Глава 30 (1/1)

***Этим утром Элеоноре даже не пригодился будильник для того, чтобы проснуться: она не спала всю ночь. Сегодняшний день, только-только начавшийся и заглянувший в комнату блеском красновато-оранжевых солнечных лучей, для неё по-настоящему особенный, по-настоящему важный, ведь сбывается её самая давняя, самая?— как ей казалось ?— неисполнимая мечта: она выходит замуж. Замуж за того, кого любит всем сердцем, всей душой, всем своим существом.?Теодор… Теодор Севилл. Никогда в жизни я не встречала кого-то с такой чистой, широкой душой, кого-то с таким чутким сердцем, с такой поистине детской простотой, наивностью и непосредственностью, со всеми теми качествами, какие есть у него. Этакий ?большой ребёнок?, готовый, однако, свернуть горы и пройти миллионы километров во благо всем, кто ему близок и действительно дорог, если в этом будет необходимость. Он добр и самоотвержен и всегда готов подставить своё плечо в тяжкие времена. Нежный, ласковый и спокойный. Лучшего нельзя и желать, и пусть он не всегда успевает включаться в мои ритмы?— он старается и работает ради этого. Потому, что искренне любит. И я отвечаю ему взаимностью. Никогда, ни за какие сокровища в мире я не расстанусь с ним. Я слишком благодарна судьбе за него.?Бурундушка поднялась с постели, подошла к окну и отодвинула штору, впустив в комнату ещё больше солнечного света; затем?— оперлась о подоконник локтями, вздохнув, с замирающим сердцем. Она всё ещё не могла поверить. Всё происходящее казалось ей если не сном, то?— каким-то невероятным чудом. Сегодня она выходит замуж, сбывается её сокровенная мечта. И больше ничего не нужно будет для счастья: уже есть любовь, есть работа, есть поддержка семьи. Что, в самом деле, может быть лучше?.. Она оглянулась через плечо: на кровати, с головой завернувшись в одеяло, так, что торчала только макушка, безмятежно спал Теодор. Она улыбнулась; ей вдруг захотелось обнять его, прижать к себе и никуда-никуда, никогда-никогда не отпускать. Но с предстоящими событиями сегодняшнего дня исполнится и это желание: они вступят в брак, и уж тогда никто никого никуда не отпустит… До конца жизни.***Элеонора стояла перед большим зеркалом в пышном свадебном платье, то ли любуясь собой, то ли ища в себе изъяны (чтобы, разумеется, их исправить, пока есть время!). Пряди самую малость завитых светлых волос, покрытых лаком, спадали на плечи, чёлка была зачёсана на бок. В причёске красовалась ярко-жёлтая лилия, а из-под подола были заметны носы светло-зелёных туфель.—?Кажется, всё в порядке,?— заключила, наконец, она, удостоверившись в том, что её внешность, так или иначе, говорит сама за себя. —?Остаётся только ждать.Тем временем в другом помещении Теодор так же стоял перед зеркалом и внимательно оглядывал себя, поправлял бабочку, приглаживал волосы.—?Ну? —?он в который раз перевёл вопросительный взгляд на Элвина. —?Как я выгляжу?..—?Выглядишь, как мачо, готовый поражать и завоёвывать. —?Элвин подмигнул и положил руку на плечо Тео, подходя. —?Я говорю тебе, брат: она не устоит перед тобой. Ты выглядишь?— я повторяю?— отлично.—?Успокоил… —?выдохнул Теодор с улыбкой.—?А я мог иначе? —?Элвин развёл руками. —?Мой брат женится, я обязан быть рядом. —?он снова слабо улыбнулся.Где-то там, в глубине души, почти на самом её дне, произрастали начала грусти. Элвин не мог понять, что он чувствует. Что-то смутное, но достаточно сильно ранящее. Саймон в браке чуть менее года и уже практически готов стать отцом. Даже Теодор?— самый младший брат?— и тот осмелился сделать предложение своей избраннице, а ведь он никогда не отличался особым умением общения с девушками, не ловил на себе восхищённых взглядов, да ему это было и не нужно. А что же он, Элвин?.. Самый известный, пусть в прошлом (и от этого делается ещё больнее…) бурундук едва ли не всей планеты, самый харизматичный, любимец всех девушек, блещущий искусством обаяния и обольщения, признанный лидер, всегда добивающийся своих целей, какими бы заоблачными они ни казались… Его личная цель рядом с ним каждый день, каждую свободную секунду. Но он не может её достичь. Он не может собраться с силами. Он боится. Его цель зовут Бриттани, и она сама едва удерживает себя от того, чтобы двинуться ему навстречу. Она всё ещё терпеливо ждёт первого шага, изо дня в день пытаясь заставить себя забыть об этом, и он видит все её тщетные попытки. А первого шага всё нет. Тьма. Боль. Непонимание. Но что же, всё-таки, происходит?..?Не понимаю. Крик души!..?—?Элвин? Элвин! —?доносится до него голос.Он резко открывает глаза и начинает часто моргать, пытаясь очнуться и прогнать от себя ужасные мысли.—?Элвин, ты задумался? Что случилось?.. —?обеспокоенно спросил Теодор, заглядывая в глаза брату и понимая, что они как-то неестественно тусклы. Глаза Элвина?— и без привычного задорного огонька?.. Это?— поистине что-то очень и очень странное.—?Бр-р-р… —?Элвин помотал головой. —?Нет, всё в полном порядке. В полном порядке, братишка,?— как можно более твёрдо и уверенно повторил он, сурово сведя брови на несколько секунд. —?Давай, они скоро начнут… —?он подтолкнул Тео к двери и ободряюще улыбнулся ему.Теодор глубоко вздохнул и повернул ручку. Его глазам открылось огромное, просто гигантское, как ему казалось, помещение с колоннами и выбеленными потолками, а по полу тянулась красная дорожка. Он слегка опустил взгляд и почувствовал, что сердце вдруг неестественно-быстро забилось, будто само хотело выпрыгнуть из груди: он увидел Элеонору и растаял от её неземной красоты, мысленно сделав отметку о том, каково было его удивление тому факту, что при этом он не превратился в умилённо улыбающуюся лужу. Элли была красива не как обычно, женственна, притягательна… Для Теодора не существовало ничего и никого, кроме неё. Его глаза горели и взгляд их был устремлён только на неё. На даму его сердца.Грянул свадебный марш и они двинулись навстречу друг другу, стараясь сохранять надлежащую серьёзность, но сердца и души их пели и ликовали, так что улыбка так и просилась на лица. В дверях со стороны Теодора стоял искренне-гордый Элвин, со стороны Элеоноры?— в точности такая же искренне-гордая Бриттани. Да, они были горды, один?— за брата, другая?— за сестру. Они были действительно рады за них. Не каждый день рождаются такие прекрасные пары.—?Согласны ли вы, Теодор Джеймисон Севилл, взять в жёны Элеонору Клэр Миллер и оберегать, любить и почитать её, пока смерть не разлучит вас?—?Согласен.—?Согласны ли вы, Элеонора Клэр Миллер, взять в мужья Теодора Джеймисона Севилла, быть любящей и преданной женой, его поддержкой до тех пор, пока смерть не разлучит вас?—?Согласна.—?Обмен обручальными кольцами?— неотъемлемая часть скрепления брачного союза. Прошу вас.—?Я люблю тебя,?— прошептал Теодор, надевая кольцо на палец Элеоноры. На мгновение ему показалось, что в глазах её встали слёзы.Элеонора, в свою очередь, надела кольцо на палец Теодора и крепко обняла его, изо всех сил стараясь не дать слезам радости?— а именно их и заметил Теодор?— хлынуть из глаз:—?Я тоже люблю тебя…—?Официально провозглашаю вас мужем и женой! —?наконец заключил администратор. Кажется, в этом даже не было необходимости: все присутствующие, пусть они и были не слишком многочисленны, понимали это без слов, впрочем?— как и сами новобрачные. С этого момента можно было заявить, что эта церемония открыла новую, чистую страницу их Книги Жизни. Они ещё совсем молоды, но им многое и многое предстоит пройти вместе, рука об руку, плечо к плечу.Официальная часть церемонии завершилась, а продолжение празднования имело место в одном из кафе, что было забронировано ещё задолго до дня свадьбы.***Все разъехались по домам ранним утром. Торжество было проведено по высшему разряду и, пусть не блистало чем-то необычным, из ряда вон выходящим?— оставило в сердцах всех присутствующих там какой-то тёплый, очень приятный след. Наверное, неизменный девиз этих двоих?— ?Скромно, мило, по-домашнему??— и здесь сыграл свою роль.—?Нет ничего лучше, чем знать, что теперь ты?— навсегда моя,?— улыбнулся Теодор, прижимая Элеонору к себе. Они уже лежали в кровати, но сон, так и витавший в воздухе, всё никак не решался окутать их собой.—?Я так счастлива, родной… —?Элли наградила его поцелуем и, положив голову ему на грудь, закрыла глаза, мечтательно вздыхая.Казалось?— они могли лежать вот так, обнявшись и лаская друг друга, целую вечность. Но сон всё-таки взял своё. Мгновение не считалось упущенным: у них впереди?— вся жизнь, они ещё успеют насладиться друг другом так, как этого хотят. ***Бриттани уже дремала, Элвин же беспрестанно боролся со сном, отгонял его от себя, уступая раздумьям, размышлениям и бушующим в душе эмоциям. Они являли собой целый шторм, грозу, ураган?— и Элвин не мог справиться с ними. Он чувствовал что-то странное, практически не подлежащее объяснению. Глаза, горевшие привычным огнём во время праздненства, сейчас снова потухли, были непривычно блёклыми, тёмными… Печальными. Он не мог понять себя, не мог отпустить ситуацию?— хотелось просто выйти в окно. Мысли о том, что теперь оба его брата?— в браке, а он, всегда обожавший общество девушек и искренне, до умопомрачения любящий Бриттани сейчас, боготворящий её, превозносящий к небесам, всё никак не пересилит себя, никак не заставит себя сделать тот самый, такой важный и ответственный шаг, выражающийся всего в четырёх словах: ?Ты выйдешь за меня?? убивали его наповал.—?Я люблю тебя, Бриттани,?— тихо сказал он, повернувшись и проведя рукой по золотистым волосам бурундушки, хотя и знал, что она спит,?— и однажды я обязательно сделаю то, о чём ты так мечтаешь. Однажды, когда-нибудь. —?он вздохнул и перевёл взгляд к окну, за которым теплился первый огонёк рассвета. —?Я клянусь.***—?Как ты себя чувствуешь? —?спросил Саймон, ложась рядом с Джанетт. Она не могла заснуть.—?Неплохо, но голова немного болит,?— она поморщилась,?— от громкой музыки, должно быть…—?Попытайся поспать. Это всегда помогает. —?Саймон укрыл её одеялом.—?Что-то там,?— Нетта кивнула на свой живот со слабой усмешкой,?— подозрительно тихо.—?Он устал… —?Саймон улыбнулся. —?Гулять сутки напролёт для него тяжело. Наслаждайся моментом… —?по лицу пробежала ухмылка.И он был прав: чем больше становился срок, тем чаще ребёнок проявлял активность, не давая Джанетт отвлекаться ни на что другое. Болели подреберья, низ живота?— да едва ли не всё тело. Передвигаться становилось тяжелее, аппетит и желание спать то исчезали напрочь, то преследовали везде и всюду. Бурундушка была несколько удивлена тем, что ей удалось спокойно перенести шумное празднование: она ведь уже успела сделать вывод о том, что её сын не переносит постоянного гвалта и громких звуков. Наверное, бывает всякое, и сейчас, пока всё спокойно и тихо, а внутренности не страдают от постоянных пинков и толчков, изобилующих в периоды активности и особенно на её пиках, действительно не помешало бы поспать хотя бы пару часов.Срок рос стремительно, как казалось Джанетт. С каждым днём предстоящие роды становились всё ближе и ближе, и это радовало и одновременно пугало, волновало, нервировало: наверняка придётся пережить страх, боль и лишиться некоторого количества нервных клеток… Однако это того стоит. К тому же?— рядом есть Саймон, который изо дня в день помогает, подбадривает, поддерживает одним только своим присутствием, не говоря уже об успокаивающих словах понимания. Именно поэтому на смену всем волнующим мыслям всегда приходили мысли о том, что всё пройдёт хорошо.Убедившись в том, что Джанетт наконец уснула, Саймон позволил себе задуматься. Он думал над произошедшими намедни событиями?— событиями буквально суточной давности: его самый младший брат женился. И за этим следовала, дерзко вклиниваясь в логическую цепочку, другая мысль: мысль об Элвине. Зная его?— дамского угодника и любителя всегда и везде быть в центре женского внимания, Саймон не понимал, почему право вступить в брак первым досталось именно ему?— приземлённому, стеснительному, многого не смыслящему в общении с девушками ботанику, а не его брату, являвшемуся его абсолютной противоположностью. Не было оснований для этого, невозможно было понять эту ситуацию умом?— она заставляла убивать мозг размышлениями до полного изнеможения и в итоге из раза в раз только непонимающе пожимать плечами. Неужели расставание с Дейвом и чувство вины так сильно на него повлияли?.. Неизвестно. Неизвестно и не вызывает ничего, кроме множества вопросов, на которые даже сам Элвин, должно быть, не в состоянии ответить. Оставалось лишь надеяться, что рано или поздно он придёт в себя и сделает тот шаг, которого от него теперь вместе с Бриттани с трепетом ждут и его братья. Все знают?— он сильный. И это значит только одно: он сможет, он справится. Просто нужно дать ему ещё немного времени…