха, четко въевшегося в память на всю оставшуюся жизнь, у меня сводит скулы, во рту возникает неприятный привкус, а живот скручивает. Сердце странным образом начинает биться чаще.—?Ты знаешь,?— я осторожно ставлю чашечку на блюдце,?— что-то мне не хочется чая. Пойду, пожалуй, прилягу.Мило улыбнувшись ему напоследок, отодвигаю стул из-за стола. Уже собираюсь встать, как вдруг Дилан хватает меня за руку, чем повергает меня в недоумение:—?Агата!Я замираю, с вопросом в глазах уставившись на брата. Тот, вскоре отпустив мою руку, продолжает более мягко:—?Может, всё-таки, выпьешь?—?Обязательно, но, быть может, позже.Прежде чем подняться, встав из-за стола, я вдруг резко ощущаю шлейф чьих-то духов. Совсем рядом. И не успеваю развернуться, как вдруг вскрикиваю, пошатнувшись от резкой адской боли, получив неожиданно сильный удар по голове. Меня будто ударили по затылку что есть сил. В прочем, уже через мгновение, когда я прикладываю к нему руку и чувствую на кончике пальцев вязкую влагу, то понимаю?— не ?будто?.Перед глазами плывёт и темнеет. Развернувшись, расфокусированным взглядом смотрю на ту, что стоит за спиной. Слушаю её голос и обращаю внимание на окровавленные пальцы. Сделав тяжелый глоток воздуха в лёгкие, из которых словно выкачали весь кислород, прежде чем я успеваю приоткрыть рот, замечаю перед собой брюнетку с алыми губами.—?Что же ты, мисс Харрис, упрямишься? Выпила бы чай и заснула безболезненно.Секунда.К горлу подкатывает ком. Тошнит.Две.Кажется, не успев опереться на стул, падаю, потянув предмет мебели за собой. Подле меня раздаются неразборчивые голоса и звуки — словно бы Дилан хотел подскочить ко мне, задев тем самым край стола, но Андер ему не позволил и удержал на месте.Три…—?Не стой столбом, кретин. Её держи, а не его! —?последнее, что я слышу.А потом?— пустота, в которой стремительно тону.