Мы уже играем. (1/1)

Наше времяЯ провожу предплечьем по своему лбу, стирая капельки пота, и марширую подальше от дорожки в сторону номера, дабы не мешать мерно прогуливающимся по парку людям. Да-а уж, видимо, занятие спортом?— не моя сильная сторона. Вышла, называется, поддержать здоровый образ жизни…У меня не получилось пробежать безостановочно хотя бы одну милю, потому что чувство сильной одышки сдавливало лёгкие, отдаваясь, к тому же, покалываниями ещё и в боку. В итоге, делая небольшие, но частые остановки, мне удалось выдержать полтора часа пробежки. Но с каким же трудом… Полагаю, у людей без проблем с лёгкими таких испытаний не бывает…Приложив ключ-карту к двери, что в то же мгновенье пикнула, прохожу в номер и невольно закатываю глаза от ударившего в нос приятного аромата.—?Уже вернулась? —?слышится голос где-то из-за стены, ведующей на кухню.—?Ага,?— с тяжелейшим придыханием говорю я и сажусь на пуфик в своеобразной прихожей, уперевшись локтями в колени.Вернулась, братец, вернулась, только знал бы ты, каких усилий мне это стоило…Мне требуется по меньшей мере пять минут, чтобы восстановить дыхание и встать, направившись на запах вкуснейшей еды, доставленной в номер. Подхожу к барной столешнице и беру в руку стеклянный графин, заполняя стакан водой до самых краёв. Когда влага блаженно промакивает горло, высушенное после невыносимой пробежки, я не сдерживаю стон?— спасибо, Господи, за воду!..Широкая ладонь ложится мне на спину в место между лопатками, и я прогинаюсь, скрючившись от неприятного чувства липнущей к телу одежды:—?М-м… Не надо, не тро-огай! —?я издаю умоляющий вопль, на что?Дилан, капитулируя, поднимает обе руки и усмехается. Затем отходит к барному столику, а я молча наблюдаю за ним, с минуту обдумывая вопрос в своей голове.Ну, он же должен знать, правильно? Нет ничего страшного в том, что рекомендации врачей приносят результаты и я потихоньку восстанавливаю память. А может, мне лучше не знать всей правды? Что, если лучше пребывать в неведении? Вдруг, мне не понравится то, что, возможно, удастся вспомнить?..—?Ты чего такая серьёзная? —?спрашивает кузен, и я качаю головой, поджимая губы в тонкую полоску.—?Просто подумала о том, что у меня ужасная дыхательная система:?когда бежала, уже через десять-пятнадцать минут задыхалась, будто совершила маршрут вокруг земного шара,?— я пожимаю плечами и усмехаюсь с самой себе. —?Надо было сразу бросить курить?— отвратительная привычка. Помню, как смешно Аннет злилась, когда видела меня у…Юноша давится в ту же секунду, приложив кулак к губам, и я несильно стучу ему по спине. Он вытягивает руку, молча прося остановиться, а затем смотрит на меня огромными глазами так, что жуткое чувство будоражит внутренности.—?Извини, Агата,?— он делает глоток сока и, откашлявшись, поднимает голову,?— а как давно ты знаешь это? Раньше ведь ты не помнила…Я вдруг задумываюсь, вспоминая, как меня расспрашивали сначала родственники, когда я потеряла память, а потом и врачи: вопросы были такие, ответы на которые должны были знать только близкие и, разумеется, я. Но когда меня спрашивали, имеются ли вредные привычки, то я хорошо помню, что отвечала что-то вроде ?не уверена? или ?не помню, но, думаю, что нет?…Я поднимаю взгляд на Дилана и с улыбкой замечаю, как он прямо-таки сияет. Буквально каждый раз он радуется вместе со мной даже самым маленьким воспоминаниям, которые возвращаются ко мне месяц за месяцем. Худо-бедно, однако я вспоминаю…2 года назадСтоит ли рассказывать о лицах юристов, увидевших нас четверых мокрыми? И да, именно четверых, потому что следом, как только Аннет с Фредериком зашли в дом, мы ?утопили? ещё и Рэя с Элизой. Бедная кузина, мне даже жаль её: стояла себе в сторонке, никого не трогала, а тут хоп! И вот мы уже стоим в кабинете тётушки с мокрыми волосами, одеждой, с которой едва ли не ручьём стекала вода, и размазанной тушью под глазами.Конечно, лица этих людей нужно было видеть… И я имею в виду каждого: все они смотрели на нас с широко распахнутыми глазами, будто перед ними стояли приспешники самого Сатаны, при виде которых юристы сильнее отодвигались, вжимаясь в спинку кресла, чтобы ненароком не намочить свои костюмы за тысячу долларов о наши тела, облепленные насквозь мокрой одеждой. Данте, Дилан и Чарльз кое-как сдерживали себя, чтобы не прикрыть лица ладонями и не издать душераздирающий стон, пока у Аннет дёргался глаз, а Ларсен буравил своих протеже таким взглядом, от которого даже мне становилось жутко. Однако парни вели себя непринужденно, держась спокойного вида и легко пожимая плечами, мол, смирись, Фредерик, с этим ничего не поделать, но так уж получилось…Худо-бедно нам удалось обговорить условия сотрудничества ещё раз. И дольше всего ждали меня, потому что на несколько минут я зависла над бумагами, не решаясь оставить свою подпись, прожигаемая глазами всех присутствующих. Понадобилась ещё пара мгновений, чтобы всмотреться в дымчато-голубые радужки и увидеть в них напоминание о компромате с той треклятой ночи, а затем под утвердительный кивок стоящего рядом Рэя все одновременно выдохнули, когда звук скользящей по бумагам ручки заполнил напряжённую тишину кабинета.Он уверяет, что не хочет иметь со мной плохие отношения, соответственно хочет доказать, что им можно довериться. Ну, что ж, ладно, я попробую довериться…На следующее же утро у меня состоялся?— не сказала бы что приятный?— разговор с Аннет. Конечно, она собрала у себя всех своих племянников и единственного сына, чтобы провести очередную беседу, но после того, как все ушли, она убедительно попросила меня хотя бы попытаться найти общий язык с её нынешними партнёрами. Понятия не имею, зачем ей потребовалось хорошее отношение именно от меня, ведь, как всем кажется, исходя из уже имеющегося завещания, бизнес перейдет либо Чарльзу, либо на Дилану?— это им нужно налаживать отношения, а не мне. Но это было полбеды…Когда я уже думала смириться с этим вопросом, произошло нечто ужасное, отчего мои глаза едва ли не выкатились из орбит: Аннет настояла на том, чтобы мы почаще выходили в свет все вместе, ведь ?Элиза так быстро нашла общий язык с Рэем, может, и ты, Агата, поладишь с Александром? Может быть, у вас больше общего, чем может показаться???— совсем непрозрачный намёк на то, что тётушка вновь загорелась идеей удачно выдать нас замуж. Ну, а вишенкой на торте стало то, что в момент, когда я хотела строго-настрого отказаться от этой глупой идеи, миссис Сильвер-Харрис схватилась за сердце, якобы от возникших болей. Очень вовремя они начались, не находишь?..Дико хотелось показательно закатить глаза, раздражённо выдохнуть и выйти отсюда, громко хлопнув дверью, но из-за реальных проблем с сердцем, благодаря которым Аннет умело манипулировала всеми нами, я решаю не спорить с ней.Всё-таки она любит меня, а я?— её. Просто не буду агрессивно реагировать на присутствие Нильсена… Ну, я, во всяком случае, постараюсь…После нашего душевного разговора, когда в кабинет постучалась Марта с каким-то вопросом, я вернулась к себе в комнату. Уже через десять минут ко мне пришло простое осознание того, что усиленное раздражение у меня от убивающего желания покурить. Да, вот теперь, я отлично понимаю Шерлока Холмса…Набросив на плечи красивейшую шаль, которую случайно нахожу в шкафу, я выхожу на улицу, минуя вернувшийся персонал, здоровающийся и желающий мне доброго утра, прохожу по саду. В руках держу пачку сигарет?— осталась только одна, а вместе с ней внутри припрятана зажигалка,?— ладони же прячу под шалью, кутаясь в вязаный платок. От греха подальше, чтобы никто не увидел и не шепнул тёте…Свежий и чуть прохладный утренний ветерок приятно касается моего лица, играясь с волнистыми волосами и, словно нарочно, белая прядка лезет на глаза, изрядно щекоча мои нервы. Я глубоко вдыхаю воздух в лёгкие, наслаждаюсь запахом отцветшей вишни и шагаю в своё самое любимое место в особняке, где в детстве я любила проводить время с Элизой. Идти до него, если уж совсем неторопливыми, маленькими шагами, в среднем минут десять.Это место нам показал Эдгар в детстве, когда он видел, что мы хотели играть, однако наше веселье зачастую мешало ему самому работать, хоть он никогда этого не признавал. И, конечно, это мешало персоналу. Небольшой домик, построенный в китайском стиле, находился у пруда. Я помню, как тётушка ругалась, ведь именно в те моменты, когда она искала Эдгара с Освальдом, эти двое помогали нам обустроить наше своеобразное детское убежище, где мы впоследствии проводили большую часть времени в разговорах и играх…Погрузившись в свои мысли, я не замечаю, как медленно подхожу к этому месту и… останавливаюсь. Недоуменно нахмурившись, свожу брови к переносице, пока какой-то молниеносный эффект злобы разносится по всему телу. Знаете чувство, когда кто-то бесцеремонно вторгается в твоё личное пространство? Вот прямо сейчас один молодой человек рассекретил моё тайное место. Нет, ну как тайное? Здесь ежечасно кто-нибудь да ходит. Но делает это принужденно, выполняя свою работу! Но чтобы вот так нагло сидеть наедине с самим собой и… курить?!Нет, ну это уже откровенный плагиат!..Взвинченная, я изо всех сил подавляю желание подлететь и устроить театр одного актера: на лавочке спиной ко мне сидит, к глубочайшему сожалению, знакомый обладатель каштановой макушки, возможно, о чём-то размышляя. Хорошо, наверное, думается-то? Извините, подвиньтесь! Осторожно, стараясь не шуметь, дабы произвести эффект неожиданности, я ступаю тихим шагом, приближаясь ближе. Подошва моей обуви всё равно довольно звучно соприкасается с выложенной ровной дорожкой камнями, что в принципе невозможно не услышать, однако кое-кто тут слишком глубоко погрузился в свои мысли. Я демонстративно кашляю, на что Нильсен еле заметно вздрагивает, тут же пряча руку с сигаретой. Он оборачивается ко мне?— эмоции на его лице сменяются одна за другой, начиная с раздражения и заканчивая облегчением,?— и, когда видит меня, с каким-то обретённым вмиг спокойствием закатывает глаза.Кажется, теперь я его понимаю: не одну меня достают из-за этой пагубной привычки… Но это ничего не меняет. Я по-прежнему внутренне негодую, потому что сочувствовать этому индюку в мои планы не входило! Я грозно смотрю вперёд, рассматривая его профиль, и возмущённо скрещиваю руки на груди. Однако распирающее меня победное чувство ответного удара?— вот тебе, почувствуй теперь, каково это, когда к тебе подкрадываются!?—?заставляет губы растянуться в предательской ухмылке.В какой-то момент Александр поднимает голову, отвлёкшись на странные движения и махинации моих рук, которые я вытягиваю из-под шали. Он присвистывает, когда замечает в моей зажатой ладони пачку сигарет.—?Что, у вас в Швеции девушки не курят? —?язвлю, зажимая сигарету в зубах.Видя мои неудачные попытки поджечь её, Нильсен усмехается и качает головой.—?Просто не пойму, та ли Агата Харрис стоит передо мной — все описывают её точной копией своей дражайшей тётушки,?— он медленно поднимается со скамьи и приближается ко мне, я же игнорирую его, сосредоточенная на другом, но резко вздрагиваю, когда слышу чуть осипший от сигарет голос над своим ухом:?— Или таинственная незнакомка?— каттен, мурчащая и извивающаяся от моих рук?Чуть не выронив сигарету, ведь моя челюсть почти отвисла до земли, я поднимаю на мужчину вопросительный взгляд исподлобья. Видя протянутую у своего лица руку, я недоумеваю, чего от меня хочет этот индюк, быстро и часто моргаю. И только спустя пару секунд до меня доходит… Я медленно убираю ладонь, которой до этого прикрывала фитиль от ветра, и чуть наклоняюсь к протянутой зажигалке Александра. А затем делаю глубокую затяжку, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не завыть от удовольствия.Мои глаза блаженно прикрываются. Я чувствую, как обжигает горло и едкий дым заполняет лёгкие. В одно мгновение тело расслабляется и меня охватывает приятное головокружение, на что Нильсен, подобно Чеширскому коту, обворожительно улыбается… Никогда не любила этого персонажа?— пугал меня до дрожи своей безумной улыбочкой…Вот так в тишине мы находимся на расстоянии друг от друга, наслаждаясь пением птиц и красотой окружающей нас природы. Если не обращать внимание на Алекса, травившего себе лёгкие уже второй — во всяком случае при мне — сигаретой, то я невольно расслабляюсь, попадая в особый мир. Вспоминаю, как, играя в жмурки, я однажды упала и разбила себе колени, а Элиза, мечтая стать врачом уже тогда, прикладывала мне подорожник — полноценно ранки обрабатывал уже Освальд. Помню, как приехала домой разъярённая и злая, но чтобы не срываться на близких, пряталась именно здесь, справляясь со своими эмоциями в одиночку. Как и всегда…—?Слышал, ты остаешься ещё на неделю, —?Александр поворачивает голову, склоняя набок, и с издёвкой добавляет:?— А говорила, что не задержишься. — Между прочим, мог бы и ?спасибо? сказать за лучшее место, где никто не достаёт, — с этими словами выпускаю сигаретный дым, решив не комментировать его слова и лишь показательно закатив глаза.— Ну ты ведь достаешь, — мужчина смеётся, не глядя на меня. — Так что не назвал бы его лучшим.Едва не задохнувшись от услышанного, я с минуту борюсь с желанием швырнуть сигарету в этого наглого человека или, чтоб наверняка, лично прожечь, бросив куда-нибудь за шиворот… или, скажем, за пояс брюк… Дыши, Агата, ты обещала Аннет.— Если бы не мы с сестрой, этого места могло и не быть. Мы частенько здесь прятались. Благо, никто сюда почти не ходит… — повернувшись ко мне, швед недоуменно приподнимает бровь, и я продолжаю с хитрой ухмылкой:?— А ты небось мечтал тут о прекрасном, а как услышал шорох, так испугался: подумал, что пришёл Фредерик и твои мечты о прекрасном материализуются.Честное слово, в этих словах больше понимания, чем издёвки: всякий раз, когда я бегала сюда, будучи подростком, то каждый шелест листьев пугал меня, создавая иллюзию появления кого-то из взрослых. Страшней всего были моменты, когда я слушала музыку в наушниках и звуки в них искажались так, что я могла поклясться, будто слышала голос тётушки. У всех же бывало такое?..—?Поверь, каттен, пятидесятилетний норвежец с белыми зарослями слабо вписывается в моё представление о прекрасном,?— фыркает Нильсен, стряхивая пепел.—?Тогда я даже представить боюсь, кто может подойти под твои дикие королевские замашки,?— насмешливо тяну я, поворачиваясь спиной.И резко вздрагиваю, когда мужчина бесшумно подкрадывается ко мне, а рука его осторожным жестом заправляет прядь моих волос за ухо, скрывающих до этого лицо, отчего неконтролируемая мной волна мурашек проносится по телу. Его губы тянутся в самодовольной улыбке, а голубые глаза смотрят прямо в мои точно так же, как и в ту ночь: пристально, глубоко, будто заглядывая в мою душу. Мысли в голове начинают носиться, словно в лихорадке, когда я слушаю обволакивающий голос с томной хрипотцой, переходящий на шепот. Соберись, Харрис! —?Не знаю… —?он выдыхает совсем тихо, и тут наши взгляды встречаются: мой частично ошарашенный и его до тошноты самоуверенный. — Мне кажется, с недавних пор англичанки с красивыми рыжими локонами в возрасте двадцати лет… А ты не привык, когда тебе отказывают, Ал? Ну да, конечно, для тебя всё это забава?— чем сложнее цель, тем веселее и интересней её добиваться. Всё по излюбленным законам, всё, как обычно. Ты совсем не изменился…Смотря прямо в глаза, я поворачиваюсь к Нильсену медленно шагаю вперёд, на что он лишь приподнимает бровь. Когда я свободной ладонью касаюсь места чуть выше его ремня, то замечаю, как тело Алекса напряглось, отчего на губах моих расцветает сальная ухмылка. По-прежнему стоя на расстоянии вытянутой руки, легко пробегаюсь пальчиками по ткани белой футболки, поднимаясь выше, притягиваю его за ворот рубашки: —?Как жаль, что в моё представление о прекрасном входят блондины, скажем, молодые шведы лет… двадцати четырех, —?выдыхаю томным шепотом и делаю шаг ближе, придвинувшись к Александру, и бедром как бы случайно задеваю ширинку его брюк. Наши лица оказываются в опасной близости друг к другу — в голубых глазах одобрение и неподдельный интерес.Не знаю, как долго мы смотрим друг на друга или как это выглядит со стороны, но я все же прерываю контакт глаз, что будто раздевали меня и мою душу, в попытке отступить назад, но Нильсен вдруг хватает меня за руку и притягивает к себе. Поскользнувшись от неожиданности, я неуклюже встаю рядом, отчего наши плечи соприкасаются, и недоуменно хлопаю глазами, мысленно опасаясь, что сигаретой он прожжет мне либо одежду, либо волосы, когда чувствую широкую ладонь у моих лопаток. Я предпринимаю попытку отпихнуть его от себя, на что мужчина лишь сильнее прижимает меня к себе, пробурчав что-то на шведском.—?Решили прогуляться, миссис Харрис? —?улыбаясь, спрашивает Александр, отчего моё сердце проваливается в пятки, и я с ужасом прослеживаю за его взглядом. Мои глаза выпучились ещё сильней, стоило заметить перед собой Аннет, идущую под руку с Фредериком по мостику.Так вот зачем он дёрнул меня на себя: чтобы оба успели прикрыть следы никотиновой шалости в наших руках. Спасибо, что ли, сказать?..—?Да, что-то вроде того,?— как-то непривычно тушуется тётушка.Нет, ну это уже совсем никуда не годится! Честное слово, я начинаю откровенно негодовать оттого, что за время моего отъезда это место каждый оприходовал под себя: кто-то под свой персональный уголок грусти, а кто-то под свои шуры-муры.—?А что вы здесь делаете? —?вдруг спрашивает Ларсен, разрезая повисшую тишину своим голосом.Вопрос загоняет меня в тупик, а мысль, что тлеющие сигареты вот-вот обожгут нам пальцы либо прожгут одежду?— разгоняет страх по крови.—?Мы просто…—?Как раз договаривались съездить в город и выпить по чашечке кофе,?— подхватывает Александр, сказав так быстро, словно мы действительно это обсуждали. Я медленно поворачиваюсь лицом к молодому человеку, встречаясь с его абсолютно непроницаемым взглядом в то время, как в моих собственных читалась мольба. —?Думаю, нам с Агатой предстоит познакомиться поближе…Я же недовольно прищуриваюсь, как бы говоря: ?тебя ожидает мучительная мстя?. Но всё же решаюсь подыграть?— так или иначе на свидание я с ним не пойду?— и бросаю короткое ?именно так?, отводя взгляд от довольного лица Нильсена.Аннет меняется в лице, явно приободряясь от мысли, что я решила к ней прислушаться, а Фредерик широко улыбается своему протеже, кивая ему с одобрением.—?Ну что же… славно! —?говорит Аннет, складывая руки на груди. —?Хорошо вам провести время.Мы с Алексом улыбаемся настолько широко и натянуто, что, кажется, вот-вот наши лица треснут, как самые хрупкие вазы. Проводив эту парочку долгим взглядом в спину, мы облегченно выдыхаем, закатывая глаза, и отходим друг от друга на расстояние около пяти шагов. Из груди вырывается нервный смех, и я, стряхнув пепел, делаю последнюю затяжку из того, что не успело дотлеть.—?Нет, надо завязывать,?— бормочу себе под нос, глядя куда-то вперед. Меня ж саму так когда-нибудь инфаркт хватит!—?Да, действительно, стоит,?— тихо посмеивается Александр,?— если так боишься спалиться перед тётушкой.Я удивленно смотрю на Алекса, приподняв брови. Он повторяет за мной, дублируя мои эмоции, из-за чего мне вновь хочется заехать ему по лицу… Но затем я заглядываю ему за спину и громко спрашиваю:—?Фредерик, Вы что-нибудь забыли?Нильсен едва ли не подскакивает, оборачиваясь назад, а когда замечает перед собой пустующую дорожку, эмоции на его лице сменяются одна за другой, пока я коварно смеюсь во все горло, схватившись за живот, который уже начинает покалывать.—?Да, дейсвисельно, фтоит, есси боисся фпалиться… —?проговариваю передразнивающим тоном, коверкая слова, едва не задохнувшись от смеха.—?Я дам тебе фору в полминуты, — Александр поворачивается ко мне всем телом и зло смотрит на меня с лицом, а-ля ?Беги из города, иначе плохо будет?. И поначалу я не реагирую на это, продолжая стоять в полусогнутой позе, упираясь руками в колени. Но когда замечаю идущего на меня парня, то подрываюсь с места и с визгом аиста несусь в сторону, стараюсь не шлепнуться в пруд…Но знаете что? Бегать по влажной дорожке из камней на обуви с высокой подошвой?— не самая продуктивная идея. Всё происходит по плану идиотских жанров кино: когда я уже ликую, что мне удалось оторваться, мои ноги, неверные предатели, подводят меня, максимально эпично роняя в воду. И ладно бы там, где воды поменьше, но так нет же?— я ныряю именно туда, где глубина пруда намного глубже. На этом моменте должен прозвучать закадровый смех…—?Вот он,?— глядя на то, как я выбираюсь из воды, Нильсен философски тычет пальцем в небо,?— всё видит. Я же говорил тебе про эффект бабочки, бумеранга и всё прочее-прочее, Харрис? И это при том, что я тебя даже не трогал! Мысленно уже придумываю самые изощрённые варианты мести, потому как он даже не собирается мне помогать?— это я уж помалкиваю об извинениях. Ну ничего, однажды придёт день и на моей улице перевернётся грузовик с пряниками… Как вдруг швед молча протягивает мне свою, на минуточку, сухую руку. Я какое-то время прожигаю его уничтожающим взглядом, но всё же вкладываю свою ладонь и быстро оказываюсь стоящей на ногах. После чего отжимаю волосы, наигранно посмеиваясь с ряда подколов о справедливости жизни, а затем наклоняюсь, подхватывая потяжелевшую от впитавшейся влаги шаль, которой хочу с размаху проехаться по лицу Александра. По дороге в особняк мы продолжаем выкидывать в стороны друг друга язвительные фразочки с издёвками. На обещание окунуть его в ответ, Нильсен ответил что-то вроде: ?Не сможешь, да и нельзя, ведь у меня преимущество?— новая пачка сигарет и нормальная зажигалка?.Вот он умудрился даже мою зажигалку оскорбить! С размаху закинув шаль себе на плечо и тряхнув волосами у лица шведа, я в какой-то момент начинаю демонстративно игнорировать Нильсена, даже не глядя в его сторону, на что он мягко обхватывает моё запястье, развернув к себе лицом:—?Решила в молчанку поиграть? —?ухмыляется Алекс. —?Мне хватит одного языка, чтобы разговорить и выбесить тебя, ты же знаешь…Из моей груди вырывается какой-то истерический смешок.—?Одного языка будет маловато,?— я приподнимаю голову, прошептав следующие слова на ушко мужчины:?—?А вообще, назови мне хотя бы одну причину, почему я не должна придушить тебя этой шалью,?— для наглядности демонстрирую ему руку, в которой сжимаю вязаный платок.Алекс лишь удовлетворенно хмыкает, окидывая меня немигающим взглядом, хитро щурится и кусает нижнюю губу, а затем вдруг говорит:—?Мертвый вряд ли выпьет с тобой кофе! А что? Как ты потом объяснишь это тётушке? Знай, прикрывать твой очаровательный зад и говорить, что мы всё-таки съездили в город, я не стану,?— вот же сволочь… Я зло прищуриваюсь, хотев было ответить ему, но он опережает меня, покрутив телефоном в воздухе:?— К тому же, у меня есть преимущество.Тяжело вздохнув, я на несколько мгновений зажмуриваю глаза, шумно дыша. Мысленно считаю до десяти, пытаясь собраться с силами. Нужно разгребать то, что я натворила в порыве сумасшедшей глупости, потому что дальше так продолжаться не может.— Раз уж ты решила задержаться, моё предложение сыграть по-прежнему в силе, каттен… — я замираю в неподвижности, когда мужчина невесомо проводит кончиками пальцев по ребру моего запястья, скользнув по шраму, отчего в этом месте я чувствую покалывания на коже, будто бы несильный удар током. Да, я понимаю, о чём он говорил. И да, поводить его за нос кажется очень заманчивой идеей, но… Какое-то время я смотрю на Нильсена, покусывая щеку изнутри, а затем, сама не понимая того, зачем уже второй раз за день ведусь и подыгрываю ему, делаю шаг навстречу. Медленно растянув шаль в обеих ладонях, резко забрасываю ту на шею Алекса и рывком притягиваю его к себе. Мы снова оказываемся неприлично близко друг к другу, хотя, если углубиться в историю нашего знакомства, ближе вряд ли уже станем…—?Мы уже играем,?— выдохнув эти слова ему на ухо, я выпускаю шаль из рук и чересчур радостной походкой от бедра иду в особняк, чтобы привести себя в порядок и переодеться, оставляя явно удивленного, но в то же время довольного Нильсена в одиночестве с висящим платком на шее и плечах…Эта прогулка обещает быть запоминающейся.